Ты не одна

Ольга Татарникова

Ты не одна

В солнечном приморском городе, где ласковое море шепчет о безмятежности, разворачивается драма женщины, которая считает, что самопожертвование – это высшее проявление любви.

Глава 1. Черное солнце

Лучи послеполуденного солнца ласкали прибрежную набережную, превращая море в сверкающее зеркало. Бриз трепал волосы прохожих, принося с собой терпкий коктейль из соли, водорослей и сладковатого дурмана магнолий.

Стася и Вадим, держась за руки, неспешно прогуливались по широкому променаду, их фигуры отчетливо вырисовывались на фоне лазурного горизонта.

Стася, стройная женщина с мягкими чертами лица и большими мечтательными глазами, взгляд которых то и дело обращался к мужу – Вадиму, мужчине среднего роста с самоуверенным выражением лица. Он держал ее за руку, но его пальцы были расслаблены, скорее охватывая, чем сжимая. Его взгляд скользил по горизонту, будто подсчитывая невидимые суда или оценивая перспективы застройки берега, а не любуясь красотой.

Стася шла, прищурившись от бликов, пальцы невольно сжимали край платья – тонкая ткань трепетала на ветру, как крыло пойманной бабочки. Вадим отбивал каблуками четкий ритм. Даже в тридцать пять градусов он напоминал отглаженный конверт: стрелки брюк идеальны, манжеты застегнуты на запястьях. Его тень, острая и темная, контрастировала с размытым силуэтом Стаси.

Проходя мимо старинного фонтана, украшенного фигурами морских нимф, Стася присела на край, ловя ладонью брызги. Вода была теплая, как слезы. Здесь все и началось. Перед ее глазами, словно кадры из старого фильма, пронеслись картины их первой встречи десять лет назад.

Это было здесь же, на набережной, в разгар курортного сезона. Стася, только что закончившая институт, приехала на отдых и случайно столкнулась с Вадимом у прилавка с сувенирами. Ее локоть задел витрину с ракушками-безделушками. Браслет с бирюзой звякнул о брусчатку, а мужчина в белой рубашке поднял его.

Память вытащила обрывки: ее сандалии, стертые на пятках, его рука с дорогими часами, поднимающая браслет. «Вы уронили удачу», – сказал он тогда, и она засмеялась, потому что удача в ее двадцать пять пахла ванильным рожком и дешевым лаком для ногтей.

– Простите, я… – она запнулась, чувствуя, как жар от шеи поднимается к вискам.

– Это я должен извиняться, – его смех напомнил звон хрустального бокала. – За то, что помешал вам разбить всю витрину. Позвольте угостить вас мороженым?

Он купил ей пломбир в вафельном стаканчике. Ваниль таяла на языке, а он рассказывал о строительстве отеля на скалах, жестикулируя руками, как дирижер. Этот вечер положил начало их бурному роману. Каждый день был наполнен прогулками по живописным улочкам, посиделками в уютных кафе и долгими разговорами под шум прибоя. Вадим очаровал ее своей уверенностью, остроумием и, казалось, искренней заинтересованностью в ее мыслях и чувствах.

Спустя всего месяц Вадим сделал ей предложение. Это произошло на закате, когда они сидели на пирсе, свесив ноги над водой. Море было спокойным, отражая золотистые блики заходящего солнца.

– Ты же знаешь, я не верю в долгие ухаживания, – он держал кольцо так, будто это был договор с печатью. – Мы идеально подходим друг другу.

Она ответила "да" прежде, чем осознала, что говорит. Море вздохнуло.

Свадьба была символической, но красивой. Вадим сиял, принимая поздравления, ловко жал руки, обменивался парой слов с каждым. Стася ловила себя на мысли, что он выглядит как идеальный хозяин премьеры собственного успешного проекта. Или новой жизни, – поправила она себя тогда, укоряя за глупые мысли.

– Ты вообще меня слышишь? – Вадим щелкнул пальцами перед ее лицом. В его глазах мелькнуло раздражение – быстрое, как ящерица под камнем.

– Конечно, – она провела рукой по волосам, смахивая несуществующую пыль. – Опять проблемы на работе?

Погруженная в воспоминания, Стася не сразу заметила, как Вадим остановился, доставая из кармана вибрирующий телефон. Его лицо на мгновение нахмурилось, когда он прочитал сообщение, но он быстро спрятал эмоции за маской безразличия.

– Идем, – он тоже отряхнул брюки, будто набережная была запыленной стройплощадкой. – Закажу тебе лосося в том ресторане…

– А помнишь, как мы ели только что выловленные и свежекопченые мидии на пирсе? – перебила она.

– Дешевая романтика для туристов, – он усмехнулся, поправляя галстук.

Телефон Вадима заурчал снова. Он отвернулся, прижимая трубку к уху, и вдруг заговорил по-английски, мягко, певуче – так, как никогда не говорил с ней. Стася поймала обрывки фраз: "инвестиции… риски… да, дорогая…"

Дорогая?

Море вдруг ахнуло, подняв волну. Где-то собиралась буря.

– Что-то важное? – спросила Стася, когда Вадим закончил говорить по телефону.

Вадим ткнул пальцем в экран, погасив уведомление.

– Нет, рутина. Хочешь мороженое? Жарко очень.

Он указал на киоск с вывеской «Пломбир-Парадиз». Стася кивнула, решив не обращать внимания на легкое беспокойство, зародившееся где-то в глубине души. Вместо этого она сосредоточилась на выборе вкуса мороженого, стараясь игнорировать тот факт, что Вадим, казалось, был больше занят своим телефоном, чем их совместным выходным.

Пока они стояли в очереди за мороженым, Стася невольно начала анализировать последние недели их совместной жизни. Вадим стал чаще задерживаться на работе, его объяснения становились все более расплывчатыми. Несколько раз она замечала, как он шептался по телефону, резко прерывая разговор при ее появлении.

"Нет, – мысленно одернула она себя, – я не должна так думать. У Вадима просто напряженный период на работе. Все пары проходят через подобные моменты".

– Клубничное? – Вадим протянул ей рожок. Шарик мороженого сползал набок, как её надежды.

– Ты же знаешь, я люблю фисташковое, – сказала Стася и взяла из его рук второй рожок с фисташковым мороженым, оставив Вадиму клубничное. Он едва заметно дернул плечами, смял чек и сунул его в карман брюк.

Они медленно пошли вдоль набережной, наслаждаясь прохладным лакомством в жаркий день.

– Помнишь нашу встречу здесь? – спросила Стася, желая разрядить возникшее напряжение и поймать ниточку того прошлого чувства.

– Конечно, как я могу забыть. Ты была такая красивая в том зеленом сарафане, – улыбнулся Вадим, но взгляд его скользнул по ее лицу и ушел куда-то в сторону, к чайкам над водой.

– В синем, в горошек – поправила Стася.

Он тотчас вернул взгляд, в глазах мелькнуло что-то похожее на испуг, мгновенно замененное привычной самоуверенной улыбкой.

– Ах да, точно, прости! Синее, горошек. Просто замотался с работой. Ты же знаешь, какой сейчас важный проект. Он махнул рукой, будто отгоняя назойливую муху, и его пальцы снова обхватили ее руку, на этот раз чуть крепче, как бы запечатывая тему.

Стася кивнула, чувствуя, как неприятный холодок пробежал по спине, несмотря на жару. Она попыталась отогнать мрачные мысли, сосредоточившись на вкусе тающего на языке мороженого и красоте окружающего пейзажа.

Они проходили мимо небольшого парка, где молодая семья расположилась на пикник. Молодая мама кормила грудью новорожденного, отец играл со старшим ребенком в мяч. Стася невольно залюбовалась этой картиной. В её груди что-то ёкнуло, будто с треском оторвалась пуговица на пальто, которое стало мало.

– Вадим… Может, пора? – она коснулась его руки.

– Что? – не понял он.

– Родить нам ребёнка. Мы уже десять лет вместе, у нас стабильная работа, своя квартира…

Вадим напрягся – перестал жевать мороженое, взгляд замер в одной точке. Но все это лишь на мгновение.

– Стась, ну зачем торопиться? – выдавил он, и голос его прозвучал неожиданно хрипло. – Нам и вдвоем хорошо. К тому же, сейчас… сейчас не самое подходящее время – у меня на работе такая запарка.

– Но, когда будет подходящее время? – настаивала Стася, ловя его избегающий взгляд. – Ты говоришь так с тех пор, как мы поженились!

Он резко выбросил недоеденное мороженое в урну.

– Давай не будем портить такой чудесный день, – произнес он мягко, но в его интонации сверкала сталь. – Смотри, какой красивый закат начинается. Пойдем, посидим на нашей любимой скамейке.

Стася подавила вздох разочарования и последовала за мужем к небольшой деревянной скамье, установленной на возвышении. Отсюда открывался великолепный вид на море, которое сейчас переливалось всеми оттенками золота и пурпура в лучах заходящего солнца.

Они сели, и Вадим приобнял Стасю за плечи. Она прильнула к нему, вдыхая знакомый запах его одеколона, смешанный с морской свежестью. В этот момент все сомнения отступили на второй план. Стася убедила себя, что их любовь достаточно сильна, чтобы преодолеть любые трудности.

– Я люблю тебя, – прошептала она, глядя на огненный шар солнца, медленно погружающийся в море.

– И я тебя, малыш, – Вадим поцеловал ее в макушку.

Но идиллия длилась недолго. Телефон Вадима снова зазвонил, нарушая волшебство момента. Он быстро вытащил его из кармана, нахмурился, глядя на экран, и встал.

– Прости, дорогая, мне нужно ответить. Это по работе, – сказал он, отходя на несколько шагов.

Стася наблюдала, как Вадим разговаривает по телефону. Его голос был тихим и напряженным, он то и дело оглядывался на нее. Это был не первый раз, когда работа вторгалась в их личное время, но сегодня что-то было иначе. Стася чувствовала это всем своим существом.

Когда Вадим вернулся, его лицо было непроницаемым.

– Все в порядке? – спросила Стася, стараясь, чтобы ее голос звучал беззаботно.

– Да, просто небольшие проблемы на работе. Ничего, с чем я не смог бы справиться, – ответил он с натянутой улыбкой.

Стася хотела расспросить подробнее, но что-то в выражении лица Вадима остановило ее. Вместо этого она предложила:

– Может, пойдем домой? Становится прохладно.

Вадим с явным облегчением согласился, и они направились обратно по набережной. Вечерняя прохлада постепенно вытесняла дневной зной, а на темнеющем небе начали появляться первые звезды.

По пути домой Стася молчала, погруженная в свои мысли. Она старательно убеждала себя, что все в порядке, что их брак так же крепок, как и пять лет назад. Но где-то в глубине души зародилось сомнение, которое она никак не могла заглушить.

"Все пары проходят через трудности, – мысленно говорила она себе. – У нас достаточно любви, чтобы преодолеть любые препятствия. Вадим просто устал, у него много работы".

Но чем больше она пыталась убедить себя в этом, тем сильнее становилось чувство тревоги. Стася посмотрела на темнеющее море, которое еще недавно казалось таким спокойным и безмятежным. Теперь же в его глубине угадывалось движение, словно где-то там, за горизонтом, все же зарождался шторм.

Стася крепче сжала руку Вадима, словно пытаясь удержать ускользающее счастье. «Скоро всё наладится», – повторяла она про себя, шагая в такт его резким шагам. Она была полна решимости бороться за свою любовь, за ту сказку, в которую она верила.

По дороге фонари зажигались один за другим, но море темнело все больше. Волны накатывали на берег с глухим, угрожающим рокотом. А ветер, пахнущий тиной, казалось, нёс с собой шепот: «Фальшь, фальшь, фальшь…»

Глава 2. Офисный причал

Воздух в офисе «Архитектоника» гудел, как растревоженный улей. Кондиционер бился в истерике, проигрывая июльской жаре. Музыка, смех, звон бокалов – все это смешалось в густой сироп вечеринки по случаю сдачи «Морского бриза». Шампанское пенилось в бокалах, запах копченого лосося спорил с терпким кофе и дорогим парфюмом.

Стася прижалась спиной к холодному панорамному окну, за которым город плавился в мареве заката. В руке – бокал с теплеющим шампанским. Вадим должен был быть здесь час назад. «Задерживаюсь. Переговоры» – ледяная строчка в телефоне горела, как пощечина.

– Стась! Наконец-то! – Ольга из бухгалтерии, раскрасневшаяся и сияющая, почти врезалась в нее. – Ты – волшебница! Брат звонил – он там, в «Бризе», генеральный! Говорит, холл – бомба! Народ фоткается как ненормальный, атмосфера – космос! Наш клиент – в полном восторге! Это ты вытянула этот проект! – подчеркнула она, тыча пальцем Стасе в грудь.

Стася растянула губы в улыбку.

– Рада, Оль.

Атмосфера… Да, она умела создавать атмосферу. Для других. Своя же висела тяжелым, пропитанным ложью пологом.

– Стася! – подошел Сергей Петрович, начальник отдела, солидный, румяный, с едва заметной зыбью в походке. Сунул ей плотный конверт.

– Премия. За «Бриз». И – отдельно – благодарность от заказчика. Называет тебя «волшебницей пространства». Так держать, герой! – он чокнулся с ее бокалом так, что шампанское брызнуло ей на запястье холодными слезинками. Волшебница пространства… Мысль кольнула: а свое пространство контролируешь?

– Стася, привет! – молодой дизайнер Максим протиснулся сквозь толпу, держа два бокала. – За твои эскизы! И за то, что портфолио мое глянцевое посмотрела! Заказчик вчера клюнул! На, выпей за мой первый серьезный контракт! – он сунул ей бокал, чокнулся своим и, крикнув «Ура!», растворился в толпе. Стася машинально сделала глоток, держа теперь два бокала в обеих руках. Портфолио Макса… Она потратила на него два вечера. Вадим тогда ворчал, что ужин остыл.

– Стася, привет, – голос за спиной был спокойным, бархатистым, как шорох прибоя о гальку. Она обернулась. Антон. Младший архитектор. Двадцать восемь, но смотрел на мир с удивительной, не по годам, ясностью. В его темных глазах не было веселья вечеринки, только тихая, сосредоточенная глубина. Белая рубашка с расстегнутым воротом, рукава закатаны до локтей, открывая сильные, жилистые руки. «Мужчина с ясельного возраста» – шутили о нем. Надежный. Твердый. Скала.

– Антон. Привет. Не танцуешь? – ее голос прозвучал искусственно легким.

– Не мое, – он улыбнулся одними глазами. – Предпочитаю наблюдать. Или обсуждать рабочие моменты. Кстати, насчет твоего эскиза для детской зоны в новом ТЦ… Гениально. Эти трансформируемые перегородки. Пространство выиграли колоссально, а уют – на месте. Браво.

Тепло разлилось по щекам. Не от шампанского. От его слов. И от его взгляда, который, казалось, видел самую суть. Он видит, – мелькнула мысль, и в ней была горечь и в то же время капелька непонятной радости.

– Спасибо, – она отвела глаза, внезапно смущаясь. – Хотелось создать не клетку для игр, а мир. Где можно бегать, прятаться… мечтать.

– У тебя получилось, – сказал Антон просто. – Ты умеешь видеть мир их глазами. Глазами детей. Это редкое качество.

Музыка сменилась на медленную, тягучую. Пары поплыли в центр зала, сливаясь в мерцающем полумраке. Антон посмотрел на танцпол, потом на Стасю. Взгляд его стал тверже, решительнее.

– Потанцуем?

Вопрос прозвучал тише гула, но отчетливей удара колокола. Она хотела отказаться, сослаться на усталость, на отсутствие Вадима… Но ноги сами понесли ее за ним, на свободный пятачок паркета, где свет падал косыми лучами, как прожектора маяка сквозь туман.

Его рука легла ей на талию – уверенно, но без нажима. Твердо. Надежно. Ее ладонь опустилась на его плечо. Тепло тела сквозь тонкую ткань, упругость мышц под пальцами – все это было иным. Непривычным. Не как с Вадимом, где каждый жест был отрепетированной ролью. Антон вел легко, чувствуя ее движение, как будто они танцевали вместе всегда. Его запах – чистый, с легкой ноткой мыла и свежего дерева – был другим. Не тяжелым одеколоном, а… естественным. Как дыхание моря после грозы. В нем не было напряжения Вадима. Была просто… опора.

– Ты сегодня… невероятна, – его шепот коснулся уха, дыхание обожгло висок. – Не комплимент. Констатация. Сияешь. Как это море под полуденным солнцем в твоих эскизах.

Стася почувствовала, как сердце застучало сильнее, предательски. «Сияю? – подумала она с горечью. – Скорее, как фосфор в темноте – ярко, ненадолго, не по-настоящему». Но где-то глубоко, под слоем горечи, шевельнулось крошечное, но приятное чувство.

– Это просто работа, Антон, – ответила она, стараясь звучать ровно. – Удачный проект, шампанское, атмосфера…

– Нет, – он мягко, но неумолимо перебил. Рука на ее талии чуть сжалась, притягивая ближе на плавном повороте. Их тела почти соприкоснулись. – Это ты. Твоя энергия. Твой свет. Он всегда есть. Просто сегодня его ничего не заслоняет…

Музыка лилась медленной, гипнотической волной. Они кружились в полумраке, и Стася вдруг осознала, как легко ей. Как не нужно подстраиваться, гадать, ждать подвоха или ледяного равнодушия. Как будто она наконец причалила к твердому берегу после долгого дрейфа в зыбких водах.

– Антон… – она начала, чувствуя, как опасная слабость поднимается изнутри, угрожая смыть все плотины.

– Я знаю, – он сказал тише, губы почти касались ее волос. – Знаю, что ты замужем. Знаю, что я моложе. Знаю все доводы рассудка.

Они почти остановились, хотя музыка все лилась.

– Но я не могу молчать. Не могу смотреть, как ты… как ты прячешь этот свет, – голос Антона дрогнул, в нем прорвалась страсть, победившая сдержанность. – Стася, я… я влюблен в тебя. Безумно. Безрассудно. С того самого дня, как пришел сюда и увидел, как ты споришь с заказчиком, отстаивая каждую линию. Ты была… невероятна. Ты и сегодня невероятна.

Слова обожгли. Неожиданные. Страшные. Желанные. Она отпрянула, разорвав объятие, будто его признание было раскаленным. В глазах потемнело от паники.

– Антон, нет! – ее шепот был резким, как щелчок бича. – Не смей так говорить! Никогда! Это… безумие!

Она отступила на шаг, наткнувшись на край стола. Бокалы звякнули. На них уже смотрели. Жар стыда и страха залил лицо.