скачать книгу бесплатно
Конечно, даже без рекламы об этой выставке узнает существенное число посторонних. И то, что найдутся желающие выкрасть камни, более чем вероятно. Кто-то, может, даже рискнет попытаться.
Но если такое все же произойдет, воры проявят себя либо в ночь между двумя выставочными днями, либо во время перевозки бриллиантов из банка. На саму выставку не сунется никто.
* * *
Самое сложное – это перенести из зала в машину. Это как в самолете: наиболее рискованными считаются моменты взлета и посадки. Именно в этот период происходит наибольшее число катастроф. А когда летишь – вроде как не страшно уже, адаптируешься, привыкаешь.
При перевозке такие «взлет и посадка» – это погрузка и выгрузка. Василич никогда не узнавал, что именно перевозит. Напротив, он сознательно избегал любых деталей. Ему достаточно было простых формулировок вроде «мешок денег», «драгоценный камень» ну или «корона Российской империи». Потому что меньше знаешь – крепче спишь, и для профессионального инкассатора это верно всегда. Меньше соблазна прихватить что-нибудь из машины.
И не то чтобы Василич боялся в полном смысле слова, но – нервничал. Более бурную реакцию не позволял проявлять богатый опыт работы.
Хотелось закурить. Но времени не было, да и отвлекает это.
«Не должны напасть, – в который раз подумал он, убеждая самого себя. – Предыдущие машины не тронули. Первая уже там должна быть».
Груз перевозили, разбив на три части. Драгоценные камни, три штуки соответственно. По здоровенному фургону на один маленький футляр! Но раз надо, то надо.
А все-таки плохо, что ему последнему ехать выпало. Потому что в сумерки попал, видимость хуже, да и машин в городе побольше. Он предлагал везти ранним утром, но его не послушали, а с клиентами не спорят. Особенно с такими, которые платят так щедро.
Он уже видел, что в конце коридора появились двое его коллег, они несли тот самый футляр. Быстрее начнется – быстрее закончится, и можно снова вздохнуть с облегчением! А сейчас расслабляться нельзя, поэтому Василич продолжал наблюдать. И за другими инкассаторами, и за окрестностями.
Тогда он и заметил, что загорелись фары у машины, припаркованной неподалеку от банковского шлагбаума. Вроде как и ничего страшного, это еще городская территория. Но Василич по привычке насторожился; все тот же многолетний опыт шептал, что как-то странно совпал заведенный мотор и появление в коридоре, просматривающемся с этой стороны, инкассаторов.
Правда, машина была не впечатляющая, не такая, на которой можно скрыться после ограбления. Старенький «Вольво», потрепанный семейный автомобиль. Кажется, даже какая-то игрушка на лобовом стекле болтается. Слишком нелепо-сентиментально для преступников.
И только Василич успел подумать об этом, как «Вольво» сорвался с места. Именно сорвался, подчиняясь водителю, который определенно вдавил педаль до упора. Этот поворот вел только к банку, других вариантов нет, а банк для посетителей закрыт.
Водителя это не смутило, перед шлагбаумом он даже не затормозил и уверенно снес не самую прочную конструкцию из пластика и металла.
В этот момент инкассаторы как раз покинули здание банка. Они замерли, остановился и автомобиль. Из него, не закрывая дверцу, выскочил мужчина.
Он подходил для преступления еще меньше, чем его машина. Невысокий, пузатенький и уже наполовину полысевший. В брюках и рубашке, которая пропотела насквозь и липла к телу. В крупных очках, постоянно съезжавших по покрытому каплями пота носу. Он даже не спрятал лицо под маской!
Тем не менее в одной руке у мужчины был пистолет, в другой – спортивная сумка. А значит, не воспринимать его всерьез было невозможно.
– Камень сюда! – крикнул мужчина, направляя пистолет на инкассаторов. – Быстро!
Его голос дрожал и срывался на истеричные ноты. Его рука и вовсе ходила ходуном. Но он стоял достаточно близко, чтобы попасть. Его истеричность только увеличивала опасность, он не обладает спокойствием профессионала; у такого, как он, банально может соскользнуть палец.
Василич укрылся за машиной, а вот двое инкассаторов напряженно застыли перед дверью. Они понимали, что любое неосторожное движение может спровоцировать психа.
– Оружие на землю! – крикнул Василич из своего укрытия. – Вы окружены, вам не дадут уехать!
– Дадут! – отозвался мужчина. – Потом делайте что хотите, хоть арестовывайте, хоть вешайте! А пока отдайте камень!
– Уберите оружие, иначе мы вынуждены будем стрелять!
– Мне нужен этот камень! У меня больной ребенок!
– Если вы прекратите угрозы, мы решим дело миром и вы вернетесь к своему ребенку! Пожалуйста, уберите оружие!
– Да пошли вы!
Он сорвался с места и побежал вперед, туда, где стояли инкассаторы. Не прикрываясь совсем, думая, что вытянутая рука с пистолетом его защитит от всех бед. Это был самый странный грабитель из всех, которых Василичу доводилось видеть.
Но преступник есть преступник. Умиляться, глядя на таких, – последнее дело.
Василич выстрелил. Попал, куда и целился, – в руку, сжимавшую пистолет. Рискованный, конечно, выстрел был, но хотелось попробовать. Было в этом мужичке что-то такое, что не давало стрелять на поражение.
Вспышка боли остановила грабителя, заставила оступиться и упасть на землю. В его движениях по-прежнему не было ни намека на подготовку или профессионализм, как и с самого начала. Просто городской сумасшедший. Или отчаявшийся.
Но в упрямстве ему не откажешь! Мужчина быстро оправился от шока, схватил пистолет здоровой рукой, отбросив сумку, и начал подниматься. Очень ему нужен был этот камень! Хотя ведь уже ясно, что ничего не выйдет… Василич собирался снова обратиться к нему, но не успел.
Потому что у одного из инкассаторов у двери сдали нервы. Когда грабитель поднялся на ноги, он схватился за оружие. Прогремел новый выстрел, и по пропотевшей насквозь рубашке начало расползаться вишневое пятно, прямо на груди. Мужчина еще секунду продержался на ногах – ровно столько, сколько нужно было, чтобы опустить взгляд вниз и увидеть рану. Маленькую такую, на вид вроде безобидную. Но смертельную.
Потом он упал. Уже подходя к нему, Василич знал, что он мертв, однако пульс все же проверил.
– Готов! – крикнул он.
– Он же на меня пер, – прошептал стрелявший инкассатор. – Все видели? На меня!
– Да. Все видели.
Зря боится, ничего ему не будет. Потому что есть свидетели и записи камер наблюдения, да и поведение несостоявшегося грабителя было слишком однозначным, чтобы оставлять сомнения. Тут только задержка в работе: им нужно дождаться полицию, оповестить обо всем начальство.
«Знал же, что утром нужно ехать», – мрачно подумал Василич.
Оставив коллег стоять над телом, он отошел в сторону, туда, где валялся отлетевший пистолет. Он с самого начала показался Василичу не совсем обычным, так же как и его хозяин. Но в суете ведь не различишь, да еще и в сумерках! Там о другом думать надо было.
Зато сейчас время появилось. Василич не трогал оружие, потому что знал, что полицейские его за это не похвалят. Он просто наклонился над лежащим на асфальте предметом и, изучив его, тихо присвистнул.
Пистолет был игрушечным.
Глава 2
Дело не в проблемах, которые принес этот небольшой инцидент, – они были мизерными. Дело даже не в задержке во времени – потому что к открытию выставки все три камня оказались на своих местах. Дело было в том, что Валерий Щербаков не мог найти подвох.
Его банк пытались грабить, на инкассаторов нападали, он читал отчеты, смотрел записи и многое знал. Он разбирался в психологии преступников почище многих следователей. Но нынешний случай показал: кое-что еще способно загнать его в угол.
Поэтому он и решил рассказать обо всем Вербицкому. Они с адвокатом не были близкими друзьями, однако пойти на такой шаг Щербаков не боялся: он знал, кому из знакомых можно доверять.
Тем более что сам Вербицкий уже поверил ему, когда вообще согласился на эту выставку!
– Мне его быстро нашли, – сказал он. – Точнее, информацию о нем… Его-то самого что искать, труп по-прежнему в морге! За ним пока никто не пришел. Его звали Артем Маревич, тридцать два года.
– Мне нужно это знать? – Вербицкий едва заметно приподнял бровь.
Он был весьма сдержан в своих эмоциях, всегда. Этим во многом и объяснялся его успех как адвоката. У Щербакова Даниил Вербицкий ассоциировался с удавом, греющимся на солнце. Вроде как безобидный и даже ленивый, пока не поймает и не раздавит!
Он был одним из немногих людей, с чьим мнением Щербаков считался. Поэтому он настоял:
– Тебе будет любопытно это знать!
– Пока то, что его звали Артем Маревич, никак не зацепило мое любопытство. Равно как и его возраст. Ты не умеешь создавать интригу.
– Это потому что я не писатель тебе! Если меня кое-кто не будет перебивать, получится лучше. Он был учителем русского языка и литературы. Коллеги характеризуют его как очень тихого, доброго и отзывчивого человека. О его смерти пока никто не знает. Со слов других учителей, он был любим учениками.
– Так всегда говорят, это практически фраза вежливости, – отмахнулся Вербицкий. – Учителя живут небогато. Иногда – настолько, чтобы сойти с ума, хотя я бы не назвал это типичным случаем. Судя по тому, что ты мне рассказал об этой попытке ограбления, он и вел себя как учитель русского языка. Что меня впечатляет, так это мастерство твоих сыскарей. За полдня, да еще и в субботу, столько собрать… Они отличились, снимаю шляпу. Возможно, даже поинтересуюсь их координатами.
В ответ на это Щербаков сдержанно кивнул. Он любил, когда его заслуги признавали; даже если заслугой было удачное знакомство. Однако сейчас ему слишком хотелось поделиться своими соображениями и услышать от спокойного, вдумчивого Даниила, в чем же подвох.
– Дилетантов не держим. Так вот, Маревич… Он, когда нападал, что-то кричал про больного ребенка. Оказалось, что больной ребенок у него действительно есть! Три года, сын. ДЦП у него.
– ДЦП – это не та болезнь, которую нужно лечить срочно, во что бы то ни стало. И, увы, не та болезнь, которую всегда можно вылечить. Зачем ему понадобилось красть камень?
Вот, наконец-то появился интерес!
– Я не знаю, – признал Щербаков. – Но мне кажется, важно то, что он пришел именно за камнем. У меня ведь инкассаторы из того же выхода и деньги выносят, а он за камнем приехал!
– Возможно, но не факт. Деньги привозят в другое время, если я не ошибаюсь. Более людное.
В доводах Вербицкого была логика, но Валерий отказывался ей следовать. Грабитель этот не зря делал акцент на камне постоянно! Он пришел именно за бриллиантом. Как он узнал о перевозке – другой вопрос. Он и о самой выставке знать не мог! Школьные учителя не входили в целевую аудиторию его галереи, за входной билет Маревичу пришлось бы отдать зарплату за два месяца.
И тем не менее он знал все: время, место… причем при гениальной осведомленности он действовал как полный идиот, самоубийца!
– Он пришел за камнем, – настаивал Щербаков.
– А зачем ему? Камнем ребенка вылечить? Продать камень и на полученные деньги вылечить? Да он не продал бы этот камень никогда в жизни! Но с тем, что это связано с ребенком, я согласен.
– Да это и так понятно. Причем по адресу прописки его жены и ребенка не было. Я уже решил, что в этом и ключ ко всему.
– Жену и ребенка похитили, его заставили совершить ограбление? – догадался Даниил.
– Именно! Это же первое, что приходит на ум! Но не прокатило. Его жена сейчас живет у своей матери в деревне, сын с ней. Где муж, она не знает, судя по всему, у них был какой-то конфликт и они уже неделю не общаются.
– Семейный конфликт, даже если он произошел из-за ребенка, – не повод идти на такое, – заметил Вербицкий.
– Смотря для кого. Этот конфликт мог стать последней каплей. Ребенок-то с рождения болеет! Но для нас тут важны два факта: что жена не в курсе его смерти и что она не сможет объяснить, почему он пошел на это. А ведь я того и хочу! Понять, что им двигало в тот день!
Здесь Щербаков и надеялся на мнение Даниила. Вроде как все складывается в стройную версию: учитель с больным ребенком дошел до крайности и решился на «ограбление века». Не самая редкая ситуация, в которой занозой сидит одно: почему именно «Скорпион»?
Верить в то, что подобные камни просто способны привлекать смерть, Валерий отказывался.
Даниил ни с какими разоблачениями не спешил. Он подумал, потом признал:
– Нет у нас оснований полагать, что у него были высшие мотивы, кроме болезни ребенка. Да и то, что он пришел за бриллиантом ради бриллианта, – наши с тобой домыслы. Ты будешь это расследовать? Можно попробовать расспросить его жену, узнать, не пытался ли кто-то давить на него, на всю семью, что стало причиной конфликта. Но это может вылиться в более серьезную работу, чем поверхностный сбор данных.
Щербаков задумался:
– Знаешь, пожалуй, не полезу я в это. Бриллианты довезены в целости, на обратном пути будем еще внимательней, а здесь, в галерее, охраны сейчас больше, чем в головном офисе банка! А учитель этот… он свое получил, а почему полез – это уже не мое дело. Все равно эта выставка – успешный проект.
Здесь Валерий не старался успокоить себя или похвастаться перед Вербицким, он говорил чистую правду. Несмотря на то что стоимость билетов в итоге доросла до полутысячи долларов минимум, желающих увидеть бриллианты оказалось немало. Помимо троицы из «Зодиака», выставлялись и другие редкие экспонаты, но все знали, что стало главным козырем экспозиции.
– Кое-кто уже даже предлагал купить эти бриллианты, – добавил банкир. – Или хотя бы один из них. Но ты не думай, что я твоим имуществом распоряжаюсь! Я и не собирался ничего продавать.
– Что не собирался – это правильно, – кивнул Даниил. – Но желающих приобрести камни все равно не игнорируй. Всех записывай.
– Ты серьезно?
– Вполне.
– Зачем мне это? – поразился Щербаков. – Или ты все-таки подумываешь о том, чтобы продать свой камень?
– Пока нет. Но посуди сам… Если кто-то все же попытается устроить более серьезное ограбление, чем этот несчастный учитель, у тебя уже будет список подозреваемых. Что же до продажи, то мы с тобой оба знаем, что у этих камней нет цены.
Здесь Валерий мог только кивнуть. Он вообще слегка завидовал способности Вербицкого находить прекрасное. Каждый из трех бриллиантов был шедевром природы. Да и помимо этого, адвокат не раз демонстрировал чутье на такие вещи. Да взять хотя бы его жену, которой он помог подняться до уровня международной известности!
Сам Щербаков таким умением обнаруживать новинки похвастаться не мог. И ничуть не жалел об этом, просто больше ценил людей с хорошим вкусом в своем окружении.
– Твоя жена на выставке будет? – полюбопытствовал он.
– Да, должна вот-вот приехать, – кивнул Даниил. – Я собирался заехать за ней, но ты ведь сам вызвал меня раньше.
– Хотел услышать твои соображения по поводу Маревича…
– Не оправдывайся. Не думаю, что помог тебе, но я не считаю время, проведенное здесь, потраченным. Если не возражаешь, я позже взгляну на список людей, которые были заинтересованы в покупке камня.
От этой просьбы банкиру было несколько не по себе, ведь подобный поступок – сродни открытию служебной тайны. Пришлось снова напоминать себе, что Вербицкому можно доверять, он зря трепаться не будет. Он ведь уже пошел на уступки, согласившись выставить бриллианты, и не потребовал свою долю прибыли за билеты! Так что услуга за услугу.
– Хорошо, будет список – передам.
– Буду признателен. – Даниил поднялся с кресла. Он двигался легко и свободно, и даже те, кто знал, что несколько лет назад этот человек был полностью парализован, с трудом могли поверить в это. – А теперь, если не возражаешь, я тебя покину и отправлюсь на поиски любезной супруги. Ее в таких местах нельзя надолго оставлять одну: того и гляди в историю какую-нибудь влезет.
* * *
Отправляясь на эту выставку, Вика ожидала чего-то более степенного и… скучного, что ли. Дам в длинных платьях и джентльменов с пресыщенными взглядами, прохаживающихся среди стендов с украшениями. И на практике все это, кстати, было – но оно являлось лишь малой толикой происходящего.
Валерий Щербаков, банкир, который это устраивал, постарался на славу. Чувствовалось, что такие мероприятия – это его искреннее увлечение, а не попытка добавить пунктик в репутацию. У входа гостей встречали девушки в фарфоровых венецианских масках, выдававшие каталоги экспозиции. В основном зале было полно драгоценных камней – и вставленных в украшения, и представленных в своем первозданном виде. Возле каждого находился экран с мультимедийной презентацией.
Но сердцем выставки все-таки оставались три камня «Зодиака». Они, удачно подсвеченные, сияли как маленькие солнца. При этом экран из бронированного стекла мешал дотронуться до сверкающего чуда, однако не препятствовал его рассматриванию. Даже Вика, которая была равнодушна к бриллиантам, оказалась под впечатлением. Причем красота камней поражала не как нечто такое, что стоит миллионы долларов, а именно как странное, редкое, неповторимое даже, проявление сил природы.
Тех, кто пресытился рассматриванием камней, развлекали мимы, в углу играл оркестр, в соседнем зале ждали накрытые столы. Публика здесь собралась разная по возрастам, но близкая по социальному статусу. Сразу можно было определить, кто действительно интересовался экспозицией, а кто просто пришел засветиться в высшем обществе. Многие женщины, особенно молодые, словно соревновались в блеске с экспонатами, нацепив на себя все содержимое домашней шкатулки с драгоценностями. Другим же было достаточно одного колье, чтобы затмить переливающихся соперниц.
– И вот так всегда, – пожаловалась Агния, разглядывая дам. – Потом еще долго будут выяснять, у кого больше стекляшек.
Сама она, несмотря на ироничный подход, тоже не терялась, явившись в платье цвета красного вина и наборе из рубиновых серег и колье. Собственно, на них Вика и бросила выразительный взгляд. Агния прореагировала мгновенно:
– Дани настоял. Так-то я побрякушки не люблю.
