banner banner banner
Пока Драконы спят. Против течения…
Пока Драконы спят. Против течения…
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Пока Драконы спят. Против течения…

скачать книгу бесплатно


– Этот круг, вокруг которого выросли грибы, идеально ровный, внутри него ничего не растет, я не нашел там ни одной травинки, ни одного цветочка, ни одного жучка или козявки. Следов животных в этом круге тоже нет, как будто все его избегают. Даже тропа, которую проложили несколько месяцев назад, лисы, идет в обход этого круга. И кабаньи тропы его огибают. Ничего подобного я раньше там не встречал. Кстати, все грибы, окаймляющие этот круг, одинаковые – одного возраста и вида. Наши травницы говорят, что они похожи на сыроежки, с виду вполне обычные, странно только, что они так непривычно растут, по кругу.

– А почему ты думаешь, что это как-то связано с исчезновением Ориона и Оркана? – раздался голос одного из охотников.

Люди вокруг согласно зашумели – это интересовало всех в первую очередь.

– Потому что я нашел неподалеку вот это. – След поднял над головой небольшую металлическую пластинку, тускло сверкнувшую на солнце, и объявил тем, кто стоял далеко и не мог рассмотреть, что у него в руке. – Это Лиса – оберег Оркана, оберег Ориона я тоже нашел, вот его Путник. Вы все знаете, что такие обереги получают после обряда Выбора Пути, и не расстаются с ними в течение всей жизни. Если вы нашли чей-то оберег, значит, с его владельцем случилась беда.

Обереги людям дарил шаман, сообразно со способностями и наклонностями человека, ну и, конечно, в соответствии с тем, что показал обряд. Иногда, как например, заведено у следопытов, они сами находили себе обереги, в основном, камешки. Обереги бывали сильные и слабые, слабые могли носить все, но не все имели право иметь сильные обереги, однако тот, кто его имел, никогда бы с ним не расставался по доброй воле. Ропот на поляне угас, все понимали, что произошло что-то очень серьёзное и пугающее.

– Ты нашел обереги вместе? – громко спросил Темновит.

– Да. Они лежали за кругом грибов, рядышком. Как будто ремешки, на которых они висели, одновременно оборвались, и обереги упали на землю.

– А ремешки? – спросил кто-то из людей.

– Я обошел там всё, искал повсюду, но ничего не нашел, – печально покачал головой След, – только обереги.

Все растерянно молчали. Потерять свой оберег – очень плохая примета, никто из людей, если находился в своем уме, не смог бы добровольно расстаться с ним, они как часть твоей души, часть тебя самого. Особенно это касалось охотников, без своих талисманов они не могли рассчитывать на хорошую добычу, на удачу в охоте. Говорили, что, если охотник терял свой оберег, на него начинали сыпаться всякие крупные неприятности вплоть до гибели, и даже звери избегали его.

– Что скажет шаман? – в общей тишине раздался голос Мораны.

Нынешнему шаману племени людей минуло уже много-много времени, он выглядел глубоким стариком, ещё когда Ягишна появилась в племени. Хотя с тех пор он почти не изменился. Как его звали раньше, знал только сам вождь и еще, наверно, его жена Морана. Шаман терял свое имя, когда становился проводником в мир духов и предков. Честно признать, Темновит не любил шамана, даже скорее, не доверял ему, в глубине души он не сомневался, что тот, не задумываясь, способен принести всех людей в жертву каким-то своим, одному ему понятным интересам.

Сейчас тот вышел вперед, многие из людей даже вытянули шеи, чтобы лучше его слышать.

– Круг из грибов – это очень дурной знак. – Глухим голосом провозгласил шаман.

«Конечно, кто бы сомневался», – подумал Темновит.

– Духи шепчут мне, что это место становится нечистым. Я не знаю, куда пропали Охотники, но их нет среди духов и среди наших предков.

– Значит, они живы, – выкрикнул молодой девичий голос.

– Среди живых в нашем мире их тоже нет, – твердо ответил шаман.

– Так не бывает.

Шаман не ответил, только чуть заметно пожал плечами. Эта его манера – не отвечать, а лишь пренебрежительно пожимать плечами, как будто разговор вовсе не стоит его драгоценного внимания, и не важно, что говорит собеседник – всегда сильно раздражала вождя. Впрочем, на раздражение вождя шаман также не обращал особого внимания. Морана заметила гримасу мужа и решила вмешаться:

– Ты – проводник в мир духов, и мы не можем не верить тебе. Что ты скажешь нам делать? – почтительно спросила она.

Шаман помолчал немного, как бы собираясь с мыслями, в легкой нерешительности, а потом объявил:

– Пришло время людям племени уходить из этих мест!

Такого не ожидал никто, даже не то, что не ожидал, они помыслить об этом не могли. Племя жило в этом лесу очень долго. Даже глубокие старики не помнили, чтобы старики их стариков когда-то рассказывали, что их племя жило в других местах. Да, конечно, сказки говорили о других местах, где когда-то жило племя, но это было так давно, что почти стерлось из памяти людей. За это время столько всего случалось – страшные ураганы, бури, когда огненные стрелы летели прямо с небес, бывали месяцы голода, когда зверье уходило или почти исчезало, и охотникам приходилось искать и преследовать добычу много дней и ночей, а иногда вообще переходить на подножный корм, например, на те же грибы. Из поколения в поколение передавалось предание о том, что однажды для всех существ на земле наступила Великая Ночь, когда солнце не показывалось на небе много месяцев, земля превратилась в песок, вода в реках и ручьях стала горькой, и даже в воздухе ощущался вкус пепла, лес вокруг изменился и уменьшился. Да, в это время людям очень тяжко пришлось, многие из них погибли, но даже тогда они не покинули родные места, даже тогда смогли выжить, найти пищу и воду. И вот теперь шаман говорит невозможные вещи – им надо уйти, оставить свою землю, в которой похоронены их предки, где живут их духи и другие создания, где все так знакомо и мило сердцу, где сама земля оберегает их. Как такое можно представить? Нет, это невообразимо.

Поляна погрузилась в полную тишину, слышалось только жужжание неугомонных насекомых, снующих по каким-то своим важным делам. Люди казались настолько ошеломленными, что даже не возмущались и ничего не спрашивали. Они просто молча смотрели на своего вождя, как бы не веря в то, что они только что услышали из уст человека, советы которого всегда оказывались верными и полезными. На шамана никто не глядел, каждый понимал, что решение будет принимать вождь. Темновит почему-то вдруг подумал, что слова шамана не стали для него новостью, чего-то такого он подспудно ожидал, только не мог выразить вслух.

Однако с шаманом нельзя спорить, ведь он никогда не говорит от своего имени, только от имени духов и предков. Его речи – это их слова, их приказы, он только передаёт их людям, которые не в состоянии сами услышать и понять речи духов и предков. Если эта связь прервётся, людям не выжить одним в этом враждебном мире. Если предки и духи отвернутся от них, опасность будет грозить из-за каждого дерева, на каждой опушке, на головы людей посыпятся всяческие несчастья и бедствия. Нельзя ослушаться шамана – проводника в мир духов.

Шаман жил на самой окраине селения, и редко появлялся рядом с жилищами людей, он даже не имел своего имени, конечно, раньше имя у него было, но с тех пор как он стал просто проводником воли предков и духов, имя ему стало без надобности. Если кто-то хотел спросить его совета или обратиться к нему за помощью, тот сам отправлялся к нему на поклон. Рядом с его жилищем стояла немудрёная хижина, сделанная из наброшенных шкур на старый скелет огромного животного. Туда и приходили все, кто желал говорить с шаманом, и ждали его решения. Иногда шаман отказывался разговаривать с приходящим, иногда молча выслушивал его и не давал никаких советов, просто говорил, что духи молчат, а значит, его проблема незначительна, и он может поступать, как хочет, ничего от его решения уже не зависит. Однако сегодня шаман сам явился на собрание, и во всеуслышание объявил волю предков – сниматься с насиженных мест и уходить в неизвестность.

Темновит молчал, потом обвел тяжёлым взглядом столпившихся вокруг людей, глубоко вздохнул, как перед прыжком в холодную воду и проговорил:

– Что ж, Шаман сказал свое слово. Что скажете вы, соплеменники?

Многие ответили удивленным взглядом – разве здесь может быть другое решение? Разве можно противоречить? Однако некоторые из людей продолжали угрюмо смотреть в землю, особенно это касалось мужчин.

– Да, я спрашиваю вас! – слегка повысил голос вождь, и его глас прокатился по всей поляне. – Мы – люди, мы здесь все родственники, чужаков среди нас нет. Это решение для нас судьбоносное и непростое. И перед его принятием я хочу послушать, что думаете все вы.

– Если шаман сказал, что надо уходить, мы должны уйти, – раздался нерешительный женский голос, женщины всегда готовы следовать за кем-то, хотя их пугают перемены. – Это же воля духов!

– Нельзя спорить с духами, – поддержал её кто-то из мужчин.

– Мы живем здесь так долго! Здесь наша земля, предки, охота! – выкрикнул самый молодой из охотников, он был ещё слишком молод и самонадеян, считал, что в состоянии справиться со всеми проблемами самостоятельно. – Неизвестно, как будет в другом месте.

Охотники одобрительно заворчали, поддерживая говорившего. Кто-то из мальчишек свистнул, поддавшись общему настрою. Вождь угрожающе сдвинул брови и свистевший сразу поспешил скрыться за спинами стоящих впереди.

Неожиданно шаман выкинул вверх правую руку в знак того, что он будет говорить. На поляне вновь воцарилась тишина.

– Вы не понимаете! Уходить – это не совет духов, это приказ, и чем раньше мы это сделаем, тем будет лучше. Эти места становятся нечистыми, так иногда случается, и народу людей здесь больше делать нечего. Изменения пока ещё не заметны, но они есть, и мы ничего с ними сделать не сможем, нам остаётся только покориться.

«Какой он сегодня многословный», – невольно пронеслось в голове у Темновита. – «То из него слова лишнего не вытянешь, а то говорит без умолку».

Произнеся эти тяжёлые слова, шаман накинул себе на голову капюшон из шкуры антилопы в знак того, что он всё сказал, и спорить больше ни с кем не будет. После этого он тяжело двинулся в сторону своего жилища. Люди молча расступились, пропуская его, многие со страхом смотрели ему вслед.

Как только шаман покинул пределы поляны, люди снова сомкнули свои ряды и уставились на вождя и его жену. На лицах большинства из них читалась неуверенность и страх, и в то же время вождь совершенно точно понял, почувствовал, что его люди не хотят сниматься со своих мест, не смотря ни на какие предупреждения.

– Ты что скажешь, Морана? – обратился Темновит к своей жене. Её суждениям он всегда доверял, и все люди знали, что в племени её слово имело большой вес, правда, пользовалась она этим нечасто.

– Подождём, – решительно объявила она. – Скоро придут дожди, это плохое время для поиска нового места жизни. Нельзя срываться просто так, надо все подготовить и обдумать.

– Да, подождём, – эхом откликнулось несколько голосов, а многие закивали головами в знак согласия и облегчения. – Можно немного повременить с таким решением.

– Хорошо, – удовлетворенно кивнул вождь. – Я услышал вас.

– А как же предупреждение шамана? – спросил женский испуганный голос. – Нельзя идти против воли духов и предков, духи отвернутся от нас. Что тогда мы будем делать?

– Такие дела с наскока не решаются, – твердо сказал Темновит. – Подождем. Морана права, сейчас не время трогаться в путь.

Люди расходились смущённые и испуганные. Не впервые над их племенем нависла угроза, но сейчас она казалась им непонятной и поэтому еще более пугающей. Кроме того, на их памяти не случалось ещё такого, чтобы вождь не послушался шамана. Многие догадывались, что вождь и шаман недолюбливают друг друга, но в сложные времена они всегда действовали заодно, несмотря на то, что там между ними происходило. Конечно, сниматься с насиженных мест никому не хотелось, но многие неожиданно стали ощущать в воздухе непонятную и неясную угрозу, какое-то странное напряжение, оно распространялось вокруг, невидимое, но от этого не менее опасное, как будто людей отсюда гнали, как будто здесь должно случиться что-то очень плохое, с чем людям самим не справиться.

Глава 3. Драконы. Тиамат

Дракон со своей дочкой, маленькой ящеркой Тиамат, сложил крылья и бесшумно опустился у входа в свое жилище. Драконы жили в больших, просторных и длинных пещерах. Раньше, когда драконов в мире было много, одну пещеру могло занимать даже несколько их семей сразу. Иногда эти существа сами делали себе большие отверстия в горах и в скалах, проплавляя их своим огненным дыханием. Они могли обустроить себе пещеру по своему собственному вкусу, создать несколько ходов или внутренних гротов в естественном отверстии горы. Раньше встречались горы, сплошь изрытые пещерами, лазами и проходами, которые выплавляли драконы для своих семей. Места в горах всем хватало.

Но с тех пор прошло много времени, и всё изменилось. Земля исказила свои очертания, горы и скалы обрушились, многие ушли под воду, и драконов стало меньше. Это змиям хорошо – они могли заползти в любую щель, в любой отнорочек даже в земле – и их дом готов. Змии могли жить в воде, на болоте, в расщелинах скал, просто в земле. Драконам же всегда нужно для жизни много места. Сейчас змии процветали, а драконов осталось намного меньше, чем в давние времена – Огненный Шар оставил после себя много разрушений и перекроил поверхность мира. Зато сейчас каждая семья драконов могла выбрать себе собственную пещеру по своему вкусу, ну, или сделать её.

Радамант с Амелиндой долго выбирали пещеру, которая устроила бы их обоих. Отец-дракон хотел, чтобы их жилище было безопасным, поэтому он искал пещеру длинную, чтобы в случае чего враг долго до них добирался, и обязательно с запасным выходом, а лучше с двумя. Амелинда думала не столько о безопасности, сколько об уюте, а значит, искала пещеру со множеством маленьких гротиков, ложбинок, расщелин и ниш, чтобы её большая семья могла удобно там разместиться. И конечно, обязательно с высокими потолками, чтобы они могли расправить крылья, а не уподобляться этим змиям, которые залезут в любую нору в земле или в скалах – и довольны. Впрочем, в крайнем случае, если бы они не нашли подходящей пещеры, они бы сами её сделали, Радамант – сильный дракон, его огонь ярко горит, да и Амелинда от него ненамного отстаёт.

Однако им повезло, драконов сейчас стало намного меньше, чем раньше, и всего после седьмицы поисков, пара драконов нашла то, что искала – чистую, просторную сухую пещеру с запасным выходом. Длинный, слегка извилистый главный коридор уходил в глубину горы, где-то на середине он начинал ветвиться и переходил во множество уютных гротов, маленьких пещерок и ниш. И что особенно радовало мать-дракона – их жилище имело высокие потолки. Даже не пришлось почти ничего переделывать и проплавлять новые ходы.

Амелинда, мать Тиамат, встретила своё семейство у входа в пещеру, её хвост с острым кончиком немного нервно опускался к земле и поднимался вверх. Однако это служило признаком не раздражения, а лёгкого беспокойства. Хотя заговорила она вполне миролюбиво.

– Я уже начала волноваться. Тиамат, – мать проницательно посмотрела на ящерку, – ты опять спускалась в джунгли, в лес, к тем людям?

Ящерка невинно опустила голову и потупилась, но никого её покаянная поза обмануть не могла, особенно двух драконов.

– Да ничего страшного не случилось, – примирительно произнес Радамант. – Мы ещё немного полетали, ей же скоро на крыло вставать, надо тренироваться, а тут такой хороший случай подвернулся.

Несколько первых лет жизни драконы не умеют летать, хотя крылья у них появляются с самого рождения, как только они выбираются из яйца. Только сначала крылышки у них очень слабые и полупрозрачные, почти не видные на свету, да и драконы-ящерицы их прячут, чтобы не повредить или не порвать, пока те не наберут силу. Потом маленький дракон должен обязательно расправлять их навстречу ветру, чтобы они почувствовали, как это хорошо, когда воздух омывает их, как хорошо скользить по воздушным струям и течениям, как хорошо чувствовать, когда твои крылья наполняются силой. В этом малышу-дракону помогают взрослые, и в первую очередь, конечно, родители. Они садят маленького дракона себе на спину и взмывают с ним в небо, чем чаще малыш-дракон летает вместе со взрослыми, тем лучше, его крылья привыкают к воздуху, ветру, учатся управлять воздушными течениями, наполняются силой.

Маленькая Тиамат со своим отцом часто летали, ящерка иногда даже пыталась сама подпрыгнуть с земли и расправить крылья. Ей казалось, что с каждым днем прыжки у неё получаются все выше, а крылья становятся сильнее и уже, на первый взгляд, не такие прозрачные.

– Ладно, беги домой, – сказала драконица, обращаясь к Тиамат.

Та радостно юркнула в пещеру.

– Она опять сидела там? – негромко спросила Амелинда мужа-дракона.

– Да, – немного смущённо ответил тот. – Ты же понимаешь, она ещё маленькая, а наша пещера слишком велика для неё, вспомни свои ощущения, когда ты только вылупилась.

– Да, мир казался мне таким огромным. Хотя он и сейчас ничуть не уменьшился.

– Она постепенно привыкнет. Да и место там действительно очень хорошее – опушка джунглей, зеленая высокая трава, вокруг растет кустарник, так что можно скрыться от чужих глаз. Слушай, может, принести эти скорлупки сюда? Тиамат тогда будет реже туда бегать.

– Ты не хуже меня знаешь наши правила – скорлупа не должна быть рядом с пещерами, это слишком опасно, по ней всегда можно узнать, есть ли тут маленькие дракончики, которые ещё не умеют себя защищать. Ладно, хватит об этом. – Совсем другим тоном заявила драконица. – У нас есть новости. Змии пришли.

При этих словах Амелинды дракону показалось, что в воздухе повеяло прохладой, а на солнце набежала легкая дымка.

– Змии… – сказал он просто для того, чтобы что-нибудь сказать. – Зачем? Что они хотят? – его тон сразу стал серьёзным.

Амелинда слегка шевельнула кончиком хвоста и из её ноздрей выплыли почти прозрачные ленточки дыма. Это всегда служило первым признаком раздражения у драконов.

– Они не сказали, – прозвучал в голове у Радаманта ответ. – Просто пришли и попросили собрать всех драконов, каких мы сможем. Они собираются нам что-то объявить, или попросить, у них, как выразился один из их посланников, есть важная информация.

– Интересно, – протянул Радамант. – Но мы же не сможем собрать ВСЕХ драконов…

– Конечно, не сможем. Мы бросили клич всем, и кто счел нужным откликнуться, уже прилетели. И нам с тобой тоже пора – встреча со змиями в полдень.

Драконы жили семьями, не очень далеко друг от друга, но и не совсем близко. Они не имели своего вождя или царя, который мог бы говорить от имени всего драконьего племени. Некоторые семьи селились в соседних пещерах, некоторые улетали очень далеко и ничем не напоминали о себе своим собратьям. Рядом с пещерой Амелинды и Радаманта находилось ещё несколько пещер, где жили семьи драконов, в общей сложности их насчитывалось несколько десятков. Драконы – по большей части одиночки, поэтому то, что происходило в соседних семьях, их не очень интересовало, чужая семья разберётся со своими проблемами сама. Амелинда и Радамант даже не знали, создали ли соседние драконы свои кладки. Драконы очень берегли своё потомство. К сожалению, с каждым годом кладки уменьшались, у некоторых пар живым яйцом оказывалось всего одно.

Правда, проблемы связи друг с другом у драконов не существовало – они давно общались Мысленной Речью. Для такого общения не существовало преграды расстояний или множества языков. Драконы уже и не помнили, когда научились так общаться, может, умели с самого своего осознания себя. Особенно интересным в этой способности оказалось то, что они могли «разговаривать» так практически с любым живым существом, не важно – зверь, птица или человек. Конечно, желательно, чтобы оно тоже обладало разумом, иначе общение получалось несколько односторонним.

Змии были совсем другими. Существовали Змии и змеи, это только глупые люди ещё не умели их отличать друг от друга. Змеи – неразумны, они живут везде, по всей Панхейе, и, наверно, даже в других землях, их бесчисленное множество – большие и маленькие, толстые и тонкие, чёрные и разноцветные. Драконы знали, что когда-то давно их было еще больше, но Большой Шар, послуживший причиной катастрофы, не пощадил никого.

Змии отличаются от всех других существ. Они – разумны, также как и Драконы, но в отличие от них живут кланами, по несколько семей вместе. Среди них тоже встречаются одиночки, которые предпочитают жить отдельно, но таких среди них значительно меньше, чем у драконов. У Змиев есть царица и царь, самые сильные из их племени, они могут повелевать всеми своими собратьями, приказывать им. Драконы даже представить себе не могут, что кто-то может им всем что-то приказать. Наверно, это потому, что драконы все примерно равны по силе, а Змии – нет, в их народе рождаются сильные, слабые и середнячки, слабым надо тоже как-то выживать, а вместе это сделать проще.

Змии не умеют говорить без слов, правда, язык у них один, маленькие змиёныши уже рождаются со способностью говорить, а некоторые из них умеют летать, правда, не все, а только те, кто имеет несколько голов. Такие, как правило, живут в горах. Люди называют их Горынычами, и часто путают с настоящими Драконами. Но что с людей взять? Они ещё такие молодые и наивные.

Правда среди Драконов ходили упорные слухи, что где-то очень далеко на севере есть драконы, которые лишились способности летать, хотя раньше умели, внешне они очень похожи на Змиев, но, по сути, настоящие драконы. Радамант, когда был моложе, то есть несколько сотен лет назад, даже предпринял попытку слетать на север и разыскать своих собратьев, но, к сожалению, никого там не нашел, только лишний раз поразился, насколько огромен мир, в котором они все живут, и в котором находится место каждому.

Драконы и Змии не жили дружно, они часто воевали между собой, особенно до прихода Огненного Шара, но с тех пор и те, и другие поняли, что их войны ничего хорошего не принесут их народам, и заключили неофициальное перемирие. Стычки, конечно, случались, но обе стороны старались не сильно уделять этому внимание.

– Полетели, наши братья, кто хотел прилететь и послушать, что нам скажут посланники Змиев, ждут в долине, – поторопила Амелинда своего мужа.

– А можно мне с вами? – из пещеры выбежала Тиамат и принялась подпрыгивать вокруг родителей, раскрывая свои пока ещё прозрачные крылья. – Я никогда не видела Змиев вблизи, я хочу посмотреть на них.

– Нет, – строго сказал отец-дракон, с трудом сдерживая улыбку. – Не на что там смотреть, и не на кого. Ты останешься в пещере, и носа из неё не высунешь, пока мы не вернёмся, поняла?

Ящерка потупилась и с надеждой посмотрела на мать-драконицу, может, она заступится за дочь и разрешит ей хоть одним глазком посмотреть на настоящих Змиев? Но нет, её мать смотрела так же сурово и непреклонно, кроме того, она даже добавила:

– Обещаешь, что не выйдешь из пещеры, пока мы не вернёмся?

– Обещаю, – вздохнула Тиамат. – А если что-нибудь случится? – с надеждой спросила она. – Тогда я могу выйти? Например, на меня нападут…

– Только в случае нападения, – улыбнулась Амелинда.

Нападение на пещеру драконов представить в принципе невозможно, в здравом уме никто бы на такое не осмелился, даже самые сильные Змии не рисковали обижать драконов. А люди сюда бы просто не добрались – слишком далеко. Да и тот, кто может выдыхать из пасти настоящий огонь чувствует себя достаточно защищенным.

Амелинда и Радамант расправили крылья и бесшумно поднялись в небо, а Тиамат, немного обиженно вздохнув, уселась у самого входа в пещеру и стала наблюдать за окрестностями. Она же обещала родителям не покидать пещеры, а вход в неё – это то же самое, что сама пещера.

Некоторое время она наблюдала за уменьшающимися в небе фигурами родителей-драконов, а потом решила обследовать тот самый небольшой отнорочек в пещере, который всегда привлекал её внимание. Вообще Тиамат не очень любила залезать во всякие узкие щели, почему-то ей иногда казалось, что она не сможет из них выбраться, но этот отнорочек уже давно её интересовал.

Отнорок находился недалеко от запасного выхода и заканчивался тупиком. Но это только для взрослых драконов, маленькая ящерка уже давно подозревала, что там есть узенькая щелочка, ведущая за пределы пещеры, Тиамат, когда к ней подбегала, ощущала слабый ток свежего воздуха, который мог идти только снаружи. Сейчас настало самое время её обследовать.

Глава 4. Люди. Ягишна

Солнечные лучи окрасили верхушки высоких деревьев и пробрались под густой полог зелёной листвы. День здесь наступал быстро, впрочем, и тьма тоже падала неожиданно, просто вокруг вдруг становилось так темно, что хоть глаз выколи. Рассвет и закат всегда предвещало пение и чириканье птиц, которых водилось вокруг видимо-невидимо. Одно время люди даже ловили их и садили в небольшие самодельные клетки, в таких клетках этих певунов иногда скапливалось несколько десятков. Они не столько пели, сколько шумели, пищали и дрались друг с другом. Правда, потом люди прекратили это занятие. Оказывается, не все птицы мирно уживались между собой, часто они устраивали в клетке настоящие бои, где выживал сильнейший, часто самый голосистый, но не всегда благозвучный певец. Да и не каждая пойманная птичка могла похвастаться хорошим пением.

Птицы перепархивали с ветки на ветку и заливались трелями, приветствуя поднимающееся солнышко и новый день. Ягишна любила просыпаться под пение птиц, её сестры и родители ещё сладко спали, а она уже вскакивала с лежанки, быстро спускалась по лестнице на землю и бежала к протекающему недалеко ручью. Её обязанностью считалось следить, чтобы кадушка с водой в доме всегда стояла полной. Морана, названная мать, говорила, что «водяной Ягишне благоволит», потому что вода, которую она приносила, очень долго оставалась свежей и чистой. А вот у Недоли, сестры Ягишны, почему-то так не получалось: вода, которую она приносила, даже до следующего утра иногда не достаивала, покрывалась тиной и становилась какого-то странного зеленоватого цвета. Видимо, водяной к её сестре не очень хорошо относился. Ну, ничего, у Недоли хватало и других достоинств, а воду она и сама принесёт.

Вот и сегодня Ягишна, которую разбудили утренние трели птиц, вскочила спозаранку, схватила два деревянных ведёрка, стоявших возле самой двери, и отправилась к ручью, из которого в селении обычно брали воду. Ручей находился совсем недалеко, за небольшим пригорком. По дороге девушка вспомнила, что опять забыла коромысло, но возвращаться за ним уже не стала. Мать всегда ругала её за то, что она носит воду на руках, говорила, что от этого портится осанка и вытягиваются руки. Говорила, что, если она не будет пользоваться коромыслом, то, в конце концов, руки у неё вытянутся до земли, и она станет похожа на тех полулюдей-полузверей, которые живут в самой лесной чаще. Они все покрыты шерстью, и ходят, опираясь на длинные руки, достающие до земли. Коромысло Ягишна не любила, оно ей мешалось, всё время норовило соскользнуть с плеч и перевешивалось то на одну, то на другую сторону.

Девушка не спеша брела по петляющей между деревьями тропинке в лесу, слегка раскачивала пустыми ведёрками в разные стороны, и радовалась, как она тихо выскользнула из дома, что никого не разбудила, и её не заставили взять с собой это несчастное коромысло.

С момента общего сбора племени минуло уже несколько седмиц, и все тревоги людей, казалось, немного поутихли. Её отец Темновит приказал держать дозорных около таинственных грибных кругов, но ни в коем случае не приближаться к ним. Проходили дни, дозорные сменяли друг друга, но больше ничего настолько пугающего не происходило, круги не разрастались и не трогались с места, иногда они пропадали, и на их месте появлялись новые, уже с другими грибами, а иногда грибовники, как окрестили их дозорные, исчезали совсем, и через некоторое время на их месте начинала расти обычная трава.

В те края даже охотники вернулись, потому что места эти всегда славились разнообразием дичи, и вождь не собирался отказываться от добычи для племени из-за каких-то там непонятных грибных кругов, только наказал им не охотиться на дичь вблизи грибовников.

Правда, беспокоил всех шаман. С момента общего сбора и отказа вождя подчиниться его совету, он уединился в своей хижине, почти не показываясь наружу. Неизвестно, что он ел, и ел ли вообще, потому что еда, которую ему приносили по заведённому порядку охотники, оставалась нетронутой. Поначалу к нему приходили люди за советом или за помощью от хворей. Советы они никому не давал, а от хворей продолжал лечить, но почему-то не всем его лечение помогало, и он почти не разговаривал с людьми. Так уже бывало, тогда шаман отговаривался, что он общается с духами и все его силы уходят на то, чтобы путешествовать по их стране. Поэтому люди постепенно оставили его в покое, и, по молчаливому настоянию вождя, вообще перестали беспокоить шамана.

Жизнь племени вошла в обычную колею, приближалось время выбора молодых, время, когда каждый молодой человек племени может выбрать себе Путь и следовать ему до конца жизни. Традиционно считалось, что Путь выбирают себе мальчики, но девочки тоже могли изъявить желание попробовать спросить у духов, какую им выбрать судьбу. Правда, девчонки не часто пользовались этим правом. Вдруг Духи скажут, что твой удел – это охота. Что, так и будешь всю жизнь с охотниками бегать? Или ещё хуже – Духи откажутся с тобой говорить, и вообще ничего не произойдет. Вот смеху-то в племени будет – пошла спрашивать Духов, а они молчат, и вообще на тебя внимания не обращают… Кстати, так иногда бывало, девчонки, реже, мальчишки проводили всю ночь выбора одни, и никакие духи к ним не приходили. Тогда считалось, что духам этот человек неинтересен, а судьба его не определена, и он может выбрать любой путь, какой захочет. Правда, грандиозный успех на таком пути его тоже не ждал. Хотя шаман как-то раз обмолвился, что это даже хорошо, когда духи не приходят, ведь человек по сути своей свободен, как любое разумное существо, и негоже ему плясать под чью-то дудку. Но их шаман странный, иногда болтает непонятные вещи. Однако Ягишне тогда почему-то крепко врезались в память эти его слова, про свободу.

Ягишна шла к ручью и размышляла, стоит ей попытаться пройти обряд Выбора Пути или нет. Её друг Велес, конечно, пойдет, но он мальчик – будущий Охотник, сам он не сомневался в этом. Настоящие охотники даже иногда брали его с собой, если собирались за добычей не очень далеко от земель племени, и Велесу всегда улыбалась удача. Когда он ходил с ними, они никогда не возвращались без богатой добычи. Перун, конечно, тоже будет проходить обряд, и здесь тоже всё ясно. Перун – прирождённый воин, в этом ни у кого никогда не возникало никаких сомнений. Двое её друзей в себе не сомневались. А вот что делать дочери вождя? Кстати, Велес, кажется, считал, что Ягишне не нужен никакой обряд, потому что она девочка, правда, вслух этого благоразумно не говорил. Ну и правильно, ей никогда никто не указывал, и в любом случае, решать она станет сама.

Кругом щебетали птицы, а в зарослях раздавался деловитый шорох множества мелких лап – звери занимались своими делами: охотились, рыли норы, скрывались от врагов, кругом кипела жизнь. Ягишна двигалась почти бесшумно, она всегда чувствовала себя в лесу, как дома, и звери тоже принимали её за свою. Один раз к ней даже спустилась с верхушки высоченного клёна настоящая рысь и позволила коснуться своей пушистой шёрстки… А в другой раз рано-рано утром Ягишна набрела на спящую лису, которая свернулась клубочком и мирно посапывала, отсыпаясь после удачной ночной охоты. Девочка тогда не смогла побороть искушения, протянула руку и погладила спящего зверя, хотя, конечно, твёрдо знала, что делать так нельзя. Лисица мгновенно проснулась, посмотрела на нарушительницу её покоя абсолютно не сонным взглядом, Ягишна даже успела подумать: «Сейчас как цапнет!» и дала дёру, только рыжий хвост с белым пятнышком на конце мелькнул между деревьев.