скачать книгу бесплатно
– Ты с Космосом встречаешься на вокзале?
– Да, и с Космосом, и с Длинным. Вано не едет, у него малой приболел.
– Ну, раз Длинный там будет, я не поеду на вокзал тебя провожать, – добавила я.
– Тома, ну ты-то на него тоже чего взъелась?
– Ох, Ева… Как я завидую твоей способности видеть в людях только хорошее.
– Да! А что он сделал?
– Соврал.
– Может, он по каким-то обстоятельствам соврал, может не специально, может признается потом.
– Не признается.
– Да в чем же он соврал? – Ева не отставала.
– Ты знаешь, что нравишься Длинному?
– Бред какой-то. Тома, если бы я ему нравилась, я бы почувствовала. Я его знаю, можно сказать с детства, лет с четырнадцати. И он ни разу не проявил каких-то ухаживаний или намёков. Он с Динкой встречался, вспомни. Все думали, что это любовь. Он меня же сам с Космосом и познакомил.
– Думали-думали… и что? Ты с Космосом познакомилась в восемнадцать лет, потому что случайно, не договариваясь, заглянула с Динкой к Длинному. Он тебя четыре года от Космоса прятал. Знал, что вы друг другу понравитесь… Точнее не четыре года, а пять лет он тебя прятал от Космоса и не давал ему твой номер телефона. Космос сам тебя в Могивеле нашёл. Ты же у нас девушка, которая не живёт в социальных сетях. А Дина наша замуж выходит не за Длинного, на секундочку.
– Кстати, Дина с Матвеем тоже приезжают на выходных, – вспомнила Ева.
– Слушай, да там прям грандиозная вечеринка намечается.
– И не говори… приезжай!
Подошёл официант, мы расплатились.
– Буду там с грустным лицом сидеть, не хочу. Ты будешь с Космосом, а мне с кем там сидеть?
Я, повиснув у неё на шее, повела её к метро – себя провожать.
– Но ты передо мной, конечно, сколько угодно можешь светиться счастьем, но вижу в уголках глаз засела грусть. Что случилось?
Ева отстранилась от меня и посмотрела куда-то в сторону, ища глазами место, куда ей спрятаться от неприятного вопроса или темы:
– Тома, мне сказали, что бывшая Космоса приезжала к нему в общежитие. Ей надо пожить где-то. На работу что ли устроиться она хотела? Не знаю. Он её у Айгуль поселил. Он же такой добрый, и не может не помочь, – с обидой сказала Ева.
– Ты же не будешь спорить со мной, когда я скажу, что Айгуль тоже влюблена в Космоса? Вот он их вместе и поселил.
– Айгуль? Да, они друзья с детства, как мы с тобой. Не начинай!
– Ева, какая ты наивная. Боже, тебе ангел-хранитель просто необходим.
– Тамара, приезжай на выходных.
– Ангел-хранитель – он без пушки, он только совет может подсказать, а сейчас это можно сделать и на расстоянии, – обняв её и похлопав по спине, я добавила: – На связи. Ева, будь осторожна там. Но думаю, Космос не даст тебя в обиду.
– Он меня вчера спросил: «Ты счастлива?» А я ему сказала: «Не знаю, а вдруг, я буду больше счастлива, потом?..»
– Ох, эти романтические слюни…
И, чмокнув Еву, я побежала в метро.
Эпизод II
Детские банды
Не отступая от классики жанра, хочу познакомить читателя с героями рассказа по ближе.
Когда мы были маленькие, родители с нами на улице не гуляли. Это в больших городах детей постоянно кто-то сопровождает из взрослых. В маленьких всё по-другому. Поэтому детство у нас было настоящим. Песочница, щеночки и котята, тайники, шалаши. Вишня, зелёные яблоки, малина. А у Сони была собака. Представляете, какое счастье, когда у твоего друга есть пёс!
Соня была лидером в нашей школьной компании. А Ева и я были тихонями отличницами, которые, помимо прочего, вместе учились в музыкальной школе по классу фортепиано. Учёбу постоянно сопровождали отчётные концерты и нас часто ставили играть в четыре руки. Было весело, когда мы собирались и репетировали, а Соня изображала из себя учительницу.
Параллельно мы дружно бежали записываться в какой-нибудь кружок. Источником идей была Соня. Мы везде следовали за ней, будь то секция юного туриста, бассейн или танцы. А когда кружок надоедал, сидели холодными вечерами у Сони дома.
У неё был старший сводный брат. Он был с особенностями. Наверное, поэтому он долго не прожил. Я до сих пор его помню. Помню, как Соня заботилась о нём, заступалась за него, как она скорбела потом. Это был наш первый опыт утраты.
А ещё природа наградила Соню сногсшибательной, парализующей красотой. Не могу знать секрет Медузы Горгоны, но эффект был таким же. Уже во взрослой жизни был случай. Один мой приятель, познакомившись с ней на самом деле окаменел, весь разговор смотрел на неё, не моргая, не мог выдавить из себя ни одного слова. Потом позвонил мне через три дня и сказал: «Я только пришёл в себя от твоей подруги. Никогда, нигде не видел ничего подобного». Потом мы настолько привыкли к такой реакции мужчин, что стали принимать эту «заминку» в расчёт при планировании какого-либо мероприятия.
Был один случай в детстве, который мы до сих пор вспоминаем. В школу нам не разрешали ходить с макияжем. Однажды учительница поймала на перемене Соню, затащила в туалет и начала её умывать, потому что подумала, что Соня накрашена. Только вода лилась, брызги разлетались во все стороны, но красота не смывалась. Густые, длинные чёрные ресницы оттеняли на веки так, что казалось, будто нарисованы стрелки и тени. Губы были чётко обведены красным контуром так, будто подкрашены. Шутка природы! Учительница потом сердечно извинялась, охала и причитала: «Вот чудеса какие, всё своё, от природы!» И до конца учебы потом учтиво с Соней здоровалась.
Когда мы немного подросли, Соня стала зазнаваться. Она осознала, что благодаря внешности имеет некую власть над людьми. Учёба не заботила её совсем, и здесь она не претендовала на первенство; откровенно списывала и считала, что ей все обязаны помогать. Она обладала невероятным обаянием, и очень быстро находила подход к любому человеку, умело обволакивая отзеркаленными эмоциями. Но такими красивыми! Всегда действовала точечно, брала по одному, тестировала, обрабатывала и только потом впускала в своё окружение. Потом, «насытившись» человеком, она его публично отстраняла от себя. Детские забавы. Она сочувствовала окружающим, что у них нет такой внешности, а окружающие сочувствовали ей, что у неё она есть. Так и жили.
Много людей, так скажем, прошли транзитом через её свиту, пока мы детьми носились во дворе, играя в квесты.
И сколько мы не пытались приобщить Соню к освоению какого-нибудь мастерства, у нас ничего не получалось. Создание прекрасного для неё было пустой тратой времени. Просыпаешься утром, смотришь на себя в зеркало и видишь, что всё прекрасно. Большего и не нужно.
Я бы соврала, если бы сказала, что между нами не было конфликтов в детстве. Соня становилась очень дерзкой, ставя на место, выбившихся из-под её обаяния людей. Я и Ева по очереди попадали в опалу. И я дралась с ней. И Ева тоже. Было дело. Потом мирились.
Со временем, предотвращая назревавший конфликт, мы вводили в нашу компанию новичка, чтобы переключить её внимание. Таким новичком однажды стала Дина.
Понимаете, какая штука… Дело в том, что Соня, Ева и я знали друг друга с самого детства. То есть с того детства, когда человек ещё не умеет врать и притворяться, когда в жизни человека нет зеркал и ему чуждо самолюбование. Соня была для нас своей, потому что мы помнили её той, маленькой девочкой, настоящим другом, который ни за что не выдаст пацанам шалаш, где спрятаны шоколадки. И мы с Евой знали, что ничего в её сути с возрастом не изменилось.
И, конечно же, у Сони был жених. И никто не удивился, когда она забеременела на выпускном; и сейчас сыну было чуть больше двух лет; и она осталась в Могивеле, не поступила в институт. Одноклассник, назову его Мистер, на ней не женился, ссылаясь на неблагополучие её семьи: родители её были простыми, работали на ферме. Мама, чтобы как-то сводить концы с концами гнала самогон, папа же в недавнем прошлом вышел из тюрьмы.
Но мы её не оставляли; когда приезжали в Могивель, нянчились с её сынишкой, ходили с ним гулять, давая ей время отдохнуть.
… … …
Ева и я жили по соседству, в одном доме. Родители у Евы развелись, когда ей исполнилось восемнадцать. Как говорится без суда и следствия. Но по факту это случилось давно. В отличие от всех нас у Евы было много родственников со стороны отца, которые постоянно так или иначе давали о себе знать, проживая рядом. Но это больше тяготило её. Она всегда чувствовала себя среди них лишней, а семейные застолья были для неё пыткой.
Однажды, зайдя к ней, я застала её в слезах. После долгих расспросов, она призналась мне, что плачет из-за того, что поняла: мама её не любит. Нам было по двенадцать лет. Честно? Тогда я приняла это за полный бред. В моем детском сознании такой вселенной не могло существовать. Помню, села и начала играть «Лунную сонату», Ева рассмеялась и крикнула: «Хватит-хватит, всё, я поняла уже, прекрати!» Она прогнала меня со стула, села за пианино и из «Лунной сонаты» сымпровизировала вальс. Я часто вспоминаю этот момент. Она не любила грузить других своими проблемами. Она была скрытной. Например, мы с девчонками узнали, что Ева каждый день подкармливает нашу дворовую собаку Белку, только когда случайно застали её за этим занятием.
… … …
А у Дины папа был полковником, мама – женой полковника, старший брат – младшим лейтенантом. Девиз семьи – «Честь превыше всего!» Семья приехала в наш город по распределению, когда нам было лет одиннадцать. Поэтому нельзя сказать, что Дину мы хорошо и близко знали. Нам пришлось наблюдать уже сформировавшуюся всегда безупречную фарфоровую куколку, с комплексом курносого носа. Говорю без иронии, а с грустью. На лице тонна грима, ярко красные губы. Мама Дины, каким-то волшебным образом, уладила вопросы учителей по поводу её макияжа в школе. И это негласно поднимало её статус в наших глазах.
Дина всегда очень долго собиралась и приводила себя в порядок, прежде чем выйти на улицу. Волосок должен был лежать ровно к волоску, потому что если твои волосы небрежно взъерошены, пусть и ветром, то это значит только одно: «Шлюха растрёпанная, только что вылезла из чьей-то постели». А если губы не накрашены, включите воображение сами. Так учили её, так она учила нас.
Но мы с девчонками плохо у неё учились. Мы чувствовали себя ещё подростками, сорванцами, которым было противоестественно лакировать волосы, красить губы. Такие ярлыки, как «доступная», были очень далеки от нашей вселенной. И мы тихо посмеивались над Диной. С белой напудренной кожей и красными губами, она напоминала нам Джокера, и хорошее чувство юмора, присущее ей, играло с ней в данном случае злую шутку. Мы сплетничали о её внешности, о её манере одеваться, и нам это доставляло удовольствие. Но в какой-то момент нам это надоело, и мы попытались донести до неё, что налицо явный перебор с косметикой. Однако, и после этого ничего не изменилось. Дина пропустила мимо ушей наш манифест и принялась с усердием ещё больше краситься. Нам оставалось только переглядываться и закатывать глаза.
Но о наших взаимоотношениях внутри банды никто не знал. Мы всегда держались одной командой.
… … …
«Наши» были старше нас на два года. В состав этой банды, о которой я уже упоминала, входили Космос, Длинный, Вано, Айгуль и Санчелла. Они состояли в олимпийском молодёжном резерве по плаванию. Это не тот бассейн, в который ты ходишь два раза в неделю по абонементу и пропускаешь, если вдруг приболел. Нет… Олимпийский резерв подразумевал тренировки шесть раз в неделю, два раза в день: утром до школы и вечером после школы. Конечно, это сближает людей. После окончания школы вся команда по плаванию поступила в один столичный институт. Точнее, все поступили в тот институт, который выбрал Космос. Все учились на бюджете и хорошо, кроме Длинного, которому постоянно тот помогал.
Вано самый первый вступил во взрослую жизнь. Он женился в двадцать лет, и у него сразу родился сын. Он с семьей снимал отдельную квартиру.
Семью Айгуль я знала хорошо. Когда-то мы жили с ними в одном доме, потом разъехались, но родители не переставали общаться. Мы с ней еще малютками каждый день гуляли на детской площадке. Айгуль помимо бассейна, играла на флейте. Увидев Айгуль уже взрослой рядом с Космосом, мне стало сразу понятно, что она его любит: по-настоящему, прямо совсем-совсем и до конца. Так сильно любит, что тихо, но рядом, готова ждать его всю жизнь. А Космос к ней относился, как к сестре. Увы!
Санчелла, то есть Александра, была звездой «Наших». Не поверите, тоже была влюблена в Космоса. Как кошка, вызывающе соблазнительно крутилась и извивалась вокруг него неустанно. Космос, может, и смотрел на неё, но не очень. Она была для него членом команды по плаванию, у которой, кстати, были отличные результаты. Чем она и вызывала у него чувство уважения, но не больше. Ребята, поступив в институт, всё той же командой участвовали в студенческих олимпиадах и занимали призовые места.
«Наши», как вы уже поняли, были сплочённой бандой со своими взаимоотношениями. И как же, спросите вы, попали в неё мы: Ева, Соня, Дина и я? Но ничего необычного, во всем виноват Длинный. Мы его с девчонками так прозвали, потому что он был самым высоким парнем, жившим в нашем дворе. Мы же не знали Иннокентия Космынина, который был ещё выше.
Ну а Космос был младшим сыном в многодетной семье. Старшие братья, которых было у него двое, не работали и не учились, зачастую просто сидели на шее у родителей. Самым младшим ребёнком в семье была сестра, которая училась в средней школе. Жили бедно, кормились с огорода на даче. Космос на себя не тратил ни копейки, носил зимой и летом одно и то же. Зимой, конечно, присоединялась осенняя куртка и шапка, которые, как я поняла, достались ему от старших братьев. В «большое плавание» он не пошёл, не было денег ездить по соревнованиям, а поехал учиться в столицу. Он стал душой и нашей компании тоже. Высокий, два метра. Как он шутливо про себя говорил: «Два метра безобразия пришли, здравствуйте!»
Эпизод III
Свежий воздух полезен всем
Ева написала мне утром, на следующий день после нашей встречи: «У меня здесь западня. Приезжай. Шашлыки завтра у Длинного, с ночёвкой. Будут все, в том числе его Бывшая».
Моя дача находилась в пятнадцати минутах ходьбы от дачи Длинного. Я позвонила маме. Купила билет. И уже через два часа с ноутбуком и латте, звеня «волшебными таблетками» в кармане, откинулась в кресле поезда с мыслью: «Всё будет хорошо!»
Приехав в Могивель, первым делом забежала к Соне. Она пыталась при мне держаться, улыбаться и прятать грустные глаза, ежеминутно переключаясь на ребёнка. Забрав малыша к себе на руки, я начала уговаривать её, поехать на шашлыки со мной.
– Да, что мне там делать? – всё спрашивала она.
– Мне тоже там нечего делать. Будем с тобой и ребёнком, разряжать обстановку. Посидим пару часиков на природе. Уйдём сразу, как только скажешь. Сонь, я понимаю, у тебя проблем выше крыши, но Еву надо прикрыть, а тебе в конце концов развеяться.
– Тома, он егоза. Он не даст посидеть. Он будет лезть во все щели. За ним не уследить. Я не отдохну. У меня и так нет сил, я на грани. Я здесь знаю, куда он полезет и что возьмёт, а там я буду носиться за ним сломя голову. Подгузники он не переносит, будет капризничать в них. Нет! Я буду в «мыле» смотреть, как все беззаботно себе живут и отдыхают. Пожалей меня!
– Не пожалею, вам нужен свежий воздух! Малыша я беру на себя, можешь оторваться со всеми, я не пью, – не отставала я.
– И я не пью!
В комнату зашёл дядя Миша, её отец:
– Я с вами поеду и за малым присмотрю… и за вами. Когда собираетесь?
– Я за вами заеду в три, – сказала я и убежала, пока Сонька не начала протестовать.
Отец Сони – отдельная история. Ему было немного за сорок. Худой, жилистый, мускулистый, не высокого роста… Абсолютно весь в наколках! Только шея и кисти рук были «чистыми». А глаза из-под нависших бровей припечатывали тебя затылком к стене, но… добрые.
Помню, маленькими мы с девчонками боялись к Соньке домой даже просто в прихожую заходить, когда он вернулся из тюрьмы. Он заметил это и, чтобы не портить жизнь дочери, нас по отдельности, как бы сказать, «распечатал». Я имею ввиду, нашёл подход. Однажды как-то заговорил со мной, так просто и обыденно, как будто всю жизнь каждый день со мной разговаривал. Может, о погоде, может ещё о чём-то, я даже не вспомню сейчас о чём. И я в секунду перестала его боятся. И я до сих пор так и не поняла, как у него это получилось.
… … …
– Дай отгадаю… Тебе нужны машина и дача на выходные? – вместо «Привет», сказала мне мама.
– Угу, – кивнула я.
– Ты пользуешься тем, что мы тебе не можем сейчас ни в чём отказать. Ты таблетки пьёшь, которые доктор прописал?
Моя мама старалась выглядеть строгой, но по голосу я слышала, что она не злится, что она рада меня видеть.
– Пью, мам, – по-детски капризно ответила я. – И ничего больше. И вообще, Соня с ребёнком тоже едет, и отец её, вместо няньки.
– «Вместо няньки» … – иронично повторила мама, и элегантно дотронувшись до лба продолжила: – Боже, потом весь Могивель будет говорить, что мы с местным криминальным авторитетом дружим!
– Не преувеличивай, мам! Ну какой он авторитет. Он работает на ферме.
– На скотобойне.
– Ну работает же. Не ворует!
– Хорошо… Как скажешь, дорогой мой маленький птенец. Скажи мне лучше вот что: собака Сонькина тоже едет?!
Трагикомическая тема моего детства – это «Собака Сони». «Соне купили собаку, а мне нет», – звучало одно время здесь ежедневно. Мама не могла о ней забыть.
– Ну, наверно, в багажнике… – осторожно сказала я, имея ввиду багажник внедорожника.
– Кто ещё будет ночевать у нас на даче?
– Плюс Ева и Космос.
– Уборка и стирка на тебе. И собаку в дом… ни на одну лапу!
– Как ты себе это представляешь, мам?! Она будет скулить под дверью. Попроси, пожалуйста, папу купить будку.
– Ты меня знаешь!
Я, обняв и поцеловав маму, быстро удалилась к себе переодеваться, пока она не вспомнила ещё что-нибудь и не начал задавать свои вопросики.
Эпизод IV
Сюрприз
В назначенный час, хлопотливо загрузившись в машину, мы тронулись в путь. Дядя Миша авторитетно устроился рядом со мной на первом сидении. Я на него украдкой посмотрела и, вспомнив мамины слова, улыбнулась про себя – конечно же, чтобы он не заметил. Сколько лет я за ним наблюдала, ни разу не замечала жёсткости или агрессии. Только что внешний вид его не был политкорректным, но мы все к нему привыкли.
Погода была прекрасной, на деревьях распустились маленькие листочки. Вишня ещё цвела. Мы подъехали в отличном настроении. Первым из машины выскочил Сонькин пёс.
