скачать книгу бесплатно
– Проголосуем? – подал голос Макс.
– Направо, – предложила я.
– Налево, – хором заявили парни. Так как они были в большинстве, а Костя, к тому же, за рулем, то мы повернули налево и покатили по дороге, выложенной разнокалиберными камнями.
– Прямо дорога из желтого кирпича, – пробормотала я, трясясь на ухабах. – Теперь понимаю, почему Элли в Изумрудный город пешком добиралась.
Костя старательно лавировал, но машина то и дело влетала то одним, то другим колесом в ямы, заставляя автовладельца болезненно морщиться.
Развязка наступила довольно скоро: мы уперлись в тупик, живописно оформленный стихийной свалкой.
– Вот видите, чем заканчиваются походы налево, – назидательно произнесла я, пока Костя пытался развернуться и не задеть кучи мусора.
Парни дружно фыркнули, но спорить не стали.
Мы ехали и ехали, вернее, тряслись и тряслись, и Костино лицо превратилось в гримасу бесконечной досады, и уже потерялся счет времени и километражу. Наконец, дорога вильнула и нашему взору открылось широкое пространство. Широкое и необычное. Необычное, потому что оно было совершенно и угнетающе пустынно. Что это? Необъятная площадка, на которой ровный, как асфальт, грунт был непонятным образом утрамбован до состояния камня. Вдалеке виднелся бесконечный кирпичный забор с широкими воротами защитного цвета.
Костя задавался тем же вопросом:
– Куда это нас занесло? Может это поле для верховой езды?
– Уж точно не для верховой езды, поверь мне, – возразила я. – На манеже грунт мягкий и рыхлый, а здесь кони бы все подковы потеряли.
– Я скажу вам, что это, – сдавленным голосом проговорил Макс. – И лучше бы нам убраться отсюда поскорее. Это танковый полигон.
И тут послышались звуки, которые заставили нас радостно переглянуться: это телефоны оповестили нас о подключении к цивилизации.
– Так, я отсюда никуда не уеду без проводника! – решительно заявил Костя. – Будь это хоть танковый полигон, хоть ядерный. Катя, звони побыстрее своим родственникам, пусть едут за нами.
Я пожала плечами, но спорить не стала и набрала номер Николая.
Коля долго не мог взять в толк, как мы оказались на полигоне, а потом, отсмеявшись, пообещал, что приедет за нами, как только сможет. И мы стали ждать.
По счастью, учений в этот день не проводилось, а военных так и не заинтересовала машина, простоявшая с непонятными целями на полигоне в течение нескольких часов. Я даже осмелилась выйти погулять с Шариком. Остальное время мы сидели в машине, слишком измотанные и разморенные от жары, чтобы даже разговаривать. Макс похрапывал, я валялась на задних сидениях, рассеянно поглаживая Шарика, а Костя откинулся в своем кресле, с наушниками в ушах.
Коля приехал только ближе к вечеру и весьма эффектным образом – на тракторе. Мы услышали грохот еще издалека и приняли его за танк, так что брат имел удовольствие лицезреть наши встревоженные физиономии, когда выруливал на площадку полигона. Он от души обнял меня, познакомился с парнями, погладил большим пальцем Шарика, и, наконец, снова завел оглушительно взревевший мотор своего железного монстра, велев нам ехать за ним и не отставать.
– А то, кто знает, куда вас еще занесет, – прокричал он из кабины.
Лишь к ночи мы добрались до его дома, где нас накормили и спать уложили. Встречу с Заречьем пришлось отложить до утра, которое, как известно, куда мудренее вечера.
4. ВОТ МОЯ ДЕРЕВНЯ, А ГДЕ ЖЕ ДОМ РОДНОЙ?
Коля вставал на работу очень рано. Вернее, не на работу, а на «халтуру». В отличие от основной работы где-то в железнодорожной конторе за чисто символическую плату, подработка на стороне приносила реальный заработок, а наличие собственного трактора давало несомненное преимущество. С начала сезона полевых работ и до поздней осени брат пахал, боронил, корчевал – брался за любое дело, чтобы заработать денег на содержание семьи и еще отложить на долгую зиму. Детей ведь нужно кормить круглый год, а их у Николая было уже трое. Которые, кстати, тоже встали пораньше и теперь таращились на Макса. Макс вежливо улыбался, натянув простыню до подбородка, и стеснялся вставать с дивана при таком скоплении зрителей.
– А ну не озоруйте! – послышался строгий голос и в комнату заглянул Николай. – Эй, городские, вставайте, я вас до Заречья провожу.
Детишки с сожалением покидали комнату. Ведь не каждый день в твоем доме на диване спит такой необычный гость.
– Спасибо, мы и сами доберемся, не стоит беспокоиться, – вежливо возразил вошедший в комнату Костя.
– Ну да, – коротко, но многозначительно бросил брат и попросил поторопиться.
Хитрый Костя уже успел умыться, пока Колины отпрыски разглядывали Макса. Теперь дети наперегонки кинулись в ванную, а нам с Максом пришлось дожидаться своей очереди.
Наскоро позавтракав, я сердечно распрощалась с женой брата и своими двоюродными племянниками, пообещав передать приветы родителям. На самом-то деле мама была не в курсе этой авантюры – ей я сообщила, что, пользуясь на редкость хорошей погодой, мы (то есть я и мой экс-спутник) решили отдохнуть в загородном пансионате, таким образом отсрочив неприятный разговор о моей (и ее) несчастной судьбе.
Коля сопроводил нас на тракторе до указателя с поблекшей надписью «Заречье» и долго смотрел нам вслед. После нашего вчерашнего блуждания по окрестностям он окончательно разуверился в способности «городских» к ориентированию на местности и ожидал от нас чего угодно: например, что мы попробуем срезать дорогу через заброшенное поле или ни с того ни с сего решим форсировать реку. Но его беспокойство было напрасным, дальше я помнила путь до последнего камушка! Сначала дорога спустилась полого вниз, затем свернула налево, оставляя в стороне высокие ели и поросшие мхом валуны. Вильнула еще разок, огибая холм, который венчала пирамида из трех телеграфных столбов, и вот уже впереди я различила знакомые очертания домов. Я даже могла назвать, где чей дом: справа дяди Вани, слева тети Жени. Родственники и знакомые моей бабушки. Все давно уже на маленьком деревенском кладбище. А здесь, немного в стороне, стоял большой мрачный двухэтажный дом – сельская гостиница, всегда пустовавшая. Теперь от здания остался лишь обгорелый фундамент.
А вот и крыша бабушкиного дома мелькнула в зарослях сада. От забора уже ничего не осталось, лишь несколько покосившихся кольев еще торчали, отмечая границы участка. У меня перехватило дыхание.
– Останови здесь, – выпалила я, и, едва машина притормозила, выскочила и побежала по заросшей тропинке к такому знакомому дому. Серые бревна стен, низкие окна с голубыми наличниками. На мгновение мне показалось, что сквозь густую зелень я вижу белое платье бабушки, которая все так же стоит на высоком крыльце и улыбается, раскрыв для меня свои объятия.
Конечно, бабушки там не было. Это припозднившийся куст каринки осыпался белым цветом от внезапного порыва ветра. Не было даже самого крыльца, и входная дверь с ржавым замком неловко и растерянно смотрела на меня со своей высоты, не имея возможности пригласить в дом. Я оглянулась по сторонам: заросший сорняками огород, засохшие яблони в саду, искривленные, словно калеки. Вот здесь, по-моему, была беседка – жерди торчат, вот столб, на который вешали гамак, а второй бесследно исчез. Нет и многочисленных хозяйственных построек, которые лепились к дому: хлев, сеновал, курятник. В одну особенно снежную зиму ветхая крыша пристройки не выдержала и провалилась. По весне братья разобрали ее и расчистили место под распашку, но доделать задуманное так руки и не дошли – у каждого в своем собственном хозяйстве дел по горло.
Я стояла среди развалин моего детства и чувствовала, что к горлу подступает ком. Развернулась и побежала, как бегала много лет назад: за околицу, мимо копани, заросшей зеленым ковром ряски, и вверх по зеленому склону горушки. Добежала до песчаного обрыва, который когда-то казался мне высоким, и встала на краю. Закрыла глаза, и мне послышались перекликающиеся голоса, детский смех, лай собак и мычание коров. Открыла глаза и увидела поле, волнующееся морем трав и цветов, колодезный сруб в зарослях кустов, реку вдалеке, сине-зеленую полосу леса на горизонте – все это осталось неизменным. Реальность наложилась на образ из памяти, все линии идеально сошлись, и на душе стало так тепло и светло, словно я на самом деле вернулась в детство, где дни были долгими, небо – ясным, а любовь близких хранила меня, подобно крепостным стенам, неприступным для бед и невзгод. Нахлынула такая волна ощущений, что я пошатнулась и села на траву.
– Катя, тебе плохо? – послышался сзади встревоженный голос Макса.
– Нет, мне хорошо, – я помотала головой, украдкой стряхивая навернувшиеся слезы. – Просто воспоминания накатили.
Подоспел Шарик, возмущенно гавкнул на меня – зачем бросила? Макс встал рядом со мной и с удовольствием потянулся.
– Красота-то какая!
– Хотелось бы напомнить, что мы сюда приехали не пейзажами любоваться, – Костя был в своем амплуа – ироничен и практичен. – И так целый день потеряли, так что давайте сразу за дело. Катя, показывай, где эти ваши Могилы?
– Собственно, мы на них сидим, – улыбнулась я. – Раскоп должен быть где-то с краю, где бабушкин участок примыкает к горушке. Пойдем, покажу.
Шарик, который нарезал вокруг нас круги в восторге от свободы и широты пространства, рванул галопом по склону, как рыжий вихрь, временами полностью скрываясь в густой траве. Ощущая душевный подъем и легкость в теле, я тоже побежала вприпрыжку вниз и чуть не навернулась в яму, слегка закиданную подсохшей травой. Хорошо, что Костя оказался рядом и успел подхватить меня под руку.
– Спасибо, – смущенно поблагодарила я.
Костя оставил мою благодарность без внимания и с жадным блеском в глазах осторожно спустился в раскоп.
– И что, теперь будем кости выкапывать? – хмуро поинтересовался Макс.
Костя ничего не ответил, как будто и не слышал вопроса. Он поворошил ногой землю в яме, потом выбрался из нее, внимательно оглядел вершину холма и направился к машине. Вынул из багажника какие-то приборы и принялся устанавливать их на треноги.
Раз уж Костя ушел в работу и перестал реагировать на внешние раздражители, мы с Максом занялись делами насущными: то есть палатками и обедом. Для лагеря выбрали место в стороне от горушки, все-таки перспектива ночевки в непосредственной близости от захоронения как-то не вдохновляла. Оказалось, парни неплохо подготовились: купили несколько больших бутылей воды, кучу съестных припасов, жидкость для розжига и даже дрова. «Никакой романтики», подумала я, с улыбкой вспоминая школьные походы – еловый лапник под палатку, дрова и хворост, собственноручно собранные в лесу, водичка из близлежащего водоема – кого там только не всплывало при кипячении!
Две двухместные палатки Макс поставил в течение десяти минут, а раньше на это ушло бы неизвестно сколько времени, в соответствии со сценарием, описанным Джеромом – с потерей колышков, поисками входа и выхода и выяснением в конце концов, что палатку поставили шиворот навыворот или вверх тормашками. Военные палатки защитного цвета оказались неожиданно уютными. Шарик с любопытством исследовал обе и вольготно растянулся посредине той, что была предназначена для меня – при своих скромных размерах он обладал талантом занимать все имеющееся пространство.
Хозяйственный Макс разжег костер, поставил котелок с водой на огонь и уже собрался готовить классический обед туриста – макароны с тушенкой – когда Костя закончил свои вычисления и измерения и подошел к нам. Окинул небрежным взором лагерь, одобрительно кивнул и предъявил свои выкладки.
– Копать будем вот здесь, – он ткнул пальцем в лист, изрисованный какими-то схемами и исписанный цифрами.
– Что сие значит? – поинтересовалась я.
– Это план кургана, что непонятного? – возмутился Костя и тут же поправился, – То есть если это действительно курган. С одной стороны холм подрыт, геометрия немного нарушена.
– Здесь раньше песчаный карьер был, – вставила я.
– Очень плохо, – попенял мне Костя, как будто я лично была в этом виновата. – Это существенно затруднило расчеты. Короче, Макс, бросай заниматься ерундой, бери лопаты и пойдем.
– Обед – это не ерунда, – возразила я.
– Тогда ты его и приготовишь! – заявил Костя и решительно увлек Макса за собой.
Что ж, если Костя привык руководить, то это не значит, что я привыкла подчиняться. Тем более, что мы не договаривались о том, что я буду готовить еду в полевых условиях для всей честной компании. Так что я решила вместо этого отправиться на экскурсию по памятным местам.
Проходя мимо склона, я увидела, как парни вбивают колышки и натягивают на них веревки, вымеряя и очерчивая квадрат для будущего раскопа. Увлеченный замерами Костя и не заметил, что я проигнорировала его указания, а Макс проводил меня взглядом, полным грусти по несостоявшемуся обеду. Ладно уж, приготовлю. После прогулки. Тем более, что сварить макароны с тушенкой можно меньше чем за полчаса, это вам не Рюрика найти.
В Заречье очень сложно заблудиться: посредине деревни проходит единственная дорога, а все дома с прилегающими участками расположены по сторонам от нее. Морально я была готова к картине полного запустения, но на деле все выглядело не так плохо. Да, некоторые дома разваливались, другие – снесены подчистую. Но кое-где шло строительство, отдельные подновленные домики сверкали стеклопакетами, а то и щеголяли новой крышей и свежей обшивкой. Странное было ощущение, словно зашла в свою прежнюю квартиру, в которой теперь живут совсем другие люди. Не знаешь, что шокирует больше, незнакомая новая обстановка в родных когда-то стенах, или выбранная еще тобой плитка в ванной, и забытая, да так и прижившаяся при новых хозяевах люстра. Вот так и я чувствовала себя чужой, немногочисленные встречные смотрели настороженно, а я мимоходом отмечала, что тополя выросли до небес, что продуктовый магазинчик забит досками, а здание клуба (того самого, с танцами по пятницам и субботам) зияет пустыми оконными проемами и щербится вываливающимися кирпичами. Дошла до самого конца дороги, с грустью поглядела на длинный полуразвалившийся остов фермы, и повернула обратно. Заречье вроде бы и не умерло совсем, но души в нем уже не было.
Из глубокой задумчивости меня вывел женский голос:
– Катька! Неужто и в самом деле ты? Какими судьбами?
Я даже не сразу поняла, к кому обращались, настолько неожиданно было, что меня кто-то узнал и окликнул. Навстречу шла девушка. Высокая, стройная, в красном сарафане, с белокурой косой, теряющейся за спиной.
– Что, не узнала? – насмешливо произнесла она. Эти нотки в голосе показались мне очень знакомыми, и в памяти сразу всплыло имя.
– Варя? – несмело произнесла я.
– Что, сильно изменилась? – в голосе девицы послышалось превосходство, когда она оглядела меня с головы до ног, отметив все детали моего помятого облика, от запыленных кед до растрепанной прически.
– И да, и нет, – призналась я. – Ты прекрасно выглядишь.
– Спасибо, – самодовольно улыбнулась она. – А вот ты совсем не изменилась.
И, не успела я поблагодарить за комплимент, как Варвара его присолила:
– Как была пацанкой, так и осталась.
В этом была вся Варвара. Ничуть не изменилась с детства. Начнет говорить что-то приятное, с милой улыбочкой, и только расслабишься – получи укол. И вот ты уже стоишь, разеваешь рот, как рыба, и ничего не можешь сказать, а Варька наслаждается произведенным эффектом. Так что неудивительно, что в нашей компании ее никто не любил. Она вообще была специалистом по гадостям исподтишка. Умела поссорить самых закадычных друзей, шепнув одному и другому коварное словцо, могла одним своим появлением расстроить самую веселую игру и сделать так, чтобы безобидная забава превратилась в злую проказу. Она же заботилась о том, чтобы обо всем своевременно узнавали родители. Взрослые считали Вареньку настоящим ангелом, да и как иначе, когда белокурое голубоглазое создание чуть ли не со слезами на глазах сообщает, что ваш ребенок без разрешения отправился купаться на реку, или в данный момент жжет шины за околицей, или тырит клубнику с чужого огорода. Исключительно из любви к правде и беспокойства за своих милых друзей.
Моя мама, например, до сих пор считает, что Варя была моей лучшей подругой детства, и передает о ней все новости, которые удается узнать. Так что я была более-менее в курсе жизни моей «подруги». После школы она уехала поступать в город в ВУЗ, и даже поступила, но судя по маминым восторженным известиям о том, что Варя встречается то с сыном олигарха, то с каким-то очередным директором, на учебу у нее времени оставалось немного. Неудивительно, что второй курс стал последним. Потом были разные случайные работы, даже пробы в модельном бизнесе и в кино, но как-то не сложилось.
Варька всегда считала себя достойной всего самого лучшего и общалась со сверстниками свысока. Но самое лучшее должно было на нее упасть само собой, как манна небесная, а не достигаться трудами в поте лица. С возрастом манна небесная обрела определенность в виде богатого мужа, даже не просто богатого, а очень богатого. Но конкуренции с городскими светскими львицами сельская красавица не выдержала и в результате осела в райцентре на непыльной канцелярской должности, куда ее устроил давно и безнадежно в нее влюбленный сотрудник местной администрации. Мама сокрушалась: «Такая красавица в девках засиделась, и куда только мужики смотрят». Мужики-то смотрели куда надо, но вот Варька была нацелена исключительно на птиц самого высокого полета и планку снижать не собиралась.
– Так что ты тут делаешь? – нетерпеливо переспросила Варвара.
– Да так, приехала друзьям места показать, – неопределенно объяснила я.
– Значит, это их машина у дороги? – оживилась Варька. – А я-то думаю, кто это на такой крутой тачке в нашу дыру заехал, заблудились, что ли. Познакомишь?
Я не смогла навскидку придумать повод для отказа, а эта «подруга» от меня так просто не отстанет. Пришлось пускаться в более пространные объяснения:
– Они археологи. Приехали на раскопки. Николай со Степаном кое-что любопытное нашли в горушке возле бабушкиного огорода, вот они и заинтересовались.
– Да, слышала я что-то про это, – лениво протянула Варька. – Степка тогда всем растрезвонил, что они клад нашли, а потом примолк.
– Ну, не клад, конечно, – нервно рассмеялась я. – Так, мелочи, возможно интересные с точки зрения археологии.
Мы уже подошли к бабушкиному дому, и Варвара цепким взглядом окинула жарившуюся на солнце «крутую тачку».
– Я гляжу, твои археологи неплохо зарабатывают.
– Костя ухитряется совмещать бизнес и археологию, – брякнула я.
– Твой парень? – быстро уточнила девица.
– Нет, просто друг, – промямлила я.
– Как интересно, – промурлыкала Варвара с хищным огоньком в глазах.
Получив от меня столь многообещающие вводные, Варька с удвоенным энтузиазмом устремилась знакомиться с моими перспективными друзьями, на ходу расплетая косу и поправляя и без того эффектный бюст.
За время моей прогулки парни вырыли приличную яму, на дне которой увлеченно ковырялся Костя, а Макс стоял на краю и пользовался минутой передышки, позевывая и почесывая свежие комариные укусы. Появление Варвары застигло его врасплох, и он уставился на девушку с разинутым ртом.
– Привет, я Варя, – нараспев произнесла она, разглядывая Макса с неподдельным интересом. И так как Макс оторопело молчал, она с обворожительной улыбкой продолжила. – А вы и есть Константин?
– Я Макс, – наконец смог выговорить парень и робко улыбнулся в ответ. Но Варькин интерес сразу переместился в яму, где Костя как раз выяснил, что обнаруженная им ржавая железка на самом деле и была всего лишь ржавой железкой, а не клинком или частью доспеха, и довольно эмоционально высказался по этому поводу.
– Фи, как грубо, – с нажимом произнесла Варвара и склонилась над ямой. Максу при этом открылся такой роскошный вид на ее декольте, что бедняга не знал, куда глаза девать.
– Здравствуйте, Константин, – пропела Варя, заслоняя солнце сетью золотистых волос. – Мне Катя столько про вас рассказывала.
– Интересно, что же она успела про меня рассказать? – скептически осведомился Костя, глядя на нее снизу вверх.
– Только хорошее, – заверила его девушка, и, увидев, что Костя собирается вылезать, протянула руку. – Вам помочь?
Костя усмехнулся, но цепко схватил Варвару за запястье, будто собираясь воспользоваться предложенной помощью, и вместо этого вдруг потянул ее к себе. Варька такого оборота не ожидала, ноги у нее поехали, и она вот-вот свалилась бы в яму, но Макс вовремя пришел на помощь, удержал девушку на краю и перехватил Костину руку, вытянув того на поверхность.
– Мальчики, а вы шутники, – сообщила гостья, поправляя растрепавшиеся волосы. – Надолго к нам?
– Как пойдет, – в тон ей ответил Костя и скомандовал Максу. – Переходим на другой квадрат, здесь больше делать нечего.
Он шутливо отсалютовал Варваре лопатой, толкнул в бок глупо улыбающегося Макса и направился дальше по склону, там, где колышками и веревочками был отмечен следующий «квадрат». Макс спохватился, неуклюже кивнул и поспешил следом.
А мы остались стоять в неловком молчании. Варька не очень убедительно поинтересовалась как у меня вообще идут дела, я ограничилась неопределенным «нормально». Она и так была не хуже меня осведомлена о делах всех односельчан, а также их близких и дальних родственников по вездесущему сарафанному радио.
– Замуж, как я слышала, еще не вышла? – приторно сладким голосом спросила «подруга».
– Ты, как я слышала, тоже, – парировала я. – И вообще, что ты здесь делаешь? Ты же вроде как в райцентре теперь живешь?
– Родных приехала проведать, – холодно обронила она. Так холодно, что я сразу заподозрила, что Варька, как и я, проводит в Заречье отпуск за неимением лучших вариантов.
