Девушка из Зазеркалья

скачать книгу бесплатно

Но помогали таблетки. Они держали его в узде, заставляя с улыбкой принимать подарки и отвечать на поздравления.

– Готовься, быть папашей тебе понравится, – заявил Вадим, когда они встретились у стола с напитками. – Это на самом деле неповторимые эмоции… Хотя уже уличным котом по крышам не попрыгаешь!

– Я знаю. Я давно уже не прыгаю.

– Раньше-то я тебя еще привлекал к спорным делам, где мордобой предвиделся… А теперь нет уж, уволь! А то твоя красотка мне глаза выцарапает!

Вадим просто шутил, ему казалось, что ситуация и правда забавная. Тем более что Андрей из вежливости посмеялся вместе с ним. Но в груди заныло сильнее… Особенно когда начальник охраны добавил:

– Тут еще и одно неоднозначное дельце наметилось… Я подумывал о том, чтобы к твоей помощи прибегнуть. Но у тебя сейчас своих забот хватит с лихвой! Три первых месяца – они самыми сложными часто бывают. Хотя у нас с Дашкой не так было…

Он еще что-то говорил, а Андрей не слушал, просто не в силах был слушать. Счастливые картины семейной жизни, мелькавшие в воображении, внушали ему чуть ли не суеверный страх. Приходилось убеждать себя, что это напрасно, он сам не знает, что творит, что скоро все наладится. Он привыкнет быть другим… домашним.

Если сам не привыкнет, то таблетки помогут, они всегда помогают.

Андрей преуспел в самообмане, и теперь у него почти получилось убедить себя. А потом, в самый неподходящий момент, он увидел ее…

Эта девушка и раньше мелькала в поселке, кажется, она была родственницей Вики или Марка. Андрей видел ее, но не обращал внимания – чего ему засматриваться на какую-то малолетку? Зато теперь он впервые встретился с ней взглядом…

Его словно жаром обдало. Она ничего не делала, не улыбалась даже, и ее тонкое лицо оставалось безучастным ко всему. Но глаза… глаза были водоворотом, соединявшим в себя агрессию, умиротворенность, безумие, и мудрость, и бесконечную хитрость, и жажду охоты. То, чего в глазах такой молоденькой девушки по определению быть не должно!

И то, что он выжег в своей душе с помощью медикаментов, чувства, которые Андрей для себя назвал запретными, в ее душе жили и процветали.

Она еле заметно улыбнулась, развернулась и ушла. Андрей был уверен, что она все поняла. Но водоворот эмоций остался, словно перекочевав из ее взгляда в его душу. Он так долго прятался от безумия, а оно все равно нашло его чуть ли не в собственном доме, подошло поближе и заглянуло в глаза.

* * *

Действительно становилось лучше. Правда, Валя не могла сказать, как быстро это происходило, потому что она окончательно потеряла счет времени. Это довольно легко, если в комнате окон нет, а свет включается только тогда, когда заблагорассудится ее похитителю.

Первое время она еще пыталась просить его о чем-то. Вспоминала все нехитрые психологические трюки, что были известны ей из фильмов: называла ему свое имя, рассказывала о прошлом. Бесполезно, он никогда не реагировал, может, и не слушал даже.

Скорее всего, не слушал. А еще он никогда не позволял ей смотреть на него. Он мог войти в темную комнату и завязать ей глаза, а потом только включить свет. Мог, по настроению, приказать ей не смотреть на него под страхом лишить ее зрения. Валя никогда не пыталась подсматривать, потому что не знала, насколько этот человек безумен. Он уже похитил ее, значит, и угрозу свою выполнить может!

Единственным небольшим плюсом было то, что он практически не дотрагивался до нее. Делал это тогда, когда нужно было обработать ее раны, сделать укол, помочь девушке перевернуться, чтобы не образовались пролежни на спине. Все это время на его руках были надеты резиновые перчатки, скорее всего, хирургические – Валя чувствовала их.

Он не бил ее и никогда не пытался воспользоваться тем, что она обнажена и привязана к кровати. Валя не знала, как это понимать. Воспринять как благородство? Или, наоборот, ждать абсолютной жестокости?

Когда она еще была ослаблена последствиями аварии, девушка и не помышляла о том, чтобы сбежать. Но постепенно к ней возвращались силы, ушибы переставали болеть. Прошло то время, когда она бессильно плакала, парализованная страхом. Валя привыкала к своему чудовищному окружению, и ей хотелось действовать.

Она начала расшатывать поручни кровати, к которым были привязаны ее руки. Понемногу, по чуть-чуть, делая частые перерывы и прислушиваясь – ей не хотелось, чтобы похититель застал ее за этим занятием! Валя предполагала, что ей удастся сломать кровать, но получилось несколько иначе: она ослабила веревку.

Когда ее рука вдруг выскользнула из пут, это было так неожиданно, что Валя даже не посмела поверить в успех. Она ведь по-прежнему ничего не видела в темноте, могла только чувствовать! Однако она не ошиблась, ей и правда удалось освободиться.

Валя поспешно развязала веревку на второй руке, на ногах. Хотела достать иглу из вены, но в последний момент замерла. Что, если это опасно? Он ведь ни разу так и не сказал ей, что вводит! Может, если она избавится от опостылевшей капельницы, то долго не протянет?

Поэтому девушка решила пока не принимать кардинальных решений и подкатила капельницу к двери. Здесь видимость была получше, потому что в щель под дверью всегда проникал белый свет.

Его было достаточно, чтобы Валя рассмотрела замок. Довольно примитивная конструкция, почти как в доме ее бабушки. Она такой замок в подростковом возрасте не раз вскрывала, наловчилась! И сейчас, может, получится…

А может, и не получится. Тут нужно подумать! Пока что самое плохое, что сделал ей похититель, – это раздел и иголку под кожу ввел. Он ни разу не ударил ее и исправно заботился о ней. Но ее попытка побега его явно не обрадует!

Если ей удастся освободиться, ей его мнение будет до лампочки. Но Валя и подумать боялась о той судьбе, которая ее постигнет, если побег сорвется. На нынешнем этапе еще можно все исправить: вернуться на кровать, притвориться, что она по-прежнему привязана. Но стоит ей только начать ковыряться в замке, как пути обратно не будет!

Эйфория от того, что она освободилась, прошла, и теперь Валя терзалась сомнениями. Может, лучше все оставить как есть? Да, плохо, унизительно, но не смертельно же! Даже для жизни не опасно.

Ее уже наверняка ищут. Высока вероятность, что найдут, ведь были свидетели, видевшие, как этот мужчина загружал ее в свой автомобиль! Ей нужно всего лишь вести себя тихо, мирно, не дергаться и не злить похитителя. Ее вот-вот освободят, ей даже напрягаться не придется, не то что рисковать.

Поэтому Валя в конечном итоге отказалась от побега. Она не была уверена, что это правильное решение, но… так ведь проще! Лежи, молчи и терпи. Кто с этим не справится?

Тяжело вздохнув, она вернулась на кровать. Но определенную подстраховку Валя для себя все же оставила. Она изрядно повозилась с веревками, чтобы они только выглядели плотно затянутыми, а на практике она могла бы в любой момент освободиться. Девушка не знала, что ей это даст, но так было спокойнее.

Время тянулось все так же медленно, однако теперь Валя чувствовала себя увереннее. Она чутко прислушивалась, стараясь уловить момент, когда наконец за дверью послышится топот десятков ног и в эту проклятую комнатушку ворвется команда спасателей…

Но спасателей не было. Целую вечность спустя зазвучали одинокие шаги. Валя напряглась, чувствуя, как страх липкой смолой растекается по венам. Напрасно она твердила себе, что все хорошо, уже столько времени прошло, что наверняка поиски уже завершены и ее вот-вот спасут. Бесполезно. При этом об отказе от побега девушка не жалела, ей казалось, что у нее все равно бы ничего не получилось.

Дверь открылась, но свет не вспыхнул. Такое уже было, и Валя знала, к чему все идет. И действительно: он подошел к ней в темноте и завязал глаза. Потом по ту сторону повязки загорелись яркие огни… как показалось девушке, более яркие, чем обычно.

– Ты очень хорошая, – тихо сказал мужчина. – Молодая и здоровая. Ты почти здорова. Настолько здорова, насколько мне нужно.

– Что нужно? – прошептала она.

– Все будет замечательно.

Прежде чем она успела хоть что-то сообразить, Валя почувствовала укол в шею. Этот отличался от предыдущих, и не только тем, что был безболезненным. После него сознание стало резко замутняться…

А пробуждение было тяжелым. Очень. В сравнении с ним тот первый раз, когда она проснулась здесь после аварии, казался райским впечатлением. Сейчас все ее тело было одним пылающим очагом боли. Губы пересохли и горло саднило, а мышцы словно свинцом налились. Она не могла пошевелиться, даже дышала с трудом.

В первые моменты после пробуждения ощущения были настолько сильны, что полностью захлестнули сознание. Валя тонула в них, пыталась дернуться, но получалось слабо: то ли наркоз не прошел окончательно, то ли с ее телом произошло нечто такое, о чем и думать не хотелось.

Но постепенно она адаптировалась. Мозг, который понял, что она не может устранить источник боли, начал притуплять ощущения. Вот тогда Валя и сообразила, что в ее комнате непривычно светло.

Похититель оставил свет включенным, хотя сам ушел. Она поняла почему. В его решении сквозил неприкрытый садизм, ему хотелось, чтобы девушка все увидела своими глазами.

Он изуродовал ее тело. На участке от низа живота и до верхней части ребер, сразу под грудью, располагались несколько небольших выпуклостей. Они образовались не сами по себе, он что-то вшил ей под кожу. Туда, под странные имплантаты, тянулись черные непрозрачные пластиковые трубки, и девушка не могла понять, выкачивают они что-то или вкачивают в нее.

Да и не до того ей сейчас было. Страх сменился неконтролируемой, звериной паникой. В нее что-то вшили! Была полостная операция, и неизвестно, какие еще последствия она принесет! Если бы Валя не была так слаба, она бы уже металась, кричала, старалась вырваться из веревок. Но для ее тела слабость и серьезность травмы сейчас значили больше, чем ее эмоции.

Она осталась одна, наедине с новоприобретенным уродством, беспомощная и без шанса на побег. В этот момент лишь одна мысль была четкой и ясной: она ошиблась, когда выбрала выжидание вместо действия.

Глава 4

У Вики было много причин запросить себе копию тех файлов, которые принес Вадим. Та, которую она озвучивала, была предсказуема: безопасность Евы. Чтобы эта особа, по сути своей лишенная инстинкта самосохранения, не влезла в неприятности, ее опекуны должны все держать под контролем.

Вторая причина несколько противоречила первой, поэтому о ней Вика особо не распространялась. Она была согласна с тем, что убийцу, способного на подобное, нужно остановить. Как можно вообще спокойно ходить по улицам, если знаешь, что тебя могут похитить, изуродовать и убить – последние два действия не обязательно в таком порядке. Вика хотела бы помочь следствию, что-то заметить… Она даже смела надеяться на это, памятуя о своем предыдущем опыте.

Но самоуверенности пришлось отступить. Между жертвами не было ничего общего.

Первая – «орхидея». Та самая женщина, которой разрезали грудь. Ей было тридцать три года, и можно было бы сказать «всего», если бы не тот факт, что она стала старшей из жертв. Олеся Чайка приехала с Украины, причем довольно давно – так давно, что успела легализироваться. За тринадцать лет работы на рынке она накопила на комнату в коммуналке.

А все потому, что торговать Олеся умела. Она была улыбчивой и разговорчивой, но при этом не стеснялась обвешивать даже постоянных клиентов. Причем делала это без угрызений совести, считая совершенно естественным. Если человек позволяет себя обманывать, значит, можно – так она говорила коллегам.

Олеся не была красивой, а постоянные проблемы с кожей и редкие волосы, которые она могла не мыть неделю, лишали ее даже шанса на звание «очаровательной». Близких друзей женщина не имела из-за склонности к плутовству, но совершенно не страдала по этому поводу. Замужем не была, да и детей не родила.

Вторая жертва относилась к тем, кого называют «золотой молодежью». Дочка влиятельного банкира, студентка, она в девятнадцать лет уже была настроена на карьеру. Отличалась резкостью и занудством, поэтому одногруппники ее переносили с трудом, хотя и уважали. Марина Белкина имела свой круг общения, однако никого отдельно не выделяла – так бывает, когда постоянно боишься, что с тобой дружат только из-за денег отца.

Внешность у Марины была самая обычная, поэтому изюминку девушка создавала искусственно: через смелую стрижку, необычные наряды и яркий макияж. Впрочем, до клоунады не доходило, во вкусе ей было не отказать. Ухажер тоже имелся и, насколько удалось узнать следователям, шла речь о скором официальном браке.

Ну и, собственно, третья жертва. Арина Агафонова, красавица-модель, тусовщица и свободная личность. Такая свободная, что никто и не заметил, как ее унесло попутным ветром.

– Чувствуется, что следователи копали со всех сторон, – признала Вика.

Они с Вадимом сидели в кухне. Начальник охраны согласился остаться на чашку кофе, потому что надеялся, что Ева уже сегодня скажет ему что-то новое, важное. Вика в этом сильно сомневалась. Даже если чертовка выделит общую черту у жертв, еще попробуй вытяни у нее эту информацию!

Так что пока приходилось полагаться на свои силы.

– А куда им еще деваться? – вздохнул Вадим. – Что-то делалось еще до того, как эти случаи объединили. Многое добавил уже Савельев, за что ему честь и хвала. Но пока четкой версии нет.

– Я слышала, что маньяки могут убивать вообще любых женщин, если они на это настроены…

– Могут. Но нашу работу это только усложняет. Понимаешь, все, что мы узнаем об этом уроде, – не любознательности ради. Его мотив, принцип выбора жертв… Это ключ к поимке.

– Ты специально озвучиваешь очевидные вещи? – обиделась Вика. – Кстати об очевидных вещах… Ты ведь заметил, что у всех троих не было детей?

– Заметил. Если именно по такому критерию убийца выбирает жертв, то у нас почти такие же проблемы, как если бы он охотился на всех женщин подряд.

– И они не были замужем…

– Это разные варианты «незамужества». У одной не было никого, у второй имелся какой-то кавалер, третья, насколько я понял, отличалась редкой неразборчивостью…

– А не мог это сделать тот самый кавалер? Может, он как-то появлялся в жизни других жертв…

Вика и сама понимала, что это даже обсуждения не заслуживает. Если бы был человек, с которым были знакомы все три жертвы, следствие бы за ним днем и ночью по пятам ходило!

К счастью, Вадим воздержался от иронии, вместо этого он сказал:

– Кто бы это ни сделал, в профессионализме ему не откажешь. Об отпечатках пальцев и речи не идет, следов тоже нет… Мы до сих пор не знаем, как он похищал их и как потом подбрасывал обратно… Он ведь сделал так, чтобы все тела нашли до того, как началось разложение. Теперь-то понятно, почему, если он из них цветы делал! Черт, мы даже то, что это «он», узнали только от Евы, до этого прямых указателей не было, только косвенные вроде значительной физической силы!

– Мы до сих пор не знаем, он это или она, – напомнила Вика. – Потому что от Евы мы вообще ничего узнать не можем, она же только предполагает! Не делай из нее оракула какого-то, а?

– Я и не делаю. Но оценивать людей я умею, на что Ева способна – видел. Поэтому в данном случае я ей доверяю. Если бы можно было от нее побольше объяснений добиться!

– Мечтай! Мы этого уже много лет сделать не можем…

Вика снова перевела взгляд на фотографии. С них на нее смотрели три совершенно разные женщины, тогда еще живые, молодые и полные надежд. Вспоминать снимки «после» даже не хотелось…

– Здесь нет точных сведений о том, как они пропали, – девушка кивнула на документы.

– Потому что точных сведений и нет. Первую, Олесю, соседи по коммуналке последний раз видели, когда она куда-то уходила нарядная. Куда – она им не сказала, а они не спросили, потому что там своя жизнь у каждого, они друг к другу стараются особо не лезть. Она ушла из дома добровольно, одна, и больше не вернулась. Арина, ты уже знаешь, пропала с вечеринки… А на самой вечеринке это произошло или по дороге домой – кто ж поймет! Белкина, студенточка эта… Она просто пропала. Выехала из университета, должна была пообедать и направиться к отцу в офис, она там практику проходила… Не знаю, как с обедом, а до офиса она не добралась. И все, снова никто ничего не знает! Я тебе больше скажу, ее папаша пытался искать ее своими способами: и полиции приплачивал, и людей опытных нанимал, но все бесполезно. О чем это нам говорит?

– Все о том же профессионализме, – признала Вика. – Если все эти спецы его не нашли, то это не они тупые, а он такой неуловимый.

Начальник охраны бросил на нее красноречивый взгляд, который она поняла, хоть и не была рада этому. Снова намекает, что Еву просто жизненно необходимо втянуть в расследование, а иначе весь мир в опасности!

Он драматизирует, преступника и так поймают. В это Вика хотела верить. Но вместе с тем она нутром чуяла, что в этом деле есть что-то необычное…

На лестнице послышались шаги. На втором этаже сейчас была только Ева, поэтому догадаться, кто это, не составляло труда. Вадим и Вика, не сговариваясь, развернулись к двери.

А Ева спустилась вниз без документов. Она была в майке и укороченном джинсовом комбинезоне, волосы убрала назад повязкой – она всегда одевалась так, когда собиралась чистить клетку гиены. Дополнительным подтверждением ее планов служило пластиковое ведро в руках у девушки.

– Это что вообще? – удивился Вадим.

– Ведро, – констатировала Ева.

– Я не о том! Я думал, что мы сейчас обсудим файлы!

– Мысль, не имеющая под собой основания. Я такого не обещала.

– Ты что, совсем ничего сказать по этому делу не можешь? – возмутилась Вика.

Ева идеей не прониклась, она едва заметно усмехнулась:

– Могу. Мир праху.

– Не смешно! Нужно найти убийцу!

– Мне нечего сказать.

Не удостоив их дополнительными комментариями, девушка направилась к выходу. Вадим проводил ее разочарованным взглядом.

– Вот ведь зараза! Значит, не заинтересовалась, потому и молчит!

– А я именно на это и надеюсь, – поежилась Вика. – Может оказаться, что она как раз заинтересовалась и молчит. Это в ее случае, поверь, гораздо хуже.