скачать книгу бесплатно
Лабиринт отчаяния
Евгения Олеговна Огнёва
Одержать победу – не значит насладиться ею. Десять лет провела Жанна в бесконечных скитаниях по Лабиринту иллюзий, десять лет ее сон преданно сторожил верный князь. Что изменилось в мирах? Вспомнить бы то, что было. Жгучая вина за свое предательство заставляет королеву верийцев по-другому взглянуть на прошлое и настоящее, чтобы принять неизбежное.
Евгения Огнёва
Лабиринт отчаяния
Глава 1. Осколки прошлого
Осколки прошлого, как снег,
Закрутит ураган времён,
В ушедший день для нас навек,
Обрушив мост.
Оставив в наших душах след,
Тьма уплывёт за горизонт
И в чистом небе вспыхнет свет,
Свет новых звёзд.
(Ю.Мелисов – «Осколки прошлого»)
Толпа осаждала дом уже вторые сутки. Слухи распространялись быстро. Людей не останавливали ни протекция короля, ни страх перед вчерашним всемогущим врагом. Лоринцы жаждали крови. Нет, не его, потомка Истинных. Оринбержцы, не успев отпраздновать окончание войны, насладиться бесконечными казнями поверженных верийцев и полукровок, возжелали расправиться с той, что открыла Лорин для захватчиков. С той, что предала не только свою Родину, но свою природу в угоду кровожадному чужому Богу.
– Вы перестарались в поисках семейства де Стрейн. Ваша пропаганда слишком хорошо работает.
Фауст бросил косой взгляд в окно, за которым бесновалась толпа и мелькали злые лица королевской стражи, что была не прочь присоединиться к возмущенным горожанам.
– Терпение, князь. Пройдут годы, и ее будут носить на руках.
Видеть Джареда в его истинном обличье было не привычно. После победы бог Сантера смело ступил на земли Лорин, а тело несчастного жреца, что послужило ему укрытием, давно разлагалось в земле.
– Вы ничего не делаете просто так. Как и все другие боги. – Хмыкнул вериец. – Чего вы хотите от нас?
– Как это мило! – Белоснежные ровные зубы обнажились в улыбке. – Вы уже не разделяете свою Нить судьбы от графини де Стрейн.
– Она – моя жена! – Надменно вздернул подбородок князь, сощурив золотые глаза.
– Еще нет, друг мой. Еще нет. – Отрицательно покачал копной жемчужных волос Джаред. – Нужна клятва. – Доверительно напомнил бог. – Кария была сентиментальна до глупости. Свой артефакт она наделила чудовищной силой и властью с одним маленьким условием. – Мужчина почти свел большой и указательный палец руки перед носом верийца. – Все должно быть взаимно, по большой и великой любви. А госпожа графиня сейчас не в состоянии довести Ритуал до логического завершения. Она едва дышит! – Джаред бросил взгляд в сторону балдахина, за которым скрывалась причина недовольства оринбержцев. – Даже странно, что Верес положил ту самую клятву в основу брачных союзов своих детей. Слово в слово. Лорин была ранена в самое сердце, когда узнала. – Усмехнулся бог.
– Лорин жива? – Удивился Фауст.
Истинный всего раз соприкоснулся с хозяйкой мира. Она сама нашла его через осколок зеркала в одном из храмов. Мужчина не смог отказать в маленькой услуге той, что подарила ему самую прекрасную и совершенную женщину во всех восьми мирах. Он усыпил Луи де Стрейн пыльцой, что велела отыскать в своем храме богиня, и отправил юношу в Атлану.
– О, я берегу свою подругу так же, как вы – свою возлюбленную. – Рассмеялся Джаред. – Ей не уйти от моих заботливых рук.
Фауст скривил губы. Ему надоела болтовня бога. Было бы не плохо сейчас вырваться на улицу в сопровождении своих соратников, которым Гевальт сохранил жизнь за верность и преданность, утолить жажду смерти, что терзает их всех, потомков Вереса, после падения Кейна.
Князь отвернулся, бережно раздвинул полог балдахина, где спала его любовь. Девушка казалась мертвой: едва заметно вздымалась и опускалась грудь, бледное лицо застыло в своей печали, черные тени залегли под глазами, потрескались обескровленные губы. Жемчужные волосы рассыпались по подушке, холодные руки покоились вдоль тела.
Днем Жанна почти не подавала признаков жизни. С закатом дом наполнялся криками отчаянья, лоринка молила своего потерянного бога о прощении, каясь на веалоре! Слуги в ужасе прятались по комнатам: они не понимали, почему оживает мертвая, на каком языке и к кому она взывает охрипшим от стонов и причитаний голосом.
Сам Фауст был бессилен: магия, что разорвала Узы крови между Жанной и Кейном, рассеялась очень быстро, ведь клятвы не было. Не было Ритуала кровосмешения, не было брачного дня, когда супруги обмениваются душами.
Обезумевший от своего счастья, Фауст не сразу обратил внимание на слишком крепкий сон королевы. Так ярко обжигали чувства, так подробно вырисовывались воспоминания короткой жизни лоринки, манило к себе пылающее страстью юное и гибкое тело. Послушное, горячее, одуряющее запахом жасмина. Вот она – вся в его власти! Наконец-то!
Было бессмысленно снова и снова пытаться пробиться в ее разум. Каждый раз между ними будто возвышалась стена. Что-то происходило за ней: звучал шепот голосов, крики, стук и топот шагов. Но ему оставалось лишь бродить вдоль бесконечной преграды.
Фауст ступил в Оринберг на третий день после победы над Кейном с завернутой в мундир драгоценной ношей. И вот теперь его прекрасная королева спит или умирает, а победитель вынужден просить помощи у того, кто ничего не делает просто так.
– Мне нужен Несущий смерть. – Ласково произнес Сантер. Его острые скулы чуть заиграли от недоброй улыбки. – Госпожа графиня приручила меч, это я знаю наверняка. Он отзовется, если она прикажет.
Заходящее солнце обагрило комнату лучами, точно пожар во время той самой, решающей битвы.
– Если проснется! – Жестко бросил вериец, сжимая ледяную ладонь Жанны.
– Проснется, друг мой. – Пообещал Джаред. Он с любопытством заглянул за балдахин, небрежно отодвинул Истинного в сторону. – Я выпотрошу Амоса Дитрих. Ваш предатель расскажет, что добавил в мою магию, когда возвращал кольцо.
Сантер вздохнул, провел тонкими пальцами по впалой щеке графини. Бедный Дитрих жаждал произвести впечатление на Лилит, Гевальт мечтал обрести любовь эгоистичной девчонки, Кейн доверил свою жизнь неискушенной в соблазнах плоти полукровке. Глупцы! Как можно так слепо доверять своим чувствам?
***
Белое крошево застилает глаза. Холодные острые края снежинок кружатся вокруг, забираются под одежду. От ветра перебивает дыхание, уже совсем не понятно, куда и зачем идти? Рука скользит по каменной стене, за которой кто-то настойчиво умоляет вернуться назад.
Завывает вьюга, тянутся бесконечные стены лабиринта. Она бредет, смирившись с колючим холодом. Наощупь, выбирая повороты только в одну сторону, чтобы найти выход. Если он есть.
Усталость снова побеждает. Девушка оседает вниз, опускается на промёрзшую черную землю. Глаза начинают слипаться и тогда, заглушая тихий зов снаружи, раздается повелительное:
«Живи!»
Голос грохочет как сорвавшаяся с гор лавина, безжалостный ветер вздымается резким порывом!
«Живи!»
Сердце радостно начинает стучать все быстрее, ликует каждая клеточка тела, наливаясь жаром, согревая.
Жанна открывает глаза, отталкивается, встает на ноги.
– Сантер! – Вырывается довольный возглас из груди.
Но голос принадлежит не ей.
– Ты пришел умереть? – Улыбается мужчина с птичьим лицом и разноцветными глазами.
Один глаз – фиолетовый, второй – черная бездна. В него больно смотреть: кажется, сам перворожденный ужас пытается вырваться из угольной тьмы!
В руках нетерпеливо рвется в бой Несущий смерть, вокруг шумит и грохочет сражение. Сотнями голосов, звоном оружия, криками смерти и ликования.
– Кейн, оглянись! – Сантер приглашающе разводит руки. – Ты остался один, как и обещала Лорин!
Жанна смотрит на все глазами того, кого незнакомец называет Кейном. Она не отвлекается на битву, ее цель – ненавистный чужак.
Сантер усмехается ровными белыми зубами, достает из воздуха золотой серп. Никто не мешает им, когда двое начинают поединок. Узор смерти. Четкие и выверенные линии. Быстрые, расчётливые, изящные. Оба осторожны и решительны. Ошибка будет стоить жизни.
– На что ты надеешься? – Гремит голос Кейна. – Тебе не одолеть нас двоих.
Сантер разрывает сцепившиеся лезвия, уклоняется от замаха.
– Убийца богов. Хранитель равновесия. Судья. – Неприятная улыбка переходит в усмешку. – Ты слишком юн, чтобы быть соперником для меня. Старина Верес мог одержать победу, но сошел с ума от жажды власти. – Сантер любовно гладит лезвие золотого серпа. – Ты сделал ставку на полукровку. Ты не годишься на роль судьи.
Они снова кружат, выискивая брешь в обороне друг друга. Сантер дорого заплатил за несколько ран на теле врага: его ребра с правой стороны саднят от боли. Но это – пустяки.
«Правда, дорогая графиня?»
Жанна растерянно трясет головой. Откуда он знает, что она сейчас здесь?
– Мне не нужны солдаты, чтобы одолеть тебя. Не нужен меч, чтобы убивать врагов. Вы все сами рады отдать свою душу в мои руки. В обмен на краткий миг удовольствия. – Сантер выглядит плохо.
Отдышка говорит об усталости, ноги заплетаются, удары все слабее и слабее.
– Твои воины сейчас сцепятся друг с другом. – Тяжело выдыхает бог. – Их вера в Великого Кейна иссякла. Та, что пробудила в сердце самое светлое и чистое, прямо сейчас втопчет это чувство в грязь, поддавшись разврату и животному желанию.
Чужой бог не двигается с места, не пользуется магией, но в глазах начинает темнеть! Несущий смерть поет, устремляясь к ненавистному сопернику: сокрушить, уничтожить, лишь бы не слышать правду!
Никогда Кейн не доверял восьми Домам до конца. Те, что предали своего бога однажды, предадут снова. Раск твердил о том, что все надо менять, что Кейн погряз в своих планах и не замечает того, что творится в Вересе, пока не появилась…
«Ты» – Шепчут белые губы Кейна. – «Жанна»
Снова этот акцент, когда первая буква пропадает, шипит и стирается в придыхании. Собственное имя обжигает.
«Верес позволил себе полюбить, он больше не отличал черное от белого. Судья должен быть беспристрастен. Я хотел дать тебе свободу, сделать равной. Гевальт жаждал лишь власти. Ошибайся, сожалей, ищи свой путь»
***
Поместье преобразилось. Нарядные гирлянды светились разноцветными огнями, перекидываясь от одного столба к другому. Уютные заснеженные скамейки вдоль садовых дорожек и кустов. Раскидистые ветви деревьев серебрит иней, мерцают в лунном свете голубые сугробы. Звезды перемигиваются, прячась в просветах между пушистыми облаками. Тихо и сказочно.
Жанна бесшумно ступает по выметенным каменным дорожкам меховыми сапожками. Еще несколько минут, и она выйдет к дому, что встретит ее теплым желтым светом окон, запахом свежеиспеченных булочек и заботливыми руками нового хозяина поместья де Стрейн.
Последние пять лет дом ее детства служил надежным укрытием от переменчивой толпы, что была готова то растерзать, то возвеличить Жанну.
Когда Он рассказывал об этом, в янтарных глазах плясали тени прошлого. Тонкая рука Жанны благодарно ложилась в большую ладонь, пожимая длинные пальцы.
– Не сомневаюсь, это было ужасно. – Тихо произносили сухие губы лоринки. Ее голос больше не похож на глухой скрежет как в те первые дни после пробуждения.
Воспоминания все время ускользали, как ни силилась графиня поймать их переменчивые образы.
Старый дом лишь служил наброском прошлого. Наброском того, кем были ее родители, как прекрасна и юна была Маргери, каким отважным и образованным был Луи. А кем была она сама? Имена звучали на языке пусто и бессмысленно.
В галерее хранились пейзажи, портреты, натюрморты. Будто юная Жанна не знала, какой жанр живописи нравится больше. Вещи в комнате, украшения, чьи-то подарки. Никаких эмоций.
Несколько раз Истинный пересказал, что произошло в Вересе, как девушка попала под влияние чужого бога, как не смогла изменить себе и в решающий момент все же сделала сложный выбор.
– Люди не смогли и не хотели поверить, что ты пожертвовала своей силой ради них. – В который раз повторял вериец. – Король Альберт и Джаред из Сантера встали на твою защиту. Мы решили, что будет безопаснее увезти тебя из столицы.
– Ты всегда был рядом. Все это время. Почему? – Собственный голос звучит чуть громче скрипа.
Мужчина вздохнул. Обычно они не доходили до этой темы: провалы в памяти, слабое, все еще болезненное состояние, не позволяли Жанне долго оставаться в сознании.
– Потому что я люблю тебя. – Почти обиженно и приглушенно повторил Фауст. – Разве ты не чувствуешь?
Длинные пальцы верийца накрыли ладонь девушки, погладили вросшее в палец кольцо рода Гевальт. Кольцо из старой карьядской легенды.
От ответа ее спас невыносимый приступ кашля. Мужчина крепко прижал немощное хрупкое тело к себе, коснулся рукой лба, делясь энергией.
– Спасибо. – Тихо произнесли потрескавшиеся губы.
Истинный помог расположиться в кресле возле камина, накинул на костлявые плечи теплый плед. Жанна зябко поежилась, устраиваясь поудобнее.
– Как это возможно? – Продолжил ее сухой, все еще слабый голос. – Ты такой… другой. А я? Думаешь, я не вижу отражений в зеркалах? – Она иронично усмехнулась и покачала головой. – Ты убеждаешь меня, что прошло десять лет, но я вижу древнюю старуху!
Лоринка поднесла к лицу руки, всматриваясь в серую кожу.
– Вся в морщинах. – Констатировала Жанна. – Каждый шаг – боль. Каждый вздох – будто последний. Прости, я не верю тебе.
«Но ты можешь почувствовать. – Ворвался голос в мысли. – Слышишь меня, говоришь со мной так, как не умеют другие. И читаешь мысли обитателей поместья»
«Мы живем в глуши. Если ты однажды разыграл передо мной целый спектакль, что мешает тебе повторить это снова?»
«Я честно рассказал тебе об этом. Зачем мне это делать?»
«Я не знаю»
– Ты потеряла много сил со смертью бога Вереса. – Продолжал настаивать Фауст. – Твое тело восстановится, память вернется.
– А если нет? Ты все еще будешь любить меня? – Жанна склонила голову на бок. – Такую старую и немощную?
– Значит, я постарею вместе с тобой. – Нахмурился Гевальт. – Я умру вместе с тобой, никто и ничто больше не встанет между нами! – Запальчиво бросил он, раздосадованный ее скепсисом. – Мы умеем стареть и умирать так же, как смертные.
Жанна устало прикрыла веки. Она была старухой: увядшее лицо, сморщенное, точно запечённое яблоко, рассеянное внимание, слабость. Только фиолетовые глаза по-прежнему светились силой.
– Кейн. – Беззвучно произнесли сухие губы. – Почему мне кажется, что в этом имени спрятано больше, чем ты говоришь.
– Не произноси его! – Раздраженно бросил его голос – Никогда больше.
