скачать книгу бесплатно
Домой мужчина вернулся совсем опустошенным. Весь остаток дня он провёл в сарае со свиньями, сидя на том месте, где впервые увидел Люсю, и пил горькую…
В ту ночь на деревню обрушился жуткий ураган: он срывал пласты с крыш домов, гнул и ломал деревья, крушил ветхие заборчики домов, переворачивая всё на своём пути.
Лишь несколько дней спустя Роман узнал от жителей деревни, что Люся была не виновата. Степка пришёл в себя и рассказал, что катался на тарзанке и упал в реку, где попал в сильное течение и не смог выбраться. Его нога зацепилась между камней и мальчик стал захлебываться…
Пришёл в себя Стёпка уже на берегу, почувствовав сильный толчок в грудь, очень похожий на удар током…
Девушка-молния спасла парнишке жизнь.
В момент опасности Люся бежала за защитой к единственному знакомому ей человеку – к Роману, которому доверяла, а он… Он предал её.
* * *
Следующим утром тело Романа нашли болтающимся в петле на дереве. На том самом, под которым жители деревни закопали несчастную девушку-молнию, забитую насмерть камнями. Девушку, спасшую жизнь сыну булочника.
Новоселье
Марине, Артёму и маленькому Сашке в наследство от дальней родственницы досталась просторная двухкомнатная квартира.
Молодая семья была очень рада неожиданно свалившемуся на них счастью и, не откладывая дело в долгий ящик, сразу переехала на новое место жительства.
Все соседи оказались приятными и дружелюбными людьми.
Все. Кроме одной бабки. Бабы Тони.
Баба Тоня жила одна и почти не выходила из своей квартиры, «тихая такая старушка» – говорили другие жильцы дома. Правда, Марина могла бы с ними поспорить.
Каждый раз, когда Сашка просыпался ночью и капризничал, бабка стучала в их общую стену своей клюкой и орала благим матом (слышимость в квартире была хорошая, а точнее, ужасная).
Марина несколько раз пыталась зайти к соседке с извинениями и объяснениями, что ребёнку только полтора месяца, ей очень жаль, что малыш мешает женщине спать и что она, как может, старается его успокоить, но бабка никогда не открывала, а лишь верещала на Марину последними словами и сыпала проклятиями из-за обитой войлоком двери.
Прошло несколько месяцев. У Сашки стали резаться зубы, он стал капризничать ещё чаще.
Уставшая после бессонной ночи Марина в очередной раз укачивала беспокойного малыша, как вдруг в лицо ей полетели осколки стекла.
Женщина испугалась, но успела закрыть собой ребёнка.
Обернувшись к разбитому окну, Марина успела разглядеть торчащую со стороны квартиры бабы Тони клюку, с какой обычно ходят старухи.
Это уже было слишком!
Молодая мать в бешенстве стала долбиться в дверь соседки, которая, как обычно, не спешила ей открывать.
На следующий день, когда Марина пошла вешать сушиться белье на балкон, ей в ноздри ударил резкий запах смрада.
На полу незастеклённой лоджии валялся здоровенный давно протухший кусок мяса, усыпанный опарышами…
Женщина мигом выбежала с балкона и больше не возвращалась туда до прихода мужа.
Узнав о событиях минувшего дня, Артём решил сам поговорить с бабой Тоней, но и ему дверь никто не открыл. Тогда мужчина позвал других соседей с лестничной клетки и стал выяснять, есть ли у кого-то контакты родственников старушки.
Вскоре Артём уже набирал телефон дочери бабы Тони – Тамары.
Тамара ответила, что с матерью она не виделась и не созванивалась несколько месяцев – была без связи в длительной командировке на севере, но пообещала приехать сразу, как только сможет, и всё выяснить. Также Тамара была очень удивлена таким поведением матери: с её слов, это было на неё совсем не похоже.
На следующий день приехала Тамара. Но баба Тоня и ей не открыла дверь, ключи тоже не помогли – дверь была заперта изнутри на щеколду.
Дочь забеспокоилась и вызвала спасателей, чтобы вскрыть квартиру.
Когда дверь срезали, из квартиры соседки послышался сладковатый тошнотворный запах…
На кухне возле плиты лежал труп пожилой женщины. Это была баба Тоня. Рядом на разделочной доске лежало испорченное мясо.
Как позже выяснилось, баба Тоня погибла от инсульта, который застал её как раз в момент готовки.
И всё бы ничего, только умерла она уже как три месяца назад…
Няня
В 2009 году я училась на очном отделении филфака МГУ и по вечерам иногда брала подработку няней. Сначала сидела с сыном маминой коллеги, потом та порекомендовала меня своей подруге, подруга своей подруге – так в скором времени у меня нарисовалась целая сеть клиентов.
Иногда даже случалось, что несколько семей оставляли мне своих детей одновременно – двух-трёх малышей за раз. Я любила сидеть с детьми, а так ещё и получала тройную ставку. Такой расклад меня более чем устраивал.
Однажды вечером мне позвонили с незнакомого номера. Женщина утверждала, что узнала мои контакты от друга, но не уточнила, от какого именно. Она слезно молила меня приехать вечером и посидеть с её детьми, пока сама съездит попрощаться с мужем перед её с детьми отъездом.
Детей было четверо: все от года до четырёх. Я сразу предупредила о четырёхкратном размере оплаты – сумма получилась внушительная. Но мать это не смутило, лишь бы я приехала.
Деньги были хорошие, и я уже через час мчалась на электричке по указанному адресу.
На пороге небольшого, но ухоженного частного дома меня встретила красивая молодая женщина с букетом полевых ромашек. Она представилась Елизаветой и сказала, что её дети спят на втором этаже, они послушные и с ними проблем не будет.
Больше всего меня поразило лицо Елизаветы – идеальная кожа, ресницы, как у куклы, глубокие карие глаза. Идеальная симметрия. Но что-то в её облике меня настораживало, тогда я точно не мола объяснить, что именно.
Елизавета ушла сразу, а я пошла наверх проверить детей.
Детскую мне удалось найти быстро – дверь была приоткрыта. Но сам вид комнаты меня смутил: всюду валялось скомканное постельное белье, какие-то коробки, а детские кровати были составлены вообще абы как в углу.
Лиц малышей видно не было. Зрелище было сомнительное.
«Видимо, к переезду готовятся», – решила тогда я.
Первый этаж дома выглядел не менее странно: помимо толстого слоя пыли на мебели, создавалось ощущение, что здесь давно никто не живёт. Не было личных вещей хозяев, вся техника была выключена из розеток (даже холодильник). На кухне вообще вся еда была пластиковая – муляжи фруктов в вазе, пенопластовый пирог на блюде. Нигде не валялось ни одной детской игрушки. Притом, что живут тут четверо (!) малышей.
Это было очень странно.
Я достала конспекты и села на банкетку возле детской, чтобы услышать, когда дети проснутся.
Прошло несколько часов, но никакого движения слышно не было.
Заглянула: все спят в тех же позах, так же тихо.
Наконец, любопытство взяло надо мной верх, и я уже почти подошла к одной из кроваток, чтобы заглянуть в лицо малышу, как вдруг меня окликнула вернувшаяся Елизавета.
Женщина быстро расплатилась со мной, и я скорее поспешила прочь из необычного дома.
* * *
Прошло несколько дней, но я так и не могла забыть ту странную подработку.
Что это за дети такие, которые четыре часа спят и даже на другой бок не перевернутся? Может быть, это краденые дети и они были напичканы снотворным?
Вся эта история не давала мне покоя, и в голову тогда лезли самые страшные мысли…
Сама не зная зачем, я купила билет и снова поехала в тот жуткий дом. Мне было важно убедиться, что с малышами все в порядке.
Как только я прибыла на место и уже намеревалась подняться, чтобы постучать в дверь, мне навстречу вышел бодрый мужичок с козлиной бородкой:
– А я уже думал, что вы не приедете! Пойдёмте скорее, всё вам покажу. Меня зовут Алек, я риэлтор, меня Роман прислал вместо себя.
Кажется, Алек принял меня за покупателя дома. Неужели уже съехали?
Я поздоровалась с риэлтором и прошла в дом.
– Это вот гостиная, там кухня… – прямо с порога стал рассказывать мужчина.
– А кто здесь жил раньше?
– Роман разве вам не сказал? – Алек задумчиво почесал свою бородку. – Здесь жил один старичок. Ветеран войны, герой!
– Один? А где он сейчас? Переехал? – спросила я.
– Увы, возраст. Старик скончался месяц назад. Всю войну прошёл. Только вот судьба грустная у него… – цокнул языком Алек. – Когда он на фронт ушел, его жену и четверых детишек фашистской бомбой убило… Так и не смог потерю пережить.
Мы поднялись на второй этаж.
– До войны дедок был кукольным мастером. А когда вернулся, узнал про семью, так умом… слега тронулся, – продолжал Алек. – Сделал куклу себе – точную копию жены. Елизавета, что ли, её звали, не скажу точно. И детей тоже по памяти изобразил. Так и жил с ними здесь. Говорил – живые они! Даже с пенсии деньги кукле в карман всегда клал. Представляете? Да сейчас сами их увидите.
Риэлтор распахнул дверь детской.
– Вот она. В конце недели их в какой-то музей отвезут, родственники покойного договорились. Красотка она, конечно, что тут скажешь.
Елизавета неподвижно стояла в центре комнаты, одетая в то же платье, в каком я её видела в день нашего знакомства. Куклы детей продолжали лежать в тех же позах и на тех же местах, как в тот день, когда я была здесь в прошлый раз.
«Нехорошая квартира»
В моей квартире живёт призрак. Или я живу в его? Сейчас уже трудно сказать.
Я никогда не верила в привидений, полтергейстов и всякую другую мистическую хрень.
До переезда.
Начиналось всё как в сказке: дальняя родственница, о которой наша семья никогда не знала, умерла, и моя мама стала единственной наследницей шикарной трёшки в самом центре Питера.
Сами мы из Екатеринбурга и сначала думали продать квартиру. Даже покупатель уже нашёлся, но в последний момент мне удалось уговорить родителей, чтобы там поселилась я, только что окончившая вышку по экономике.
Работу в Питере я нашла быстро и даже успела обзавестись некоторыми знакомствами. Мне всё очень нравилось! Класс! Жизнь, о которой я мечтала.
Уже через неделю после переезда я стала замечать первые странности: вещи, лежавшие в одном месте, непонятно как оказывались совершенно не там, где их оставили; сами по себе падали картины, полки, шкаф упал! Это были только цветочки… Ягодки поспели через месяц.
Однажды ночью я проснулась от криков. Криков, доносившихся с моей кухни. Словно кому-то было невыносимо больно…
Я всегда была смелой: схватила туфлю на шпильке и с боевым кличем помчалась на звук.
Но как только вбежала на кухню, всё стихло.
На всякий случай я тогда везде включила свет и тщательно осмотрела квартиру: дверь на щеколде, никого нет.
Следующей ночью кто-то стучался мне в окно. На четвертый этаж.
И можно было бы подумать на птицу или какого-то идиота соседа, который меня разыгрывает, но на стекле со стороны улицы остался отпечаток ладони! Самой настоящей человеческой ладони, мать её!
Никто и никак не смог бы дотянуться до этого места снаружи, если только у него нет альпинистского снаряжения.
Дальше стало хуже.
Как-то я сильно задержалась на работе, пришла домой уже затемно. Открыла дверь, кинула ключи и сумку на пол, щёлкнула выключателем в прихожей… Свет не включился.
Тут из кухни забрезжило еле заметное свечение.
Я достала перцовый баллончик из сумки и медленно пошла вперёд…
Посреди кухни стояла маленькая девочка, она молча смотрела на меня и улыбалась. Вдруг лицо её исказила жуткая гримаса, голова перекосилась, обернулась вокруг своей оси, а челюсть отъехала в бок. Изо рта девочки полилась кровь…
Вот тут я кирпичей наложила уже конкретно…
С визгами и воплями я кинулась вон из квартиры, чуть не сбив с ног соседа по лестничной клетке.
Сосед остановил меня и стал расспрашивать о случившемся, пригласил к себе, чтобы я успокоилась.
Меня всю трясло. Возвращаться обратно? Ну уж нет. Ну его на хрен.
За кружкой чая сосед поведал мне одну очень занятную историю про мою бывшую родственницу. Оказывается, бабка была колдуньей. Со всего Питера к ней стягивались страждущие. Вроде как она гадала, ворожила, порчи, сглазы наводила и даже умела с духами умерших связываться. Может, какая чертовщина и осталась после неё…
После встречи с призраком я уже не удивлялась ничему и готова была поверить даже в инопланетян.
Возвращаться в жуткую квартиру старой ведьмы мне было, мягко говоря, страшновато. Но ночевать на улице тоже тема сомнительная. Я попросила соседа зайти со мной в квартиру – проверить.
Странно, но свет включался, кухня была пустая. Никаких следов недавнего ужаса не было.
