Саньци. Хранители

скачать книгу бесплатно

Саньци. Хранители
Оксана Николаевна Медникова

Светлана находит на берегу моря медальон в виде капельки и вместе со своим другом Деном оказывается втянута в борьбу сил зла за власть. Как молодым людям выжить? Только опираясь на любовь, дружбу, взаимовыручку и помощь горних.

Оксана Медникова

Саньци. Хранители

Пролог

– Скоро, уже совсем скоро саньци обретет свою силу, а я знаю пока только одного из его истинных хранителей. Последний Лои… кто же знал, что он окажется первым из трех. Не нужно было тогда уступать его Силли. Да еще и Юсет ушел из моего дома, – в голосе говорившей женщины послышалась досада.

– Неужели ты не могла его задержать? – послышался очень музыкальный, приятный на слух голос собеседника женщины.

– И превратиться в горстку пепла? Ты бы его видел в ту минуту… Разве не чувствуешь он начинает входить в силу. Пусть он еще не получил всей своей силы, но теперь ему достаточно разозлиться, что бы одним пальцем двигать горы. А злить я его совсем не хочу. Мне нужно чтобы он растерялся, забыл о том, кто он и что умеет.

– Ты и так его учила совсем не тому, для чего он предназначен по своему рождению.

– Предназначен?.. Не смеши меня. Такие – как он – давно не нужны людям, они перестали в них верить. Их не интересует его сила. Зато она интересует меня. Я ей найду лучшее применение, чем он. Я перекрою весь мир. Главное чтобы мальчишка собрал все части саньци, а заодно и их хранителей вместе. Мне нужно чтобы они объединились и не просто так… Должны объединиться их души, только тогда саньци тоже объединится. Надеюсь, я не ошиблась в мальчишке, и он будет совершать именно те поступки, которые приведут его самого и его силу ко мне. Главное – не потерять его из виду и направлять в нужную МНЕ сторону. Ро, подсыпь-ка ему вот это. Не хочу, чтобы крысеныш прошмыгнул сюда без моего ведома. Что-то он слишком ловко научился обходить мои ловушки. Как бы не прозевать его.

– Ты думаешь, он в первую очередь придет сюда?

– Да, именно сюда. Ему нужны будут ответы, а они есть только здесь. Хотя может и побоится, но сюрпризов не желаю, слишком уж он похож на свою мамашу, и чем старше становится, тем больше. Каждый раз, когда смотрю на него, как будто вижу ее. Те же глаза, лицо, волосы. Да и характер ее он тоже унаследовал. Все силы, которые я вложила в этого мальчишку, чтобы хоть как-то приручить его – все зря. Я не доверяю ему и хочу знать, когда он появится здесь.

– Хорошо, я сделаю то, что ты хочешь. Как начет оплаты?

– Как обычно.

– Не пойдет. Мальчишка уже не живет в твоем доме, а к нему тени не так-то лег пробраться.

– Я могу вызвать его сюда – в офис или домой под каким-нибудь предлогом.

– Это не важно, я все равно хочу другую плату.

– И что же ты хочешь?

– Я хочу тело.

– Тело?..

– Да, тело. Когда-то ты избавила меня от моего, теперь я хочу новое. И за это я сделаю для тебя кое-что еще – я дам Юсету этот диск и тогда он точно не останется незамеченным.

Риг-Ярл, скрытый пространственным порталом, нахмурился и попытался осознать, что он только что услышал. Двинувшись в путь на помощь к своему нерадивому ученику, он надеялся увидеть если не Ланта Лои, то по крайней мере, оказаться поблизости от него. Но здесь его ученика не было, но прозвучало его имя. И похоже он действительно вляпался во что-то серьезное, возможно даже мертв, если те, кто находился в комнате сказали что отдали его Силли, а в комнате беседовали бесы – один из которых был уже в теле человека, а второй просил себе тело. Что же здесь происходит?

1

– Смотри, какая классная штучка, похожа на капельку и даже дырочка есть, жаль только, что с другой стороны. Кажется, что на нее действует притяжение не земли, а неба.

– Да ну тебя… собираешь всякую гадость, – Дэн едва взглянул на тускло-серую находку, только что поднятую среди прибрежной гальки.

– Сам ты гадость, – обиделась я, – ты только взгляни, эта же штука железная.

– Если бы ты сказала золотая, то может, я бы еще и взглянул, – сказал Дэн таким тоном, что стало ясно, что даже если бы это был алмаз, то и тогда он вряд ли бы заинтересовался им.

– Ничего ты не понимаешь…

– Ну, конечно, – закатил глаза Дэн.

– Да посмотри же, она совсем не ржавая, – сунула я под нос ему свою находку. Дэн только недовольно поморщился и отодвинул мою руку. Но правильно оценив мое намерение – доказать ему ценность моей находки, неуверенно высказался:

– Значит, ее выкинули… ну, или потеряли недавно.

– А вот и нет, – торжествующе воскликнула я, – потерялась она, может быть, и недавно, но не заржавела, потому что сделана из самородного железа. Чистое железо не ржавеет, но в природе встречается крайне редко. Вот! Я недавно читала об этом.

– Какой же ты еще ребенок, – усмехнулся Дэн и, развернувшись, направился к машине, оставленной на обочине дороги. Обалдев от такого заявления, я некоторое время стояла на месте и, глупо разинув рот, глазела на удаляющуюся спину своего соседа и друга детства, с которым мы вместе когда-то сидели в песочнице и, делая куличики, поклялись в вечной дружбе, любви и чтобы всегда быть вместе, ну и прочие детские клятвы. Но вместе мы пробыли лишь до десяти лет, пока симпатягу Дэна не заприметила на одном из многочисленных конкурсов, по которым Дэна таскала его энергичная мамаша, крупная киностудия. И вот уже больше десяти лет он пребывал в беспрерывном съемочном процессе и постоянных разъездах. У меня же была обычная школьная жизнь, потом институтская, затем стажировка в одном довольно крупном журнале и так далее и тому подобное…

Увязшие по уши в делах мы встречались не чаще пары раз в год, исправно перезванивались на каждые праздники, и с краткостью телеграфа информировали друг друга о делах, делишках и прочих мелочах жизни. И сегодня – в такой замечательный весенний день, мой друг детства заявляет, что я еще ребенок.

– Сам-то ты кто? Тоже мне, взрослый нашелся. Думаешь если на полгода старше, значит все можно, – так и не придумав ничего более едкого, крикнула я в удаляющуюся спину и, вздохнув, покачала на ладони холодную, чуть изогнутую железную каплю. Я вытянула из рюкзака давно валявшийся там кожаный шнурок и, продев его в дырочку на капле, завязала на шее. Со стороны океана потянуло холодом, и пенистая волна с удовольствием окропила мне ноги ледяными брызгами. Поежившись, я помчалась к Дэну, который терпеливо ждал меня в машине.

Оторвав взгляд от быстро приближающихся небоскребов и скосив глаза на Дэна, я спросила:

– О чем ты мечтаешь?

– Тебе только расскажи, – усмехнулся он, – ты тут же награфоманишь в свой журнал статью «О чем мечтает Дэн Орисава!?»

– Хорошенького же ты мнения о моих моральных и профессиональных качествах, – как можно равнодушнее бросила я, в тайне радуясь, что Дэн не распознал за вопросом моих истинных намерений и сжала в ладони висевшую на шее капельку, ощутив ее приятную прохладу.

– Я пошутил, – без улыбки сказал Дэн.

– Ну и шуточки у тебя, – хмыкнула я, – как на кладбище после похорон.

– Извини, – дернул он плечом и вдруг резко подрезав соседнюю машину, возмущенно забибикавшую, свернул на обочину. Сложив руки на руле он уткнулся в них лбом. Я в растерянности смотрела на его сгорбленную спину, разлохматившиеся волосы, и не знала что сказать. И тут мне показалось, что он действительно старше, много старше меня – столько безысходности и старческой усталости сквозило в позе моего друга. Я молча смотрела на него и никак не могла подобрать слов. Дэн был всегда такой высокий, спортивный, стильно одетый, всегда веселый или даже вернее сказать жизнерадостный. В общем, во всех отношениях идеал… мой недостижимый как солнце идеал.

Мне показалось, что Дэн что-то шепнул. Хотя нет, это просто порыв ветра, наверное, будет шторм, но я все же переспросила неуверенно:

– Ты что-то сказал?

– Извини, правда, извини меня, – сказал он глянцево-блестящему рулю, – я просто сегодня не в своей тарелке. Ты мой лучший друг, а я веду себя с тобой как свинья.

Моя рука помимо моего желания потянулась к его волосам с намерением погладить его по голове, но я вовремя сориентировавшись, отдернула руку. Ведь он сказал «друг», а не «подруга», разница весьма существенная. Да и пожалуй, он действительно был всегда просто другом.

– Тебе, наверное, стоит отдохнуть, – неуверенно предположила я. Так обычно говорила моя мать в отношении самой себя и испарялась в очередную командировку.

Дэн вдруг откинулся на сиденье и, закинув руки за голову, озорно глянул на меня. Это был прежний Дэн, и он улыбался, причем так заразительно, что я тоже заулыбалась, хотя пока и неуверенно:

– С возвращением тебя!

– Вот именно, с возращением, – и он тихо засмеялся весь так и лучась удовольствием. Я таращилась на него во все глаза, пока еще не понимая такой перемены настроений.

– Киностудия будет снимать новый сериал здесь в столице, и я почти год буду жить дома.

Я плохо себе представляла, чем вызвана радость – за вычетом нескольких выездов на курорты я постоянно жила дома – и поэтому озадаченно почесала нос.

– Ты представляешь целый год никаких гостиниц.

– Класс! – наконец согласилась я, потому что гостиницы тоже не любила.

– Хочешь в воскресенье куда-нибудь сходим, – предложил Дэн.

– Давай, как раз завтра будет открытие одной выставки.

– И ты, конечно, собираешься написать об этом статью, – поддел он меня.

– Собираюсь, – немного с вызовом ответила я, – мне нравится писать о том, что я вижу, слышу и чувствую, а если за это еще и платят деньги, то это в двойне приятно.

Дэн снова засмеялся и тронул машину с места:

– Я рад, что хоть кто-то из нас получает удовольствие от того, что делает.

Эти слова с недвусмысленным намеком разожгли во мне жгучее любопытство, и я тут же подгоняемая журналистским зудом, а может быть обычной женской любовью к сплетням, задала вопрос:

– А ты, выходит, не получаешь?

– Не надо интервьюировать меня. – Улыбнулся мне Дэн и, вздохнув уже без прежней веселости, добавил: – Я и сам толком не знаю ответа на твой вопрос.

Машина остановилась у громадного железо-бетонно-стеклянного здания.

– Ну вот ты и дома.

– А ты куда?

– А мне надо еще на студию съездить.

Дэна что-то тяготило. Я это чувствовала. А рассказывать об этом он не расположен или еще не готов. Расспрашивать же его я не решалась, наверное, сказывалась легкая отчужденность из-за того, что мы редко виделись. Я вышла из машины и проследила как она, удаляясь, вливается в разноцветный чадящий поток вечернего шоссе. Повернувшись, и с тоской посмотрев на серую блестящую окнами башню, я задумчиво подергала кожаный шнурок на шее, это помогло мне окончательно решить, что домой – в пустую квартиру – мне сейчас не хочется, а хочется все хорошенько обдумать, а заодно и подкрепиться. Как говорится, духовная пища всегда лучше переваривается вместе с калорийной. И решительно закинув рюкзак на плечо, я резко развернулась в противоположную от дома сторону и тут же пребольно врезалась лбом в чей-то подбородок. Я шумно втянула воздух сквозь зубы, потирая отбитое место. Блондин, чуть постарше меня, охнув и схватившись за подбородок, как-то дико на меня глянул и, развернувшись, удалился очень быстрым шагом.

Вот дурак!.. И куда помчался!.. Чуть мне все мысли из черепушки не вышиб и даже не извинился, разозлилась я, а тут еще моя излишняя мнительность, словно победитовое сверло ввинтилось мне в душу. И чего шарахается?! Я же не кусаюсь, раздраженно думала я, разглядывая в зеркальце красный след от удара. Расплывающееся и темнеющее на глазах пятно мне не понравилось, и я, приложив к нему прохладную поверхность зеркальца, направилась следом за сбежавшим от меня молодым человеком. Вернее конечно не за ним – на что он мне сдался – а просто в той стороне находилась моя любимая кафешка. Я разве виновата, что он дунул именно в эту сторону. Так раздумывая о превратностях судьбы, я зашла в уютный зал и с удовольствием плюхнулась за свой любимый столик у окна и вытащила толстую потрепанную тетрадь и ручку. Улыбчивый официант аккуратно расставил мой заказ «как всегда» и осведомился, не желаю ли я еще чего-нибудь. Я не желала, и вежливый официант отчалил к другим более требовательным клиентам. В этом кафе меня любили, потому что я всегда заказывала одно и то же и никогда ни чем не возмущалась, а я любила это кафе за то, что официанты быстро выдавали мой заказ и никогда не пытались меня накормить каким-нибудь фирменным блюдом. Поразмышляв о разных кафе и ресторанах, в которых мне приходилось бывать, я наконец-то открыла свою тетрадку. Это была самая невероятная тетрадка, которую только можно было себе представить. В ней я записывала запомнившиеся мне сны, телефоны нужных и ненужных людей, куски интервью, переписанные с диктофона, разные умные и не очень мысли, а также некоторые события, которые, будучи переписанные на бумагу, становились более понятными. Таких тетрадей, за всю мою графоманскую карьеру, скопилось уже несколько десятков. И мама уверяла, что лет через десять нам придется покупать еще одну квартиру, только для хранения моей, как она выражалась, макулатуры.

2

Наверное, каждый человек нуждается в ком-то или чем-то, кому можно было бы рассказать абсолютно все, без утайки, особенно если этот кто-то или что-то слушает молча, внимательно и не лезет со своими язвительными комментариями и без сомнения мудрыми советами. Для меня таким слушателем была моя тетрадка. Я нацарапала в углу сегодняшнюю дату – 2 апреля и, потому что на самом деле мало куда ездила, добавила как обычно – «Столица» и написала первую фразу. Я не задумывалась о том, что я пишу. Я просто думала, а рука скользила по бумаге, заполняя белое пространство моими каракулями. Конечно, было бы более удачным использование компьютера, но за компьютером мне почему-то плохо думалось, вернее, думалось, но почему-то не так свободно как на бумаге.

«Почему люди бывают счастливы или не счастливы? Что такое счастье?» – размышляла я. Конечно мои мысли о счастье были в какой-то степени идеалистичными, но разве желание быть счастливым это не стремление к чему-то светлому. Все это сложно. Я откинулась на спинку стула и наткнулась затылком на что- то упругое. Ничего не понимая, я оглянулась. Сзади, вплотную ко мне, стоял давешний блондин с улицы. Его рука потянулась к моему горлу. «Проклятье, такой симпатичный, а уже маньяк», – с тоской подумала я и ткнула острым стержнем гелиевой ручки в тянущуюся ко мне ладонь незнакомца. Тот, быстро отдернув руку и спрятав ее за спину, спросил:

– Можно с вами поговорить?

– Можно, – подумав разрешила я, – только без рук, без ног, – и почесав все еще саднивший лоб, добавила, – и без головы.

– Хорошо, – очень серьезно согласился он и, взяв стул за соседним столиком, спокойно сел напротив меня. Я с удивлением наблюдала, как собиравшийся сесть на этот стул посетитель плюхнулся толстым задом на пол и начал громко недоумевать по поводу: куда делся его стул. Вокруг него суетились официанты поднимая толстяка, отряхивая и подставляя другой стул. Незнакомец, не обращая внимания на то, какой переполох учинил, продолжил:

– Теперь уже бесполезно задавать этот вопрос, но все же, почему вы подняли это, – он, не отрывая руки от стола, показал на мою шею, – но еще хуже, что вы одели это на себя.

Несколько мгновений я ничего не могла понять, но вспомнив про медальон-капельку, взялась за узел шнурка.

– Если это ты потерял, так бы сразу и сказал, – пытаясь развязать шнурок, сказала я.

– Вы не сможете его снять, теперь он стал частью вас, – незнакомец продолжал пристально не мигая смотреть на меня. Смотрел не в лицо, а как бы разглядывал, как разглядывают незнакомый предмет. Меня бросило в жар и стало жутко не по себе.

– Вот еще новости, – разозлилась я на себя и на сидящего напротив меня шизофреника и, схватив тупой столовый нож, с усилием перерезала шнурок. – Вот! – положила я медальон на середину стола. Метал тихо стукнул о полированную поверхность. Вечерний воздух стал душным и, наверное, от заходящего солнца окрасился в малиновый цвет, сердце гулко стукнуло – раз другой, и остановилось…

3

Лант готов был прожечь взглядом ненавистный затылок, но старался смотреть в пол, чтобы Силли не заметила, что теперь он может освобождаться из-под ее контроля. Конечно, это еще не всегда получается, но теперь все чаще и чаще туманный морок расступался, и он начинал видеть мир в истинном свете. Лишь, когда Силли сжимала в своем твердом кулачке малюсенький кожаный мешочек с его – Лантовым сердцем, в груди нарастала нестерпимая боль, а глаза застилал серый туман, сквозь который мир казался неприятно скользким и ускользающим. Но теперь, когда он перестал быть абсолютным зомби, он чувствовал, что его сердце и воля по капле просачиваются сквозь стенки амулета, в который его заточила Силли, подчинив себе Ланта, и возвращается на свое законное место.

Лант плохо умел пользоваться своей силой, но сила, по видимому не желала служить Силли и постепенно избавлялась от ее контроля, а заодно спасала того единственного хозяина, которого она себе избрала.

Лант стоял за спиной Силли и старательно и как можно бессмысленней таращился в пол. Но к его счастью Силли и ее гость обращали на него внимания не больше, чем на дверную ручку, а Лант жадно ловил каждое слово, тем более что разговор касался именно его.

– Ты, Кос, верно спятил, – томно растягивая слова и поглаживая черную косу говорила Силли. – Артефакт, переплавленный из души лисицы, лунной стали и неизвестно чего еще, не игрушка. Если все три части попадут в руки к одному человеку, то он вряд ли сможет и дальше оставаться человеком. Саньци выпьет его душу. Достаточно дотронуться до одной из частей хотя бы раз, и ты навсегда станешь рабом этого куска железа.

– Не говори глу…– Силли предупреждающе вздернула бровь и Кос поправился: – Э-э, милая Силли, ты перечитала слишком много ужастиков и теперь немного неправильно понимаешь суть этого, как ты выражаешься, артефакта. Он не выпивает душу.

– Ага, попробуй снять этот талисман с Ланта, – перебила Коса собеседница, – и он вмиг протянет ноги.

– Вполне возможно, что он и погибнет, – согласился Кос и у Ланта пробежал неприятный холодок между лопатками, как будто за шиворот скользнула змейка, – многие люди погибли бы, если бы им довелось иметь дело с талисманом саньци (кит. досл. три энергии), потому что он содержит в себе душу, пусть не человеческую, а лисью, но душу, а душа нуждается в теле и просто сливается с душой носителя талисмана. Забрав саньци у владельца, ты отнимешь его душу. Некоторые люди могут обходиться и без души и жить дальше, но большинство погибнет, лишившись ее.

– И ты хочешь владеть этой мерзостью? – брезгливо поморщилась Силли.

– Да, – с жадным придыханием проговорил Кос, и в его глазах зажглась фанатичная жажда обладания, – он может дать своему владельцу неограниченную силу, а сила это власть. Ты можешь себе представить безграничную власть над миром.

– Уже представила, – скептически протянула Силли, – только зачем тебе все это нужно?

Кос презрительно хмыкнул и со значением посмотрел за спину Силли, туда, где стоял Лант:

– Я же тебя не спрашиваю, зачем тебе нужен этот красавчик.

– Лант – совсем другое дело, – недовольно дернула плечом девушка.

– Если мы заполучим саньци, то у тебя будет хоть миллион таких Лантов, – убеждал Кос.

– Мне не нужен миллион. Сила Ланта находится в резонансе с моей, и он подходит мне в качестве источника для моих маленьких опытов с энергиями.

– Тебе не нужен будет Лант ни для твоих опытов, ни для чего он там тебе еще нужен, у тебя будет энергия талисмана, столько, сколько ты захочешь.

– Ну-у… – заколебалась Силли, – может я и подумаю над этим, но пока что у тебя нет ни одной части саньци, а та, на которую ты нацелился, принадлежит мне.

– Я знаю, где достать остальные.

– Ну вот, когда достанешь, тогда и поговорим, – сказала Силли, явно давая понять Косу, что разговор окончен, но тот не торопился уходить и даже поудобнее уселся в кресле.