скачать книгу бесплатно
Если постоянно думать об этом, можно и с ума сойти. Поэтому Агата упорно пыталась забыть разговор с журналистом – до одной ночи. Она проснулась после очередного кошмара, когда за окном еще было темно, а в здании царила тишина. Но именно в этой тишине выделялись два голоса, доносившиеся из коридора.
– Это уже точно? – нетерпеливо спросил один. – Наверняка?
Она знала этот голос! Может, через неделю уже и не опознала бы, но Дмитрий заходил к ней только этим утром – а теперь беседовал с кем-то посреди ночи у дверей ее палаты.
Голос, ответивший ему, тоже был знаком Агате. Как она могла не узнать своего лечащего врача?
– Сомнений больше нет. Андрей Седов был носителем вируса гепатита С. Он даже не знал об этом, но болел много лет.
– Так бывает?
– Иногда бывает, и в этом нет ничего сверхъестественного. Он узнал бы о болезни через ее осложнения, рано или поздно. Но нам ведь не это важно! Агата абсолютно здорова. Мы провели уже три теста.
– Может, это какой-то инкубационный период?
– Мы наблюдаем за ней больше двух недель и используем самые точные тесты, что вообще есть в распоряжении медицины. Она не заражена.
Этому Агата была рада – она ведь даже не знала, в какой опасности находилась! Никто не сказал ей… да и сейчас не говорил. По сути, она подслушивала то, что врач давно должен был объявить ей открыто.
– Она могла не заразиться случайно? – допытывался Дмитрий.
– Такое везение еще менее реально! Обычно достаточно небольшого количества крови для заражения – вплоть до укола одним шприцом. Но Агата зажимала открытую рану Седова, когда ее собственные руки были покрыты порезами. Она была вся залита его кровью! Она должна была заразиться.
– Может, она заразилась и выздоровела?
– Не за такой срок, – ответил врач. – Она просто не была больна. Я не могу это объяснить.
– Вам и не нужно, остальное беру на себя я.
Они говорили тихо, и все равно Агата слышала, что они приближаются к ее палате. Она замерла, накрывшись одеялом до самых глаз, притворилась спящей. Ее била нервная дрожь, но Агата надеялась, что плотная ткань скроет это. На секунду ей вдруг показалось, что она снова попала в ту лесную хижину…
Дверь открылась, в темную палату скользнул луч света из коридора. Заходить доктор и его гость не спешили, они наблюдали за Агатой с порога.
– Когда ее выписывают? – поинтересовался Дмитрий.
– Завтра. Ее и так здесь продержали дольше, чем полагается, чтобы закончить все тесты для вас. Но завтра я предупрежу ее, что пора уходить.
– Во сколько?
– В двенадцать, – сообщил врач. – Вам что-то еще нужно?
– Нет. Просто выпишите ее, все как обычно, а остальное – моя забота.
Свет исчез, дверь закрылась, голоса начали удаляться. Однако Агата еще несколько минут не могла шелохнуться от страха. Она вдруг четко поняла, о ком предупреждал ее тот журналист.
Просто забыть и сделать вид, что ничего не было, уже не получится. С ее кровью и правда что-то не так, придется признать это. Она не представляла, что, да и врачи, видимо, тоже. Но ничего хорошего в этом неожиданном даре Агата не видела.
Она не собиралась дожидаться завтрашнего дня. Если у нее и был шанс сбить им все планы, то только сейчас. Поэтому, оправившись от шока, она выбралась из постели, торопливо натянула спортивный костюм, подаренный коллегами, теперь уже бывшими. Больше у нее ничего не было – ни телефона, ни документов, ни ключей от квартиры. Даже обуви нормальной, и то не было, только матерчатые больничные тапки! Но все это Агата могла раздобыть потом, сейчас ей нужно было как можно скорее покинуть больницу.
За пациентами никто особо не следил – смысла не было. Здесь находились те, кто уже не рисковал без помощи врачей отправиться на тот свет, и ни у кого из них не было причин внезапно сбегать посреди ночи. Поэтому медсестры иногда обходили коридоры для очистки совести, но большую часть ночи проводили в комнате отдыха.
Агата осторожно выглянула в коридор и, убедившись, что на посту никого нет, двинулась к лестнице. Мягкие тапки, неудобные в любых других обстоятельствах, сейчас спасали, делая ее шаги беззвучными. Не нарушая ночную тишину, она добралась до выхода на лестничную клетку.
На ночь эту дверь запирали, но изнутри ее можно было открыть простым поворотом замка, ключи нужны были тем, кто находился снаружи. Поэтому дверь не стала препятствием, и скоро Агата уже спускалась по ступеням, освещенным лишь долетавшим через окна светом уличных фонарей.
Ей казалось, что все и дальше будет просто. Она ушла от наблюдения, осталось только вырваться в теплую летнюю ночь – и она свободна! Но на первом этаже ее ждало разочарование: главные двери открыть без ключа не получалось. Их запирали надежно, на всю ночь, до начала утренней смены. Ждать так долго Агата не могла, однако и что делать дальше – не знала.
Она застыла перед дверью, пытаясь понять, как быть. Попробовать вскрыть замок? Не вариант, в жизни она такого не делала, и сейчас не получится. Ломать дверь? Сил не хватит. Выбить окно? Слишком много лишнего внимания – и проблем в будущем.
Но что еще ей оставалось, вернуться в свою палату и ждать, надеясь, что ей удастся ускользнуть утром? Агата не готова была пойти на это, тело просто отказывалось двигаться с места, когда свобода так близко!
Пока она раздумывала, замок неожиданно щелкнул. Дверь открылась прямо перед Агатой, однако путь на свободу все равно был перекрыт – на пороге стоял высокий мужчина. Слишком высокий, чтобы не узнать его даже в полумраке.
– Ты?.. – только и смогла произнести Агата.
– Я, – журналист ответил так, будто ничего особенного и не происходило. Подумаешь, ночной побег из больницы! – Нам обоим лучше уехать, идем.
Но следовать за ним Агата не спешила.
– Как ты здесь оказался? Да еще и именно сейчас!
– Не именно сейчас, – поправил он. – Я наблюдаю за окнами с вечера. Были у меня основания полагать, что ты захочешь смыться, когда поближе познакомишься с Димочкой.
– Так ты знаешь его? Это о нем ты меня предупреждал?
– О ком же еще? – пожал плечами журналист. – Слушай, поболтаем в машине, если хочешь. Сейчас тебе нужно решить, куда идти – обратно или со мной. Можешь, конечно, и самостоятельно бежать, опыт есть. Но ты уверена, что готова к этому?
Хотелось ему отказать – прямо сейчас, решительно. Уйти в ночь и больше никогда его не видеть. Но Агата понимала, что он прав. Ее собирались снова втянуть в чужую игру, о которой она ничего не знала. Избавиться от своей крови она не могла, а жить хотелось, настало время выбирать союзника. Из этих двоих, журналист нравился ей лишь немногим больше, чем Дмитрий.
– Делай выбор, Кровавая Мэри, – поторопил ее он.
– Я с тобой, – объявила Агата. – И не называй меня Кровавой Мэри!
* * *
Если бы он хотел напасть на нее, он мог бы сделать это в любой момент после того, как они отъехали от больницы. Яну даже не нужно было заманивать ее в заброшенное здание или глухой переулок. Он был настолько сильнее ее, очевидно сильнее, что свернул бы ей шею до того, как она успела бы крикнуть.
Если бы захотел. А он, похоже, не хотел.
Но и рассказывать, что происходит, не спешил. Они кружили по пустым предрассветным улицам, словно запутывали след, хотя за ними никого не было. При этом Ян не смотрел на карту и не включал навигатор, он точно знал, куда им нужно попасть. Иногда он косился на свою спутницу, словно ожидая, когда же она задаст очевидный вопрос. Однако у Агаты голова шла кругом от всего, что уже случилось, ей нужно было время, чтобы смириться с этим.
Когда небо окрасилось розовыми лучами раннего летнего рассвета, они выехали за пределы Москвы.
– Спать не хочешь? – поинтересовался Ян. – Можешь перебраться на заднее сидение.
– Спать не хочу. Кофе хочу.
Она не лгала – спать ей сейчас хотелось меньше всего. Нервное напряжение до сих пор не отпускало ее, даже теперь, когда она сбежала из больницы и загадочный Дмитрий уже не мог ее найти. Агата по-прежнему не знала, кто опасней – он или Ян. Как можно заснуть, когда твоя жизнь вышла из-под контроля, и тебя даже лечащий врач готов продать?
Они не стали отъезжать далеко от столицы, свернули к престижному коттеджному поселку, но не остановились там. Дорога, по которой они ехали, миновала ряды небольших элитных особняков и снова скользнула в старый сосновый лес. Уже там, среди вековых деревьев, золотистых в солнечном свете, Агата увидела их цель – дорога здесь просто заканчивалась, других вариантов не было.
Среди сосен укрылся высокий каменный забор с декоративными кованными вставками, ограждавший от мира солидный участок леса. Там среди зелени притаился дом, превосходивший любой из коттеджей в поселке. Классические формы, просторные балконы, башни и ступенчатая кровля придавали ему сходство со сказочным замком, однако сдержанные тона и обработка натуральным серым камнем избавляли особняк от излишнего пафоса, обеспечивая ему необходимую дорогую строгость. Большие окна и стеклянные двери занимали чуть ли не половину стен, но на уровне первого этажа все они были укреплены ажурными кованными решетками. Это, да еще камеры наблюдения на заборе, Агате не понравилось, хотя на сам дом она невольно засмотрелась издалека.
Когда их автомобиль подъехал ближе, открылись ворота, впустившие их на огороженную территорию. Здесь не было сада или клумб, но работа дизайнера все равно чувствовалась: вместо асфальта использовали аккуратные булыжники желтого и розоватого цветов, чтобы обустроить парковку, а узкие дорожки для прогулок гармонично вписывались в естественную красоту старого леса.
Ян припарковал машину под деревянным навесом; других автомобилей здесь не было. Не дожидаясь, пока он поможет ей выйти, Агата выбралась сама. Она по-прежнему не расслаблялась, хотя в таком месте это было непросто – здесь все дышало спокойствием и умиротворением.
Ее спутник показательно потянулся, шумно втянул носом воздух.
– Обожаю это место! – заявил он. – Правда, потом все время в сон клонит! Надышишься тут этими соснами…
– Где мы? – прервала его Агата.
– В гостях.
– У кого? Чей это дом?
– Сейчас познакомлю. Да не дергайся ты, все нормально!
Возможно, для него все и было нормально, однако Агата не собиралась поддаваться очарованию леса. Особняк указывает, что с деньгами у его владельца проблем нет. Что если он купил ее так, как хотел купить Дмитрий, только с меньшими усилиями? Ни о каком спокойствии и речи быть не может, пока она не узнает, кто здесь живет. Но сбежать она уже не могла, ворота закрылись, и Агате оставалось лишь следовать за Яном.
Мощеная дорожка, присыпанная сухими сосновыми иглами, привела их к просторной террасе. Здесь были установлены плетеные кресла, столик для чая, подвесные качели – но только для взрослых, детских вещей Агата не видела. Ян и вовсе не обратил на это внимания, он не стал стучать и просто открыл незапертую дверь.
Внутри дом оказался не менее роскошным, чем снаружи, и бесконечно уютным. Кто-то с любовью подошел к оформлению интерьера, выбирая только натуральные материалы и теплые цвета. Пространство этого дома не давило на гостей, оно давало ощущение свободы. Деревянные балки на потолке, винтажные стеклянные люстры и добротная мебель создавали домашнюю атмосферу, хотя внушительный размер особняка подошел бы и для отеля. Именно благодаря этому Агата с первых шагов поняла, что здесь кто-то живет.
А потом она увидела, кто: по обитой ковром лестнице к ним спускалась женщина в длинном светлом платье. Стройная и тонкая, издалека она показалась Агате ее ровесницей, но когда она подошла ближе, стало ясно, что ей около сорока пяти лет. Иллюзию юности создавала ухоженная кожа, медовые волосы, обрамлявшие ее лицо, и общая легкость движений. Через очки в золотистой оправе Агату внимательно рассматривали серые глаза.
Агата была уверена, что прежде они не встречались – и что этой женщине и принадлежит роскошный особняк.
– Добро пожаловать, – сдержанно улыбнулась хозяйка. – Судя по времени вашего прибытия, выписка из больницы прошла не слишком гладко.
– Не было выписки, она просто сбежала, – хмыкнул Ян. – Потому что Димочка наш засуетился. Вы были правы, она ему нужна.
– Это несложно было угадать, – заметила женщина. – О ее истории написали в новостях. Следовало ожидать, что он придет проверить. Но раз он заинтересовался ею, проверка прошла успешно.
– Вообще-то, «она» стоит прямо здесь, – напомнила Агата. – И ровным счетом ничего не понимает!
– Простите, бестактно получилось, – смутилась женщина. – Просто ваше прибытие для меня очень важно.
– Мое прибытие или Дмитрий Гриценко?
– Одно переходит в другое. Меня зовут Екатерина Веренская, я буду рада, если вы станете моей гостьей.
– Я вроде как уже, – вздохнула Агата. – Мне все равно больше некуда идти. Но я все жду, когда мне хоть что-то объяснят.
– Ожидание закончилось. Прошу, пройдемте на кухню, вы, наверно, проголодались после поездки.
– Кофе хочет, – подсказал Ян.
– Все, что угодно. Чувствуйте себя как дома.
Ян воспользовался этим предложением без лишних сомнений. Он первым направился на кухню, и стало ясно, что в этом доме он бывал не раз. Агата держалась рядом с хозяйкой особняка. Умом она понимала, что должна испытывать голод – последний раз она ела вчера, в больнице. Но голода не было, нервное напряжение все перекрывало.
Кухня в этом доме была предсказуемо огромной. К рабочей зоне с островом примыкала небольшая столовая с массивным деревянным столом и приставленными к нему стульями. Но Агата устроилась не там, а за небольшой барной стойкой – ей не хотелось сидеть за столом одной. Ян занял себя изучением холодильника с двойными дверцами, а Екатерина направилась к сложного вида кофемашине.
– Я знаю, что вы ждете объяснений, – сказала хозяйка особняка. – Но двух слов здесь будет недостаточно.
– Я вас в словах не ограничиваю, – отметила Агата.
– Тогда, надеюсь, вы не удивитесь, если я начну издалека.
– Насколько глубоко в историю мы погрузимся?
– На два года. Сначала вам нужно понять, что значит вот это. – Екатерина сделала шаг в сторону от стола и посмотрела вниз. Проследив за ее взглядом, Агата заметила, что она чуть приподняла подол длинного платья, позволяя гостье увидеть массивный черный браслет, закрепленный у нее на лодыжке. Обшитый специальной непромокаемой тканью и поблескивающий лампочками, он был совсем не похож на простое украшение.
– Следящий браслет, – догадалась Агата. – Но… зачем?
Она знала, что такие устройства носят только преступники, остающиеся под наблюдением у полиции. Какое отношение к ним могла иметь элегантная, изысканная Екатерина?
– Это долгая история.
– Двухлетняя, как я поняла.
– Именно, – кивнула Екатерина. – Два года назад я потеряла все, что было мне дорого. Тогда весь мир решил, что я убила свою студентку.
Два года назад у Екатерины Веренской было все, о чем многие только мечтают: семья, – муж и двое детей, – любимая работа, деньги, цели. У нее хватало друзей и ей не приходилось задумываться о врагах, она никому не мешала. По крайней мере, так казалось ей. Уже после того, как ее мир рухнул, она научилась многое воспринимать по-другому. А тогда она уверенно шла вперед, считая, что она далека от любого криминала и с ней ничего плохого не случится.
Переломным моментом стал самый обычный день. Она провела несколько лекций в университете, а вечером встретилась со студенткой, которой помогала с научной работой.
– Ее звали Нина, – тихо сказала Екатерина. – Выпускница почти, двадцать один год, а в душе – совсем ребенок, но талантливый. Из тех, на кого не жалко тратить время. Я была не обязана помогать ей, но мне хотелось. Потом уже газетчики напридумали, что я увидела в ней конкурентку или что-то вроде того. Вздор, конечно, в духе желтой прессы. Но некоторые люди поверили.
Память Екатерины оборвалась вскоре после того, как Нина пришла в ее кабинет. Она не могла вспомнить, что они говорили, что делали – все скрылось за непробиваемой стеной темноты. Когда Екатерина пришла в себя, они обе находились в совсем другом помещении. Она стояла на коленях, окровавленная, а Нина… Нина была мертва.
– Ее задушили, – ровно и как-то безжизненно произнесла Екатерина. – А потом, уже когда она была мертва, изрезали скальпелем. Раны были по всему лицу, но главное даже не это… Ей срезали почти все мягкие ткани с лица, чтобы можно было закрепить на нем сувенирную маску, которая была не предназначена для ношения. Все поверили, что это сделала я.
– Только потому, что вы находились в одном с ней зале? – прошептала Агата.
Глядя на свою собеседницу, она и предположить не могла, что Екатерина способна на такое. Агата совсем не знала ее, и все же перед собой она видела спокойного, мудрого человека. Не психопатку, которой захочется кому-нибудь лицо срезать!
– Не только поэтому, – признала Екатерина. – На меня указывало все без исключения. На скальпеле были мои отпечатки. Когда-то давно я изучала медицину. Практикующим врачом я не стала, поняла, что это не мое. Но на суде мне припомнили, что я умею работать со скальпелем и знаю анатомию. Отпечатки на шее Нины совпадали с размером моих пальцев, у меня под ногтями была ее кожа. Комната, в которой нас обнаружили, была заперта изнутри. Словом, все указывало на то, что это я убила свою студентку и изуродовала труп.
Екатерина перелила кофе в тонкую фарфоровую чашку и поставила ее перед гостьей. Отогнав от холодильника Яна, которого эта история, судя по его скучающему виду, не интересовала, хозяйка достала сливки и набор воздушных пирожных, разложенных на золотистом блюде.
Но Агате сейчас было не до еды. Она сделала торопливый глоток кофе, чтобы хоть как-то успокоить нервы; все, что она услышала, не укладывалось в голове. Как могла эта женщина, такая собранная, аристократичная даже, кого-то убить? Да еще таким варварским способом!
– Ну а мотив? – спохватилась Агата. – Какой у вас мог быть мотив? Только то, что она вам якобы завидовала?
– Тогда об этом даже не говорили, потом уже придумывать начали, превращая меня в чудовище. Практического мотива у меня действительно не было. Но я преподавала историю религий, а Нина писала работу по языческим жертвоприношениям.
