Истории о любви, о жизни, о нас

Оливия Гранде

Истории о любви, о жизни, о нас

Мам, наш отец – предатель

– Мам, наш отец – предатель, – залетает в квартиру мой сын и бросает рюкзак на пол.

– Что ты такое говоришь, Егорушка?

– Что слышала! Я видел его в городе с какой-то девкой.

– Девкой? Ты ошибся, наверное, твой папа в командировке! – присаживаюсь я на диван, почувствовав неустойчивость своих ног.

– Это он для тебя сказку выдумал, что он в командировке, а сам разгуливает по кафешкам с этой блондинкой. Сначала увидел нашу машину, думал, что просто похожая. Удивился сначала, а потом до меня дошло…

– Егор, не может быть! Машина в гараже. Ключи дома.

– Ну-ну, – ехидно ухмыляется сын. – Будто ты не знаешь о существовании запасных ключей. Гараж пустой. Хочешь – сходи, проверь. Я уже был.

– Вот так новости! – не знаю я, как правильно реагировать на подобное известие.

Егорке 15. Он уже далеко не малыш и все понимает. В одну секунду, кажется, он стал старше. По крайней мере, я заглянула в его глаза и заметила, насколько он сейчас серьезен и рассержен.

– Он предатель, мам. Он нас предал, ты понимаешь? – твердит мне Егор.

– Я не знаю… Я пока не уверена. Я не могу его обвинять, пока не увижу своими глазами, – пугают меня заявления сына.

– Моих глаз тебе не достаточно?! Думаешь, мне приятно было смотреть на его телку? Отвратно! Никогда бы не подумал, что отец на такое способен. Мам, а хочешь, я ему сейчас позвоню и выведу на чистую воду?

– Не смей! Ты же не хочешь навсегда рассориться с папой?

– А хоть бы и так. Мне такой отец не нужен, раз он семью задвигает на второй план.

Огого! Таких выражений я точно не думала услышать от своего сына-подростка. Такое чувство, что он уже прожил целую жизнь и понимает ситуацию лучше меня.

– Егор, не нужно, Егор, – подскакиваю я к сыну, но не успеваю…

– Алло, пап, привет. Ты где?.. На базе?.. А я думал, в кафешке на Пушкинской. Видел тебя там минут двадцать назад, – со злостью ковыряет Егор оторвавшийся пластмассовый уголок полки. – Не рассказывать маме?.. Почему это? Будет нашим секретом? В каком смысле, за тобой не постоит? Денег дашь? Хочешь купить мое молчание? Не получится. Что слышал… Она уже обо все знает. Я ей рассказал.

Егор отключает телефон и с силой бросает на диван, выходя из комнаты, хлопает по дверному косяку так, что я слышу, как где-то под обоями осыпается штукатурка. У меня шок…

Как он мог? Как он мог мне изменить?! Мы ведь столько лет вместе, он клялся мне в любви до гроба. Столько прошли бок о бок – и в радости, и в горе, а он вот так?

Я понимаю, что таких, как я, в этом мире сотни, если не миллионы. Каждый день кто-то где-то кому-то изменяет, но я никогда не думала, что это может произойти со мной. Только не я! Предпосылок не было.

Всегда старалась быть для Вадима идеальной женой. Завтраки, обеды и ужины – как в ресторане. Рубашки и костюмы – всегда с иголочки. Работала, развивалась, чтобы не отставать и быть интересной. Хорошо выгляжу в свои 35. Да отлично выгляжу: бассейн, спортзал, косметолог – я в форме. А ему оказалось этого мало?

– Что же мне делать? – опускаются мои руки в прямом и переносном смысле этих слов.

– Вещи собирать, – вдруг заявляет мне сын.

– Уйти?

– Мам, ты чего? Отцовские вещи собрать и выставить его за дверь! Никогда ему не прощу, что променял тебя на эту.

– Да, наверное, – обреченно выдавливаю я из себя.

Но нет, мне сейчас не до этого. Тут бы мысли собрать в кучу и разобраться, как жить дальше. А может, мы все не так поняли. Вдруг это досадная ошибка, и все еще может быть как раньше?

Одновременно с этими вопросами, звучащими в моей голове, раздается звонок в дверь. Я слышу, как щелкает дверной замок… На пороге он – мой муж.

– Ты? – пытаюсь я поймать взгляд Вадима.

– Я, – виновато смотрит на меня муж.

– Как ты мог? – едва могу я из себя выдавить этот вопрос.

– Вика, давай без вот этих сцен из сериалов, – строит недовольную гримасу Ларин. – Так вышло. Так сложилось, что я встретил ее и влюбился. У меня нет желания сейчас оправдываться перед тобой. Случилось и случилось.

– Ты предатель, вот ты кто! – подбегает к отцу Егор.

– Сынок, иди в свою комнату, мы сами разберемся, – пытаюсь я оградить сына от негатива.

– Я хотел тебе сказать, но чуть позже. Нужно было найти квартиру, чтобы съехать отсюда. Я долго не задержусь, неделя-две…

– Да, согласна, ты долго не задержишься. Можешь проваливать уже сегодня. Отелей в городе много – поживешь там, ничего с тобой не случится. Будешь приводить свою гостью туда. Думаю, ей не привыкать к таким свиданиям.

– То есть ты меня выгоняешь?

– Убирайся прямо сейчас! – сквозь зубы цежу я.

– Но это и моя квартира тоже, я имею право…

Вадим не успевает договорить, как из своей комнаты выглядывает Егор. Взгляд сына настолько осуждающий и злой, что мурашки бегут по коже. Эта дуэль взглядов, продолжающаяся несколько секунд, в пух и прах проиграна Вадимом, и он со скоростью света начинает собирать свои вещи.

Хлопнула дверь, и в квартире стало тихо-тихо.

Чувствую, как бегут слезы по щекам и капают на экран смартфона, за которым я провела все то время, пока Вадим копошился в гардеробной.

Эта неделя проходит как в тумане. Я стараюсь заниматься привычными вещами, но ничто не мотивирует и не стимулирует меня. Я перекладываю бумажки на работе, готовлю дома, включаю стирку, плаваю в бассейне будто бы на автопилоте, раз за разом прокручивая посекундно тот день, когда ушел муж.

Жуткое состояние, граничащее с депрессией. Кажется, я в него погружаюсь все сильнее и сильнее. Подруга советует сходить к психологу, только я этим специалистам почему-то не доверяю.

Нашла такого одного разрекламированного лекаря человеческих душ, а оказалось, что он уже третий раз в браке. Разве может помочь тот человек, который сам с завидной регулярностью наступает на те же грабли – допускает ошибки в семейной жизни?

Нет, тут нужно время. У меня есть сын, который не даст мне скатиться в пропасть. Хотя, ему сейчас не до меня. У Егора появилась девушка, и он порхает от счастья. Пусть… Это поможет ему пережить уход отца.

А я?.. А я как-нибудь…

– Ой, Вика! Что тебе сейчас расскажу! – подбегает ко мне однажды на работе подруга. – В нашей компании новый коммерческий директор! Какой мужчина, ты себе не представляешь! Наши девки все в полном восторге от него.

– Как это я пропустила такую новость?

– Не мудрено. Ты же погрузилась с головой в свои проблемы и эту самую голову даже не поднимаешь. Закрылась тут в своем кабинете, копаешься в отчетах, а у нас такие кадры, такие кадры!

– Так забирай себе, Лен!

– Куда? – опешила Лена от моего предложения. – У меня муж, ребенок.

– А чего тогда так всполошилась?

– Так я о подруге своей забочусь. Вы с Семеновым были бы такой красивой парой!

– Вот уж не подумала бы, что ты в сводницы переквалифицируешься. Я была лучшего о тебе мнения, Лен.

– Фи, как грубо, я же о твоем будущем думаю. Кому-то пора бы выходить из коматозного состояния.

– Кому-то пора работать! – осуждающе смотрю я на Ленку и действительно хочу, чтобы она оставила меня в покое.

– А вот и он, – шепчет мне Лена, выглядывая в приоткрытую дверь.

Тут Ленка почему-то отскакивает в сторону, садится на стул и принимает позу грациозной лани. Распахивается дверь, и заходит ОН.

– Если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе. Здравствуйте, Виктория Александровна. Меня зовут Семенов Станислав Эдуардович. Я новый коммерческий директор в компании. Очень хотелось бы узнать, почему это менеджер по развитию – Ларина Виктория не присутствовала сегодня на важном совещании? Вы не знали или, быть может, вам не настолько интересен рабочий процесс? – пристально смотрит новый начальник мне в глаза.

– А она тут в отчетах вся. Трудится в поте лица, – комментирует Лена.

– С вами мы уже знакомы, Елена Сергеевна, будьте добры, отправляйтесь на свое рабочее место, – приказывает Семенов, давая понять, что спуску он никому не даст.

– Станислав Эдуардович, ваш предшественник не требовал от меня присутствия на совещаниях, поэтому я и не пошла, – оправдываюсь я.

– Как же? Вы – важное звено в нашей цепи, вы должны быть обязательно на подобных собраниях. Мой предшественник потому и лишился своей должности, что не учитывал подобные моменты и считал многое неважным. Впредь прошу быть.

– Непременно, – надоедает мне эта тирада в мою сторону.

Нет, ну правда, только пришел, а уже устраивает разбор полетов. Будто я самый отстающий работник.

– Ну, и как он тебе? – снова залетает Ленка в мой кабинет.

– Отвратный – как говорит мой сын. Тиран и деспот. Теперь нам и вздохнуть будет некогда. Держись, Лена, накрылись твои чаечки-кофеечки медным тазом.

– Но каков! Высокий, стройный, красивый! А ты заметила, какие у него сильные руки?

– Я заметила его испепеляющий взгляд, и этого мне достаточно, чтобы понять, что в ближайшие дни раньше десяти вечера из офиса я выходить не буду.

– Скукота, Вика! Я ей про мужской тестостерон, а она мне опять про работу. С тобой невозможно. Ты, наконец, переключайся уже со своего Вадима, обрати внимание на окружающих мужчин, среди них есть и получше твоего бывшего.

– Все они одинаковые.

***

Как я и предполагала, в последнее время я частенько задерживаюсь на работе. Новый начальник – новые правила игры внутри компании. И хотя такая ситуация – всегда стресс для работников, мне эти изменения идут на пользу.

Я стала как-то собраннее, ответственнее, боюсь ошибиться в таблицах. Нет времени думать об измене мужа. Тут бы с работы не вылететь – распускать нюни некогда.

Правда, через месяц такой плодотворной работы я оказалась выжата как лимон. Теперь уже у меня самой возникает желание уволиться к чертовой матери. Так ведь я не доживу до следующего отпуска!

– Слышала? – залетает в кабинет Ленка.

– Что стряслось?

– Шеф всем премию выдает за успешный контракт! Здорово! Мы как раз со Славкой хотели мебель обновить в квартире.

– Не много ли ты нафантазировала?

– Сколько нафантазировала – все мое. А еще начальник наш совсем расщедрился и разрешил уйти всем на час раньше, пятница ведь. Отличный сегодня день!

– Да уж! Спасибо ему за час! Только сколько таких часов я за месяц потеряла – этого считать никто не станет.

Хотя я и не так рада всему происходящему, как Лена, но все же уйти раньше с работы хотя бы разок – приятно.

Выхожу из офиса быстрее, чтобы не было поводов кому-нибудь вернуть меня обратно, и… О, черт! Мой каблук проскальзывает в решетку ливневки и ломается у самого основания.

Стараюсь вытащить – не получается. И так и этак… Наконец, выдергиваю туфлю и понимаю, что каблук навечно остался в ливневке. Это фиаско…

– Вам помочь, Виктория Александровна? – слышу я голос Семенова.

– Нет, нет, я как-нибудь дохромаю до дома, – нелепо шучу я.

– Я вас подвезу, хромайте скорее к моей машине, – выглядывает Семенов из своего внедорожника.

Отказываться неудобно, да и ситуация, в которую я попала, складывается для меня не лучшим образом: сначала нужно дойти до своей остановки, а потом от остановки до дома, что тоже не совсем близко. Потрачу свое драгоценное свободное время, которым нас любезно наградило руководство.

– Спасибо! – благодарю я Семенова уже в машине.

Едем. Болтаем о работе. Ничего сверхъестественного, и тут…

– Можно мне вашу туфельку, уважаемая Золушка-Виктория, – вдруг останавливает Семенов машину.

– А зачем? – не понимаю я, что происходит.

– Найду замену. Не будешь же ты идти домой в таком виде. Леди так выглядеть не подобает.

Я молча снимаю с себя туфлю и отдаю Семенову. Как шеф сказал – так я и сделала, привыкла подчиняться на работе.

Через десять минут мой начальник возвращается с коробкой новенькой и баснословно дорогой обуви.

– Вы сошли с ума! Зачем? – удивляюсь я поступку Семенова.

– Захотелось.

Впервые мне кто-то покупал обувь. Да и вообще вся эта ситуация для меня казалась какой-то неправдоподобной. Так бывает?

– Спасибо, – открываю я коробку и вижу совершенно замечательные модные мюли.

– Вика, спешишь?

– В каком смысле? Домой?

– Ага.

– Да не особенно, – отвечаю, ориентируясь на свое настроение.

– Заедем поужинать в ресторан?

– Со мной?

– С тобой. Ты удивлена?

– Немного. Станислав Эдуардович, вы сейчас приглашаете меня на свидание? – называю я вещи своими именами.

– Именно так. А что тебя смущает? Я холост, ты, насколько я знаю, тоже свободна. Можем себе позволить.

– Это так, но мне еще пару часов назад хотелось уволиться, уж очень требовательны вы на работе. Да и сложилось стойкое впечатление, что я вам не совсем нравлюсь.

– Вы, женщины, в принципе народ впечатлительный, иногда без повода. Я тебя сразу приметил, если хочешь знать, и намерен склонить к служебному роману.

– Вот как? – не нахожу я что ответить.

В голове полнейший бардак. Я думаю о том, как мне себя вести с Семеновым, пытаюсь рассмотреть его с той, другой, стороны, с которой даже не пыталась рассматривать. Параллельно сравниваю его с Лариным. Они совершенно не похожи друг на друга. Правильно ли я поступлю, если приму его ухаживания?..

А вдруг Вадим вернется, а я…

Тут будто что-то щелкает внутри меня. Да как я вообще позволяю себе сейчас сомневаться? Ради кого я буду отказываться от возможности быть счастливой и жить дальше? Нет, я не строю долгосрочные планы на Семенова. Я в принципе не хочу ждать возвращения бывшего.

Пусть катится на все четыре стороны. Не прощу, даже если приползет на коленях. Он упустил свой шанс!

Я уже дома. Отлично провела время со своим начальником в ресторане. Болтали обо всем, кроме работы. Так интересно узнавать человека совершенно с другой стороны. Он не такой жесткий, как казался мне до этого. Перфекционист, но не тиран.

Проводил меня домой и поцеловал. Было приятно. Нет, не так волшебно, как первый поцелуй в шестнадцать лет, но необычно и романтично. Кроме мужа меня ведь никто не целовал. Но теперь Вадим в прошлом…

Этот вечер помог мне иначе взглянуть на мою жизнь. Можно сказать, что я, наконец, перелистнула прочитанную страницу и теперь живу настоящим.

Как же хорошо!!!

– Мам, ты уже пришла? – встречает меня на пороге Егорка.

– Ну да, как видишь.

– А у нас гости, – шепчет мне сын. – На кухне отец.

Вот те раз! Отец! Объявился значит! Спустя месяц и ровно в тот момент, когда его совсем не ждут. Словно наказание какое-то: стоило мне дать отмашку началу новой жизни, как вот он – любите и жалуйте.

– Вадим? Ты зачем здесь? – решительно начинаю я неприятный разговор.

– Не рада? Да, Викуль, я понимаю, что натворил бед, но я тебя прошу, только выслушай.

– Не буду. Я даже знаю, о чем ты мне будешь рассказывать. Старо как мир: твоя юная нимфетка дала тебе отворот-поворот. А ты теперь не знаешь, куда дальше пристроить свой… Свою пятую точку.

– Ну, зачем так грубо?

– Как заслуживаешь. Со мной разговор будет коротким. Твое место уже занято. Уходи!

– Занято? Кем? Ты что уже нашла себе хахаля?

– Не твое дело. Это моя личная жизнь, которая тебя совершенно не касается. Развод у нас на следующей неделе, я уже обо всем позаботилась, так что до встречи в суде.

Ох, как же непросто дались мне эти острые, как меч самурая, фразы. Но я стойко выдержала этот непростой момент. Дрожь в руках скрывала с помощью кухонного полотенца, которое сжимала так, что он хрустело. Дрожь в голосе маскировала грубым тоном, какого до этого от себя никогда не слышала.

– Мам, а у тебя правда кто-то есть? – спрашивает у меня сын после ухода Вадима.

– Егор, пока и сама не знаю. Может быть это начало новых отношений, а может быть и просто шанс освободиться от старого и ненужного – выбросить за борт предателей.

– А знаешь, мам, я думал, что все будет как раньше, когда отец вдруг пришел с чемоданом обратно, а потом посмотрел на него и вспомнил тот день. Он тебе не нужен.

– Ты моя надежда и опора в жизни, Егорка, – обнимаю я своего сына и понимаю, как мне с ним повезло.

Роман с Семеновым у меня так и не случился. Я поняла, что смешивать работу и личную жизнь – совершенно бесперспективное дело, да и разные мы. Я плавно вернула наше общение в рамки служебных, чем очень довольна.

Этот флирт со стороны начальника напомнил мне, что я в свои 35 лет – привлекательная женщина, способная нравиться противоположному полу, и ставить на себе крест из-за мужа-предателя уж точно мне не стоит.

Вот уж воистину: что нас не убивает, то делает нас сильнее. Я стала увереннее, интереснее и теперь готова жить на полную катушку не только ради кого-то, но и ради себя! У меня есть Я!

Не сын

Татьяна стояла на пороге дома и смотрела на калитку. Хотелось уйти на все четыре стороны, однако что-то останавливало. «Беги, пока спит, беги» – говорил ей внутренний голос, но она стояла как вкопанная.

Муж поднял на Татьяну руку. Стукнул так, что в глазах потемнело. Это случалось и раньше, но с такой силой он замахнулся впервые.

– Витя, за что? – прохрипела Татьяна, пытаясь сглотнуть подкатившийся ком слюны к горлу. От неожиданного удара не хватало воздуха, казалось, что надышаться уже не будет времени.

– За все! – отрезал Виктор и замахнулся еще раз.

Татьяна прищурилась и прикрыла руками голову. Никакие уговоры и слезы не останавливали пьяного изверга. Протрезвеет – станет извиняться, говорить, что больше бить не будет, попросит прощения, а потом возьмет заначку, купит чекушку, и все повторится снова.

«Беги, Таня, беги! Сколько можно терпеть?» – как девчонку, уговаривала себя взрослая женщина, но понимала, что раз сомневается, значит просто так не уйдет. Единственное, что ее останавливало, так это желание избавить мать мужа – Антонину Ивановну – от сына-тирана. Старая больная свекровь тоже натерпелась от своего сыночка, но у нее не было сил и возможности что-то изменить в своей несчастной жизни. Нет, ее он не бил, но и без того было достаточно издевательств и упреков от сына в сторону матери. Пенсию Виктор забирал всю до копейки, излишеств в питании не позволял да и в остальном не считался с потребностями пожилой женщины.

Татьяну свекровь защищала, как могла. Антонина Ивановна когда-то приняла невестку с распростертыми объятиями. Еще одни женские руки были так нужны в хозяйстве. Домашних хлопот хватало, а справляться с ними становилось все сложнее и сложнее. Татьяну приняли в семью без всякого приданого, но свекровь при своем небольшом достатке сделала все, чтобы обеспечить невестушке уют и комфорт, даже наряды у знакомой портнихи заказала из тех тканей, что были припасены с дефицитных времен. А чего им лежать на полках, пылиться? Такие яркие сарафаны и платья вышли – хоть в пир, хоть в мир.

– Таня, уходи, милая! Уходи, искалечит он тебя, инвалидом оставит. Не боится никого, меня не слушает, Бога гневит, – шептала Антонина Ивановна.

Свекровь говорила, а Татьяна смотрела, как дрожит ее нижняя губа. Старушка боялась отпускать свою защитницу и помощницу в одном лице, ей было страшно оставаться с сыном. Такие эмоции не сыграть, все по-настоящему. Татьяна понимала, что без нее Антонина Ивановна будет обречена на жалкое существование до последних своих дней. Сейчас она старалась порадовать старуху чем-то приятным: испечь для нее пирожков или мягких булочек, отвести под руку в сад или на лавку возле забора, почитать вслух старые письма. Опять же, оказать помощь в бытовом плане – постирать, погладить, искупать. Виктору не было дела до этих вопросов. Замкнутый, почти всегда угрюмый и очень ревнивый, настолько, что все мужики в деревне знали – Татьяну нужно обходить стороной.