скачать книгу бесплатно
– Знаешь, Маргарет, – сказала миссис Александер, – я подумываю отправить Роксану на следующий учебный год в школу Святого Патрика. Говорят, там прекрасная дисциплина и отличные педагоги. Домой отпускают только на каникулы!
Услышав это, Роксана замерла с открытым ртом. Веруника обрадовалась – хоть что-то, оказывается, может заставить Роксану замолчать и забыть о баловстве.
– Мама! – истерически взвизгнула она так, что в буфете тренькнули хрустальные рюмки. – Не поеду я в эту тупую школу! Не хочу я там целый год сидеть! Я повешусь, нет, вены перережу! Не надо мне никакого тупого Паприка!
– Не тупого Паприка,а Святого Патрика, – пробормотала миссис Александер, прервав на секунду поток воплей своей дочери.
Но тут же последовал новый виток истерики. Роксана топала ногами, кричала, слезы градом катились по ее покрасневшим щекам.
Веруника поморщилась. Она ненавидела истерики, особенно при свидетелях. Зачем выставлять напоказ проблемы и ссоры в семье. Ее родители никогда не ругались, если рядом был кто-то посторонний, и даже при Верунике старались не выяснять отношения.
Но Роксана всегда скандалила при приличном скоплении людей, чтоб все слушали, а потом жалели ее: она всегда старалась представить дело так, что обидели именно ее. Но сейчас ей было не до свидетелей. Похоже, она действительно была сильно расстроена тем, что отныне дома она будет появляться лишь на каникулах. А уж слово «дисциплина» вообще вызывало у нее судороги лицевых мышц.
– Нет! Нет! Нет! Не поеду! Лучше умру! Нет! Неет! – бесновалась Роксана.
Миссис Александер быстрее пули соскочила со своего места и, схватив дочь за ворот кофты, потащила ее, упирающуюся изо всех сил, наверх.
Мама Веруники покачала головой.
– Как хорошо, что мы тебя не баловали, – тихо сказала она.
Веруника улыбнулась. Она знала, что даже если бы ее и баловали, она бы все равно не вела себя так.
Со второго этажа доносились крики, рыдания и плеск воды. Видимо, миссис Александер пыталась заставить дочь умыться, но заставить Роксану делать что-то, что она не хочет, было не самым легким делом. Они были наверху уже двадцать минут, но крики все не прекращались.
Все это время Веруника и ее мать сидели молча, придумывая предлог, чтобы поскорее раскланяться и уйти.
Но внезапно все стихло, а потом на лестнице раздался бодрый топот, и в гостиную влетела Роксана. Нос ее опух, а глаза были красными и будто воспаленными.
– Мама пообещала на выходных купить мне новый кукольный дом!
«Понятно теперь, чем ее успокоили».
Следом вошла миссис Александер, улыбаясь виновато и смущенно, виновато пожала плечами и пошла на кухню за пирогом.
После пирога девочек отправили играть в детскую. Веруника еле-еле выдержала эти полтора часа: Роксана, как обычно, с пеной у рта доказывала, что ее игрушки лучше, чем у Веруники. Впрочем, та уже привыкла и не обращала на это внимания, лишь изредка поддакивала, чем еще сильней раздражала Роксану.
– Мам, а почему она так себя ведет? – спросила Веруника, когда они с мамой поднимались на промерзшее крыльцо своего дома.
– Не знаю, детка. Может, дело в характере самой Роксаны, а может, родители ее плохо воспитывали… Хотя мне не хочется на них наговаривать, – она лукаво подмигнула дочери.
Веруника засмеялась и вошла в дом.
На кухне что-то гремело, потом послышался звук разбившейся тарелки.
Веруника переглянулась с мамой. В глазах обеих плескалось беспокойство.
– Майк? – с тревогой в голосе крикнула мама, стягивая с шеи полосатый шарф.
Отец Веруники тут же выбежал в коридор, судя по звуку разбив по дороге еще что-то. В коридор он вошел, держа в руке скворчащую сковородку с аппетитно пахнущими кусками говяжьей вырезки.
– Что-то случилось? Ты такая бледная, – спросил он у жены.
Она обернулась на дочь, потом посмотрела на Майка и произнесла:
– Мне показалось… Я сама не знаю, что мне показалось. Я просто думала, что ты вернешься позже. А мясо откуда? Я же вчера утку готовила.
– Утку я только что доел, а вырезку я купил у мистера Джонса в «Мясном домике», ему сегодня рано утром привезли столько свежайшей вырезки, что он не знает теперь, куда ее девать – все холодильники в магазине заполнил! Он боится, что не сумеет все продать, вот и снизил цену ниже некуда!
– Потрясающе! – улыбнулась мама. – Но кухню будешь отмывать сам! Через сколько ждать обед?
– Ммм… Минут через пятнадцать, я думаю. – Веруника, иди переодевайся и мой руки, пойдем пробовать папин шедевр, – мама подтолкнула мужа вместе со сковородкой, с которой уже перестало брызгать масло, на кухню оценивать размеры бедствия, нанесенные кулинарным экспериментом супруга.
«Какая же у меня все-таки дружная семья!» – подумала Веруника и, повесив куртку на крючок, побежала на второй этаж переодеваться.
Обед прошел весело: папа шутил, мама хвалила его, он краснел от удовольствия. Веруника чувствовала себя счастливой, глядя, как мама улыбается папе, как с любовью смотрит на него, а он, в свою очередь, нежно обнимает ее за плечи.
– Ой! – вскрикнула Веруника.
Мама от неожиданности уронила вилку.
– Ты чего кричишь? – спросила она.
– Я забыла зарисовать снежинки в альбом для бабушки, – ответила девочка и, не сказав папе «спасибо», выскочила из-за стола и побежала в свою комнату.
– Веруника! Ах, ладно… – мама махнула рукой, – вряд ли она доедать будет.
Папа засмеялся.
Веруника вбежала в комнату. Достав из ящика большой альбом в белой бархатной обложке и бросив его на ковер, девочка улеглась рядом. Лежа на полу ей почему-то лучше рисовалось. Папа как-то сказал, что у нее «горизонтальное вдохновение». Открывая альбом, Вероника обнаружила, что забыла взять карандаши. От души обругав себя растяпой, она встала и пошла к столу за ними. Напевая песенку, Веруника зарисовывала в альбом те снежинки, которые еще не успели выветриться из ее памяти.
Внезапно скрипнула дверь. Веруника оглянулась и увидела маму – лицо ее было встревожено, а голос дрожал.
– Собирайся! Мы едем к бабушке в больницу, – произнесла она быстро.
– Но мы не собирались сегодня…
– Я знаю, но планы изменились. Давай быстрее!
– Но, мам, я еще не закончила, – кивнула Веруника на раскрытый альбом.
– Сейчас не до этого… Если хочешь, возьми его с собой – дорисуешь в больнице!
Веруника хотела возразить, но передумала, взглянув в мамины обеспокоенные глаза.
– Мам, – сглотнула она, – что-то с бабушкой случилось?
На глаза девочки сразу навернулись слезы. Веруника моргнула, чтобы они исчезли и не переросли в полноценную истерику.
– Нет, нет, все в порядке, просто бабушка по тебе очень соскучилась!
– Веруника, Маргарет! – прозвучал голос с первого этажа.
– Это папа, – мама оглянулась на дверь, – он уже завел машину.
Веруника притормозила на выходе, потом вернулась и все-таки захватила альбом с собой, хоть он и не был закончен.
Всю дорогу родители молчали, лишь один раз папа, глядя в зеркало заднего вида, ободряюще улыбнулся дочери и сказал:
– Не грусти, все будет хорошо!
В больнице им пришлось долго ждать в приемной. Больница в пригороде была маленькой, докторов имелось всего четверо: у одного был отпуск, у второго – выходной, у третьего – обострение язвы желудка, а последний находился в операционной – ему привезли жертву автомобильной аварии с Загородного шоссе.
Папа мерил пол в приемной большими шагами. Веруника с мамой сидели на неудобных стульях, держась за руки и не про- износя ни слова.
– Майк, успокойся, – нарушила наконец тягостное молчание мама Веруники. – Посиди спокойно.
Ее супруг со вздохом опустился на стул. Мама встала и ободряюще провела рукой по его плечу.
– Я схожу за кофе. Веруника, чаю с молоком хочешь?
Вероника кивнула. Мама ушла.
– Папа, а бабушкой точно все хорошо будет? Она поправится?
– Конечно, милая!
Папа приобнял Верунику за плечи.
– Конечно, она поправится, – повторил он тихо. – Бабушка у нас ого-го какая! Все переживет! Здоровее нас будет.
Вернулась мама с тремя стаканами. От одного шел пар, два других были менее горячие и одуряюще пахли кофе.
– Пей аккуратнее, – сказала мама, протягивая дочери стакан чая с молоком.
Веруника осторожно взяла его в руки и втянула носом обжигающий пар.
– Теперь все точно будет замечательно, – улыбнулась девочка.
Мама улыбнулась в ответ и погладила ее по голове. Примерно через полчаса пришел доктор.
– Вы родственники миссис Берк? – спросил он устало.
Верунике доктор показался очень старым, возможно, даже более старым, чем ее бабушка. Его лицо до того было испещрено морщинами, что было похоже на печеное яблоко. Редкие волосы на голове были совсем белыми, словно сахарная вата.
– Да, это мы! – вся семья резко встала со своих мест. – Хм… Уведите ребенка, пожалуйста! – попросил доктор.
Мама с папой переглянулась, после чего мама взяла Верунику за руку и повела ее в кафе на первом этаже.
Веруника молча ковыряла ложечкой мороженое и поглядывала на маму. Та пыталась скрыть свое волнение, но безрезультатно. Щеки рдели каким-то болезненным румянцем, руки беспокойно перекладывали предметы на липком столике. Внезапно она резко встала и подошла к соседнему столику, где сидели двое мужчин в верхней одежде.
Веруника наблюдала, как мама нагнулась к ним и что-то попросила, один из мужчин улыбнулся и протянул ей пачку сигарет. Она достала одну штуку, поблагодарила его и вернулась к дочери.
– Давай на улицу выйдем.
Веруника встала со своего места и, надевая на ходу шапку, пошла за мамой, быстро двигающейся к выходу.
Они сошли с больничного крыльца, прошлись по заснеженному скверу и сели на покрытую изморозью скамейку. Мама закурила, при этом вид у нее стал такой, будто она получила то, чего давно хотела, что-то, потрясающий вкус чего был давно и прочно забыт.
– Мам, ну и вид у тебя, – засмеялась Вероника.
– Ты знаешь, я десять лет не курила, целых десять лет! Бросила, когда мы с папой решили,что для счастья нам необходима ты! – мама нежно потрепала Верунику по шапке.
Веруника прижалась к маме и уткнулась носом в воротник ее куртки. Рядом с мамой всегда было уютно и спокойно, можно было ничего не бояться: ни грозы, ни полнолуний. Рядом с мамой мир сужался до крохотного пятачка, за границей которого ничего не было. И сейчас, возле больницы, Верунике пришло в голову, что все это может когда-нибудь кончиться, что больше не к кому будет уткнуться носом в воротник куртки, что не за кого будет спрятаться, когда страшно.
– Мама, – прошептала тихо Веруника, – а что там, на том свете?
Мама поперхнулась дымом. К такому вопросу она явно была неготова. Поэтому объяснение получилось несколько глуповатым.
– Там все прекрасно, нет обычной человеческой суеты, нет врагов и предательств, все дружат…
– Прямо все?
– Да, даже овечки с тиграми, и волки с зайчиками там самые лучшие друзья!
– А что же они тогда кушают? – Верунику не на шутку заинтересовал этот вопрос.
Мама подумала мгновение.
– Э-э-э… Тучки, облачка!
– Тучки?! Хм… Интересно.
– Ладно, пойдем обратно, папа нас уже, наверное, обыскался! – быстро свернула разговор мама и, взяв дочь за руку, вернулась в больницу, туда, где они ждали врача.
Папа уже сидел там, лицом он уткнулся в колени, руки были сжаты в кулаки. Услышав шаги, он обернулся в сторону звука. Лицо его было насквозь пронизано болью, под глазами залегли трагические тени, сами глаза потеряли блеск. Увидев жену и дочь, он, молча и несколько сгорбившись, прошел мимо них к выходу. Веруника и ее мама пошли за ним, боясь произнести хоть слово.
С заднего сиденья машины Веруника со страхом наблюдала за бледным папой, который долго пытался завести мотор. Когда же ему это наконец удалось, он сильно ударил кулаком по рулю и заплакал, как маленький ребенок, как замерзший голодный щенок.
– Успокойся, – уговаривала мама, обнимая мужа и вытирая слезы, которые катились уже и из ее глаз. – Успокойся, пожалуйста! Ты пугаешь ребенка!
Папа, услышав это, тут же взял себя в руки и нажал педаль газа.
Дорогу домой все провели в молчании. Говорить было не о чем, все и так было понятно.
Веруника закрыла лицо шарфом, чтобы родители не видели, как она плачет. Она думала о том, что бабушка больше не приедет к ним на Рождество, не пригласит ее к себе на каникулы в гости в маленький, но уютный домик в соседней деревушке, никогда больше не расскажет сказку, не пойдет с ней в лес и на речку… Никогда и никуда бабушка уже больше не пойдет, она ушла, ушла навсегда. Бабушка умерла.
Вечер прошел в грустной тишине. Все молча доели вырезку, оставшуюся с обеда, и так же молча отправились спать.
