скачать книгу бесплатно
Ушёл.
Прибежала лисичка, стала петушка из хаты выманивать:
– Братец петушок, открой! Братец петушок, открой! А не откроешь, оконце выбью, борщок съем и тебя заберу.
А петушок в ответ:
– Тоток! Тоток! Не велел коток.
Выбила лисичка оконце, съела борщок и схватила петушка. Несёт его, а он кличет котика, поёт:
Котик,
Братик,
Несёт меня лиса
За кленовые леса,
За крутые горы,
За быстрые воды!..
Вот услыхал котик, прибежал, отнял петушка, принёс домой и опять наказывает:
– Смотри ж, петушок, как придёт лисичка, не откликайся, я теперь уйду дальше!
И ушёл.
А лисичка уж и бежит. Стук-стук в оконце!
– Братец петушок, открой! А не откроешь, оконце выбью, борщок съем и тебя заберу.
А петушок всё:
– Тоток! Тоток! Не велел коток!
Выбила лисичка окошко, съела весь борщ и его схватила, несёт. А петушок снова:
Котик,
Братик,
Несёт меня лиса
За кленовые леса,
За крутые горы,
За быстрые воды!..
Пропел раз – не слышит котик; запел второй раз, погромче. Прибежал котик, отнял его, принёс домой и говорит:
– Теперь я пойду далеко-далеко, и как ты ни кричи, а я не услышу. Молчи, не откликайся лисичке.
Ушёл, а лисичка тут как тут.
– Братец петушок, открой! Братец петушок, открой, а не откроешь, оконце выбью, борщок съем и тебя возьму.
А петушок:
– Тоток! Тоток! Не велел коток!
Выбила лисичка окошко, съела борщ и его схватила. Несёт, а петушок поёт раз, второй, третий. Котик не услышал, а лисичка понесла петушка домой.
Вечером приходит котик домой – нет петушка. Он крепко огорчился, а потом сделал себе маленькую бандуру, взял торбу, молоток и пошёл к лисичкиной хатке, встал и заиграл:
А у лиски-лиски новый двор
И четыре дочки на подбор,
Пятый Пилипок,
Да и то мой!
Пилипок, Пилипок,
выйди посмотри,
Как бубны бубнят, как сурны[2 - Сурна – русский духовой музыкальный инструмент.] сурнят – погляди!
А лисичка паляницы[3 - Паляница – украинский круглый белый хлеб.] пекла. Вот не вытерпела старшая дочка и говорит:
– Мама, пойду я посмотрю, кто это так ладно играет, и паляницу возьму.
А лисичка говорит:
– Ступай! – и дала ей паляницу.
Дочка вышла, а котик цок, да по лбу её, да в писаную торбу, и снова играет.
Вот вторая лисичкина дочка выбежала из хатки, а котик – цап её за виски да в писаную торбу, а сам на бандуре играет да так жалобно поёт:
Ой, у лиски-лиски новый двор
И четыре дочки на подбор…
Выбежала третья, а он цап её за виски. Выбежала четвёртая, он и её тоже. Выбежал сынок Пилипок, а он и его. Сидят теперь все пятеро лисенят в писаной торбе.
Завязал тогда котик торбу верёвочкой, идёт в Лисичкину хату. Вошёл, видит – лежит петушок еле живой. Пёрышки на нём поободраны и ножка оторвана. А в печи уже и вода греется, чтобы было в чём петушка сварить.
Схватил котик петушка за хвостик и говорит:
– Братец петушок, встрепенись!
Встрепенулся петушок, хотел было на ноги подняться и закукарекать, да не может. Нету одной ноги. Взял тогда котик оторванную ножку, приставил её, пёрышки воткнул в хвост. Петушок вскочил, закукарекал.
Вот тогда поели они всё, что было в Лисичкиной хате, горшки-миски побили, а сами домой воротились.
И живут себе счастливо там и сейчас и хлеб жуют, а петушок теперь, что бы котик ему ни говорил, во всём его слушается. Беда разуму научила.
Лошадиная голова
Жили себе дед да баба. У деда была дочка, и у бабы была дочка; были обе уже на возрасте. Не любила баба дедову дочку: всё, бывало, её, бедняжку, бранит и над нею издевается, да ещё, бывало, и деда науськивает, чтобы грыз свою дочку. Вот пойдут, бывало, обе девки на посиделки, бабина дочка всё только с хлопцами балует, пока те и прядево ей сожгут и пряжу порвут, а дедова дочка всё там работает – прядёт или что другое делает, а уж ни минуты без дела не сидит.
Вот возвращаются они под утро домой, дойдут до перелаза, а бабина дочка и говорит дедовой:
– Давай-ка я тебе, сестричка, пряжу с веретеном подержу, пока ты перелезешь!
Та возьмёт и отдаст ей веретено с пряжей, а она вбежит поскорей в хату к матери.
– Погляди, – говорит, – мама, сколько я напряла, а та, такая-сякая, всё только с хлопцами гуляла.
А матери только этого нужно – напустится сразу же на бедняжку:
– Ах, ты, такая-сякая, ты ленивица, работать ты не умеешь!
А та, бедная, только плачет.
Чем дальше, баба всё пуще и пуще ненавидит падчерицу. Вот баба и говорит раз деду:
– Отведи да отведи ты свою дочку в лес: пускай её там звери съедят. Она ленивица, делать ничего не хочет, пускай пропадает.
Дед долго отказывался, жалко было ему дочку, да что ж с бабой поделаешь? Она его крепко в руках держала, и он её, как ведьмы, боялся.
– Что ж, собирайся, дочка, да пойдём, – говорит дед.
А баба уж так рада-радёшенька, словно праздник ей настал. Так проворно по хате суетится и харчи готовит.
– Вот это тебе, дочка, я и мучицы завязала, в одном узелочке пшеничная – галушечки или что другое когда сваришь, а это пшенцо на кулешик и сало.
Забрала старикова дочка харчи, заплакала да и пошла с отцом. Шли-шли, до леса дошли. Видят – дорожка.
Отец и говорит:
– Пойдём по этой дорожке. Куда она приведёт, там тебе и жить.
Пошли. Далече уже отошли от опушки, а лес густой, дремучий, что и просвету нет. Вдруг глядь – лощинка, а там пасека и землянка.
Вошли в землянку:
– Добрый вечер!
А дед встаёт с печи и отвечает:
– Здравствуйте, люди добрые!
Вот поговорили, разузнал, что за люди такие и зачем сюда забрались. Так, мол, и так, сказывают. И просит отец того деда, чтобы принял к себе его дочку.
– Ну что ж, дочка, оставайся, – говорит, – будем тут вдвоём жить. Летом я буду на пасеке сидеть, а ты тут себе огородик устроишь и будешь себе копаться да на зиму всякую всячину готовить. А зимою, хотя пчёл и домой забирают, а я всё-таки тут живу – вот и будет нам с тобой веселее, лишь бы твоя охота.
Вот побеседовал отец ещё маленько с дедом и говорит дочке:
– Рассмотри ж, дочка, что тебе мать дала, да и за работу принимайся – навари ужин, а я пойду дровец нарублю.
Кинулась она к узелочкам, глядь: в одном – пепел, а в другом – кусок кирпича с печки. Она так и заголосила.
– Не плачь, дочка, – говорит дед. – Ступай в чулан, там у меня всякая снедь имеется, набери пшеничной муки и сала возьми, вот и наваришь галушек.
Пошла она, набрала муки, тесто замесила, печь затопила и начала ужин варить.
Дед пошёл на ночь домой, в село, – ему надо было взять там ещё улейки и кое-каких харчей; а отец сказал ей, что эту ночь он здесь переночует, а завтра раным-рано домой пойдёт. А сказал он это только для того, чтобы дочка не плакала. Вышел из землянки, взял колодочку, привязал её к углу хаты, а сам домой поплёлся.
И только повеет ветер, а колодочка – стук-стук о стену, а дочка в хате:
– Это мой татонька дрова рубит.
Вот уже и ужин готов, а отец всё не идёт и не идёт в хату. Ждала она, ждала, а потом думает: «Пойду погляжу, где он». Вышла, обошла вокруг хаты – нету отца. А на дворе темень, хоть глаз выколи. Вернулась в хату – неохота одной ужинать. Походила-походила по хате.
«Пойду, – думает, – покличу, может, кто отзовётся».
Вышла, встала на пороге и кличет:
– Ой, кто в лесе, кто за лесом, ко мне ужинать идите! Никого не слыхать.
Она опять:
– Ой, кто в лесе, кто за лесом, ко мне ужинать ступайте!
Не слыхать никого. Кличет она в третий раз. Вот и отозвалась Лошадиная голова. Стучит-гремит, к дедовой дочке на ужин спешит:
– Девка, девка, открой!
Она открыла.
– Девка, девка, пересади через порог!
Она пересадила.
– Девка, девка, посади меня на печь!
Она посадила.
– Девка, девка, дай мне поужинать!
Подала она ей ужинать.
– Девка, девка, полезай мне в правое ухо, а в левое вылезь!
Как заглянула она в правое ухо, а там всяких пожитков видимо-невидимо! Чего там только нету!.. И одежда всякая, кони, кареты и украшения. А золота и серебра!.. А денег!..
– Ну, бери ж, что тебе надобно и сколько хочешь, – говорит Лошадиная голова, – это за то, что ты меня слушалась.
Вот набрала девка себе всякого добра и в левое ухо вылезла. А Лошадиная голова так и загудела, куда вмиг и пропала, будто сквозь землю провалилась.
