скачать книгу бесплатно
– Ты видела список тех, кто согласился участвовать? – тихо спросил Коррадо, наклонившись к ней.
Как она и говорила Амиару Легио, нелюдей очень тяжело было сплотить. Они не только не хотели идти на переговоры с Великими Кланами, но и, частенько, терпеть не могли друг друга. Одна делегация могла согласиться, а потом, узнав, что приглашены и их заклятые враги, заявить, что ноги их не будет в Слоновьей Башне – и крыла, и щупальца, и всего, что у них растет. Поэтому Евгений Самсонов проделал огромную работу, чтобы собрать под одной крышей семь делегаций. Если учитывать, что многие из них представляли очень большие группы нелюдей, это был отличный первый шаг к миру.
– Нет, – отозвалась Сарджана. – Сейчас и выясним.
Они прибыли в Слоновью Башню меньше часа назад, только и успели, что переодеться и подготовиться. Кого-то из нелюдей они уже видели в коридорах, но при таких секундных встречах сложно было определить, к какому виду они относятся.
Поэтому все должно было решиться в этом зале.
– Третья делегация готова ступить в зал переговоров, – объявила Башня.
У нее был приятный женский голос: негромкий и мелодичный, портило его разве что отсутствие эмоций. Когда-то давно говорящее здание, способное заменить целый штат прислуги, показалось бы Сарджане чудом. Но теперь она сама была мастером артефактов и могла создать более совершенные магические объекты.
Умение ценить чудеса пропадает, когда весь мир ждет их от тебя.
Между тем Башня продолжила:
– Делегация инквизиторов, орден Святого Себастьяна.
Что ж, начало было неплохое. Сарджана не любила инквизиторов – потому что они не любили колдунов, причем даже больше, чем нелюдей. Им казалось, что у нелюдей просто нет выбора, они живут так, как велела им природа. А вот колдуны могли бы и отказаться от магии, однако просто не хотят этого. Так что обычно Сарджана предпочитала не заводить никаких дел с истребителями нечисти, и все же она понимала, какой вес имеет их слово. Их авторитет в кластерных мирах неоспорим, поэтому их согласие на мирные переговоры очень важно.
Ну а то, что инквизиторов представляет орден Святого Себастьяна, и вовсе не вызывало вопросов. Они уже много лет оставались самым большим обществом охотников с лучшими воинами, все остальные инквизиторы прислушаются к их мнению.
Они тоже пришли вчетвером – магистр и три молодых воина, сопровождавших его. Их лица оставались непроницаемыми, а магистр и вовсе казался добродушным толстяком, который направлялся в бар, но случайно свернул сюда. Сарджана не позволила себе обмануться: возглавить орден мог только исключительный воин, опытный и достаточно жестокий.
– Четвертая делегация, представители мультиморфов, получившие официальное разрешение говорить от имени всех оборотней и вампиров.
Коррадо довольно кивнул, и Сарджана разделяла его настроение. Оборотни, вампиры и мультиморфы сами по себе представляли три очень больших сообщества. Похоже, ради этих переговоров они заключили временный союз, который мог многое упростить. С оборотнями и мультиморфами все понятно, эти два народа всегда шли бок о бок, как младшие братья дружат со старшими. Вампиры… Эти чаще всего держались сами по себе, и Сарджана ожидала, что они пришлют отдельную делегацию.
Но на Сообщество Освобождения работало очень много вампиров разных уровней силы, все об этом знали. Очевидно, старейшины вида решили лишний раз не нарываться, чтобы из участников переговоров не превратиться в обвиняемых. Раз они передали свой голос мультиморфам, значит, готовы прислушаться к ним.
Еруппу мультиморфов возглавляла Созидающая – одна из старейшин этого народа. Сарджана без труда узнала ее по традиционному наряду, а главное, по неповторимой энергии, окружающей ее. Но для представления воли трех видов и не выбрали бы кого-то рангом ниже.
Голос Башни зазвучал снова:
– Пятая делегация, народ морей.
Морские нелюди предсказуемо приняли форму людей. Им было непросто находиться на открытом воздухе, он сковывал их силы, поэтому они оказались в самом уязвимом положении. И тем ценнее было то, что они все-таки пришли. Впрочем, это не означало, что они стали беззащитны: Слоновью Башню окружало море, они вполне могли укрыться там, если бы что-то пошло не так.
– В зал вступает шестая делегация, сфинксы, которым доверено право голоса крупных хищников.
Сфинксы были в своем репертуаре: пришли только двое, мужчина и женщина, оба расслабленные, небрежные даже, будто в этой встрече не было ничего важного. Они выглядели очень молодыми, однако Сарджана чувствовала, что мужчина намного старше женщины – да и всех, кто собрался в зале.
Крупные нелюди почти никогда не объединялись в народы, они были настолько сильны, что предпочитали держаться сами по себе. Но в то же время, такие провокации, как ролик Аурики, мало их волновали. Пока их можно было воспринимать скорее как наблюдателей. Раз сфинксы все-таки явились, значит, крупные хищники признают, что война Огненного короля и великих чудовищ важна. Однако еще рано говорить о том, чью сторону они примут. Их ведь тоже многие зовут чудовищами…
– Приветствую заключительную делегацию, седьмую, представителей ёкай.
– Надо же, – поразился Коррадо. – Вот уж кого не ожидал!
– Я тоже, – кивнула Сарджана. – Но, думаю, хорошо, что они здесь.
– Чем больше, тем лучше, согласен. Вот только… раз даже ёкай озадачились, значит, камень, брошенный Аурикой, поднял большую волну, чем мы ожидали.
Ёкай, нелюди востока, как и крупные хищники, не были единым народом. У них там были свои войны, интриги и противостояния, и на первый взгляд казалось, что одна делегация попросту не могла представлять такую разношерстную компанию. Однако Сарджана не забывала и о том, что у них была сильно развита иерархия старшинства и силы. Могущественного нелюдя уважали и друзья, и враги – поэтому на переговоры пришел кто-то по-настоящему сильный.
В зал вошли четверо, но Сарджана мгновенно почувствовала, что внимания заслуживает лишь один нелюдь. Женщина – на вид молодая и очень красивая, однако легкая магическая дымка вокруг нее показывала, что это не настоящее ее обличье. По крайней мере, не единственное. Остальные трое, рослые мужчины в одинаковых доспехах, принадлежали к одному виду и, скорее всего, были всего лишь ее стражей, которая вряд ли была ей нужна.
– Все гости в сборе, – сказала Башня. – Я благодарю вас за то, что вы пришли сюда, соблюдая все правила. Надеюсь, ваша встреча будет мирной и принесет достойные плоды.
Сарджана и сама бы от такого не отказалась, но пока ей сложно было даже предположить, к чему может привести встреча таких разных нелюдей. Запад и восток, огонь и вода, разрушение и созидание – тут собралось то, что обычно находится на разных чашах весов, и это кажется достижением лишь на первый взгляд. Природа мудра, она не зря разделяет противоположности…
И снова Сарджане захотелось, чтобы ее место занял кто-то другой, но теперь пути назад точно не было. Она увидела других лидеров, а они увидели ее, отступление стало бы позором для Великих Кланов.
С этого момента на ее плечах лежала ответственность за все семьи, созданные когда-то первым Огненным королем, – нравилось ей это или нет.
Глава 2. Я не верю тебе
Катиджан Инанис давно перестал спрашивать себя, как он влез в это противостояние. Да, это совершенно не вязалось с его прошлой жизнью, беззаботной и по-своему прекрасной. Но он через многое прошел, многим пожертвовал, он стал другим – и теперь это была его война точно так же, как Огненного короля.
У него даже было определенное преимущество перед Амиаром и другими Великими Кланами. Они не знали свои первозданные заклинания, те самые чары, которые способны были победить чудовищ, – а он знал. Правда, пока больше в теории. Он изучил схему заклинания, прочитал о том, что должно его питать, и у него даже один раз получилось призвать белое пламя. Тогда он и увидел, что древние книги не врут, все работает, и, если он сможет овладеть этой магией, он будет противостоять великим чудовищам на равных.
И вот тут дело застопорилось. Как ни старался Катиджан, он не мог получить настоящий контроль над белым пламенем. Единственный раз, когда у него что-то получилось, был странным, хаотичным – колдун и не думал толком о том, что делает, ему нужно было спасти Эйтиль. Даже тогда пламя появилось всего на несколько секунд и отняло столько энергии, что Катиджан едва мог шевелиться. Это не дело, для войны такого не хватит, нужно было нечто большее, гораздо большее.
Поэтому он перебрался в один из кластерных миров, принадлежащих клану Инанис, и приступил к тренировкам. Это было полезно и для Эйтиль: она покинула больницу, ее раны зажили, однако она все равно была бесконечно слаба. Дриада попросту боялась призывать свою магию, она плакала по ночам и просыпалась от ночных кошмаров, хотя и старалась скрыть это от Катиджана, потому что знала: он не любит «бабские истерики».
Только напрасно она так. Катиджан действительно не отличался ангельским терпением и терпеть не мог бурные дамские рыдания – из-за ерунды вроде сломанного ногтя, неудачно покрашенных волос или разбитой машины. Но здесь-то ситуация была совсем другая – и Эйтиль была другой.
Он не собирался меняться ради нее, потому что не считал это нужным, да она и не требовала. Эйтиль любила его таким, какой он есть, с первого дня их встречи. Катиджан даже не верил в это, считал, что такое просто невозможно, однако дриада сумела доказать ему свою искренность. Поэтому теперь он дарил ей сочувствие, которого не удостаивалась ни одна из его предыдущих партнерш. Он понимал, что тоже любит, и относился к этому без прежнего протеста и удивления, просто принимал как данность. Почему нет? Он ведь живой, так почему ему должна быть недоступна любовь?
Так что этот маленький, тихий кластер был идеален для них обоих. Эйтиль проводила дни в старом фруктовом саду, наслаждаясь тишиной и покоем. Катиджан же спускался в подземные залы, предназначенные для обучения молодых магов, а потому защищенные от огня. В этих каменных стенах, покрытых черным слоем сажи, он снова и снова старался вернуть ту самую первобытную магию, которой ему едва удалось коснуться.
Результат пока не радовал, но и Катиджан не собирался сдаваться – просто не мог. Обычно он утешал себя тем, что никто не видит его неудачи, можно пытаться сколько угодно.
Но сегодняшний день стал исключением.
– Ты ведь понимаешь, что распрощаешься с крышей до того, как чему-то научишься? – деловито поинтересовался Цезарь. – Братишка, завязывай с этим, ты слишком зациклен. Ты похож на одну из тех безумных бабок, которые побираются по мусоркам и тащат всякий хлам в свою роскошную квартиру с трехметровыми потолками. Спроси их, зачем им это, – хрен ответят, но не прекратят вести себя как жуки-навозники.
Цезарий Инанис был младшим сыном правителя клана. Перед ним в очереди на трон стояли два молодых сильных брата, да и его отец не собирался поддаваться немощи, он мог держать корону еще не один десяток лет. Понимая это, Цезарь не слишком озадачивался своей репутацией и вел себя так, как душе угодно. Чаще всего это сводилось к поступкам и повадкам бродячего арлекина.
Его побаивались даже в родной семье, не говоря уже о других кластерных мирах. При своем взрывном характере, Цезарь был непредсказуем и дьявольски силен, это внушало опасения. Кому-то другому не простили бы такое могущество, однако его спасало громкое имя: любой наемник, покусившийся на него, рисковал навлечь на себя гнев всего клана Инанис. Поэтому Цезарю старались лишний раз не перебегать дорогу и относились к нему, как к стихийному бедствию.
Из всей семьи Катиджан, пожалуй, понимал его лучше всего, потому что они росли вместе и были во многом похожи. Он не боялся Цезаря и уж точно не собирался заискивать перед ним. Поэтому он продолжал тренировки, не обращая внимания на молодого мага, расхаживавшего по залу.
– Моя зацикленность раздражает тебя лишь по одной причине, – заметил Катиджан.
– Это по какой же?
– Я тебя не развлекаю, а ты привык, что перед тобой все задницами крутят.
– Очень мне нужна твоя задница! – фыркнул Цезарь. – Я, может, поговорить с тобой по душам хочу, как с братом, а ты стоишь тут и руками размахиваешь!
– Во-первых, не руками размахиваю, а пытаюсь призвать белое пламя. Во-вторых, какое «как с братом», если я тебе в буквальном смысле брат? В-третьих, говори, работа с магией никогда не мешала мне слушать.
Цезарь гневно фыркнул и бросил на брата недовольный взгляд. Глаза у него были светло-карие, как пламя свечи, а не серые или синие, как у многих в их клане.
Он понимал, что спорить с Катиджаном бесполезно – кого-то другого он мог заставить бросить все дела и слушать, но только не его.
– Ладно, – вздохнул Цезарь. – Скажу так, раз беседовать в цивилизованных условиях ты не хочешь. Дело в женщине.
– У тебя не получилось ударить кого-то дубинкой по голове и уволочь в пещеру?
– Я серьезно!
– Я тоже.
В клане Инанис было принято любить себя – и больше никого. К бракам в их семье подходили спокойно и вдумчиво: развлекались, сколько хотели, а потом просто выбирали самую подходящую партию, способную дать здоровое потомство.
Катиджан не сомневался, что и для его жизни подготовлен этот сценарий, пока не встретил Эйтиль. Но Цезарь… нет, от романтика в нем лишь то, что он может с умилением любоваться пламенем пылающих городов. С женщинами у него был разговор короткий: он выбирал ту, что ему нравилась, и проводил с ней ночь, на утро уходил, не удосужившись запомнить ее имя. Он никогда ничего не обещал своим случайным любовницам, иногда даже не платил им, но все они неизменно вспоминали его с обожанием.
Он не влюблялся даже в юности, когда приходит лучшее время творить глупости. А сейчас, в двадцать шесть, он должен был поумнеть и понять, как складываются отношения в клане Инанис. Из-за этого его желание поговорить по душам казалось вдвойне странным.
– Она понравилась мне, – признал Цезарь. – Не так чтобы прямо до сердечек перед глазами и поющих птичек, как у Диснея, но я не могу перестать думать о ней.
– А ко мне ты пришел, потому что?..
– Из-за нее, – Цезарь указал пальцем на закопченный потолок. – Из-за дриады твоей. Ты первый в нашей семье пошел против правил – по крайней мере, на моей памяти. Сначала мне это показалось признаком размягчения мозгов…
– Да, ты знаешь, как привлечь человека на свою сторону.
– Подожди ты со своим сарказмом, я не закончил! Но теперь мне кажется, что я начинаю понимать тебя. В том, что иногда из-за кого-то одного можно отказаться от всех других… и вообще много от чего отказаться. Это пугает меня, я понятия не имею, что делать! Как ты привык к своей дриаде, понял, что она особенная?
Катиджан в очередной раз провел в воздухе руками, но белых искр по-прежнему не было. Он устал, даже при его упрямстве каждая сорвавшаяся попытка подтачивала его силы. Поэтому он решил позволить себе небольшую паузу и все-таки поговорить с Цезарем, тем более что любая откровенность с его стороны была редким зверем, появляющимся, пожалуй, раз в сотню лет.
– Она научила меня понимать, – пожал плечами Катиджан.
– Как?
– Она просто была рядом, всегда, вопреки всему. Даже когда я отталкивал ее, она шла следом за мной и спасала меня снова и снова.
– То есть, взяла тебя измором?
– Научила верить, что меня можно любить не за что-то, а просто так. Сам скажи, сколькие из твоих любовниц не думали о том, какие деньги и власть маячат у тебя за спиной?
– Да ни одна! Но этой не нужны деньги и власть, у нее своих хватает. И она точно за мной плестись не будет!
Цезарь замахнулся и со злостью швырнул в стену огненный шар, как капризничающие дети бросают в забор снежок. Шар налетел на камень, разбился на сотни алых и рыжих брызг, разрушительных и обжигающих, потом погас, дополнив копоть на стенах новым пятном.
Похоже, Цезарь и правда был задет за живое, и это интриговало.
– Ну и что за фурию ты себе подобрал?
– Она не из тех, что мне нравятся, совсем не такая… Если честно, такие девицы вообще не в моем вкусе! Я раньше держался от нее в стороне, но потом узнал получше – и что-то изменилось.
Катиджан невольно вспомнил те дни, когда он только познакомился с Эйтиль.
– Да, бывает и такое.
– Я и сейчас не понимаю, почему меня к ней тянет! Мне всегда казалось, что я выберу одну из обычных человеческих женщин – это просто мой тип. Мне нравится, когда мной восхищаются и не решаются мне перечить. Как я сказал, так и будет! А этой я если попытаюсь приказывать, она меня самого по полу размажет! То есть, у меня есть все причины держаться от нее подальше и вспоминать с содроганием, а вместо этого я хочу снова ее увидеть.
Может, сам Цезарь и был шокирован этим, но Катиджан – нет. Он давно уже подозревал, что если младший брат и влюбится, то это будет такой же катастрофой, как и все ключевые решения в его жизни. Огненная природа Цезаря просто не терпела полумрака, ему нужно было или думать, или чувствовать, но уж если он чувствовал, то отдавался этому полностью.
– Она ведь не человек, не так ли? – осведомился Катиджан.
Он прекрасно знал, что клан Инанис не примет никого, кроме чистокровной человеческой девушки. Ему еще самому предстояло выдержать свою маленькую битву за Эйтиль, и он даже надеялся, что новые порядки, созданные войной, ему помогут.
– Нет, – покачал головой Цезарь. – Ты ее знаешь.
– Серьезно? В смысле, по имени?
– Ага. Если задуматься, ты общаешься с ней теснее, чем я.
– Поздравляю, теперь мое внимание безраздельно твое, – признал Катиджан. – Ну и кто эта загадочная красотка?
– Эвридика Легио.
Катиджан, только-только собиравшийся призвать магию для новой попытки, упустил контроль над энергией, и она обернулась сияющей глыбой льда, примерзшей к потолку. Цезарь поспешно отошел в сторону, чтобы не оказаться под ней, когда она все-таки свалится.
– Вот видишь, – поморщился он. – Даже ты хочешь поставить меня под пресс, а теперь представь, что будет, когда об этом узнает мой отец.
– А он ни о чем не узнает, потому что это дурацкая идея! Нелепая, тупейшая, бездарная. Хм, и я уже говорил, что она дурацкая? Не грех повторить!
– Умеешь ты поддержать!
– Я тебе не мамка и не нянька, чтобы безоговорочно тебя поддерживать, – отрезал Катиджан. – Вся эта игра в разговоры по душам может быть даже забавна, но ты, как всегда, переходишь черту даже здесь. Это ж додуматься надо – связаться с близнецами Легио!
Может, и стоило догадаться, что нечто подобное могло случиться, но… слишком уж это дико. Кланы Легио и Инанис веками друг друга на дух не переносили, а Цезарь точно не из тех, кому взбредет в голову устраивать современную версию шекспировской драмы. Да и потом, он с легкостью принял межклановую вражду и даже находил ее занимательной.
А с другой стороны, он провел наедине с Эвридикой и Диамантой несколько дней, в которые вместились события целой жизни. Они втроем противостояли городу монстров – и божеству! Цезарь готов был пожертвовать собой, чтобы спасти сестер. А ведь раньше Катиджану казалось, что слова «Цезарь» и «жертвовать» могут встретиться в одном предложении только в анекдоте.
Так что да, предпосылки для такого безумства были, и теперь это нужно было срочно останавливать, пока не стало хуже.
– Не с близнецами, а с Эвридикой! – возмутился Цезарь. – Это два разных человека!
– Поверь мне, это одна двухголовая гидра, которая дышит ядом и смертью!
– Хорошее у тебя представление о союзниках!
– Мы союзники лишь потому, что сестричкам нужно кого-то убивать, и мне не хочется, чтобы они выбрали меня. Их с детства воспитывали психопатками! У них в голове сидит только одна мысль: Легио круче всех.
