скачать книгу бесплатно
– Доброе утро и вам, любезная тётушка, – обречённо склонив буйную кудрявую голову, Коул поцеловал протянутую ему руку в чёрной перчатке.
– Как добрался?
– Быстро и без приключений.
– Как ты могла догадаться, Кора, это мой племянник, о котором я успела рассказать тебе вчера.
– Так уж повелось, что тётушка всё успевает. Она шустрая, – шутовская улыбка словно приклеилась к губам молодого человека.
Кора про себя решила, что в нём наверняка есть примесь южной кроме, либо французской, либо испанской. Слишком много огня горело в чёрных глазах, слишком яркими были черты лица, полными жизни – движения.
– Для своих лет, – добавил он и, засмеявшись, вновь поцеловал руку, отвесившую ему лёгкий шлепок по губам за дерзость.
– Я для любых лет ещё «ого-го», – с усмешкой проговорила Сибил. – Когда проживёте на свете столько лет, сколько я – хотела бы я взглянуть на вас тогда. Мальчишка!
– Да, мэм.
Сибил подхватила его под локоть и оба двинулись вперёд, в сад. Корнелию разбирало искушение демонстративно пойти в другую сторону, противоположную парочке, но, с одной стороны, было невежливо, с другой – у неё не было дел в пока ещё мало знакомом доме, в–третьих, хотелось ещё понаблюдать за Коулом, которого старая карга прочила ей в мужья.
Они вышли на зелёную лужайку. Ту самую, которая так часто возвращалась к Корнелии во снах. Раньше она думала, что этого места в реальности не существует, но оно было… и, судя по всему, мало изменилось за эти годы.
– Я распорядилась приготовить ленч на улице, под старым каштаном. Сегодня прекрасная погода и грешно этим не воспользоваться.
– Как скажите, тётушка.
Коул искоса посматривал в мою сторону. Не то, чтобы ему что-то мешало смотреть в открытую, он явно не стеснялся демонстрировать свой интерес, просто на данный момент Кора шла у них за спиной.
Сибил уселась на белый стул и кивнула подошедшей горничной, видимо, подавая какой-то знак.
– В Англии так мало солнца, что если бы в реальности существовали вампиры, они бы на веки вечные поселились здесь.
– Им было бы логичней жить на северном полюсе, где полярные ночи по полгода в году.
– Не понимаю, почему ты до сих пор не поможешь сесть Корнелии? Где твои манеры? – Сибил, раскрыв серебряный длинный портсигар выудила сигарету, вставила её в мундштук.
Коул услужливо чиркнул зажигалкой.
– Мне не показалось, что драгоценная Кора желает присесть. Но если я ошибся, я мигом исправлюсь. Вот!
Всё с той же улыбкой он демонстративно отодвинул от стола стул.
– Спасибо, но я сама бы прекрасно с этим справилась.
– Конечно, справилась бы. Мы, женщины, способны справиться со всем. Но сложнее всего это справляться с мужчиной, – наставительным тоном проговорила Сибил, выпуская в синее безоблачное небо облачко сигаретного дыма.
Её ярко-красная помада оставила заметный след на белом ободке сигарет:
– Как в любой дрессировке, моя милая, повторяемость действий закрепляет результат. А мужчина животное норовистое, то и дело норовящее отбиться от рук. Поэтому если не заставлять его всё время прыгать с тумбы на тумбу, он разленится, вообразит себя царём зверей и – кому от этого станет лучше, я тебя спрашиваю?
– Мужчине? – рискнула предположить Кора, невольно ёжась от прохладного ветерка, дующего из тени.
– Джесси, принесите мисс Коре плед, – бросила небрежно Сибил. И продолжала, как ни в чём небывало. – Никому, моя милая! Никому. Большинство не умеют выживать на свободе, норовит потерять от неё голову. Поэтому – рамки, наше всё.
– Спасибо за науку. Постараюсь запомнить. Вот только не уверена, что соблюдение старомодных правил здесь поможет.
– Ещё как поможет. За этим любые правила и придумываются. А в случае с Коулом без них и вовсе никуда.
– Дамы! Я ещё здесь. И не против выпить чай горячим.
Оседлав стул самым неприличным образом, причём развернув его спинкой к собеседницам, Коул принялся раскачиваться на передних ножках.
– Прекрати немедленно, – велела ему тётушка, но в ответ получила лишь белозубую улыбку.
– Кто разольёт чай?
Кора поднялась вперёд Сибил. В конце концов, именно хозяйке дома принадлежит эта «честь», а хозяйка здесь теперь она.
Сибил, если и поняла внутренний посыл, то его проигнорировала.
– Вам с молоком? – обратилась она к Сибил.
– Терпеть не могу чай с молоком, хоть это и старая английская традиция. Просто положи в него лимон.
– А мне пожалуйста, хозяюшка, всё – и сразу! – одарил Коул Корнелию очередной улыбкой рок-звезды на пике популярности. – Спасибо, – кивком поблагодарил он девушку, принимая из её рук чашку. – Давно вы в этих «чёртовых кущах»?
– Коул! – одёрнула его Сибил.
Но от только хмыкнул и вновь принялся раскачиваться на стуле, демонстрируя во всей красе своё поджарое, длинноногое тело. Идеальная машина для… для чего, кстати?
– Корнелия приехала только вчера вечером. Причём, поздно вечером.
– И как вам здесь понравилось? – продолжался допрос.
– Вряд ли она толком успела что-то разглядеть.
Это начинало раздражать! В конце концов, она не русалочка, потерявшая голос, и выплыла вчера из воды!
– Я рассмотрела комнату, в которую меня поместили.
– Правда? И куда вас поместили?
– Туда, где раньше помещали вас.
– Правда? Просто отлично! Терпеть не мог эти мрачные стены и обои в цветочек.
– Ты ещё вспомнишь их добрым словом, когда увидишь, где тебе придётся жить теперь.
– О! В вашем гостеприимстве я нисколько не сомневаюсь, уважаемая тётя Сибил! Ну, и как переночевали? Призрак Мэри вам уже явился?
Всё это говорилось легко и непринуждённо, словно со смехом, но у Корнелии мурашки по спине побежали:
– Какое Мэри? – округлила она глаза, отчётливо вспоминая голос из сна.
Мужской голос, призывавший женщину именно с этим именем. А потом – ледяное купание в пруду.
Совпадение?
– Коул просто трепло. Не обращая на него внимание.
– Вы даёте нашей гостье дурной совет. Вы же знаете, как я не люблю, когда на меня не обращают внимание, тётушка! – чёрные глаза вновь устремились на Корнелию.
Он довольно бесцеремонно пялился на девушку, рассматривая её в упор, впрочем, не без дружелюбия.
– Если меня игнорировать, я начинаю привлекать внимание любым путём, и иногда это заканчивается не слишком хорошо.
– Иногда это заканчивается просто скверно, – сделала Сибил неприязненный жест рукой. – Но, надеюсь, на этот раз ты станешь держать себя в узде, потому что либо так, либо я умываю руки. Очень надеюсь, что клиника изменит тебя к лучшему.
– О, нет! Он сделал меня ещё хуже.
– Большим придурком, что ты был до этого? Это вряд ли. Образумься уже, наконец, или, клянусь, что полностью лишу тебя денежного содержания.
– Спасибо, тётушка, за обнадёживающие речи.
Корнелия сделала для себя маленькое открытие – Коул, оказывается, не всегда улыбается. И когда он перестаёт зубоскалить, лицо его коренным образом меняется. Делается сосредоточенным и задумчивым, почти одухотворённым.
Перехватив внимательный взгляд Корнелии, парень ежесекундно натянул свою улыбочку, которую, кажется, носил как защитный шлем или маску.
– Я всегда буду с благоговением произносить ваше святое имя. Ведь чтобы не случилось, вам одной никогда не лень меня пинать.
– Ну, кто-то же должен нести свой крест? – Сибил потянулась за второй сигаретой.
– Ок! А мы будет устраивать что-то вроде праздника?
– Какого праздника, Коул? – с интонацией, будто она обращается к умалишённому, вскину бровь, протянула со вздохом Сибил. – В честь чего? Что ты несёшь? Ещё месяца не прошло со смерти Гая.
– Возвращение истинной наследницы в «Райские кущи»…
– Сады, – невозмутимо поправила Сибил, но её никто не слушал.
– Разве не повод устроить вечеринку?
– Думаешь, здесь кто-то в настроении для этого?
Выдержав небольшую паузу, Коул весело фыркнул:
– Да вы поглядите на свои лица? Именно это нужно тут всем: взбодриться и повеселиться.
– Кому – всем? Мне, например, весело читать книги у камина. Или пролистать страницы в социальных сетях, – подала голос Кора.
– О! Только не говори мне, что тебе нравится уединённая атмосфера этого дома! Ты просто недостаточно долго здесь пробыла. Этим стенам нужны людские голоса – много людских голосов, чтобы они продолжили звенеть, чтобы этот вековой монстр не смог их поглотить. Музыка! Шампанское! Девочки, наконец…
– Коул!
– В раю должно царить веселье, а не скука.
– Знаю я твоё веселье. Его не будет. Я в трауре. Смирись с этим. Или – убирайся и сам ищи средства на свой кокаин и твоих многочисленных друзей. Я ясно выразилась? – спокойным тихим голосом Сибил вполне себе можно было резать металл.
– Более чем, – рывком поднявшись со стула, Коул проинформировал. – Пойду прогуляюсь. Не хотите со мной?
– Она ещё не допила свой чай, – вновь попыталась ответить за других Сибил.
До этого момента Кора совсем не хотела отправляться куда бы то ни было в компании Коула, который казался ей немного чокнутым. Кажется, безвредный разгильдяй, из тех чудиков, которые в итоге больше всего вредят самим себе, но а там – кто его знает. В общем, не пытайся Сибил ей его сватать, он, скорее всего показался бы любопытным типом и даже к лучшему, что в мрачном доме больше народу.
Но Коре категорически не нравилось, как старая леди пыталась отвечать за неё. Извините, уважаемые, не настолько хорошо знаем друг друга.
– Чай уже остыл и я не планирую его допивать. Так что, пожалуй, давай пройдёмся.
На сей раз в сверкающей улыбке Коула светилось торжество от маленькой победы над тётушкой.
– Слава богу! С этим покончено, – весело (или, как подозревала Корнелия, старательно разыгрывая безоблачное настроение) выдохнул Коул. – Каждый раз прощаясь с тётушкой я словно снимаю с себя груз.
– Если всё так плохо, зачем приезжать? Вы вроде бы не ребёнок и способны позаботиться о себе самостоятельно.
– О! Конечно, способен. Чисто в теории. Однако, вся проблема в том, что я привык жить на широкую ногу, ни в чём себе не отказывая. С моими нулевыми знаниями по всем направлениям обеспечить себе тот уровень жизни, к которому я привык, будет проблематично. Вот и приходится подстраиваться.
– У вас чудно получается смотреть в самый корень проблемы. А почему именно под тётушку?
– Ну, тут свои нюансы. Видишь ли, мои родители развелись, как и многие другие родители, когда я был ещё ребёнком. С тех пор у матери своя жизнь и мужья, у отца – свои жёны и дети, а у меня, нужно признать, не самый приятный нрав. Временами меня трудно терпеть.
– Временами? Это совсем неплохо.
– Ну, это я немного смягчил краски. Большую часть времени родители не знали, что со мной делать. Мать так точно не знала, и отсылала к отцу, но через пару-тройку месяцев я надоедал и отцу, тогда уже он отсылал меня обратно к матери.
Корнелия запретила себе испытывать к нему – что?.. Сочувствие или жалость?
Такие жалостливые истории редко рассказывают просто так, если не хотят разжалобить собеседника.
«Или если история просто не является правдой», – заметила невидимый собеседник в голове Корнелии. Так, стоп! – если у парня завёлся внутренний адвокат, значит, он уже миновал парочку заслонов. – «Продолжай в том же направлении и станешь параноиком в ближайшее время».
– Наверное, это трудно – когда разведённые родители перебрасывают тебя с рук на руки, как мячик.
– Трудно? – фыркнул Коул, тряхнул головой, отчего его вихрастые кудри растрепались ещё сильнее. – Ну, я бы сказал, что в любом случае тебе редко бывает скучно. Обилие впечатление обеспечено.
– И тогда тётушка решила взять вас под своё крыло? Пожалела, так сказать?
– Пожалела? Ну, жалость, это совершенно точно не про Сибилл. Она считает, что я безнадёжен, потому что вечно тусуюсь, вместо того, чтобы «правильно распоряжаться своей жизнью». Но сейчас она считает, что я могу быть ей полезен.
Обхватив рукой ствол дерева, Коул подтянулся и уселся на него, с улыбкой взирая на Корнелию, оставшуюся внизу. Ствол был высоким, на уровне её лица, так что получалось очень даже свысока. Теперь его лицо терялось в тени, не то, чтобы полностью, но когда стоишь против солнца, деталей не разобрать.
