скачать книгу бесплатно
Неидеальный брак. Откровения о свободе
Оливия Лейк
Мой муж предложил нам обоим выбор, свободу и общение с другими людьми: женщинами… и мужчинами. Он был уверен, что это сделает наши отношения ярче. Только что это? Легализованная измена или шоковая терапия для давно женатых супругов. Мне предстояло в этом разобраться…
Оливия Лейк
Неидеальный брак. Откровения о свободе
Пролог
За полгода до…
Арс
Мы со Стасом заседали в «Goodmen» чисто по-мужски: без жен, но с коньячком. Я помог ему разобраться с наездом от вредных и дотошных инспекторов пожарной службы. Товарищ решил проставиться.
– Ты только не думай, что у меня там реальная
«Зимняя вишня», – на серьезных щах заявил Стас. Ну, может и так. – В моих помещениях дети занимаются: у меня все супер четко! Многим московским ТЦ с меня пример брать нужно. Но проверка доколупалась! То огнетушитель на три сантиметра ниже висит, то на такую площадь нужно три с половиной запасных выхода, а у меня, бля, их четыре!
– Денег хотят, – пожал плечами и промочил горло отменным выдержанным двадцатипятилетним Араратом. Я это знал наверняка. В органах без малого пятнадцать лет. Сейчас в следственном комитете начальником отдела противодействия коррупции трудился. Мой профиль такие дела разруливать. Коррупционеров всех мастей сажать.
– За вас, товарищ полковник, – Стас поднял пузатый бокал и протянул руку. Я пожал. Мы знакомы всего полгода: жена друга как-то попросила помочь ему. Туда-сюда и крепко сдружились. – Погодь, – поставил коньяк и ответил на звонок: – Привет, любовь моя…
– А, – махнул рукой, подкаблучник! Хотя я сам такой. Восемь лет женат.
– Свидание, значит, – я прислушался к шутливому тону Стаса. – Ну ты скинь адрес, через пару часов заберу тебя.
Он закончил разговор и положил телефон на стол. Я решил поддеть:
– Что, свою перед свадьбой на выгул отправил? – я реально ради смеха сказал: наверняка же с подругами пошла. Вон Стасян и забирать ее будет. Они ж с Вероникой женятся через три месяца. Гулять будем!
– Нет, – ответил ровно, – у Ники свидание.
– В смысле? – нахмурился я. – С мужиком, что ли?
Стас как-то странно хмыкнул, словно знал недоступное мне и был мудрее. Так-то мы примерно одного возраста: мне тридцать восемь, ему сорок. Вряд ли он повидал больше. Я в МВД сразу после университета: чего только ни встречал и ни делал.
– У нас с Никой особые отношения, – произнес Стас. – Открытые, свободные, не для всех приемлемые.
– Это типа, когда можно ходить налево и не париться, что жена уйдет? – скептически усмехнулся.
– Это когда пара не ограничивает право друг друга общаться с разными людьми.
– И трахаться? – я стоял на своем.
Стас сокрушенно покачал головой и осушил бокал полностью.
– Вот скажи: ты со всеми, с кем общаешься – трахаешься?
Я развел руками: нет, конечно. Я женат, мне нельзя в Бельдяжки.
– А было у тебя такое, что хочется пофлиртовать, по заднице секретаршу шлепнуть, в декольте официантке заглянуть? Да блин: просто написать женщине, что у нее охуенная задница?!
– Строго говоря, все это можно сделать и не находясь в этих… как его там? – сделал вид, что задумался. – В свободных отношениях, – интонацией взял в кавычки.
– Вопрос в том, что, делая все это, я не хочу чувствовать себя мудаком. Изменником и прочее, понимаешь? Ну и… – к нам подошла симпатичная девушка и, смущенно улыбаясь, убрала со стола пару скомканных салфеток. Я засмотрелся и на сиськи, и на задницу. Все мужчины смотрят, тихо и незаметно. Стас равнодушно хмыкнул. – Сладок – только запретный плод, – пожал плечами.
– То есть секса с другим нет? – с интересом уточнил. – Только маленькие шалости?
– У каждой пары свои условия. Про нас промолчу, – ушел от ответа Стас. – В интернете прочитай, на форумах посиди, если интересно.
– Да куда мне! Это ты – лощеный директор, а я мент. Какие мне свободные отношения. Алина моя явно не из тех, кто готов на такие эксперименты. Она адвокат, в крутой фирме начальник юридической службы. Выкатит мне такой иск за разрушение скреп и нагибание семейных ценностей, мало не покажется. Я, конечно, иронизировал про себя, но жена у меня максималистка с гипертрофированным чувством справедливости, с ней такие выкрутасы не пройдут. Да и не нужно нам. Зачем?
– Слышь, Стасян, ну расскажи без ржача, – каюсь, стало любопытно. – Как ты к этому пришел. Как твоя согласилась на это?
Мы проговорили долго. Его философия была интересной и имела место быть. Да, многим такое сложно принять. Я и сам мало представлял, что моя жена могла бы лечь под другого мужчину. Но… Все же углубился в тему: теорию, естественно. Так ради общего развития и эрудированности в современных сексуальных практиках.
После откровений в баре стал чаще приглашать в гости Стаса с Вероникой и выходить парами в свет именно с ними. Было любопытно наблюдать за их отношениями, зная маленький личный секрет. Счастливые, игривые, с огоньком. Абсолютно гармоничная пара. Мы с Алиной тоже хорошо жили: у нас не было проблем с финансами, взаимопониманием и доверием. Мы могли жить, как угодно, а с учетом, что детей нет, так вообще свободны во всех смыслах. Тогда почему между нами все слишком обыденно и привычно? Возможно, мы тоже могли бы поэкспериментировать…
Глава 1
Настоящее время…
Алина
Будильник привычно разбудил в семь утра. Я вставала по сигналу, а мужа расталкивала обычно через двадцать минут: за это время успевала умыться и сварить кофе. Сегодня вскочила даже раньше. Не хотела разбудить Арса, пока не сделаю тест. У меня задержка пять дней, и я надеялась, что в этот раз все не в пустую.
Зашла в ванную, достала из коробки полоску. Утром результат более точный, я хорошо знала. Правда, у меня не первый год он строго отрицательный.
Я не успела даже поднести тест, как обнаружила на белой ластовице следы месячных.
– Прекрасно… – проговорила и, бросив трусики в корзину с бельем, вернула тест-полоску обратно в коробку и достала тампоны. – Ничего, в следующий раз пригодится, – подбодрила себя.
Я как-то уже смирилась, что результат всегда не радостный, даже не расстраивалась. Практически. Мы с Арсом больше восьми лет женаты, четыре из них стараемся как не в себе. Мне тридцать два: за плечами куча пустых тестов, два неудачных эко и литры спущенной спермы. Муж сказал, что с удовольствием продолжит кончать в меня, но больше никаких стаканчиков и мастурбации в стерильной комнатке в компании эротических журналов. Арс задолбался. Я тоже. Но когда у всех вокруг семьи с детьми, а друзья чуть ли не каждые пару месяцев приглашают на детские дни рождения… Родители, родня, знакомые – все вокруг спрашивают, когда уже? Часики же тикают, а время идет. Это давит.
– Арс, вставай! – крикнула, включая кофемашину. Чутко прислушалась: дом у нас не особняк Брэда Питта в Калифорнии, но побольше комнаты в общежитии, в которой когда-то ютилась с двумя такими же первокурсницами в бытность своего студенчества. Так, никаких характерных шумов. – Сеня Михайлович, вставай!
Это беспроигрышный вариант: Арса жутко бесили все производные его имени. Если Арсения еще мог терпеть, то Сеня, Арсюша, Арсеня и прочие нюни просто ненавидел. Он проснется хотя бы для того, чтобы сказать, как его бесит уменьшительно-ласкательные.
– Алина, – услышала заспанное, – еще раз так назовешь, отшлепаю.
– Напугал! – тихо проговорила и достала яйца и колбасу. Сейчас по-быстрому что-нибудь соорудим на завтрак. У меня ранняя планерка, а потом совещание с руководством. Новое начальство, новые правила, и новый директор, кажется, не знал про монастырь, в который нельзя со своим уставом.
– Так, – муж обнял сзади, бодрый, свежий и ощутимо готовый к бою, – кого тут отшлепать? – одной рукой сжал ягодицу, другой накрыл низ живота. У Арса половая активность с ночи плавно переместилась под утро. Как у многих мужчин, впрочем. Не мои личные наблюдения, сухая статистика. Правда, для этого дела нужно вставать хотя бы минут на пять раньше.
– Нельзя, – убрала его руки и повернулась, – месячные начались… – пожала плечами, а сама губу прикусила. Я на радостях рассказала про задержку.
– Эх, – с деланным расстройством воскликнул, – нужно было ловить момент вчера!
– Это все, что ты можешь сказать? – я больше не улыбалась и не имитировала равнодушие.
– Лин, ну а что? – развел руками. – Не первые месячные, как и не первая задержка. Мы что, по каждой страдать будем?
– Нет, – я выключила плиту и взяла тарелку, – просто хотелось бы чуть больше чуткости.
Арс раздраженно клацнул челюстью, прежде чем бросить:
– Алина, моя дорогая, мне очень жаль, что у тебя снова пошли месячные! – и демонстративно вытер скупую несуществующую слезу.
– Перестань паясничать, – совсем не эстетично швырнула яичницу на тарелку.
– А ты перестань загоняться по пустякам. И не нужно накладывать мне как свинье.
– Это не пустяк, – повернулась к нему. – А накладываю, как заслужил.
Арс отошел и, рывком надев футболку, взял кофе.
– Алин, ты уже не девочка, а я далеко не мальчик, – заговорил серьезно. – Мне под сраку лет, и я не хочу устраивать траур каждый месяц. Все, проехали, ок?
– Я думала, ты хочешь ребенка? – спросила тихо.
Мы ведь разные варианты обсуждали, если не получится родить своего, даже усыновление.
– Даст бог будет…
– А если не даст? – нетерпеливо прервала. Муж развел руками, мол и так отлично.
– И все?
– Не требуй от меня невозможного, – хмуро бросил.
– А как же чужих детей не бывает? – да, для утра понедельника беседа совсем не легкая.
– А своих надо было рожать, Алин! Когда бог давал! – вспылил неожиданно. – Но ты же карьеру строила!
Арс очень редко, но так метко напоминал о нашей ошибке. Мы только поженились: мне предложили работу в хорошей юридической фирме, и я хотела закрепиться в профессии, прежде чем уйти в декрет. Беременность была некстати. Мы приняли решение сделать аборт. Мы оба это сделали, но моей вины больше. Именно я была не готова. Теперь расплачивалась.
– Сволочь ты, Ковальский, – бросила тарелку на стол и, стащив фартук, швырнула в сторону.
– Лин, прости, – попытался обнять меня. – Психанул. Прости.
– Мне на работу пора. Завтракай.
В офис уехала, так и не помирившись с мужем. Выбесил меня! Я специально включила музыку погромче, чтобы с проблем семейных перестроиться на рабочий лад.
Планерка в отделе прошла штатно: задачи на неделю ясны. Если, конечно, новое начальство не вставит нам пистона для резкости.
– Пойдем, кофе выпьем? – предложила Насте, своему заму. – Я позавтракать не успела.
– А что так? – мы вошли в лифт. На первом этаже бизнес-центра, где располагался наш головной офис, была хорошая кофейня с интересными авторскими напитками. – Проспала?
– Нет. С мужем поругалась.
Мы подошли к стойке бариста, оглядев небольшую площадку на четыре столика.
– Мокко с маракуей, – заказала я.
– А что у вас? – поинтересовалась Настя, мучаясь выбором.
– Да так, – я махнула рукой. – У меня слишком тонкая душевная организация.
– У тебя-то?! – она распахнула глаза с неверием. – Там, где мужики рыдают, ты спокойно можешь выкурить сигаретку!
– Я не курю, – напомнила ровно, но улыбнулась. В нашем деле такая похвала очень лестна.
– Смотри, кто идет, – Настя поиграла бровями и игриво облизнула губу. Я обернулась: ах, Даниил свет Сергеевич Громов. Новый директор нашей строительной корпорации. Подруга на него глаз положила с первого взгляда. Настя холостая, ей можно и даже нужно. Она давно замуж собиралась, только подходящего кандидата не удавалось отыскать. Жесткий отбор. Этот вроде подходил. Правда, относительно семейного положения нет ясности, но кольцо Громов не носил.
– Вперед, а я пойду, – шепнула, желая ретироваться как можно незаметней. Он – та самая новая метла, которая мела по-своему. К нему относились либо с осторожным подобострастием, потому что он уволил, заменив своими людьми, трех начальников подразделений в регионах, двух ведущих инженеров и рядовых офисных клерков без счету. Либо с равнодушной самоуверенностью – это было моей прерогативой. У нас явная взаимная антипатия. Видимо, мой отдел тоже не давал покоя новому директору. Но у меня, во-первых, юристы работали не хуже швейцарских часов, а меня как начальника не свалить. Я ж по судам затаскаю!
– Стой, – Настя сжала мое запястье, – я одна что-то очкую, – шепнула почти на ухо.
– Утро только началось, а у вас уже перекур, – сухо заметил Громов, заказывая себе двойной эспрессо без сахара.
– Такая доза кофеина лошадь свалит, а ему хоть бы хны, – тихо проговорила я, но ответила: – У нас перекофе. Как и у вас, собственно, Даниил Сергеевич.
– Я уже два часа как в офисе. Сейчас еду на переговоры. Вы, Алина Юрьевна, кстати тоже.
Я зависла на секунду. Почему я не в курсе?
– Меня не предупредили, – нахмурилась, вспоминая все сделки, которые проходили через меня в последние пару месяцев. – У меня суд через час, – и посмотрела на Настю. – Анастасия – отличный юрисконсульт, – пусть едет и кадрит вредного красавчика.
– Так отправьте Анастасию в суд, – прекратил мои доводы взмахом руки. – Прошу, – пропустил вперед, показывая, что нам пора выдвигаться. – Алина Юрьевна, – произнес, когда спустились на парковку, – чтобы меня свалить – крепкого кофе мало.
– У вас большие уши, – ответила, когда водитель распахнул передо мной заднюю дверь. Я могла бы быть корректнее и даже сделать комплимент слуху Даниила Сергеевича, но не хотела.
– А у вас длинный язык, – он сел рядом. Хорошо, что салон огромный, и я не чувствовала себя слишком близко. Мне не нравилось, когда неприятные мне люди вторгались в мое личное пространство. – А он, как известно, может довести до цугундера, – посмотрел прямым металлическим взглядом.
– А я думала до Киева, – сухо ответила.
– А есть разница? – невозмутимо повел бровью.
Больше мы не разговаривали, только по делу. Да, день предстоял сложный и долгий.
Домой вернулась уставшая, но довольная: если сделка с «ЕвроСтроем» была очередной проверкой моей компетенции, то я ее прошла. Сил особо не было, но я решила приготовить ужин: в холодильнике стояла вчерашнее жаркое, но захотелось побаловать мужа свеженьким.
Мы, как и многие пары, ссорились, но очень редко случалось, чтобы надолго. Мы ведь реально очень любили друг друга. У нас бывали разногласия, но наши чувства – константа, постоянная, в этом никогда не сомневалась. Даже на фоне проблем с зачатием и давлением нашего окружения. Мы и семья, и друзья, и любовники и даже главные критики. Никто не скажет абсолютную правду, кроме самого родного человека. Иногда она болючая и неприятная, но она лучше, чем лукавство. Так было и сегодня: Арс в чем-то прав. У нас слишком долго не получалось, чтобы плакать над каждым ежемесячным разочарованием. Мы будем жить, заниматься любовью и параллельно думать о наших возможностях.
Мы оба состоялись в профессии, в браке, как личности тоже. Но не как родители. Я готова. И я хочу. В двадцать четыре – нет, тогда я не чувствовала никакого материнского инстинкта. Сейчас, да.
