скачать книгу бесплатно
– Конечно, одежду господ, – пожала плечами Лейла.
Брауни вся аж засветилась, как двухсотваттная лампочка под напряжением. «Наш человек», – говорил её взгляд.
В воздухе возникло зеркало. Словно вспыхнувшие голограммы появились три пышных платья с длинными юбками в пол.
Лейла выбрала ярко-алое, чем ещё больше подняла настроение Путёне.
Остальная одежда растаяла в воздухе.
Выбранное платье оказалось Лейле чуть великовато, но Путёна подогнана его по фигуре, заставив уменьшиться его в размерах там, где материи было многовато и увеличиться в тех местах, где ткани не хватало.
В результате наряд сел по фигуре идеально, ни один портной так не сошьет. Одно слово – магия!
Лейла с удовольствием наблюдала перемены в собственной внешности. Пышные юбки визуально сделали талию тоньше, плечи – округлее, грудь – выше. Цвет платья выгодно подчеркивал тон кожи и совсем чуть-чуть диссонировал с желтоватым оттенком её топазовых, тигриных глаз.
Брауни, приблизившись, что-то нашептала.
Легкие серые тени в уголках подчеркнули удлиненный персидский разрез глаз, мазок румянами выделил нежные скулы, а полупрозрачный блеск сделал губы полнее и ярче. Волосы взметнулись и завились мягкими локонами у висков.
– Путёна, ты молодец, – похвалила брауни довольная результатом Лейла. – Спасибо, – поблагодарила она.
В солнечном свете дом выглядел привлекательнее.
Мебель освободили от чехлов, полировку навощили. Деревянные половицы покрыли коврами. Длинный стол, занимающий центр широкого зала, сервировали, словно к празднеству. Он ломился от изысканных, невиданных яств. Название большинства блюд Лейла, привыкшая к незатейливой кухне, даже не знала.
Стул сам собой отъехал в сторону, стоило протянуть к нему руку, радушно приглашая присесть.
Еда оказалась волшебной, сама таяла во рту.
Ланко наблюдал, поигрывая ушами, то распрямляя их, то опуская. Ожидая реакции на трапезу.
Стоило подняться из-за стола, как еда, посуда, подсвечники со свечами, плавающие в воздухе, растворились в одно мгновение.
– Это было волшебно. Хочу видеть всех, кто занимается приготовлением обеда.
Домовик хлопнул в ладоши, и рядом с ним выросло ещё четыре коричневые фигуры.
– Синки, Тонки, Марки, Тобби, госпожа.
Каждый из представляемых кланялся, в свой черед втягивая ушастую голову в плечи.
– Я хочу поблагодарить вас всех, – постаралась приободрить их Лейла. – Никогда не ела ничего вкуснее. Спасибо.
Глаза-блюдца у брауни зажглись таким ярким светом, словно внутри их черепушек загорелась китайские фонарики. Кто-то, кажется Синки, даже всхлипнула от переизбытка чувств.
– Синки, Тонки, Марки и Тобби счастливы, госпожа.
– И Ланко – тоже!
– Ланко, остальные могут быть свободны. А ты, пожалуйста, покажи мне дом?
В конце комнаты с длинными, узкими, словно бойницы, окнами, таилась, скрытая в нише, едва приметная дверца. За ней начинал кружить коридор. Изгибаясь, точно неторопливая змея, он уводил вдаль.
Ланко демонстрировал многочисленные библиотеки, кабинеты, ванные, каминные, бильярдные, гостевые, портретные галереи, просто галереи, гардеробные, лабораторные.
– Как мне выйти из дома на улицу? – не выдержав, сдалась Лейла.
– Просто пожелайте, чтобы появилась дверь, госпожа. Она и появится.
– В любом месте? В любой комнате? – уточнила она.
– Да.
– Дверь!
Лейла, не сдержавшись, радостно вскрикнула, когда со вспышкой света в дверном проёме образовался проём. Когда дверь распахнулась её под ноги лёг яркий и ослепительный солнечный свет. Полной грудью вдохнула она запах разогретых трав и цветов.
Вернувшись в дом после прогулки, она отыскала в доме библиотеку. Окон там не было; лишь тусклый зеленоватый свет освещал ряд длинных шкафов – хранилище вековых знаний.
Дитя нового века, Лейла почти разучилась читать книги на бумажном носителе, давно предпочитая электронные вариант, доступ к которым через сеть интернета был гораздо дешевле и проще. Читать книги её показалось утомительным и из библиотеки она перешла в картинную в картинную галерею, где хранились портреты.
Поплутав с полчаса, удалось отыскать среди множества незнакомых лиц портрет бабушки Изабель. Она показалась незнакомкой. Взирала свысока портретной рамы с царственной надменностью, высокомерно вздернув острый подбородок. В уголках рта совсем юной девушки таилась недобрая, едкая, словно кислота, усмешка, свойственная более зрелому возрасту.
Под одним из портретов Лейла с удивлением прочитала «Эссус Нахширон Дрейк».
К её удивлению, он оказался красивым. Высокий, худой, изящный, в пижонском костюме. Нежная атласная кожа, бледная, будто прозрачная. На пальцах перстни с бриллиантом, в ухе – серьга с прозрачным камнем. Может быть тоже бриллиант? Лейла не знала. Она не слишком хорошо разбиралась в драгоценностях. Волосы чёрные-чёрные, гладкие, такие разве что у азиатов бывают? Только глаза не азиатские, не чёрные, а светло-серые, как дым в небе осенью, прозрачные, почти бесцветные, словно у альбиноса.
Четко вырезанные, плотно сомкнутые губы; хищные гневливые ноздри прямого патрицианского носа; гордо, даже спесиво, вскинутая голова и замораживающий, отстраняющий взгляд. Каждая черточка этого лица выдавала человека умного, амбициозного, расчетливого. Жестокого? Возможно. Но, без сомнения, сильного.
Чем же он так напугал её бабку, что она предпочла прожить и умереть вдалеке от всего, что прежде составляло её жизнь? Может быть, она любила его, а он разбил ей сердце?
Как бы то ни было, теперь ему должно быть за шестьдесят. В этом возрасте появляются лысина, живот, шаркающая походка и первые признаки маразма.
Хотя – он ведь маг. Василина старше этого Эссуса, а выглядит едва ли не моложе самой Лейлы.
***
Солнце неизбежно клонилось к горизонту. А вечер должен был принести новые загадки и интересные ответы. По-крайней мере, Лейла на это надеялась.
Глава 4. Тёмное наследие
Дом Василисы, мрачноватый при белом свете дня, с приходом ночи становился откровенно пугающим. Пространство наполнилось шелестом и шуршанием. С подобным звуком жалуется уносимая по гладким плитам листва, подхваченная северным ветром.
Колыхались занавески, будто гулял сквозняк, только в окна не вливалось ни единого дуновения.
Повсюду скользили тени, тени, тени!
Василиса с распущенными волосами, с запавшими щеками, очерченными чернотой глазами исподлобья взирала на правнучку. Ещё секунду назад её за столом, не было – Лейла могла в этом поклясться!
– Добрый вечер.
Сейчас голос Василисы нисколько не показался Лейле благозвучным. Он был скрипучий, старушечий, недобрый. Куда же подевалось за день богатое переливами контральто?
– Или правильнее сказать – доброй ночи? Да, наверное, так будет лучше. Чувствуешь?..
Василиса запрокинула голову, смежая веки, раскидывая руки в стороны, словно приветствуя подступающий мрак.
– Чувствуешь, как она сгущается? Тьма! Ещё чуть-чуть и её можно будет не только вдохнуть, но и попробовать на вкус. У ночи запах жасмина и аромат сирени, вкус диких вишен с капелькой хмеля.
Розовый, по-змеиному юркий язычок облизал сухие губы, когда Василиса жадно втянула воздух, алчно блеснув белоснежными острыми зубами.
– Вкус у крови пряный, горячий, – глаза ведьмы по-кошачьи сверкнули зловещей зеленью. – Боишься? – прошелестела она. – Страх – это нормально. Боишься, значит, живой. Инстинкт самосохранения зиждется на страхе. А здесь есть, чего бояться. Мрак, магия, дар ночи, смерть – это всё реальность. И когда они приходят, от них не избавиться.
Холодные бескровные пальцы скользнули по щеке Лейлы с насмешливой лаской:
– Прошлой ночью мы миновали первый рубеж. Сегодня предстоит подняться на вторую ступень.
Василиса вытянула руку перед собой, широко расставив пальцы.
– Вармониа никтьери пассус!!!
С пальцев сорвалось сверкающее сизое облако, похожее на сияющую плазму, внутри которой подрагивали голубые молнии. Облако ударилось в стену и на секунду Лейле показалось, что будет взрыв. Но плазма впиталась в стену как вода в песок, и кирпичи стали исчезать один за другим, открывая проход.
Следом за Василисой Лейла спустилась по ступенькам, стараясь не касаться стен. Их покрывал белый, похожий на размокшую известь, налет.
Если бы утром девушка не видела, что дом стоит в поле, сейчас бы прониклась уверенностью, что ступени вырублены в толще скал.
Спустившись до последней ступени вниз, они оказались в коридоре с низким потолком.
– Где мы?
Насмешливое эхо многократно умножило вопрос, заданный дрогнувшим от испуга голосом.
– Тихо! – приложила Василиса к своим кроваво-красным губам палец с остроконечным ногтем. – Молчи. Ни слова.
Через десяток шагов коридор резко сузился. В стенах темнели углубления-ниши, подозрительно напоминающие ячейки с трупами в морге. Ход вызывал в воображении древние римские катакомбы, где первые христиане чаяли долежаться до иерихонской трубы и вновь воскреснуть.
Лейла, запаниковав, ухватилась за ледяную руку проводницы:
– Куда ты меня ведёшь?
Василиса заговорщицки улыбнулась. Между мягкими губами сверкнули острые змеиные резцы. Ничего так и не ответив, она продолжала увлекать девушку за собой.
Воздух сделался влажным, дышалось с трудом.
Проход вывел их к подземной пещере. Сталактиты и сталагмиты, подсвеченные магическим светом, усиливали таинственную атмосферу.
Василиса снова улыбнулась, на сей раз без всякого намека на насмешку.
– Темнота, луна, подземелья: их не боятся те, у кого они в крови, – сказала колдунья. – Никого из Нахширонов темнота никогда не пугала. Она – наша мать. К слову, не только наша. Темнота мать всему сущему, как Свет – отец. Жалко, что нерадивые дети отказываются признавать одного из своих родителей.
Они стояли у кромки подземного озера. Идеально круглого, идеально черного.
– Дальше пойдёшь одна, – напряженным голосом велела Василиса.
– Пойду – куда?
– Вперед.
– Но…
– Ты должна войти в воду.
– Я плохо плаваю!
Поздновато бунтовать. Бабуля, чего доброго, способна разозлиться и оставить её одну. Или утопить. Мало ли что придёт в голову ведьме?
Перед тем, как заходить, Лейла разулась. Камни, не холодили ноги, напротив, были теплыми, будто под ними горел огонь, как в печи. Все вокруг было таким странным, что Лейла поначалу даже не боялась. Спасала уверенность, схожая с той, что присутствует в кошмарах – если сон станет плох, всегда можно проснуться.
Ноги, будто объявив полную автономию от головы, побрели вперед, уводя глубже в воду.
Как только вода дошла до пояса, темная маслянистая поверхность подземного озера начала вскипать. Она вспенивалась так, словно со дна поднималось нечто огромное.
Тяжелый, скрипучий звук заставил стены пещеры содрогнуться.
Лейла в испуге попятилась.
– Нет! – закричала Василиса. – Не оборачивайся! Ни в коем случае не оборачивайся. Иди вперед! Думать не смей вернуться или мы погибнем!
Жуткий, утробный звук, раздавшийся вслед за голосом Василиса породил малоприятный ассоциативный ряд: тонущие корабли, уходящие на дно морское – беспощадные волны сминают в грязный комок твердый металл. Последняя жалоба рукотворного исполина перед погружением в вечный мрак…
Рык повторился, полный мощной первозданной силы. В нём отсутствовала ярость, но все органы чувств просто кричали о страшной, смертельной опасности.
– Великий Отец, Змей! – пропела за её спиной Василиса. – Прими свою жертву!
Даже не оборачиваясь, Лейла знала, женщина стоит сейчас на коленях, простирая руки во мрак.
Непонятно каким образом, но в подземелье поднялся ветер – настоящий ураган.
– Я привела к тебе дочь Аластаиров – ведьму, способную вместить в себя твою Силу и Мощь. Да пребудут с ней силы Рода! Да ниспошлешь ты чары Тёмных Вод. Да подаришь способность повелевать силами Тьмы, подчиняя их себе! Великий Отец, Змей! Не гневайся за то, что сто лет я не взывала к тебе! Услышь меня! Благослови ту, в чьих венах течет твоя кровь!
На несколько томительных секунд воцарилась тишина. Лишь где-то далеко-далеко капли, падая и дробясь, точили камень.
Потом земля в один миг, резко расступилась под ногами и вода, чёрная, густая, сомкнулась над головой Лейлы.
Тьма поглотила её в считанные секунды.
***
