скачать книгу бесплатно
На этот вопрос приятель ничего не ответил, так как мирно спал, свернувшись калачиком.
– Да он уснул в лесу! Ему она приснилась. Эх, ты, старый развратник, любитель нимф!
Аргий и Алкид переглянулись. В подобных перепалках они участвовали редко, молча слушая забавные истории.
– Ну а ты, Алкид?
Юнец вздрогнул от неожиданного вопроса. Деимос не унимался.
– Видал ли ты дриаду, быть может, нимфу? Уж тебе-то я точно поверю, если видел.
Тут неожиданно проснулся Космас,
– Да ему не до дриад и прочих лесных дев. Опасаюсь я, друзья, что наш юнец уже отдал своё сердце.
Аргий не выдержал,
– Оставь пафос! Какое сердце? Кому отдал?! Быть того не может!
Космас хитро улыбнулся,
– Еще ой как может!
И тут наставник наконец-то понял, о ком идёт речь и громко расхохотался.
– Неужели Мегара?! Старшая дочь царя Креонта?! Ну ты молодец, пацан! Не вкусив женских ласк, уже умеешь правильно выбирать!
Алкид смущённо потупил глаза. Он не любил те моменты, когда старшие товарищи без труда разгадывали его мысли, чувства и помыслы. Аргий потрепал по плечу, подмигнув. Он знал о тайне, просто никогда не выдавал её знакомым приятелям охотникам или пастухам. Те ребята тоже не глупые, они давным-давно обо всём догадались сами.
Внезапно к костру подбежал Маттиас – пастух, стороживший стада в западной части Киферона.
– Беда, братцы! Беда!
– Ты отдышись! Что случилось?
– Напасть пришла к края наши! Половина скота, принадлежащая царю Фестию, вырезана! Я ничего не смог сделать!
– Кто способен на такое злодеяние?
Маттиас сел на землю, заломив руки. В его чёрных глазах была паника. Он еле-еле стоял на ногах. Ему быстро дали выпить парного молока.
– Киферонский лев. Он тёмный охотник, питающийся страхом, неимоверно жаждущий крови невинных. Отродье гор, ужасный монстр… В наших краях давно были слухи о нём, но никто не верил. А я вот увидел его!
Сын Амфитриона подошел ближе к испуганному пастуху.
– Как он выглядел?
– Огромный, рыжий… Глаза горят огнём.
– Может, в тебе говорит страх?
– Нет… Я точно видел! Наши друзья поговаривают, что он обитает в одной из пещер запада. Они выследили его сразу после того, как он скрылся. Меня послали к вам, чтобы предупредить…
Охотники и пастухи переглянулись. Космас тихо произнес,
– Твой ученик самый сильный из нас, Аргий. Ты обучал его целых три года. Он может справиться с этим существом.
Маттиас оторопел,
– Но он же так молод!
Сын бога покачал головой,
– Во мне сила двенадцати мужчин. Я попробую остановить зверя, иначе он доберется до каждого из нас.
На следующее утро Маттиас, Аргий и Алкид отправились к пещере чудища. Юноша захватил сделанную им дубину из оливкового дерева. Он потратил на ее создание три дня и три ночи. Преимущество этого оружия – лёгкость.
Было решено расставить несколько ловушек снаружи, которые обездвижат льва при попытке бегства. Воин принял основной удар на себя. Его наставник и пастух остались в пяти метрах от логова чудища. Юнец не чувствовал страха. По дороге к пещере до них доносился отвратительный смрад разлагающейся плоти. Повсюду лежали останки скота. Земля была влажной и рыхлой от крови.
В расщелине скалы вонь стала невыносимой. Стояла гробовая тишина. Алкид, задержав дыхание, вошёл внутрь. Сначала ему показалось, что пещера крохотная, но ведь известно, что всё может быть не таким, каким кажется на первый взгляд. Лев не выдавал себя. Алкид в этой кромешной темноте не мог понять и даже почувствовать, где находится чудище. Но внезапно ему показалось, что вдали есть две щели в скале. Они странным образом двигались, медленно приближаясь к нему. Но то были не щели, а огромные пылающие глаза. Снаружи пещеры раздался охотничий клич Аргия, который заметил монстра, и внутрь логова влетел целый град подожженных наставником стрел. Затем последовали отравленные клинки.
Алкид благодаря горящим стрелам наконец-то увидел, кто скрывался в кромешной тьме. Он увидел голодного, жадного хищника огромного размера, готового кинуться и растерзать плоть до костей. В глазах, казалось, горел огонь Аида, из пасти капала кровь недавно убитых жертв. На теле не было даже царапины от всех нанесённых охотничьих ударов. Юноша и неистовое воплощение тьмы остались один на один. Зверь скалился, его клокочущий рык оглушал. В страшной гримасе стали видны острые клыки, а на мощных толстых лапах блестели стальные когти. Ощущая панику неопытного юнца, лев будто упивался собственным превосходством и ненасытностью. Он не давал сосредоточиться, ходил из стороны в сторону, не сводя свирепых малиновых глаз с будущей жертвы этого смертельного поединка. Нервы юнца на пределе, он весь натянут, как струна. Он не слышит ни предупредительные крики Аргия снаружи, ни причитания пастуха. Его уши будто целиком заполнил невыносимый рев, который был похож на самый страшный гул морского шторма.
И вот настал тот миг, когда монстр решил больше не играть с жертвой и кинулся на Алкида, чьи руки онемели, сжимая потяжелевшую дубину. Лев полоснул юнца, оставив кровавый след с шеи до пояса, но воин не упал от его удара. Сын бога, поборов волнение, решил сыграть со смертью и позабыв, что такое бояться, со всей силы ударил льва дубиной. Зверь, стерпев дикую боль с окровавленной мордой, на которой из-за струящихся потоков алой крови не было видно глаз, снова кинулся на Алкида, получив последний смертельный удар. Он отшатнулся от воина, не желая сдаваться, до последнего смотря сыну бога прямо в глаза. Но вот лапы не выдержали, и чудовище с грохотом рухнуло на землю. Сын бога моментально взвалил его себе на плечи и вынес из пещеры.
Аргий, изумлённый победой ученика, вышел ему на встречу, хлопая в ладоши. Трусливый пастух поблагодарил юношу, но не решился дотронуться до убитого монстра.
В тот вечер, когда уже начало смеркаться, бывалые охотники снова зажарили телёнка. Они даже не позволяли допускать мысли, что Алкид и Аргий погибли. Какова же была их радость, когда они увидели вдалеке эту парочку! А какой пир последовал после встречи!
В благодарность за убийство киферонского льва пастухи сняли с него шкуру, гордо преподнесли её в качестве трофея Алкиду. Слава внезапно обрушилась на плечи юноши. Выдержит ли он ее – покажет время.
Аромат вечернего греческого воздуха пахуч, как сладкое благоухание весны. Ночь по лестнице из загоравшихся звезд гордо спускалась на дремавшую землю, на которой, словно водоворот, зарождался туман сгущавшихся сумерек. С горных вершин доносился тревожный ветер, пропитанный предчувствием надвигающейся угрозы. Травы наполняли терпким запахом все пространство, наливаясь темным малахитовым оттенком. Небеса, сбросив со своих плеч невинный лазурный цвет, нарядились в ультрамариновый, закрыв очи сумеречным кружевом. Какой же восхитительной свободой пропитаны вечера на Кифероне… Словно нет человеческих бед на земле!
После победы надо львом, чья шкура бронзой отсвечивала, когда на нее попадал свет Гелиоса или пламени костра, Алкид по вечерам не приходил к охотникам и пастухам. Он порядком устал от внимания, оказанного ему, к тому же в толпе юнец чувствовал своё одиночество. Аргий внезапно сообщил о том, что решил жениться, поэтому покинул Киферон. Герой поблагодарил его за все, ведь наставник научил его многому. В итоге он остался один на один со своими мыслями, об ушедшем учителе и о девушке, по которой он так скучал. Лишь у костра вдали от всех он мог предаваться мыслям, воспоминаниям о Мегаре. Когда-то давным-давно две благородные фамилии породнились. Младший брат его матери Алкмены Ликимний женился на сестре фиванского правителя, и царь Креонт стал родственником Амфитриону и его семье. Сын Зевса и Мегара с детства проводили время вместе, так как их матери стали подругами.
Юному герою всегда казалось, что в очах принцессы таится нечто таинственное. Несмотря на то, что она была юной, в ней сокрылась бездна мудрости и опасности. Она манила и отталкивала одновременно. Забыть ее взгляд было невозможно.
Она славилась не только внешней привлекательностью, но и коварством. Хотя по большей части Алкид не верил всему тому, что про неё рассказывали. Ему было известно, что Мегара хотела стать верховной жрицей. Она обладала гибким стройным станом, участвовала во многих праздниках, в своём танце восхваляя богов. Её движения были стремительными и яростными. Подобно дикой грациозной кошке в танце принцесса могла заворожить любого, извиваясь в потоках ветра и музыки.
Но царевна все же никогда не являлась той расчетливой обольстительной и жестокой, как о ней рассказывали. Окружающий мир её пугал, она хотела спрятаться от него. Основной причиной страха и нежелания быть среди людей, несмотря на свой титул и социальный статус, являлась её красота. Слишком красивая и слишком мудрая, нелюдимая, решительная, дерзкая. Ей льстили комплименты, она учтиво принимала внимание мужчин. Однако они в ней не вызывали никаких чувств. Мегара поразительно хорошо разбиралась в людях, ощущая на подсознательном уровне, кто перед ней стоит. Будто сама богиня мудрости Афина поцеловала ее в колыбели.
Внешность воистину обманчива. С виду хрупкая и беззащитная, внутри – настоящий боец. Мегара, еще будучи маленькой девочкой, попросила у отца обучить её мастерству владения клинком, стрельбе из лука, а также умению драться. Царь Креонт сначала умилялся её просьбе, но потом понял, что девчонка не шутит. Тогда он сам стал ее обучать, рассказывая великие тайны военного мастерства. Она впитывала всё как губка, желала учиться еще и еще, до полуночи отрабатывала удары, пока отец грозным тоном не приказывал идти спать. Мегара ничего никогда не боялась. Но если даже страх закрадывался в ее сердце и обвивал его, подобно питону, то ощущение риска подстёгивало её. Ей всегда было интересно проверить свои способности на прочность. Она училась всему жадно. Ее интересы в корне отличались от тех, какие присутствовали у представительниц голубых кровей, например, у ее сестры. Креонт порой шутил, что иногда ему казалось, будто Мегара рождена от Ареса.
С семи лет её излюбленным оружием стала махайра, она любила сражаться на двух. Стрельба из лука давалась сложнее. Из-за хрупкого телосложения натянуть тетиву было не так уж легко. Лишь в тринадцать лет она полностью овладела луком, в этом ей помогла страсть к охоте. Отец обычно брал ее с собой, так как видел, что в стенах дворца ей бывает невыносимо. Она не понимала, почему люди способны завидовать и распускать грязные сплетни за спиной. И словно молодая львица среди гиен, Мегара непоколебимо выполняла свои обязанности, одевая маску безразличия и циничности по отношению к тем, кто это делал.
Известно, что земля полнится слухами. Алкид догадывался, что многое о ней было приукрашено. Некоторые факты опущены. Но о красоте ее не лгали, в этом он лично убедился, когда увидел, как она танцевала. После очередной тренировки еще до победы над киферонским львом Аргий взял его с собой на праздник в честь Диониса. Глаза Мегары таинственно сверкали, как изумруды. Очи ярко смотрелись на фоне бледной аристократической кожи и темно-каштановых длинных вьющихся волос. Точеная фигура в золотых пластинах, прикрывавших грудь и бедра, при блеске Луны и горящего огня становилась похожа на статую из слоновой кости. Её гибкие ритмичные движения вводили зрителей в какой-то чудесный транс, а музыка все лилась и лилась, обволакивая пространство. Мегара улыбалась, кружась и восхваляя богов. Именно тогда взгляды танцовщицы и молодого героя встретились. Мимолетный миг решил их судьбы, предопределил грядущие события…
Дуновение ветра отвлекло Алкида от воспоминаний. Сладкий сон постепенно поглотил уставшего героя, ушли все думы, позабылись тревоги юности. Временная пелена забвения обрушилась на него, и он уснул у костра. В царстве Морфея перед ним в кромешной тьме, расплескавшейся вокруг как море, предстал огромный орел. Он грозно смотрел на юного героя, одним взмахом крыльев отгоняя мрак. Сверху лились потоки света Луны и Солнца. Откуда-то слышался звон клинков и боевые крики, били барабаны. Перья вестника сверкали золотистым светом, а глаза смотрели куда-то в даль, где раскинулось поле битвы. Воин во сне пытался дотронуться до странного существа, но орел взлетал все выше и выше, пока не скрылся высоко в небесах, откуда, словно река, лился водопад света, почти ослепившего героя. На миг юнцу показалось, что он где-то уже видел этого орла.
Внезапно юноша проснулся. Перед глазами предстала странная картина, небеса были затянуты серыми тучами, грозно двигавшимися в сторону Фив. Иерофей – молодой парнишка лет пятнадцати, его приятель-пастух, бежал к нему издалека, за ним шли два каких-то незнакомых воина. Для своих лет Иерофей был умен и никогда не беспокоил того, кто расправился со львом, без серьёзной причины. Мальчишка, запыхавшись, произнес,
– Алкид, они к тебе!
Когда чужаки подошли ближе, стало ясно, кем они являлись. У героя возникло предчувствие, что их разговор добром не кончится.
– Приветствуем тебя.
– И вам не хворать.
Они переглянулись и загоготали,
– А он дерзкий. Говорят, ты голыми руками прикончил того льва. Сложно, наверное, пришлось?
Сын Зевса стиснул зубы.
– Что вам нужно? Зачем пришли?
– Дорогуша, по ходу ты не далекого ума. Видишь ли, мы – посланники Орхомена, царь Эргин – наш великий владыка. А ты ублюдок Амфитриона, убийца Лина. Вроде как твоя мать нагуляла тебя от бога во время отсутствия законного супруга. Мы пришли взять то, что по закону принадлежит нашему царю, а именно – дань! Иначе…
Он не успел закончить. Алкид одним рывком схватился за нож и нанес два удара. Орхоменцы взвыли от боли, как побитые псы. Герой сжал в руке отрубленные носы посланников, чьи лица заливала горячая кровь. А затем швырнул их минийцам, выкрикнув,
– Мне кажется, именно это вполне удовлетворит всеми почитаемого владыку Эргина. Пошли вон отсюда!
Разумеется, это событие не осталось без царского внимания. Фактически действие Алкида сочли за объявление войны. Эргину нужен был лишь малый повод для того, чтобы напасть на Фивы. Он ненавидел этот город всеми фибрами своей души. Креонту ничего не оставалось, как объявить подданным о приближавшейся битве. Амфитрион прибыл на Киферон для того, чтобы обсудить дальнейшие действия с Алкидом.
– Сын мой!
Они обнялись.
– Тебе известно, мой дорогой сын, что сейчас неспокойное время… Царь Орхомена Климен недавно умер, а перед своей смертью он заставил своего сына Эргина поклясться, что тот отомстит за него фиванцам. Так вот Эргин сдержал клятву.
Юноша пожал плечами. Он догадывался, о чем сегодня ему расскажет отец.
– Он наложил непосильную дань. Его посланники недавно нанесли мне оскорбление.
– Минийцам нужна была мелочь! Один мерзкий повод, вызванный даже унижением фиванцев! В данном случае – тебя. Ты повелся на него, позволил им объявить о своих истинных намерениях!
– Отец, они разоряют хозяйство, насилуют наших женщин из прихоти!
– Ты юн и горяч. Но в дипломатии всегда должен быть холодный рассудок. Ты понимаешь, что подставил под угрозу всех нас?!
Алкид потупил глаза и нахмурился. Амфитрион покачал головой,
– Будет война… Эргин ненасытен. Он жаждет крови. Даже все сокровища Фив не окупят смерти его отца. Ему чужды законы морали и нравственности. А после твоей выходки у Креонта нет выхода, надо идти на бой. Эргин не успокоится до тех пор, пока от Фив камня на камне не останется! Я полемарх фиванского царя и, безусловно, сделаю все, чтобы защитить народ. Но сейчас нам нужны все силы! На стенах Фив уже зажжены сигнальные огни.
Алкид сжал кулаки,
– Тогда, отец, ты совершенно правильно сделал, что поведал меня. Здесь в округе есть много молодых парней, которые искусны в военном деле… Кстати, где мой брат Ификл?
– Он здесь, остановился неподалеку от этого места. Я хотел поговорить с тобой с глазу на глаз, дабы обсудить детали. Сегодня я послал гонцов с приказом на Киферон, чтобы здешние стада гнали в Фивы. Чтобы каждая женщина была сокрыта, каждый ребенок и старик защищён. Общественная безопасность – главное! Сейчас я постараюсь как можно быстрее вернуться обратно в город и проследить, чтобы все прошло по плану.
Амфитрион снова обнял сына, они с ним молча прошли к тому месту, где их дожидался Ификл, стоявший рядом с колесницей отца. Он изменился за то время, пока Алкид его не видел, возмужал, похорошел. По видимости унаследовал красоту Амфитриона, статный, гордый. Голубые очи, тёмно-русые волосы, смуглая кожа. Ификл не обладал той физической силой, какая была у Алкида, но, происходя из рода персеидов, он имел поразительное чутье на выбор правильной стратегии. По натуре горячий и нетерпеливый, хитрый, он всегда попадал в неприятности. Амфитрион с детства называл его ловкачом за умение выкрутиться из любой ситуации.
Увидев издалека своего брата, Ификл пошел к нему навстречу, раскинув руки,
– Брат мой!
– А ты подрос.
– В частности интеллектуально. Есть идея, как оказать отцу максимальную поддержку. Ну ты выдал с теми орхоменцами!
Амфитрион никогда не любил говорить напутственные речи перед битвой. Ведь что бы он ни сказал, но любой воин может оказаться в Загробном Царстве Аида. На все воля богов. Взглянув на сыновей, он молчаливо кивнул и забрался в колесницу. Лошадь фыркнула и поскакала, унося его вдаль, молнией пронзая дремавшие поля Киферона. На миг показалось, что столетиями спавшие горы открыли очи, чтобы увидеть великого воина и черного несущегося по полям быстрее спартанского копья, грозно топтавшего землю, скакуна.
Небеса хмурились. Взглянув на них, Алкид вспомнил недавно увиденный сон. Оба брата почувствовали, как тяжело вздохнула Гея. Как Гелиос скрылся за тучи, будто не захотел смотреть на грядущее кровопролитие. Травы, раньше спокойно колыхавшиеся при ветре, сейчас прогнулись почти до земли, в которой чувствовалось напряжение. Дыханье Зефира усилилось. Сама природа готовилась к битве…
– Ты чувствуешь?
– Да, Ификл… Боги ждут этой войны. А земля не желает побагроветь от человеческой крови. Пора идти за остальными братьями.
Ификл ослепительно улыбнулся и громко расхохотался, сверкнув очами.
– Я что-то пропустил? Когда ты успел ими обзавестись?
– К западу отсюда живут неплохие ребята. Когда-то они были бравыми воинами и обучили своих сыновей всему, что знали сами. Они меня радушно приняли, когда я юнцом после гибели Лина ступил на киферонскую землю.
– Тебе Аргий о них рассказал?
– Да, пока он считал Киферон своим домом. Он нас познакомил.
Младший брат почесал затылок – то был явный признак того, что в его голове появилась очередная идея,
– Точно! В фиванских храмах наверняка есть оружие. Люди приносят его в качестве даров. Нам оно понадобится.
– Думаю, боги не будут против, если мы позаимствуем его на время. К тому же, если бы они не хотели, то не допустили бы этой битвы. Кстати, как у тебя дела с мечом?
– Ну как тебе сказать, брат… Наши с ним отношения до сих пор переживают кризис. Я ему часто и весьма успешно изменяю с луком и пращей, с которыми мы не расстаемся.
Кто бы мог подумать, что несколько лет спустя два брата будут сражаться вместе на поле сечи, где рыщет смерть и нет места прощению и жизни! К ним примкнули такие же молодые, отчаянные и искусные в военном деле парни. Когда Алкид с Ификлом поведали о том, что надвигается на семивратные Фивы – закричали киферонцы, возмутились, схватили оружие, поцеловали своих матерей, поклялись своей честью перед отцами и пустились в путь под предводительством юного героя. Небольшой отряд побывал в нескольких храмах, где было добыто оружие, жрецы с пониманием отнеслись к их поступку. В обители Диониса они столкнулись с Мегарой. В городе уже знали, что сыновья Амфитриона собирают войско. Царевна без ведома отца решилась сражаться плечом к плечу с киферонцами. Она тайком пробралась в храм и ждала их у огромной статуи, зажигала благовония и молилась. На ней был плотный льняной доспех, сделанный точно по фигуре. К спине прикреплены махайры, мечи и колчан со стрелами, в руках – лук.
– Приветствую вас. Я дочь Креонта, решила биться с вами.
Воины засмеялись. Никто не ожидал такого поворота событий.
– Не будет ли безопаснее скрыться в городе? Поле сечи – не царская колыбель. И не место для столь юной девы. Креонт в курсе?
– Меня с детства обучали сражаться. Амфитрион велел передать, что битва состоится в предгорьях Геликона, на равнине Кефисса. Там фиванцы встретят минийцев, которые в последний раз вступят на нашу землю. Пойми меня, Алкид, я не могу оставаться в стороне. На кону – судьба моей Родины. Ты ведь спас Киферон ото льва, а я хочу спасти Фивы от чудовища, желающего превратить в рабов женщин и детей.
– Принцесса, на войне убивают.
