скачать книгу бесплатно
– А я с семьдесят первого. Родители всю жизнь мусор сортировали. Брат в артели работает, бригадиром, правда. А я вот лет с пяти знал, что надо подниматься. На всё был готов. А вы, Шура, на что вы готовы ради работы в администрации?
– Да на всё! – не задумываясь, выпалил Сашка.
Антон Сергеевич чуть склонил голову и пристально посмотрел на него.
– Ну а к примеру попросим мы вас докладывать, что происходит, скажем, в доме Савельевых. А, Шура?
– Я не доносчик! – вспыхнул Сашка.
– Конечно, не доносчик, – легко согласился Антон Сергеевич. Он поднялся, улыбнулся и протянул Сашке руку. – Ну, не смею вас больше задерживать. Приятно было побеседовать.
Сашка медленно встал, всё ещё не в силах поверить в услышанное.
– А ваше досье и характеристику я передам в инженерный сектор. Думаю, это очень достойное назначение. Вы, Шура, умный, успеваемость у вас высокая, и, если я не ошибаюсь, инженерный сектор вы указали в анкете вторым из приоритетных для вас направлений. И опять же с девочкой своей будете вместе учиться, ведь Ника, наверняка, пойдёт по стопам своего отца.
И он снова улыбнулся.
– Мне очень жаль, Шура, если бы не это недоразумение.
Антон Сергеевич снова, будто невзначай, открыл папку.
– Зоя Ивановна до чего скрупулёзная и дотошная дама, я и сам у неё в своё время учился. Собирает в ученические досье все факты, даже, казалось бы, самые незначительные. Очень, это, знаете ли, помогает тем, кто собеседование проводит. Вот ведь, я смотрю, тест у вас по обществоведению за восьмой класс – сто баллов, грамота похвальная за работу с младшими классами, а это за что? – Антон Сергеевич извлёк из папки листок. – Благодарность от школьного музея. О! А тут у нас что такое?
Сашка следил, как заворожённый, за ловкими пальцами Кравца.
– Ну-ка, ну-ка. Ого, докладная записка, посмотрим, посмотрим. Котовой З.И. от Полякова Александра.
Сашка узнал записку. Он сам писал её Змее, только вот не предполагал, что она приложит к досье и это тоже.
– Интересный документ, – по лицу Антона Сергеевича поползла нехорошая улыбка. – Вот, я смотрю, вы тут Зою Ивановну информируете, что на одной из вечеринок учащиеся употребляли наркотики. Ваше рвение похвально, Шура. Наркотики – это очень серьёзно. Это такое зло, что, если с ним не бороться, оно везде пролезет.
Антон Сергеевич укоризненно покачал головой.
– Вы – молодец, Шура, что заявляете об этом честно и открыто, не стесняясь называть фамилии виновных: Васнецов Степан, Эмма Вальберг, Роман Шустов, Ника Савельева…
В голове у Сашки шумело. Этот шум, нахлынувший словно ниоткуда, глушил слова собеседника. Сашка смотрел, как беззвучно шевелятся губы Антона Сергеевича, и ещё до конца не понимал, но чувствовал, что ловушка вот-вот захлопнется.
– …думаю, в инженерном секторе тоже оценят этот факт по достоинству. Не знаю, правда, как на это отреагирует Павел Григорьевич Савельев, узнав, что его дочь употребляет наркотики. Но вам, я думаю, он обязательно скажет спасибо. Даже не сомневаюсь.
Антон Сергеевич с интересом посмотрел на Сашку. Сашка понимал, что от него ждут какой-то реакции, понимал, но не находил слова.
– Антон Сергеевич…
– Да, Шура?
– А если… если я соглашусь… ну на…
Сашка умоляюще посмотрел на Антона Сергеевича, надеясь, что он придёт ему на помощь. Но тот молчал и улыбался.
– Если я соглашусь докладывать про Савельевых, – выдохнул Сашка.
Улыбка на губах Антона Сергеевича погасла. Его лицо неожиданно стало жёстким, по-лисьи острым.
– Отлично, Шура. Просто отлично. По рукам тогда. Работать будете в моей команде. А это, – Антон Сергеевич повертел в руках злополучную записку. – А это будет храниться у меня.
Сашка почувствовал, как на шее медленно затягивается удавка.
– И вот ещё, Шура, – видя, что Сашка уже собрался идти, Кравец остановил его жестом. – Вы на выходные наверняка собирались вниз, к родителям. Так?
Сашка кивнул.
– Повремените пока, Шура. Повремените.
– Это… совет? – сглотнул Сашка.
Антон Сергеевич весело расхохотался.
– Что вы, Шура, бог с вами, – и неожиданно жёстко добавил. – Это приказ.
Глава 8. Кир
– Куда собрался?
Отец схватил Кира за руку.
– Я к Вовке!
– Подождёт твой Вовка, никуда не денется.
Утро субботнего дня не задалось с самого начала. Отец выглядел суровее, чем обычно, смотрел на Кира насуплено. Кирилл принялся быстро перебирать в памяти события – в чём он мог провиниться? Неужели Колобок опять настучал?
– Сядь, – приказал отец. – Сейчас мы с матерью соберёмся, в столовую все вместе пойдём.
– Ну ты чего? Я тебе маленький что ли за ручку с вами в столовку ходить? – возмутился Кир и, повернувшись, обратился к матери. – Мам, скажи ему.
Мать, которая обычно поддерживала его в таких ситуациях, на этот раз приняла сторону отца:
– Послушай папу, Кирилл.
– Ну вы… – по лицу Кира поползла кривая ухмылка. Он хотел ещё немного поспорить, отвоёвывая себе право на самостоятельность, но, наткнувшись на молчаливый взгляд отца, осёкся. Понял: сегодня спорить бессмысленно.
В столовой народу в этот час было много. Кир пытался, насколько мог, держаться особняком от родителей, но тут, делай-не делай вид, что ты не с ними, всё одно – бесполезно. К тому же мать постоянно дёргала:
– Кирюша, ты кашу или запеканку будешь? Кирюша, хлебушек тебе взять?
Кириллу оставалось только молиться, чтобы не наткнуться на кого-нибудь из своих приятелей или того хуже – на недругов.
Взяв завтрак, они уселись в центре зала. Отец словно нарочно выбрал место, чтобы быть у всех на виду.
Кир быстро застучал ложкой, чтобы поскорее уже проглотить размазанную по тарелке кашу и слинять. Отец, угадав его намерения, коротко усмехнулся:
– Не торопись. Всё равно нас ещё ждать будешь, – и как будто нарочно медленно разломил кусок хлеба, отложил часть в сторону, взял ложку и принялся неторопливо есть.
– Ты чего издеваешься? Если собрался пропесочить меня, то давай – песочь.
– А есть за что? – отец прищурился.
– Да ты найдёшь, – буркнул Кир себе под нос.
– Ваня, скажи уже ему, – мать повернулась к отцу. – Чего ребёнка мучаешь?
– Ребёнка? Этот ребёнок уже нас перерос, а ты с ним всё тетешкаешься. До скольки лет колыхать-то его будешь?
Родители заспорили. Кир вздохнул и отвернулся. Мать всегда была на его стороне, и, хотя её забота подчас здорово доставала, но, если б она не вступалась за него перед отцом, жизнь Кирилла стала бы совсем невыносимой. И всё же, Кир не любил, когда они ругались.
– Ну вот что, ребёнок, – отец насмешливо посмотрел на него. – Утром по громкой связи оповестили, что никто не должен покидать уровень. Матюгальник орал здорово, но у тебя же сон как у младенца.
Кир пропустил мимо ушей язвительную колкость отца.
– Чего это?
– Не сказали. Наверно, из-за гриппа. Может, на карантине подержат недельку-другую.
– А работать как? – удивился Кир.
– Никак. Будешь отдыхать.
– Круто!
– Господи, ну что ж ты за дурак-то какой растёшь, – устало покачал головой отец. – И в кого только?
***
Кирилл не знал, как отнестись в этим внезапно образовавшимся каникулам. С одной стороны, было здорово побездельничать недели две, не видеть толстого Колобка, грядки эти осточертевшие, а, с другой стороны, это же с этажа никуда не выбраться – сиди, как пень, у родителей под носом. Даже до Веселова, который жил двумя этажами ниже, и то не добежишь. Хорошо ещё хоть Вовка Андрейченко с ним на одном уровне.
Но пока его к Вовке не отпускали. Отец не объяснял, почему, просто не отпускал и всё, и Кирилл маялся от безделья, слоняясь из угла в угол. Сам отец куда-то ушёл, но ему строго-настрого велел оставаться дома с матерью.
– Мам, – несколько раз принимался уговаривать мать Кир. – Ну, мам, я только до Вовки добегу, туда и обратно.
– Нет. Отец сказал, будь дома, значит будь дома.
Она заметно нервничала. Несколько раз выходила в общий коридор, Кир слышал, как она говорила о чём-то с соседкой.
Отец вернулся часа через два.
– Ну чего, Вань? Что мужики говорят?
– Да никто ничего толком не знает, – махнул рукой отец. – Одни говорят одно, другие – другое.
– А Егор Саныч?
– Запропастился куда-то. Мы с Караваевым весь этаж прочесали – нет нигде. Как сквозь землю провалился.
У Егор Саныча, их участкового врача, наверняка, были ответы насчёт карантина. Должны были быть. Вот только где он?
– Ладно, Вань, – мать погладила отца по руке. – Потом ещё сбегаете поищите его. Должен появиться, и тогда…
Что «и тогда» мать не договорила: опять включилась система оповещения, и спокойный женский голос произнёс:
– Внимание! Уважаемые жители шестьдесят пятого уровня, прослушайте важное сообщение!
Кир замер. Системой оповещения на этажах власти пользовались регулярно – это было удобно, действенно, и к такому способу сообщения новостей и распоряжений все давно привыкли. Но сегодня, видимо, сказалась общая тревожность, туманная неизвестность, которой был окутан весь этаж, и люди высыпали из своих отсеков, хотя в этом и не было никакой необходимости – голос из матюгальника, как называл систему отец, одинаково хорошо был слышен и в коридорах, и в квартирах.
Кирилл вертел головой, натыкался на взгляды соседей – пугливые, недоумевающие или заинтересованные. Мать крепко вцепилась в Кира, словно, ему было пять лет, и он мог легко потеряться в толпе. В другой раз Кир возмутился, вырвался бы, но сейчас он просто стоял, положив свою руку на материнскую и осторожно и бессознательно сжимал её сухую ладонь, чувствуя пальцами прохладную, шершавую, уже начавшую стареть кожу.
– Сейчас будет зачитан список фамилий в алфавитном порядке с указанием номера жилого отсека и выполняемых обязанностей. Те, чьи фамилии будут названы, должны подойти к восточному грузовому лифту в указанное время. При себе иметь смену белья и гигиенические принадлежности. Время будет названо отдельно. Уважаемые жители Башни, просьба сохранять спокойствие. Нарушители будут привлечены к административной ответственности. Список зачитывается три раза. Внимание! Внимание!
Кир вдруг отчаянно захотел, чтобы их фамилии не оказалось в этом чёртовом списке. Хоть бы их там не было. Хоть бы не было. Хоть бы…
***
К восточному грузовому лифту они подошли с последней группой: Шороховы оказались в самом конце алфавитного списка. Невысокий кряжистый охранник раздавал каждому какие-то пакеты.
– Это что? – отец Кира показал головой на пакет.
– Сухпай. Следующий!
– Погоди! Для чего это? Куда нас повезут?
Наверно, первый раз в жизни Кирилл услышал, как голос отца дрогнул.
– Всё там, папаша, скажут. Не волнуйтесь.
– Выходим, не торопясь, никого не задерживаем. Не толкаемся, – скомандовал один их охранников, когда двери лифта наконец-то открылись. Охранников по традиции было двое – эта братия в Башне всегда ходила парами.
Люди начали выходить, и, хотя был приказ не торопиться, они всё равно отчего-то спешили, неловко суетились, озираясь по сторонам и прижимая к груди выданные пакеты и свои вещи – те, что было велено взять с собой. Кир двигался в этой живой, колыхающейся в разные стороны толпе, пытаясь приноровить шаг к всеобщему движению, но то и дело спотыкался. И ему уже почти удалось поймать этот неровный стихийный ритм, стать его частью, как вдруг невысокая женщина, с тонкими волосами мышиного цвета и невыразительным блёклым лицом, резко остановилась, сбивая общий, уже почти отлаженный ход, и тоненько закричала:
– Это что же за произвол! Власть нас за людей не считает! Это…
Она вдруг странно ойкнула и стала медленно оседать на пол прямо перед Киром. Он не сразу понял, в чём дело, и только увидев, как один из охранников, тот, что стоял ближе, лениво убирает за пояс шокер, замер от внезапно осенившей его догадки.
– Давай-ка, парень, оттащи её в сторону, – приказал охранник Киру.
– А…
– Через пару минут очнётся. Будет как огурчик, —охранник хохотнул и отвернулся.
Кирилл нагнулся, попытался приподнять женщину – она показалась ему тяжёлой, несмотря на маленький рост и бросающуюся в глаза худобу. Неожиданно почувствовал, как кто-то помогает ему, поднял голову. Это был отец.
