Нам можно

скачать книгу бесплатно

– Полижи ей, – скомандовал негромко. Целоваться мы не собирались, а меня сильно заводили оральные шалости лесбиянок (с настоящими никогда не трахался, но псевдо очень заходили).

Трикси оттопырила крепкую задницу и принялась дразнить языком набухшую кнопку подружки. Она призывно извивалась, пальчиками у себя между ног баловалась, к аналу меня призывала. Пока рано, хочу, чтобы головку разрывало от похоти, чтобы побагровела от притока крови.

– Теперь надо мной поработайте, девочки, – и закинул руки за голову, отдаваясь опытным пальцам и губам.

Член гордой мачтой смотрел в потолок, готовый поплыть по волнам наслаждения и резко ворваться в любое отверстие. Я сладко выдохнул, когда головка скрылась в податливом ротике, за ней ствол по самые яйца, которые, кстати, весьма умело вылизывала Сами. Я закрыл глаза и положил руку на голову, волосы у корней прихватил, ритм задавая. Кончать не собирался, так настроиться на долгий марафон.

– Одень презерватив, – шепнул, шлепнув Трикси по заднице, пора заняться и ей. Латекс плотно обтянул ствол, лоснясь от смазки. Я толкнул Сами на подушки и ловко перевернул Трикси, чтобы она оказалась точно между ног подруги и продолжила вылизывать ей промежность, а сам сзади устроился. Ягодицы обхватил и резко натянул на член, вырвав гортанный крик. Она девочка опытная, ей прелюдии и подготовка не нужны. У нее каждая дырка готова к немедленному использованию. В анал может принять и два члена, если поманить деньгами.

Эластичные стенки обхватили ствол плотно, но не так туго, как хотелось бы. Я замер, ловя миг наслаждения, ту самую не растянутость, которая пройдет, когда отверстие подстроится под член. Затем резко вышел и, обхватив крепкие бедра, начал медленно натягивать задницу Трикси на себя, дюйм за дюймом. Я сдерживал желание вбиваться, вторгаться с силой – это приближает оргазм, но притупляет остроту ощущений. Медленное наслаждение всегда приятней быстрой разрядки.

– Старайся лучше, – сказал, когда член полностью вошел, а мошонка стукнулась о промежность. Надавил на затылок, чтобы Трикси принялась ублажать подружку по полной. Когда Сами протяжно застонала, кусая губы, я сам вошел в кураж, наращивая темп. Одной рукой вцепился в порозовевшие ягодицы, другой терзал клитор Трикси – ей тоже должно быть хорошо.

Все слилось в моменте, полностью пропало в вакханалии похоти и порока: запахи секса и разгоряченных тел, частое дыхание и рваные стоны, влажные шлепки и горячая смазка на моих пальцах. Мольбы не останавливаться, сладкое чувство приближающегося оргазма, блестящие от соков складочки – человеческое отключилось полностью, остался только животный инстинкт спариваться. Член окаменел, готовый взорваться, вбивался на полную, не встречая сопротивления. Я кончил как в бреду, всем мощным торсом навалившись на хрупкую Трикси. Тело подрагивало еще минуту, пот скатывался по шее и груди, девочки свалились в кучу из ног, сисек и писек. Еще десять секунд и стало тошно, пришло опустошение. Я извалялся в грязи, получил удовольствие, теперь нужно смыть с себя это чувство омерзения. И к самому себе тоже. В первую очередь к самому себе.

Из душа я вышел одетым полностью. Не собирался больше задерживаться здесь. Я снял люкс в Монтерей-Плаза на всю ночь и оставил депозит в тысячу долларов. Шампанское, устрицы на подушке изо льда и с лаймовыми дольками рядом, немного травки – подружки-лесбиянки будут отрываться всю ночь, а утром закажут шикарный завтрак и встретят теплое апрельское утро на террасе с видом на залив. Это моя плата за услуги: жрачка, выпивка, марихуана, деньги – это слишком отдает проституцией. Хотя по факту…

– Пока Картер! Мы тебя любим! – хором воскликнули девушки. Я только кивнул и вышел. Любят они – ага, как же.

– Доброй ночи, мистер Трэвер, – швейцар вежливо распахнул двери, выпуская в ночь.

В апреле в это время прохладно, но для меня так даже лучше. Прохлада освежила, омыла и обновила. Мозг заработал – компьютер перезагрузился, стирая лишнее. Вирусы мои. Никогда не любил смаковать, перебирать в памяти свои оргии. Во времена студенчества они были пьяными, и на утро я в принципе помнил немного. Сейчас мне двадцать пять, и я серьезный мужчина и бизнесмен, сын респектабельных и уважаемых родителей – напиваться до умопомрачения не по чину, да и не тянет больше. Секс – это другое. Природа берет свое, а почему втроем (когда я трахался один на один с женщиной – по пальцам пересчитать можно) – потому что легко. Потому что есть бабки и природные данные завалить хоть десяток телочек, а чтобы не роптали – приплатить. Бабы любят вкладываться в себя – шмотки, спа, цацки. Они быстро понимают, что я не тот билет, который пригреет и в сытую жизнь возьмет, а вот денег подкинуть на апгрейд могу и, возможно, на них клюнет тот самый прЫнц. Всего-то отсосать нужно и с такой же искательницей богатого мужика-дурака потискаться – ничего сложного.

Мотор моего «Ягуара» утробно заурчал, как большой черный хищник, вливаясь в темную ленту дороги, подсвеченную унылыми фонарями. Я выехал на шоссе и разогнал тачку до ста восьмидесяти, пользуясь пустой дорогой. Опасно входил в повороты и плевал на камеры видео-фиксаторов. Не так давно я сказал лучшему другу, что повзрослел и не живу на адреналиновой дозе, гоняя на байке без правил и ограничений. Соврал. Нет, адреналиновый дурман выветрился из головы года два назад, но чувство беспробудной тоски и внутреннего одиночества порой подкатывали горькой слюной. Хотелось или блевать, или сдохнуть. Иногда я был ненастоящим человеком. Фальшивкой. Причем созданной мной лично. Веселый шутник и балагур, обаятельный повеса, как любя пеняла бабушка. Именно поэтому в свое время я постоянно напивался, якшался с девками сомнительных моральных качеств (чем, собственно, грешу и сейчас), не подпускал к себе людей – конкретно так, чтобы под кожу и в душу. Кроме отца и Эрика, лучшего друга. Только они знали меня глубже. Даже с братом мы не были по-настоящему близки. Прочая родня – по верхам.

Домой практически прилетел, в гараж заехал с наскока – как только поднялась дверь. Я жил один, в южной части города, на Канери-Роу. На берегу Макаби-Бич: рядом магазин шоколада и скульптурная галерея, скалистый берег с узкой пляжной линией и длинной волной, как раз для серфинга.

Мой таунхаус был небольшим двухэтажным строением, очень уединенным, насколько это вообще возможно, конечно. Я бросил ключи на барную стойку из стекла и металла, рывком скинул пиджак и, ослабив узел галстука, стянул через голову. Упал на королевский диван, обтянутый черным бархатом, и посмотрел вверх на звездное небо. Дом спроектирован интересно – ассиметричный второй этаж и полкрыши из стекла. Я обставил его соответственно: кичливый шик и полный арт-хаус.

Завтра на работу, надо бы поспать – третий час ночи, – но в голове, как в перезрелом вине, бродили мысли. Разговор с отцом, карьера, бизнес, гиблая газетенка, будущее, настоящее, прошлое… Я бросил взгляд на стену, сверху донизу увешанную фоторамками. Вся моя жизнь в снимках десять на пятнадцать. Поднялся и подошел, улыбнулся, вспомнив, как мы с Эриком в мантиях выпускников мерились баллами успеваемости. Обошел меня на один, дружище, и стал лучшим на курсе! Но я не завидовал – Эрик мне как брат, мы вдвоем многое прошли: от сбитых коленок до простреленного плеча одного из нас. Братья по духу. Навсегда.

Рядом фотка, на которой меня, семнадцатилетнего лба под шесть футов ростом, треплет за щеку любимая бабуля. В самом центре семейное фото: чета Трэвер с сыновьями. Папа скупо улыбается, Энди чересчур, а мама как всегда холодна и неприступна. Она нас никогда не любила, а мы претворялись, что это не так. Энди даже поверил (или просто забил). Я привык к фальши, имитируя золотого мальчика, у которого все в порядке. Женщины жестоки, это я усвоил с детства. Если не любят, то не заставишь. Да, есть те, кого за бабки, досуг и положение в обществе можно купить, но это тоже фальшь. Мираж. Иллюзия. Я ведь не урод, и не тупой, но хрен бы мне дала какая-нибудь сделанная-переделанная шлюшка-финтифлюшка. В «по любви» – не верю. Рано или поздно начинается «хочу, купи, давай пароль от телефона».

Я хмыкнул невесело и пошел наверх. В спальне даже свет не стал включать, сразу подошел к стене, где висела гитара. Сел в кресло и тихонько ущипнул струны. Мелодия полилась тихая и грустная, словно женские слезы. Обреченные, но смиренные. Порой на меня находила странная хандра и меланхолия. Очень часто после секса. Раньше я предпочитал ее запивать и кутить всю ночь, чтобы в сердце тоска не пробивалась, сейчас принял это и через себя пропустил. Но секс все равно предпочитал с парой партнерш и без каких-либо намеков на отношения или обязательства. Оргия – это вообще легко, а вот вдвоем сложно. Заниматься любовью – это открываться, делиться с женщиной частичкой себя, а у меня и самого от себя только оболочка и немного души. Нечем там, по сути, делиться.

Я с великой осторожностью повесил гитару на место и ладонями стряхнул страдания с лица. Блядь, да не так уж плохо я живу!

Затем тупо одежду сбросил и упал на душистую постель – обожаю, когда простыни мятой пахнут. Усталость и поздний час свое взяли: веки слиплись в момент, но я заставил себя подняться и почистить зубы – иногда я жуткий педант и перфекционист. Завтра работы дохрена, еще больше, чем за всю прошедшую неделю. Хватит хандрить!..

Через пару дней я закончил изучать аналитику и сверстал бюджет «Калифорнийского синдрома». Дебет с кредитом не сходились категорически, но, по крайней мере, мы вышли на примерные показатели рентабельности, порог, которой нужно преодолеть край через полгода. Денег им что ли дать? На мгновение подумалось, но азарт взял свое. Даже ржавое корыто можно заставить плыть. Это действительно вызов. А вызовы я любил. Кстати, написать статью о криптовалютах для домохозяек тоже вызов, брошенный мне Ведьмочкой. Почему бы не попробовать, а в случае чего можно просто удалить.

Через полтора часа я перечитал написанное и досадливо взлохматил волосы. Сложно. Сплошные термины или жаргон. Нет прозрачности. Да, критическое мышление у меня развито неплохо. Нужно так, чтобы женщина пересказать могла, а это значит понять. Это на пальцах разложить необходимо. Современная экономическая реальность человеческим языком – это не так уж и просто. У меня даже уважения к писакам прибавилось.

Когда уже ехал домой, скинув статью Марсии, позвонил отец, попросил подъехать в офис. Интересно…

Я остановился прямо возле головного офиса «West America»: пятиэтажное здание в колониальном стиле, протяженностью в полмили. В Нью-Йорке штаб-квартиры бизнес-гигантов устремлялись вверх, к верхушкам небоскребов, а у нас в длину. Именно отсюда управляли активами и дочерними организациями по всей Америке.

– Привет, красавица, – я обаятельно улыбнулся секретарше отца. Я, правда, считал, что некрасивых женщин не бывает, а Дженнифер была умна и немного мила. – Босс у себя?

– Здравствуйте, мистер Трэвер, – зарделась Дженнифер. – Ожидает вас.

– Картер, – поправил ее мягко. – Для тебя я всегда Картер.

Она порозовела еще больше. У меня всегда при отце будет плюс один союзник, а к Дженнифер папа прислушивался уже больше пятнадцати лет. Секретарь она только номинально – не подпускает к отцу никого, не доверяет, – по большому счету она личный советник по административным вопросам и управлению персоналом.

– Тук-тук, можно? – я шутливо голову просунул в прорезь. Отец со своего царского рабочего места – ну, любим мы комфорт и шик (что, кстати, выбивалось из модных нынче тенденциий аскетизма и умеренности в образе жизни) – взглянул на меня поверх очков и нарочито громко вздохнул, приглашая войти.

– Я просил тебя поумерить пыл, Казанова, – строго отчитал отец, – а не руки распускать с редактором.

– В смысле? – не понял я.

– В прямом! Ты какого черта с поцелуями кинулся на мисс Кларк? Хочешь обвинения в сексуальных домогательствах в свой послужной список добавить?!

Вот стерва! Чертова Марсия Кларк! Правду говорят, из всех женщин самые суки – брюнетки! Не знаю, где слышал, но точно слышал! И почему я западаю именно на этот цвет волос?! Хотя к Ведьмочке это не относится, естественно! Хм, не относится… А может?..

Я понуро голову опустил – раскаивался типа, – а сам идею в голове прокручивал. Ведьмочка – шпион. То бишь враг, а таких людей рядом держать недальновидно. А вот сделать из противницы союзницу… Хотя какую, к черту, союзницу?! Поклонницу, фанатку, влюбленную дурочку – это можно. Я же вижу, как она порой смотрит на меня и глаза отводит стыдливо, заметив, что наблюдаю. А ведь Ведьмочка далеко не дурнушка.

Я прикрыл кулаком хищную улыбку, вспомнив крепкую пышную грудь в декольте блузки. У нее сочная фигура, молодое и красивое тело. Да и с лицом проблем нет: глазки, реснички, губы пухлые, черные волосы на кулак намотать с превеликим удовольствием можно. В общем, все, что нужно для вынужденной любовницы имеется. Дело за малым – обратить ее в веру имени меня. Ведьмочка все для меня сделает, с руки есть будет.

– Больше не повторится, – примирительно ответил отцу, добавив фирменную ангельскую улыбку, которая, впрочем, его никогда не обманывала.

– Посмотрим-послушаем, – проворчал он и повернул ко мне экран монитора. Приятно, что решил посоветоваться насчет инвестиций в ритейл. Это льстило. А завтра я завалю Ведьмочку – думаю, тоже будет неплохо.

Глава 5

Марсия

– Ого! – услышала и резко вздернула голову. Картер в моей каморке?! – А у тебя здесь ничего так.

– Здравствуйте, мистер Трэвер, – осторожно произнесла я, ища на холеном лице признаки сарказма.

– А в моем доме сможешь так? – и улыбнулся сверх офигительно, просто отвал всего. Это что еще за новый Картер Трэвер?! Такие метаморфозы даже пугают…

– Как так? Лампочку вкрутить?

Картер остался невозмутим, только на мой ноутбук кивнул вопросительно.

– И как?

Ах, это он о статье.

– Неплохо, – похвалила я. – Доступно и просто. Даже я кое-что поняла, хотя с цифрами не дружу. И ошибок почти нет.

– Какие ошибки! – натурально возмутился он и брови свел. – У меня врожденная грамотность!

– Ага, – согласилась сразу и выкатила распечатанный материал с пометками. – Посмотри, здесь пара замечаний.

– Ничего себе пара! – вздернул бровь и на меня посмотрел уже не так ласково. – Это мне исправить нужно, м?

Я не смогла удержаться от ехидной усмешки – вот, значит, как выглядит недоумение биг-боссов! Но это была не злость. Признаться, я боялась встречи с Картером: после нашего приватного разговора с мистером Трэвером старшим – предполагала, что младший меня по стенке размажет и плевать, что я под защитой его отца.

Может, я бы и не рассказала мистеру Дэнису о возмутительном поведении его сына, но была настолько взвинчена после неожиданной атаки Картера, что когда позвонил его papa[5 - Отец по-французски.], с горяча выложила про поцелуй и прочее рукораспускательство. Как можно следить за нравственностью человека, у которого этой самой нравственности нет в принципе?! Не заложено на генном уровне. Хотя сам мистер Трэвер казался вполне респектабельным и серьезным. Но Картер, видимо, не в него пошел. А если вспомнить Энди Трэвера, с которым мы учились вместе – дело вообще плохо. У младшего брата Картера как-то с умственными способностями не очень. Внешность есть, сила есть, а ума почему-то не надо.

– Нет, – произнесла вежливо и абсолютно невинно. – Я хотела, чтобы вы одобрили правки. Все-таки текст начальника редактировала.

Он взглянул на меня, потом на лист со статьей, и снова на меня, затем подошел ближе – я вся подобралась, готовая защищаться (может, давиться правками заставит) – свернул демонстративно самолетик и запустил в моем крохотном кабинете. Тот, ударившись о стену, шлепнулся вниз.

– Делай, что хочешь, Ведьмочка, – и ладонь рядом с моей положил, не касаясь пальцев, но я чувствовала тепло, исходившее от них, – я тебе доверяю, – и ушел. Просто ушел. Оставил меня в растерянности.

– Что это было? – спросила у самой себя. С чего вдруг такая отзывчивость? Слабо верится, что прилетела добрая фея крестная (которой у меня нет) и по мановению волшебной палочки превратила эгоистичного болвана в прекрасного принца. Картер определенно что-то задумал. И, вероятно, я в этом играю какую-то роль. Возможно даже, ключевую. Значит, пора становится еще более бдительной!

Наказ хороший и действует не только в отношении с начальством, но и с подчиненными. Моя первая планерка прошла отвратительно. Меня не слушали, прерывали и всячески выказывали пренебрежение. Но мне все же удалось рассказать о планах добавить к веб-версии газеты, месячный выпуск – полноценный журнал. Настрой у большинства был скептическим. Хлоя вообще громко фыркнула, а группа подпевал повторили.

– Коди, – я обратилась к нашему штатному фотографу, – нужно будет сделать хорошие снимки. Темы я напишу по электронке.

– Хорошо, – сухо и ровно. Он чуть ли не единственный, кто не примкнул к лагерю «ненавидящих выскочку Марсию Кларк». Он просто работал. Союзников у меня не было, но были те, кто держал нейтралитет. Пэм, например. И Лайла. Если бы я потеряла еще и редактора развлекаловки, то просто не вывезла бы должность главреда. Пропускать через себя каждый текст – физически невозможно.

– То есть мне помимо рубрики еще и гайд по Консервному ряду*** подготовить? – возмущенно кудахтала Марта. – А платить за это будут вообще?!

На пончики не хватает, что ли? В сердцах подумала я. Да, зло и некрасиво, но я же не железная! И в мыслях дозволяется быть не белой и пушистой.

– Мы с мистером Трэвером обязательно обсудим вопрос доплат, – отчеканила я. – Пробный материал для журнала хотелось бы увидеть к двадцатому числу.

Две недели достаточно, чтобы сделать примерный набросок – нужно знать, отчего плясать будем.

К концу недели я поняла, что легко не будет в принципе: мои уважаемые коллеги присылали черновики статей в неудобоваримом виде. Это саботаж в чистом виде!

– В Монтерее ты либо лобстера на лицо накладываешь, либо бомж… – вслух зачитала отрывок о социальной составляющей города и схватилась за голову. Я ведь специально дала эту тему Карлу – такая возможность правдиво рассказать о жизни в так называемой «колонии миллионеров» этническому латиноамериканцу. Но…

Я скептически посмотрела на миленький букетик пахучих ландышей, перевязанных бархатной синей лентой. Они пахли сладостью и нежностью. Конечно, мне было приятно, но слишком это подозрительно. Всю неделю Картер оказывал мне знаки внимания, ненавязчивые и галантные. Дверь откроет, кофе закажет, комплименты, теперь вот цветы – прямо образец рыцарской куртуазности. Я верю, что люди меняются, но не так быстро и кардинально. Он же насмехался надо мной еще несколько дней назад – что же изменилось? Ощущение, что меня очаровывают.

Я бросила взгляд на часы – шесть вечера. На карточке было написано, что бюджет и надбавки сотрудникам он готов обсуждать исключительно в это время. Пора.

– Натали, мистер Трэвер у себя? Мне назначено.

– Мисс Кларк, – она поднялась, как всегда строгая и элегантная, – прошу, – и дверь передо мной распахнула.

Вот эта выучка! Любой военный позавидует. Мне, кстати, нравилась эта женщина. Все четко, грамотно и по делу. Казалось даже, что Картер ее немного побаивался. Ну, а вел себя при Натали как шелковый! Вообще, я бы никогда миссис Уоттс не решилась называть по имени, но она сама велела. Кто я такая, чтобы спорить!

– Я пришла обсудить бюджет, – с порога начала, но не закончила.

– Пошли, – бросил Картер и, отбросив айпад, легко вскочил с низкого дивана приятного мятно-бирюзового оттенка. Готова поспорить, что еще вчера его не было! Обновление интерьера под вкусы его величества биг-босса шли полным ходом. Как по мне – уже все супер-пупер.

– Куда мы? – спросила, едва подстроившись под широкие шаги. Здоровый же вымахал, недаром за нашу баскетбольную команду играл! Картер только загадочно улыбнулся.

Через пару минут мы остановились перед дверью, обычной, офисной. Он нажал на ручку и поманил меня внутрь. Я вошла и обомлела. Это был кабинет, но не просто, а личный. Директора какого-нибудь, не меньше. Достаточно просторный – по сравнению с моей коморкой уж точно! – светлый, с большими окнами, обстановкой получше, чем у той же Хлои. Широкий стол т-образной формы для планерок поражал размерами, а стулья обиты натуральной кожей – мне даже прикасаться к ним не нужно, пряный запах подсказал. Ну а небольшая зона отдыха в нежно-персиковых тонах, с кофемашиной и изысканными фарфоровыми приборами попала в самое сердечко.