скачать книгу бесплатно
– А ты, бала, не спеши с решением, иди, подумай, – прервал его отец. – И не дерзи матери, помни: Агайын коп, ана бiреу-ак – Многочисленна родня, а мать всегда одна, она плохого не посоветует.
Да, видимо, предвидящее материнское сердце что-то шепнуло ей, когда она категорически заявила, что хочет, чтобы ее сын стал прокурором. Позже он поблагодарит за это Всевышнего, ибо юридическое образование помогло ему отстоять свою правду. А тогда, в юности, очень переживал, прощаясь со своей мечтой стать егерем. Слово матери, слово отца и всей семьи для восточного человека значит больше, чем его личные желания. Поэтому судьба его была предопределена: юридический. Бахыту же машиностроительный одобрили. И они поехали в Алма-Ату, так как полагали, что только в столице может быть полноценная, богатая событиями студенческая жизнь.
Слово третье: Лейла. И в горе, и в радости…
– Нет, Кайрат, ты же знаешь, что мы с Максатом решили пожениться. Я не передумаю.
– Лейла, неужели простой аульский мальчишка для тебя лучше, чем я? Ты же знаешь, кто мой отец, я могу бросить к твоим ногам всё, что пожелаешь! А что может дать тебе сын простого агронома в провинциальном городишке? Только в столице можно жить, делать карьеру, процветать, а в захолустье… Ты подумала, что тебя ждет? – высокий, красивый парень в модных джинсах был настойчив. Он искренне недоумевал, почему такая разумная девушка, как Лейла, выпускница иняза с красным дипломом, собирается уехать по распределению в Джезказган, куда направляют ее жениха. Да и то, что ему предпочли какого-то аульского парня без будущего, крайне раздражало.
– Подумала, Кайрат, для меня главное – не где, а с кем. Я верю в него, он лучший.
– Он бишара – бедняга, несчастный… Ты еще об этом пожалеешь, когда будешь влачить с ним жалкое существование. Смотри, я два раза не предлагаю…
…Всё было в жизни: и безденежье, и достаток, и мысли в унисон, и недопонимание, но никогда она, Лейла, не пожалела, что выбрала Максата. Это был ее мужчина. По духу, по душе, и по сердцу. Они так и шли по жизни вместе: мечтали о многом, а в сущности о том же, о чем грезили в то время их ровесники, последнее поколение пионеров и комсомольцев, воспитанных на идеалах классической литературы, верящих в добро и справедливость, чтивших обычаи и традиции. И хотя все жаждали свежего ветра перемен, осознать перестройку, сметавшую все былые ценности, ставившую их мир с ног на голову, отбрасывающую все принципы и разрушающую незыблемые до того устои, было не так-то просто. Лейла, ставившая духовность во главу угла, понимала, что их мораль потерпела оглушительное фиаско, столкнувшись с новой жизнью. Сосед дядя Толя, «работающий» рэкетиром, интердевочка Тамара или везущий тюки шмоток из-за границы бывший одноклассник Арсен стали значимее почитаемых ранее корифеев науки, искусства и литературы. Любимые писатели, университетские профессора, романтики-геологи ушли в прошлое. Образование не котировалось. Котировались власть и сила. Закон попирался. Вместо него процветали беспредел и разруха. Лейла видела, что Максат все больше замыкался в себе, взвешивал, переоценивал, ночами что-то писал, прикидывал, рассчитывал. Он, как и многие, понимал, что большие деньги делаются на крушении империи. И ностальгически оплакивать попранные идеалы может себе позволить только отодвинутая на обочину мягкотелая интеллигенция. Деловые же люди должны оценить возможности нового времени, влиться в поток нововведений и строить свой бизнес.
– Лейла, мы с Бахытом решили открыть фирму. Но придется заложить нашу квартиру. Что скажешь? – Максат выжидающе смотрел ей в глаза.
– Я верю в тебя, Максат. Надеюсь, ты понимаешь, что делаешь.
– Спасибо, дорогая, я постараюсь сделать все, чтобы наша семья ни в чем не нуждалась.
Сказать, что было трудно в эти перестроечные годы – значит, ничего не сказать. Но дух свободы, новые возможности, открытые границы вселяли надежду и побуждали к действию.
– Лейла, твой муж прямо-таки фонтанирует идеями, мы такими темпами не только с кредитами скоро расплатимся, но и бизнес расширим! – искренне ликовал Бахыт. – Поедем в Алма-Ату, Максат говорит, что там больше возможностей, заживем, наконец, не считая копейки!
…А потом она оказалась в сказке, – ну а как еще назвать то, когда к твоим услугам водитель, повар, прислуга, когда у тебя дома, машины яхты и даже личный самолет? Когда сын учится в Лондоне, а ты можешь слетать на Уик-энд в Венскую оперу?
– За тебя, Максат! Ты у нас – воплощение «американской мечты»: от чабана до миллиардера! Кто еще так сможет? Без поддержки, без протекции, своими силами! Лейла, ты можешь гордиться своим мужем! – Бахыт приподнял бокал шампанского и с удовлетворением констатировал:
– Как быстро привыкаешь к хорошему! Могли ли мы подумать, что будем вот так плыть на собственной яхте и отмечать твой день рождения, Максат? Помнишь: джайляу, кашара, отары… Как давно это было! Ты еще тогда сказал: неужели мы всю жизнь будем пасти нашу еду? А сейчас ты о чем думаешь, Маке?
– Не поверишь, – не сразу откликнулся Максат.
Лейла встревожено повернулась к мужу, почувствовав в его голосе нечто настораживающее.
– Думаю: неужели я родился и пашу с утра до ночи для того, чтобы содержать эту «армию», обслуживающую яхты, машины, офисы и самолеты, которые я использую в лучшем случае по разу в год? Это расточительство, Бахыт, все сворачиваем, эти деньги должны работать правильно… А ты как думаешь, джаным? – повернулся он к жене.
Лейла с легкой улыбкой посмотрела на мужа:
– Я доверяю тебе, дорогой. И уверена, что ты знаешь, что делаешь.
Слово четвертое. Кайрат
«Истинно говорю тебе, что… прежде нежели пропоёт петух, ты трижды отречёшься от Меня…» /Евангелие от Луки 22:34/
– Маке, зачем ты взял к нам Кайрата? Да еще своим замом? Вы же никогда не могли найти общий язык? – удивленно спросил Бахыт.
– Он классный экономист, нам такой нужен. Платить будем хорошо – не подведет, не будет же он рубить сук, на котором сидит? – улыбнулся Максат.
– Тебе виднее, я бы поостерегся, – с сомнением уступил Бахыт.
… – Благодарим за содействие следствию, Кайрат Кожахметович, если бы не вы, мы бы не скоро распутали этот замысловатый клубок хитросплетений. Вы помогли нам выявить серьезные хищения, завтра же будет наложен арест на счета и имущество…
… – Максат, —Бахыт почти кричал в трубку. – Ни в коем случае не возвращайся домой, немедленно лети куда-нибудь, где сможешь пересидеть. Все арестовано, мало того, тебя ищет Интерпол! Легче отбиваться, когда на свободе, тем более, что ничего противозаконного мы не делали…
– Думаешь, подставили?
– Да тут и думать не надо. Пригретый тобой же Кайрат…
– Ладно, Бахыт, не переживай, прорвемся! А насчет Кайрата – ты же помнишь, как говорили наши предки: «Алтын корсе перiште жолдан таяды» – Увидев золото, и ангел бы свернул с дороги, – что же говорить о слабом человеке? Не суди его…
Слово пятое. Адвокат. Dura lex, Sed lex
– Почему я взялся за это практически безнадежное дело? – задумался Залман. – Обычно люди, которые приходят ко мне, просят: «Докажи мою невиновность, ты же – лучший!» Но Dura lex sed lex, – закон суров, ибо закон. Поэтому не за каждое дело возьмешься, взвешиваешь, прикидываешь… За мою практику разное было. А этот парень пришел ко мне и сказал: «Докажи мою вину…» Я опешил:
– Зачем?
– Потому что ее доказать невозможно, ибо я невиновен. Но никто не берется доказать мою невиновность, поэтому я и прошу тебя: «Докажи мою вину!»
И я согласился.
– А что потом? – молодая журналистка с нескрываемым интересом слушала маститого адвоката, выигравшего такое необычное дело.
– Мы все обговорили, благо, он сам юрист, понимал, в какой переплет попал, и Максат пошел сдаваться в интерпол, так как полагал, что здесь его шансы на оправдание выше, чем на родине…
– Это был трудный процесс для вас?
– Да, нелегкий, но Максат мне сказал: «Ты же еврей и знаешь, что у вашего народа есть хорошая мудрость: «Даже самый плохой конец – это не более, чем начало», поэтому мне надо сделать этот шаг – оправдать себя перед теми, кто мне верил и кто доверился. Пусть я потеряю миллиарды, – но не Родину и своих друзей…
– И вы выиграли!
– Да, все обвинения с него были сняты, так как выяснилось, что всё было сфабриковано…
Слово шестое. Принятие или Возмездие?
У казахов есть пословица: Родину предать – себя заживо схоронить. А если Родина отвергает, предает тебя?! Нет на это пословицы…
Много об этом передумал Максат, стоя у окна камеры и глядя на свободные от боли предательства звезды. Пока не пришел к простой истине: Родина не предает, предают люди. Можно ли тогда держать на нее обиду? Я потерял миллиарды, но упав, понял, кто друзья, и кто враги, обрел веру и отстоял справедливость.
Понять, как он пережил эти годы, может не каждый. Да, он выиграл в этой неравной борьбе с Законом, который сами же его служители могут повернуть себе в угоду. Выиграл, но боль осталась. Щемящая, тянущая, не прекращающаяся ни на минуту. И закрыть ее можно только принятием или возмездием. Лучше – принятием через возмездие. Но кому воздавать? Опускаться до уровня предавших его и уподобиться? Да и что он потерял? Больше обрёл: ведь богатство не в том, на чем ты ездишь, в чем ты ходишь, и в каком доме ты живешь, богатство – это крепкая семья, любимые дети, надежные друзья и твоя единственная и неповторимая земля предков —родина.
А если кто-то не оправдал твоих надежд и ожиданий – это не его вина, ведь это твои ожидания: «каждый – сапожник своим сапогам» – говорят испанцы.
Слово седьмое. Сколько б конь не кружил, к коновязи своей вернется; сколько б джигит не бродил, на Родину вернется
Потолка над ним не было – был вырезанный кусок звездного неба, нависающий над головой. Максат лежал, раскинув руки и улыбался. Он на родной земле, в своем доме, рядом спокойно спит его Лейла, а за стеной слышится тихая музыка: видимо, сын еще смотрит телевизор. Завтра новый день.
И пусть он будет благословенным…
Бирюзовые капли дождя
Человек подобен капле дождя: кто-то падает в грязь,
кто-то на лепестки розы /Джалаледдин Руми/
Море, выбрасывая огромную широкую волну на песок, ложилось у ее ног, словно простыня, которую расстилала мама. Жизнь тогда была предвкушением чего-то светлого, а мать – доброй и ласковой. Валентина стояла под летним солнечным дождем и загадывала: если он будет с бирюзовым оттенком, то все ее желания сбудутся. Дождь был радужный, крупные капли плюхались со стуком в море и думали, что море – это они. И сколько она не всматривалась сквозь прищуренные глаза, бирюзы в этой ослепляющей водной стихии не было. И желания не сбылись. Мечта разбивалась о мечту, год шел за годом, она взрослела и все больше понимала, что Вселенной не под силу выполнять все желания маленьких глупых человечков, ибо она не золотая рыбка, да и что было бы, если бы сбывались желания каждого? Полный абсурд. А люди ждут, надеются. Ведь это легче, чем самому сбивать лапками сметану?
Валентина была не из таких. Еще с детства она четко определила, чего хочет и шла к этому выверенным армейским шагом. Кому-то все давалось легко: через родителей, волей случая или благодаря талантам. Короче, – лепестки роз под ногами, да и только. Ей же приходилось прилагать неимоверные усилия, тяжело, со скрипом, завоевывать, откатываясь и вновь возвращаясь к начатому. Но она в молодости прочла запавшие ей в душу слова персидского поэта Руми: «Когда мир ставит вас на колени, вы в идеальном положении для молитвы» и отметила для себя, что главное – находить плюс даже в несколько унизительном, коленопреклонённом положении. Это выручало, вдохновляло и никогда не подводило. Валентина научилась льстить, подыгрывать и манипулировать, что помогало двигаться к цели: «Да на вас молиться надо, такая доброта – просто чудо… Очень меня обяжете, милосердие ваше не знает границ… Да куда же мне со своим умишком с вами тягаться…» И так далее, и тому подобное. Кому не нравится, когда их превозносят, когда им льстят, когда на них молятся? Хочется в ответ облагодетельствовать, получая взамен ощущение покровительства, приятного снисхождения к убогому и чувство «хождения в народ».
