скачать книгу бесплатно
И он поверил!
Услышав, как хлопнула входная дверь, я выскочила из туалета и прокричала в подъезд вслед грабителю:
– Я тебя, одноглазого, по картотеке узнаю, ты на сто процентов уже сидел в тюрьме! Мы еще встретимся на судебном заседании, ты снова будешь сидеть!
Потом я бросилась в комнату и закричала в окно, выходящее во двор:
– Смотрите, там вор, он пытался нас ограбить!
Преступник уже выбежал на улицу, а через двор проходила соседка тетя Света, она с ужасом огляделась и всплеснула руками. Вскоре я тоже спустилась. Оказалось, что машина, которая спасла меня, принадлежала соседу дяде Тимуру. Я бросилась к нему.
– Дядя Тимур, отвезите меня к маме! Я должна сообщить, что спасла дом и всё наше добро!
Меня трясло, я была бледная как смерть, поэтому тетя Света сначала принесла воды, немного меня успокоив. Соседи были удивлены моим поведением: девочка не испугалась грабителя и смогла хитростью прогнать его из своей квартиры!
Маму мы с дядей Тимуром на работе не застали: она уехала на базу. И мы вернулись домой. Продавцы ювелирного магазина передали маме, что я приезжала, и объяснили почему, так что, вернувшись вечером домой, мама была уже в курсе событий. Она приехала с дядей Джамалом и первым делом спросила:
– Он трогал тебя?
– Нет, мама, – отрапортовала я, вряд ли понимая в тот момент, о чем конкретно она спрашивает, – я жива-здорова, а имущество в сохранности!
Мы поехали в больницу, где врачи осмотрели мой синяк на плече и согласились, что удар нанесен рукоятью пистолета. Гематома была пугающей, а болела и «цвела» на плече еще несколько недель.
После больницы я написала заявление в милицию и рассказала об основной примете грабителя – отсутствии глаза.
– Какая вы молодец! – заметил следователь. – Увидеть такую деталь сквозь темные очки – для этого надо быть очень внимательной. Вы нам так помогли!
А еще мне сказали, что из меня получится хороший юрист и в милиции ждут таких, как я, в качестве пополнения штата. Не могу передать, как я гордилась собой!
Хороший парень Оксанка
В старших классах я чувствовала себя ближе к мальчишкам с их интересами, чем к девочкам. Наверное поэтому романтика, первая школьная любовь, записочки с признаниями и прочие шуры-муры, от которых млели мои одноклассницы, меня не волновали совершенно.
За мной пытался ухаживать одноклассник, хороший скромный мальчик Дима, и он писал мне записочки с предложением «дружить». В выпускном девятом классе учителя посадили нас за одну парту, чтобы я помогала Диме, который не всегда справлялся с литературой и некоторыми другими предметами. Я помогала ему, но иногда пересаживалась за парту к Свете Филипповой, и тогда Дима разворачивался и уходил с урока, обижаясь за то, что я его проигнорировала.
Мне нравилось болтать с Димой о кино, о боевых искусствах, а еще он шикарно садился на шнурок – поперечный шпагат и даже мог сидеть на шпагате между двух стульев, как ЖанКлод Ван Дамм. Хорошая растяжка необходима для восточных единоборств, она позволяет наносить удары ногами как можно выше, но сама я едва садилась на продольный шпагат, поэтому Дима вдохновлял меня на большее. Но спорт – это одно, а вот личные отношения – другое. Они меня не интересовали.
Вскоре у меня появился второй поклонник – друг Димы Миша. И тогда я сказала им обоим, порвав их дурацкие записочки и пустив их по ветру:
– Не страдайте ерундой! У нас полный класс девочек с помадкой на губах, пудрой, накрашенными глазками и сигаретками – с ними и играйте в чувства. Или мы просто дружим, в баскетбол играем, о кино говорим, или ничего!
И они поняли, стали воспринимать меня как приятеля.
Между прочим, с девочками я тоже не сразу поладила. Будучи лидером в классе, я занимала немного отчужденную позицию, меня воспринимали не так, как остальных. А однажды я вошла в раздевалку после физкультуры и засекла девчонок за курением. Одноклассницы сразу напряглись, я почувствовала исходящий от них холодок, а после этого случая они перестали со мной разговаривать. Оказалось, что курильщицы испугались, что я расскажу учителям, а те сообщат родителям и всем крупно попадет. Они меня не знали, я никогда не стала бы доносить.
Кроме того, они видели, что мной стали интересоваться мальчики, и начали подозревать, что я стану конкурировать с ними в романтических отношениях. Я была дерзкой, резкой на язык и никого не боялась – значит, конфликты были бы неизбежны.
Разобравшись, что происходит, я заявила всем нашим девятнадцати девчонкам, снова собравшимся в раздевалке, чтобы покурить:
– Девочки, меня не волнует, что вы делаете, от меня взрослые ничего не узнают! А насчет мальчиков – мне это вообще не интересно. Вам нечего со мной делить!
Мои слова возымели действие: девчонки расслабились, и мы стали нормально общаться, оставаясь при своих интересах. Они даже откровенничали, рассказывая, как целовались с кем?то из пацанов, что для меня было одним большим фу!
Но пришла расплата…
И вот она проснулась
В конце десятого класса у нас отменили какой?то урок.
– Идем на грибки! – крикнул кто?то из девчонок, и мы пошли в ближайший к школе сквер.
Грибки были любимым местом нашей компании, если отменялись уроки или мы хотели потусить. Это был уютный уголок с декоративными деревянными грибочками, лавочками и фонтаном. Рядом стоял ларек, где торговали мороженым и газировкой, так что мы совмещали приятное с очень приятным.
Прибежав на любимые грибки, мы накупили сладостей, девчонки расселись по лавочкам, я стояла рядом со своей газировкой. Мы болтали и смеялись, светило солнышко, все было чудесно.
И тут я увидела высокого парня, который шел прямо к нам. Ко мне, если быть точной. Старше нас года на три-четыре, темноволосый, аккуратно стриженный, в скромных брючках и ярко-голубой рубашке-поло.
– Привет, девочки, – поздоровался парень с моими одноклассницами. – Привет, Оксана, а ты не в курсе, Максим дома или гуляет с друзьями?
Максим был моим соседом, мы иногда виделись, но откуда мне знать, где он может быть именно сейчас? Мой ответ прозвучал суховато:
– Не знаю, я тут с классом.
Трудно сказать, в какой именно момент меня накрыло странное, неведомое прежде чувство: я поняла, что отношусь к женскому полу, а вот он – к мужскому. В присутствии этого парня я почувствовала себя не мальчишкой, не бойцом на татами, не волейболистом, а обычной молоденькой девушкой.
Наверное, вид у меня был удивленный, потому что парень сказал, улыбнувшись:
– Меня зовут Артур, разве ты не знаешь? Я бываю тут иногда, я с Максом дружу.
– Первый раз вижу! – ответила я, стараясь скрыть свои эмоции.
– Ладно, – сказал он, – тогда пока.
И ушел.
Несмотря на чувства, обуревавшие меня в тот момент, я заметила, что одноклассницы невероятно оживились при виде этого самого Артура. Кокетливо поправляли прически, закидывали головы, громко смеялись… Боже, а я даже не поинтересовалась, что у меня на голове и как я выгляжу!
– А что за парень?.. Откуда ты его знаешь?.. Такой классный! – посыпалось со всех сторон. Любопытство и восторги девчонок зацепили меня – если он произвел на них такое впечатление, то и мои странные ощущения тоже неудивительны!
Дома я рассказала Алевтине о том, что встретила интересного парня, зовут его Артур, и я его не знаю, а знаком с нашим соседом Максимом.
– Артур? – переспросила она. – Да он же постоянно в нашем дворе вертится, как ты его раньше не видела?
После этого случая я стала чаще выглядывать из окна, надеясь увидеть Артура и снова испытать это волнующее чувство пробуждения женской сущности. Что это было – объяснить я не могла…
Глава 3
Слава казачья, а жизнь собачья
Родственные души
«О тебе, о тебе, о тебе, ничего, ничего обо мне!» Как случилось, что в какой?то момент все мои мысли сошлись на Артуре? Я по-прежнему стремилась поступить на юрфак престижного вуза и стать юристом. Мои занятия в Школе юного юриста и тренировки в клубе рукопашного боя продолжались, я оставалась собой. Но… уже немного другой, окрыленной новыми переживаниями.
Все мои мысли постепенно, исподволь поглотил Артур. Наши отношения со стороны могли бы показаться немного странными – он не звал меня на свидания, не дарил цветы и конфеты, особо не баловал вниманием. Окружающие понятия не имели, что нас связывают какие?то чувства, ведь мы держались друг с другом просто как хорошие знакомые. К примеру, я шла из школы, а он приезжал к приятелю, и мы болтали с полчасика, находясь друг от друга на пионерском расстоянии.
Разговоры наши тоже были самыми обыкновенными, никакой романтики, никаких горячих признаний:
– Оксана, я уезжаю завтра в Москву, будем с напарником машину перегонять. Вернусь через неделю.
– Опять через Дагестан и Чечню поедете? – спрашивала я, уже будучи в курсе всех его дел.
– Да. А как же иначе?
– Будь осторожен, не останавливайся по дороге – опасно! – Артур как?то рассказал о том, как неспокойно на трассах, и с тех пор я за него волновалась.
– Хорошо. Ну ладно, мне пора на работу. Пока!
– Пока!
Трудно сказать, почему Артур не приглашал меня на романтические свидания. Сейчас, вспоминая ту пору своей жизни, я могу только предположить, что он не хотел связывать себя в глазах друзей и знакомых со школьницей. Возможно, в его среде считалось не комильфо заводить серьезные отношения с девочками на четыре года младше себя. Что же касается меня, то я считала, что все в порядке, ведь прежде я ни с кем не встречалась. Не зовут на свидание – значит, так и должно быть. Не дарит букеты, не носит конфеты – наверное, это нормально.
Но невидимые тайные узелки, свидетельствующие о нашей особой связи, конечно, завязывались. Мы много разговаривали по телефону. Я забиралась под одеяло, прячась от любопытных ушей сестры, и в эти моменты мне было очень хорошо. Разговор шел о самых разных вещах. Мы обстоятельно докладывали друг другу, как прошел день, делились всякими мелочами. Артур был старше, жил взрослой жизнью, работал и зарабатывал деньги, поэтому мне казалось, что все, что он говорит, важно. Само собой получалось, что он солировал в наших разговорах, а я больше слушала.
– После того как я восемь классов окончил, дядя устроил меня на работу учеником автослесаря в сервис. Тяжело было поначалу, я совсем пацан, ничего в этой работе не смыслю, но постепенно привык, начал деньги зарабатывать. Тогда и мать меня домой пустила, а до того я у бабушки и дедушки жил.
Артур, будем справедливы, самостоятельно добивался всего, что считал достойным, себя не жалел, и мне в нем это нравилось. До того как я узнала, кто он и чем занимается, я как?то заявила ему и Максу, сидящим во дворе с магнитофоном и болтавшим ни о чем под песни Ирины Аллегровой:
– Надо бы как?то уже делом заниматься, а не баклуши бить!
А сказала я так потому, что Макс был тунеядцем, бессовестно сидевшим на родительской шее. Естественно, я решила, что его друзья-приятели той же самой породы.
Но Артур резко парировал:
– Если бы я не зарабатывал денег и не приносил их маме, меня бы не держали в родном доме!
Осознав несправедливость своих слов, я смутилась.
Артур рассказывал:
– Работая в автосервисе, я загорелся собрать себе машину. Пусть хоть самую бедненькую, своими руками, но свою, личную. Для этого требовались деньги, поэтому я откладывал сколько мог в свою копилку. Уже накопил прилично, мечтал, что вот-вот смогу купить кузов подержанный, двигатель и прочие детали… А тут сестра моя приехала, она на год и семь месяцев старше, и украла все мои накопления.
– Не может быть! – ужаснулась я. – И не вернула?
– Она сразу же укатила к себе домой, будто ничего плохого не сделала. Я – к маме. Спрашиваю, почему она разрешила сестре обокрасть меня? А она даже внимания не обратила на то, что я говорю. На все мои слова у нее один ответ: «Твои проблемы».
И моя мама в большинстве случаев так говорила… Мать игнорировала Артура, и я от своей ласки не видела. С ним обращались как с чужаком, лишним человеком, и я была дома словно неродная. Разве же мы не родственные души, не близкие? Наши матери находились в очень похожих ситуациях – обе разведенные и живущие со своими покровителями, мужчинами-туркменами, помогавшими им в непростой жизненной ситуации. В то время я не видела различий между нашими семьями, а ведь они еще как были! Прозрение пришло ко мне гораздо позже.
У Артура находилось немало историй на тему своего «сиротства», и он не скупился на рассказы. Может быть, как раз потому, что я бурно сопереживала ему, поощряя на продолжение печальной саги о не нужном родной матери мальчике. И тут круг замыкался: чем больше он рассказывал, тем отчаяннее я его жалела!
Надо сказать, что сама?то я не считала нужным глубоко посвящать Артура в собственные драмы. Спустя много лет понимаю – моя жизнь не слишком волновала его, но тогда я просто не обращала внимания на эти детали. Парень меня ни о чем не спрашивает? Ну и ладно, если захочу, сама все расскажу! Но я не рассказывала – не хотелось выглядеть жалкой в его глазах.
Довольно часто Артур сетовал, что дома его не кормят. Мать вроде готовила что?то, но к возвращению с работы сына уже все съедалось, а он оставался один на один с пустым холодильником. Если он спрашивал об обеде, мать отвечала: «А ты бы к бабке зашел и у нее поел!»
Меня поразило, как он однажды сказал:
– Вчера весь мой ужин состоял из ложки варенья и стакана воды…
И тогда я предложила:
– А приходи к нам с сестрой на обед! Я прекрасно готовлю самые разные блюда, уже не одну кухню освоила. Если стесняешься моей мамы, то не волнуйся, она до самого вечера работает, ты ее не увидишь.
Артур согласился зайти на обед на следующий день, и всю вторую половину дня я генералила квартиру, чтобы не ударить в грязь лицом. Вычистила и вымыла полы, кухонную мебель, окна. Навела полнейший порядок! Утром, едва проснулась, стала размышлять, чем бы таким особенным его побаловать, а после школы наполнила квартиру ароматами свежей еды.
Артур пришел, сел за стол, попробовал мою стряпню и с тех пор стал появляться в назначенное время ежедневно. Ему нравилось то, как я его встречаю, он хвалил еду, а я была так счастлива! После обеда он вставал и уходил, чмокнув меня в щеку в знак благодарности, и больше мы с ним не виделись до следующей встречи за моим столом. Как и прежде, Артур не приглашал меня на свидания, а я не просила об этом. Мне было достаточно заботиться о нем, видеть его глаза и понимать, что он приходит именно ко мне. Я считала, что должна компенсировать Артуру то, чего он так и не дождался от собственной матери – заботу, внимание. Он был, как и я, недолюбленный ребенок, который страстно желал, чтобы его оценили по достоинству…
В то время наши отношения стали еще ближе, но только в дружеском смысле. Физической близости между нами не было, да и стремления к этому тоже. Я даже не думала об этом, мне было достаточно той атмосферы праздника, которая сопровождала визиты Артура.
Вместе с нами за стол частенько подсаживалась Аля. Посещения моего кавалера ее устраивали. Но не потому, что он был чем?то ей приятен, а из-за угощений, что я подавала к столу: кучи всяких салатиков, закусок и прочих вкусностей. Торты стали печься в два раза чаще, но каждый раз я предупреждала сестру, которая была большой до них охотницей:
– Смотри не трогай торт, ясно? Артур придет, тогда порежем его.
Как только дорогой гость переступал порог нашей квартиры, Аля визжала:
– Ура, Артур пришел, можно тортик есть!
Во время этих обедов мы были счастливой троицей…
Сестра относилась к моим отношениям с Артуром нейтрально, ей не до меня было, потому что она влюбилась в кого?то из знакомых парней. Единственная вещь, которая ее удивляла, – это то, что мы встречаемся как бы тайно, скрытно. Аля считала это неправильным:
– Мы с моим парнем вместе по городу ходим, поэтому все понимают, что мы пара, мы вместе. Что тут скрывать, ведь это совершенно нормальная вещь! А ваши отношения странно выглядят, если честно.
Мама, знавшая о наших совместных обедах, говорила примерно то же самое:
– А почему он приходит к тебе поесть, но держит это в тайне, чтобы никто не знал? – веско спрашивала она. На ее вопрос ответа не находилось. – Разве это не подозрительно?
Но, несмотря ни на что, Артур нравился мне безоговорочно. Не потому, что делал для меня что?то особенное или как?то проявлял свои чувства (а были ли они?), а просто по той причине, что существовал, жил, дышал. Я ничего не ждала от него, но помню, как тронули его слова, когда он узнал о моих планах поступать в турецкий вуз:
– Если уедешь, то потом не вернешься ко мне, даже чтобы «до свидания» сказать, – грустно сказал он. – У тебя будет свободная прекрасная жизнь, и здесь тебе будет скучно!
А однажды он поцеловал меня по-настоящему… Мы выходили вместе из подъезда, он шел на работу, а я – на занятия в Школу юного юриста, и когда мы остановились на пороге, его губы коснулись моих. До сих пор вспоминаю восторг и восхищение, которые меня охватили в тот момент. Я чувствовала: вот моя судьба и другой мне не надо!
Стоит ли говорить, что это был мой первый в жизни поцелуй?
Маме, которая продолжала смотреть на наши отношения с большим сомнением, я безапелляционно заявила:
– Если не он, то никто!
Пожав плечами, она спросила:
