скачать книгу бесплатно
– Не думаю, что поняла, а должна бы! Хотя я знаю, почему ты упрямишься. Ульяна, мы все помним, в каком ты положении, и делаем тебе скидку на это. Но нельзя же вечно жить по льготам, девочка моя! Никто не виноват в том, что ты калека. Так ведь сейчас не средневековье! Раз уж ты не можешь стать здоровым человеком, нужно принять это и счастливо жить дальше, а не жалеть себя – или делать такие вот глупости!
Он себя вообще со стороны слышит? Если бы я действительно была в депрессии, мне только такого «утешения» и не хватало бы, чтобы реально сигануть головой вниз! Придурок.
На мою удачу, мало что в этой жизни меня заботит меньше, чем мнение Шатуна. Поэтому я сижу, смиренно опустив голову, и жду, когда он свалит. Лично я не считаю себя ни калекой, ни убогой, а сложности у меня, потому что у некоторых людей не хватает мозгов понять это, только и всего. Ну а чего мне париться из-за отношения людей без мозгов?
Похоже, Шатун наконец-то доволен тем, как он меня вразумил.
– Ульяна, ты все поняла?
– Да.
– Вот и хорошо! Хотя я бы не отказался, если бы ты начала думать чуть пораньше! Нам с твоей матерью и так непросто из-за тебя. Не добавляй нам еще такого позора!
Теперь ему ответ не нужен, ляпнул – и ушел. Оно и к лучшему, потому что я бы уже не сумела ответить правильно.
У всех есть свой предел, и у меня тоже. Я многое могу стерпеть – но не столько сразу! По отдельности и психолог, и Шатун, и даже дебильная новая школа – так себе проблемы. Но тут они навалились на меня все вместе. Как будто мне нравится слушать, какая я убогая и как от меня одни неприятности! Я знала, что из-за Шатуна не нужно расстраиваться, всегда знала, однако он меня все-таки добил. Точнее, просто стал вишенкой на торте всех моих бед, и я разревелась.
Может, нужно было давно, сразу… А из меня только теперь начал выходить тот страх, который я почувствовала еще в красном лабиринте (которого не было). Может, лучше бы был? Это тогда мне казалось, что нужно обязательно бежать к людям. Если задуматься, к кому мне бежать? К матушке, которая на публику делает вид, что не знает меня? К Шатуну, для которого я – благотворительность? К психологине, которой лишь бы гонорар отработать? В красном лабиринте было несладко, но хотя бы честно!
Мне хотелось высказать это кому-то. Зло, глупо, но иногда – надо! Оказалось – некому… Я слышала, как хлопнула дверь, как вернулась мама. Она задержалась, чтобы забрать из школы детей Шатуна. Теперь они считаются и ее детьми… и уж точно попрестижней некоторых будут. Я все ждала, когда она хотя бы заглянет ко мне, но она так и не зашла. Должно быть, с Шатуном меня обсудила и решила, что этого достаточно.
Я передвинула небольшой коврик, лежавший обычно в центре комнаты, под кровать и забилась туда же. Не самый умный поступок, я знаю, но мне хотелось. Хотелось забиться подальше, спрятаться, как в детстве, сделать вид, что это я предпочитаю быть одна, а не меня все игнорируют…
Мне захотелось просто исчезнуть.
3
Недолгий сон меня успокоил, но так всегда бывает. Засыпаешь с мыслью, что пора громить и крушить все вокруг. Просыпаешься – и мир уже не кажется таким уж плохим местом. Главное – дотянуть до утра.
Поэтому и я, потягиваясь, была готова принять маман со всеми ее глюками, а Шатуна с его детьми и дальше игнорировать. Плевать, что они обо мне думают, я себе нравлюсь! Мое настроение было прекрасным… но недолго.
Уже выбираясь из-под кровати, я поняла, что что-то не так. Я не безумная фанатка чистоты, и все равно в моей комнате такой пыли никогда не было! У Шатуна на этот счет строгие правила – как и на любой другой.
Но сейчас моя комната выглядела так, будто здесь мешок с мукой взорвался! Причем лет двадцать назад. Я даже засомневалась в какой-то момент, что это действительно моя комната. Присмотрелась – все-таки она, вся мебель на своих местах и вещи – мои, но все это какое-то… старое.
Я прекрасно понимала, что это не может быть старым, однако как не поверить своим глазам? Деревянный стол стал таким дряхлым, что готов был в любой момент превратиться в груду опилок. Кровать покрылась плотным слоем ржавчины, на котором сохранились редкие хлопья белой краски. Одежда вся ветхая, в плесени, игрушки сгнили… И от этого зрелища меня бросало в дрожь. Что это вообще, почему?!
Я зажмурилась, снова открыла глаза, зажмурилась, открыла… Не помогло. Мир оставался прежним: сумрачным, пыльным и старым. В комнату пробивался серый свет, там, снаружи, был день, но окно вдруг оказалось таким грязным, что я не могла выглянуть на улицу.
Некоторое время я просто осматривала комнату, надеясь, что иллюзия пройдет сама собой. Потом я вспомнила, что рядом должны быть родители и детишки Шатуна. Если такое произошло со мной, то и с ними тоже! Я попыталась позвать их, но тут же поперхнулась пылью, закашлялась, не смогла издать ни звука – и ни звука не услышала. За дверью не было ни голосов, ни шагов!
Когда приступ прошел, я двинулась с места. Усилием воли, на которое раньше, кажется, не была способна. Я не была уверена, что хочу знать, что ждет меня в доме. Но не торчать же тут вечно!
За пределами моей комнаты мираж не заканчивался. Весь дом выглядел так, будто люди ушли отсюда лет сто назад. Просто взяли и ушли – все бросив и обо всем позабыв! Вещи остались на своих местах, там же и разрушились. Не было следов спешки или борьбы, не было разводов крови, к моему немалому облегчению. В этом новом мире нас осталось только двое: я и пустота.
И вот ведь какое дело… Я неожиданно поняла, что мне не так уж страшно. Страшно, но не очень. Меньше, чем в красном лабиринте. Там меня охватил невероятный, почти звериный ужас. А сейчас было такое чувство, что я разделилась, раздвоилась, превратилась в двух совершенно разных Ульян. Одна из них тряслась от страха, хотела заплакать и звать маму. Вторая испытывала спокойное любопытство. Как будто не так уж важно, что произошло с моим миром! А поскольку эти две Ульяны соседствовали в одном теле, я шла вперед на дрожащих ногах – но шла ведь!
Скрип древних досок под моим не самым большим весом. Скрежет битых плиток. Каждый звук казался оглушительным, потом что вокруг меня царила странная ватная тишина. Дом был покинут – и все вокруг него тоже. Деревья в саду разрослись до невероятных размеров и форм. Трава сожрала ухоженные газоны, а потом, не насытившись, ринулась на дорожки и их тоже уничтожила, сухая, острая… Она бы и большую дорогу заглотила, да не смогла, подавилась, просто исчертила асфальт темно-зелеными полосами.
Теперь по дороге шла я. Надо мной было серое небо, как будто низкое, подпрыгни – и дотянешься. Со всех сторон – ветхие дома, безглазые из-за выбитых окон, покосившиеся фонари, исчезнувшие среди дикой зелени заборы. Некоторые стены рухнули, в паре коттеджей просела крыша. Но это уже никого не волновало. Люди исчезли в один миг, и в мире осталась только я.
Это сон. Должен быть сон. Вот в чем я себя убеждала, и только поэтому не паниковала. Я не готова была объяснить самой себе, почему в этом сне я чувствую тяжелый жаркий воздух, почему кашляю из-за вездесущей пыли, почему так остро ощущаю колотый асфальт под босыми ногами… Я лучше буду верить, что это сон, потому что сон может закончиться.
Мир вокруг меня был несомненно мертвым, а в мертвом мире любое движение, любой звук привлекают внимание сразу. Это как нарушение закона почти, даже если законов не осталось.
Вот и я, настороженная, напряженная до предела, мгновенно уловила какой-то шорох за первой линией домов.
Мне не следовало туда соваться, потому что в шорохе, который я слышала, не было ничего цивилизованного. Но чем я рисковала? Если всех людей взяли и стерли, какой смысл мне оставаться? А если не всех, то я должна найти других, я тут долго не выдержу одна!
Но это не значит, что я совсем забыла об осторожности. На этот раз, в отличие от лабиринта, я не неслась вперед перепуганным лосем. Я кралась медленно, выверяя каждый шаг. Я миновала сети высохшего винограда – его ветки теперь больше напоминали металлические канаты. Я прошла через завалы кирпичей и бетонных блоков. По ним я забралась на крышу гаража, рискуя в любой момент свалиться в кусты шиповника с пугающе длинными иглами. Но риск оправдался: отсюда я могла осмотреть почти всю соседнюю улицу, не привлекая к себе внимания.
И хорошо, что я не выперлась туда лично! Потому что шорох, который я услышала, оказался звуком шагов. Но шагали там не люди…
Уже второй раз за сегодня я усомнилась в собственных глазах. Я смотрела на существ, заполонивших улицу, и не понимала, что передо мной. Так ведь просто не бывает! Они напоминали людей – но не настоящих, а карикатурных, искаженных каких-то… У них были маленькие щуплые тельца с короткими ногами и непомерно длинными сухими руками. На шеях, тонких, как спички, непостижимым образом держались головы, размером не уступающие их телам. И вот на головах сходство с людьми точно заканчивалось! Все они были идеально круглыми, белоснежными, как и тела уродцев. Ушей и носа у существ не было, зато были глаза – по одному крупному, полувыкатившемуся глазу на каждой стороне головы, там, где должны находиться уши. А на месте глаз – ничего, белая пустота. Зато под ней – пасть на половину головы, полная плоских закругленных зубов. Вроде и не клыки, но я чувствовала: если в эту пасть попадет живое создание, живым оно будет недолго.
Уродцы не делали ничего толкового… или я просто не могла их понять. Они сонно бродили по улицам и дворам, но не похоже, что у них была какая-то цель. Иногда они сталкивались, шипели друга на друга и расходились, сородичи их не интересовали. Но самым жутким было то, что их глаза, выпуклые, воспаленные, постоянно двигались, и каждый глаз – в своем направлении. Даже у одного существа глаза двигались по-разному! У меня от этого мурашки шли. Я твердо решила, что не позволю им меня увидеть, даже если кроме них и меня на планете никого не осталось!
Неожиданно что-то изменилось. Причин вроде как не было, и я ничего особенного не делала, однако уродцы вдруг застыли – все одновременно. А потом они, не сговариваясь, бросились в одну сторону. Тут и оказалось, что они, если захотят, двигаются очень даже быстро! Они шатались, как пьяные, их головы дергались так, будто вот-вот оторвутся, но им самим это было до лампочки. Они обрели цель, вот и все, что было важно. Глаза устремились в одном направлении, чудовищные рты приоткрылись, на зубах заплясали ярко-красные языки… Они охотились, в этом я уже не сомневалась.
Инстинкт самосохранения твердил, что надо валить. Он даже не шептал, он орал мне об этом! Нужно было бежать в другую сторону, а я не смогла, и не только потому, что не знала, есть ли в другой стороне что-то хорошее. Я думала о том, кто станет жертвой этих уродцев. Может, такой же человек, как я! Он еще оставался в этом страшном мире с низким небом… а теперь его не будет! Потому что на него бежит стая голодных злобных тварей, у которых нет имени.
Если бы я увидела их бегущими на меня, я бы умерла на месте. От ужаса. Я бы хотела, чтобы меня кто-то спас! А если нас в мире осталось только двое (вдруг?), теперь я должна была спасти того, неведомого человека…
Шатун бы при таком заявлении рассмеялся, это как пить дать. Его слова о том, что я – калека, до сих пор звенели у меня в памяти. Но они, как ни странно, подстегнули меня, придали решимости. Может, я и не совсем здорова, только это меня не остановит!
И я побежала в ту же сторону, но по другой улице, параллельно стае белых уродцев. При других обстоятельствах они бы услышали меня, заметили, а теперь были так увлечены охотой, что все остальное просто потеряло смысл.
В какой-то момент я упустила их из виду – дома, соединенные гаражами, закрыли их. Мне пришлось прорываться в полуразрушенный коттедж, чтобы из его окон выглядывать на соседнюю улицу. Не самое плохое решение: так у меня оставалось хоть какое-то убежище!
Оттуда, из выбитого окна второго этажа, я снова увидела уродцев – и их жертву.
Мои догадки подтвердились: это был человек. Они окружили его со всех сторон, но пока не победили, просто загнали в один из домов. Через выбитые окна и обвалившиеся стены было видно, что они нападают на него, стараются всем скопом, да условия не позволяют, и приходится по двое-трое. У них не было плана, они, хоть и отдаленно напоминавшие людей, людьми на самом деле не были даже близко. Я видела перед собой стаю голодных животных… нет, монстров. И сколько бы я ни убеждала себя, что так не бывает и монстров не существует, реальность от этого не изменялась.
Мало кто справился бы на месте этого человека – а он смог. Да начать хотя бы с того, что он не поддался шоку от появления этой своры! Может, он знал о странном мире больше моего? Или просто был подготовлен ко всему.
Он неплохо отбрасывал их от себя, драться он умел, да и с силой все в порядке. Он не сдерживался, двигался ловко – подготовленный, значит. Существ он бил всем, что под руку попадется, и работало это неплохо. Они не получали ран и не погибали, как животные, они просто исчезали. Один хороший удар – и уродец взрывается, обращаясь серым пеплом.
Теперь понятно, что за «пыль» покрыла все вокруг…
Хороших ударов у неизвестного мне человека было много. Он двигался так грациозно, что я просто завороженно наблюдала за ним, даже о страхе позабыла. Сначала мне показалось, что это взрослый мужчина, самый ведь вероятный вариант! Но потом я присмотрелась, разглядела его получше и поняла, что он постарше меня, но совсем чуть-чуть, ему лет восемнадцать, короче, молодой парень, спортивный просто.
Это «присмотрелась», кстати, тоже было странным. Дома, в которых мы укрылись, были расположены далеко друг от друга, слишком далеко. Мне полагалось видеть силуэт – и не более того. Но я наблюдала за ним и с каждой секундой различала все новые черты. Я увидела, что он в грязной рваной одежде – похоже на камуфляж, но не армейский, а так – пародия современных модельеров. Цвет волос разглядеть не смогла, потому что они были покрыты пеплом, из-за этого парень казался седым. Зато я видела, что черты лица у него острые, лисьи, а глаза светлые – то ли голубые, то ли серые. И даже разницу в оттенке от меня скрыло не расстояние, а то, что он очень много двигался.
У меня всегда было хорошее зрение, но такая зоркость – это уже перебор. Я бы насторожилась, но мое внимание быстро переключилось на нечто гораздо более важное: парень показался мне знакомым.
Я не знала его имени, провалами в памяти я страдаю не больше, чем жаждой самоубийства. Значит, он не из моего класса, там я всех уже запомнила. И он точно не из моих прежних друзей, вот уж кого не забыла бы! Раз я считаю его знакомым, но имени не знаю, значит, мы виделись достаточно часто, но не были представлены. Как такое возможно?
Вспоминать было некогда. Сейчас его паспортные данные меня не очень-то волновали, гораздо большее значение имело то, что он человек, а против него – живая волна монстров! Он их уничтожал умело и успешно, а они просто не заканчивались, лезли изо всех щелей. Такой непрекращающийся поток белесых личинок… То, чего не получилось добиться силой, они брали количеством.
Он уставал, а они оттесняли его все дальше. Так он оказался на втором этаже, на третьем, потом – на чердаке. По его движениям, по замутненному взгляду было видно, что он чертовски устал… что он и сам понимает: его песенка спета. Рано или поздно он упустит очередного уродца, тогда челюсти сомкнутся и… Всем понятно, что будет тогда. Да, он знал, что обречен, но не сдавался, и это поразило меня, отрезвило, заставило задуматься, как я могу помочь…
Да никак! По крайней мере, без риска для себя. Драться так, как он, я не умею и бегаю не очень. Но ведь и они далеко не спринтеры! Драка – вообще не моя тема, мне только и остается, что отвлечь их. Нет, можно было вообще не высовываться, но такой план я почему-то даже не рассматривала. Я бы себя не простила, если бы у меня на глазах кого-то разорвали на куски!
Мой замысел не отличался гениальностью. Мне нужно было отвлечь на себя хотя бы часть уродцев, увести их в сторону и надеяться, что парень разберется с оставшимися – и что позже мы с ним сумеем найти друг друга. Правда, я понятия не имела, как сама отделаюсь от таких преследователей, но времени на размышления не осталось. Все или ничего!
Я выбралась на площадку, оставшуюся от балкона – лишенную перил, но все еще достаточно крепкую, чтобы я мигом не рухнула вниз. Теперь я могла лучше рассмотреть происходившее в другом доме, но и уродцы при желании могли заметить меня. Собственно, так и было задумано.
Я сделала глубокий вдох, прощаясь с последними секундами спокойствия, и крикнула:
– Эй, выродки! Сюда! Ко мне!
Прозвучало как-то странно… Я даже не поняла, в чем именно странность. Да и возможно ли вообще нечто странное в мире, населенном такими существами? Но у меня не получилось долго размышлять об этом, и вовсе не из-за того, что в мою сторону ломанулись эти головастики. Нет, ситуация просто развивалась не так, как я ожидала… Да такого бы никто не предсказал!
Они меня услышали. Они на мгновение замерли – совсем как тогда, когда услышали свою первую жертву. И я теперь с ужасом ожидала, что они бросятся на меня так же, как бросились за ним – все сразу, ведь все взгляды были устремлены в мою сторону.
И они действительно побежали, но не ко мне, а от меня! Белая волна чудовищ схлынула, разбилась на отдельные ручьи, растеклась по улицам и затерялась в них. Они отступали! Отступали все и сразу, даже не попытавшись напасть на меня. А может… Хм, ведь если задуматься, парень не кричал, даже когда было трудно! Может, крик в этом мире привлекает нечто иное, то, чего на самом деле испугались белые уродцы?
Тогда и мне нужно было бежать! Но прежде, чем я успела спуститься с балкона, я услышала голос того самого парня. Он теперь стоял у пробоины в стене и смотрел в мою сторону.
– Подожди! – позвал он. Похоже, он тоже был напуган, он знал, что приближается. Но он был достаточно благодарен мне, чтобы не смыться мгновенно. – Это снова ты! Снова спасаешь меня и уходишь?
Так, нет, я поспешила с выводами. Он не смелый и не благородный, у него просто кукуха съехала. Да, он показался мне знакомым, значит, мы встречались прежде. Но я совершенно точно помню, что не спасала его! Я вообще никого в этой жизни не спасала. Разве что саму себя, но это не считается.
Так что доверия к себе он не добавил. Он ведь был единственным человеком в этом мире! Да и человеком ли? Что если он тоже уродец, как те, белые? Просто он уродец другого порядка, а я вмешалась в какие-то местные войны…
Я чувствовала нарастающую тревогу. Как странно… Весь этот мертвый мир напугал меня меньше, чем приближение того, чего так боялись белые существа! Я развернулась и бросилась прочь, не рассуждая, насколько это разумно. Я бежала и бежала, не зная, от чего и куда, а все равно опоздала. Сначала я услышала гул, но не успела даже обернуться, как на меня налетел смерч. Ветер был такой, что все сливалось воедино, он ослеплял меня пылью, он стирал все вокруг и мне некуда было спрятаться – и некому было меня спасти. Вот, значит, что почувствовали уродцы!
Я попыталась рвануться вперед – ни на что особо не надеясь, просто от отчаяния. И у меня получилось… Кое-что. Ничего хорошего.
Я резко выпрямилась, а поскольку я все еще лежала под кроватью, это привело лишь к болезненному удару по лбу, снова повалившему меня на ковер. Когда из глаз перестали сыпаться искры и сознание более-менее прояснилось, я обнаружила, что так и заснула под кроватью в своей комнате. Там, куда залезла просто поплакать! Ну а чем объяснить все остальное – уже понятно.
Несмотря на пульсирующую боль во лбу, я рассмеялась. Сон, конечно! Чем еще это может быть? Я даже в этом сне понимала, что все не по-настоящему, да поддалась той магии, которая только у снов и бывает. А на самом деле не было ни разрушенного города, ни низкого серого неба, ни, тем более, зубастых уродцев и их жертвы. Было только мое разбушевавшееся воображение, на которое лекция Шатуна повлияла таким вот странным образом. Но ночь закончилась, наступило утро, и можно с новыми силами сражаться с той фигней, которая обрушилась на мою жизнь.
Вот с таким позитивным настроем я и выбралась из-под кровати. Комната, естественно, была прежней, чистой, точно такой же, как и всегда. Я приготовилась заняться уроками и забыть свой дурацкий сон, как и следует поступать со всеми дурацкими снами…
А потом я обнаружила, что мои руки и ноги покрыты толстым слоем пепла.
4
– Ульяна, куда подевались твои синяки?!
Мама спрашивала об этом с таким возмущением, будто я потеряла величайшую семейную реликвию. А ведь у нас даже не было семейных реликвий!
Но в этом вся моя мама: непонятное ее пугает, а на испуг она реагирует возмущением. Когда привыкаешь, это уже не бесит. Я была заинтригована случившимся не меньше, чем она, и я тоже не отказалась бы от ответа. Жаль только, что некому было его дать.
В больнице меня неплохо подлечили. Да я сильно и не травмировалась – что бы там ни придумали мама с Шатуном. Но вот синяков я получила по полной и, выписываясь, больше напоминала далматинца, чем человека. Дальше все шло своим чередом: синяки были синими (название обязывает), потом – бурыми, постепенно начали желтеть, светлеть… Они меня не беспокоили, но исчезать им предстояло долго. А тут они вдруг пропали одним махом, все! Мама забеспокоилась. Занервничала. Заподозрила меня в обмане и коварной симуляции, позабыв, что в больнице меня осматривали врачи.
У меня не было сил даже обижаться на нее. Я-то знала, что синяки исчезли не «вдруг», все гораздо сложнее. Это было напрямую связано с моим пробуждением после того жуткого сна.
Обнаружив на себе пепел, я была, мягко говоря, не рада. Я принялась осматривать все вокруг, силясь понять, где я могла в нем вываляться. А нигде! В моей комнате был только один источник пепла: я сама. Уже я вывозила в этой гадости ковер, пол и собственную одежду.
Можно было сколько угодно повторять себе, что так не бывает, что пепел не появляется на коже вот просто так. Легче не становилось. Он есть – верю я в него или нет. А если наличие пепла заметит Шатун, будет еще и скандал. Поэтому вместо мистического ужаса я испытывала только желание разобраться с последствиями. Оно и к лучшему: работа часто помогает отвлечься, успокоиться, взглянуть на все свежим взглядом. Я была сосредоточена на том, чтобы кое-как оттереть ковер и помыть пол. Одежду сразу загрузила в стиралку. Когда следы были заметены, вздохнула с облегчением и отправилась в душ. Вот там я и обнаружила, что синяков больше нет. Они как будто смылись с меня вместе с пеплом!
Я оказалась в какой-то дикой ситуации. Мне нужны были ответы – не для окружающих, для себя… Фиг там! Нет ответов, не существует объяснения тому, что со мной случилось. Я попыталась просто смириться, так нет же, мама решила обвинить меня в том, что я где-то посеяла собственные синяки.
Как здорово быть мной.
На мое счастье, есть кое-что, чего мама боится даже больше, чем странностей: недовольство Шатуна. Не добившись от меня ответов, она нервно покосилась на часы и потребовала, чтобы я надела свитер с длинными рукавами. Конечно, мы ж не хотим беспокоить «Мишеньку»! А уж умираю я или нет – время покажет.
Судя по всему, Шатун был недоволен мной больше, чем обычно. А недовольство мной автоматически переключалось на маму, потому что он, Шатун, к моему сотворению непричастен. Вот она и поторопилась увезти меня к психологу, чтобы лишний раз не напоминать отчиму о моем существовании.
Мы приехали сильно раньше – на полтора часа. Так бывает, когда в панике бежишь из собственного дома. Чтобы загладить откровенный родительский косяк, мама неумело сделала вид, что так и было задумано, и потащила меня в кафе. Потому что, потеряла я синяки или нет, а кормить меня иногда надо.
От этого кафе я ничего особенного не ожидала. Ну, поем и поем, легче на душе не станет. Вот только я не учла, что там на столиках были разложены подростковые журналы, которые я не читаю, и, по чесноку, считаю напрасной тратой бумаги. Кому они вообще нужны в эпоху интернета?
Но здесь журнал был, а с обложки на меня смотрело знакомое лицо. И тут меня как лавиной накрыло.
Вот он! Вот откуда я его знаю, не помня имени! Мама дорогая… Да я его просто видела – раз сто в рекламе, раз десять в трейлерах каких-то там фильмов. Он популярный, много где мелькает. Будь я чуть внимательней, я знала бы и имя, но теперь вот прочитала в журнале.
Парнем, которого в заброшенном мире пытались сожрать белые уродцы, оказался сам Сергей Речин. А глаза у него все-таки голубые…
Мама заметила нехарактерный для меня интерес к журналу и, понятное дело, истолковала неправильно. Как истолковала бы любая мама.
– Что, понравился? У каждого поколения свои кумиры, я тоже девчонкой на артистов вздыхала… Но этот и правда симпатичный! Даже я его знаю.
Да уж, сложно не знать человека, лицо которого разве что на туалетной бумаге не печатают! Статья в журнале любезно подсказала мне, что Сергей Речин – артист, и модель, и спортсмен, да еще поет где-то там… интересно, крестиком он не вышивает? Есть предел?
Нет, само по себе это не уникально, сейчас не так сложно стать звездой в семнадцать лет, если ты на это заточен. Вопрос в том, что Сергей Речин делал в моей голове. Несмотря на всю эту ситуацию с пеплом и пропавшими синяками, я была склонна верить, что мне просто приснился страшный сон. Но почему такой? Мама ошиблась, я никогда не была фанаткой Сергея Речина, я его видела просто потому, что его смазливую мордашку повсюду использовали, тут хочешь-не хочешь, а увидишь.
Но вот именно он оказался в самом уникальном, пожалуй, сне, который у меня был. ПОЧЕМУ?!
От мамы помощи не добьешься. Я видела, что ей сейчас рядом со мной тяжко (больше, чем обычно), и все ее надежды связаны только с помощью профессионала. Поэтому в положенное время я безропотно пошла к психологине и даже сделала вид, что мне это нравится.
Я устала, я была напугана случившимся, поэтому для разнообразия я решила изменить себе и поверить, что эта робкая тетка способна мне помочь. Я спросила:
– Скажите, а от падения с лестницы бывают галлюцинации?
Ничего лучше я не придумала. В этом хоть какой-то смысл есть! Самые большие странности начались после того, как я колбаской скатилась в подвал. Врачи вроде как обследовали мою многострадальную голову и ничего подозрительного не нашли. Но вдруг они ошиблись? А передо мной, вот, доктор сидит, все стены ее дипломами увешаны. Должна же она что-то знать!
Психологиня, увы, адекватнее не стала. Когда я заговорила о галлюцинациях, она чуть яйцо под себя не снесла.
– Галлюцинации? Ульяна, у тебя галлюцинации начались?!
И по ее переполошенному виду сразу было ясно: стоит мне рассказать про мой сон и пепел на руках, как она посоветует родителям закрыть меня далеко и надолго. Шатуна такая возможность порадует!
Щас, разбежалась. Они так просто от меня не отделаются.
– Нет у меня никаких галлюцинаций, – жизнерадостно соврала я. – Я просто прочитала в интернете, что – теоретически! – бывает после падения с лестницы!
