скачать книгу бесплатно
– Через две недели. Готовимся с партнёром сейчас.
Мы спускались по ступеням школы. Говорили буквально обо всём. Раньше меня внутри что-то держало и сковывало, как будто железные плоскогубцы сжимали сердце, закручивали душу в стальной канат, не способный распрямиться, почувствовать свободу. Теперь была лишь лёгкость. Возникло ощущение, что я знаком с ней вечность или больше. Как будто мы не виделись очень долго, а потом по случайности встретились и как в старые добрые времена не играли в пышные фразы и наивные обещания, а просто общались. Хорошее это слово просто. Просто общаться, просто влюбиться, просто быть вместе – всё просто… Зачем строить нелепые теории об отношениях? Усложнять, доказывать никому ненужные теоремы, верить с виду умным афоризмам из Интернета, которые придумали люди, забывшие слово «просто». Потом врать себе, изощряться, бороться с чувствами… В этом мире всё будет просто. Стоит лишь вовремя включить мозги, если таковые имеются. Безусловно, мозги у некоторых – «странный предмет. Они вроде и есть, а вроде и нет».
Так странно: Лара крутится фактически в богемной среде, в творческом океане, но в общении она простая, но не настолько, чтобы спустя несколько минут уже хотелось, чтобы она закрылась. Помните тех людей, которые начинают говорить, и наступает зомби-апокалипсис? Вы попадаете в словесное громкое торнадо, начинается головная боль, и вы уже жалеете, что связались с данным представителем то ли флоры, то ли фауны, а он всё никак не унимается. У вас шок, но с отвагой в сердце вам приходится взять себя в руки, и с виду с вами всё в порядке. Единственное, что вас выдаёт – это большие удивлённые глаза, потому что в силу своего мировосприятия вы никак не поймёте, как такое колоссальное количество слов умещается в таком маленьком человеке. И бледность, безусловно демонстрирующая, что ваш организм и в частности мозг находится на пределе своих физических возможностей, и лимит ангельского терпения почти исчерпан. Вскоре наступает апогей – подавив в себе желание заткнуть словесный понос собеседника (а если более точно: человека, читающего монолог) чтобы не испачкаться в обиде данного индивида и не вляпаться в его ущемлённое самолюбие, вы постепенно привыкаете к ритму его речи, громогласным восклицаниям и диким рукам. Они у него живут своей жизнью, просыпаются (лучше бы они этого не делали), когда начинается общение. И режим танца тик-тоник автоматически активируется. К «великому» оратору не рекомендуется приближаться ближе чем на метр. А то с вас могут сбить шляпу, ударить в нос, настучать по подбородку и к довершению всего нечаянно продемонстрировать несколько приёмов айкидо.
Так вот Лара совсем не такая. У неё всё в меру. Не открывается нараспашку, умеет слушать. Даже если мы не говорили и шли молча, то это молчание было наполнено такой откровенностью, таким теплом, какое довольно редко можно встретить в мире. Я видел, как она общалась с другими танцорами её клуба: они все тянулись к ней благодаря тому, что она, бесспорно, была интересным собеседником. Лара могла говорить обо всём, начиная с того, что сейчас модно и заканчивая рассуждениями на тему физики, химии, геометрии. Со всеми приветлива и мила, но также как я, в душу к себе она никого не пускала. Если говорить о тренировках, я постоянно видел через приоткрытую дверцу танцевального зала, что, когда был перерыв между занятиями, почти все стояли в сторонке, пили воду и о чём-то оживлённо беседовали, а она отрабатывала движения у зеркала, как будто в зале никого не было. Лара напоминала мне кошку: хитрую, грациозную, милую, притягательную и опасную. Она могла быть очаровательной, но, если понадобится морально била человека наотмашь так, чтобы он больше никогда не посмел высказаться о ней не так как надо, давила оскорбившего её интеллектом, с улыбкой на лице могла спросить: «И как ты сам не порезался о свой острый язычок? Должно быть сложно существовать вместе с ним?» Или же она просто всё обращала в шутку так, что над сказанным смеялись все, даже тот, кто решил её задеть. Таких случаев буквально можно было пересчитать по пальцам, ей удавалось выйти из любой ситуации достойно.
А как же мы смеялись! Я не помню ни одной шутки, от которой у нас обоих сводило животы, но это было волшебно. Она – истинное воплощение союза ума и красоты. С ней есть о чём поговорить, и мне не приходится опасаться того, что она меня не поймёт. Так странно – многие девочки читают эти тупые глянцевые журналы, пропагандирующие нездоровую женскую внешность, ужасную анорексичную красоту (которую красотой назвать трудно) и полное отсутствие интеллекта в глазах женщин с обложки. И верят ей! Забывая иногда прочитать полезную умную книжку, чтобы мозги проснулись и с ворчанием начали работать. Я встречал так много людей, но Лара – не знаю пока как это назвать. Возможно особенная. Искренняя, открытая, верит в то, что делает. Горит идеей и мечтами, вкалывает до последнего пота, при этом не является заносчивой и спесивой. Наверное, вот оно – величие. Это- сила внутри человека, подкреплённая добротой. Это- простота, увенчанная живостью ума. С такими людьми всегда всё просто и легко. При общении с ней не знаю почему, но мне всегда хотелось улыбаться. Да, не скрою, я встречался с разными девушками. Любил их, изучал, но, когда они мне надоедали своей предсказуемостью и у нас как будто заканчивалась взаимная подпитка, чувства гасли. Мы оставались друзьями, сохраняли общение, возможно мне удавалось испытывать к ним трепет и уважение, но уже не любовь. Моя новая знакомая- великая тайна. Совершенно не знаю, чего от неё ожидать. Когда я собираюсь что-то озвучить, Лара уже говорит это, продолжая ход моих мыслей. Одно дело, когда ты видишь, например, размалёванных кукол. Да – они красивые, да, разбираются в моде, но какие ещё у них есть достоинства? Ребята, вы когда-нибудь стучали им по голове? Там такое эхо будет, мама не горюй! Несомненно, на них проще произвести впечатление. Почему-то не ума, а гонора у подобных особ столько, сколько не снилось многим. Кто-то в пропорциях ошибся. Возможно они снизойдут до вас. Но при этом вы не будете развиваться. Только постепенно опуститесь на их уровень, мозги перестанут извергать идеи. Общение с умными девушками – это другое. Это настоящая работа. Мозг трудится на износ, и оно того стоит.
Лара – всего четыре буквы, но какая в них таится глубина… Каждый день я приходил за ней в школу на каникулах. И каждая встреча была удивительной. А после неё я шёл домой и писал новую музыку. Как-то раз, когда случайно выронил тетрадь, куда записывал стихи (почему-то приходившие мне в голову исключительно в метро), она спросила можно ли ей их прочитать. Я не смог отказать. Её мнение почему-то стало таким важным для меня, первостепенным и неповторимым. Максим уже ждал её в машине неподалёку от нас. Я поставил сумку с формой на скамейку, она стояла и читала. Близко приблизила тетрадь к глазам, которые наполнились трепетом, удивлением и какой-то другой нотой… Любопытством, уважением, восхищением… Я не смог разобрать. Прочитав несколько баллад, вдыхая морозный воздух, немного сиплым голосом она очень тихо сказала:
– Тебе нужно этим заниматься, Дим.
– Что?
– Ты должен писать музыку и стихи… Это твоё. Я люблю читать, читаю много, но твои мысли – они не такие как у всех… Видела и слышала, как ты играл на том утреннике. У тебя талант. Ты чувствуешь всё настолько сильно, глубоко… Как будто тебе не семнадцать, а тридцать лет… Не бросай это.
– Ну мечты-мечтами, а жизнь – не такая…
В её глазах мелькнул гнев, перемешанный с желанием помочь.
– Как ты можешь так говорить, Дим? Кто дал тебе такое право? Все мы – мечтатели… Ты думаешь, я знаю, что со мной будет? Смогу ли я заниматься тем, что люблю больше всего в жизни? Я не знаю… Но и отпускать поводья, когда есть, пускай, даже самая крохотная надежда на прикосновение к мечте – верх трусости. Если ты талантлив и знаешь об этом, ты должен идти до конца.
– Я никак не ожидал от тебя такой реакции. Погоди, а разве у тебя есть сомнения насчёт спорта? Глядя на тебя, так и не подумаешь, что у тебя такие мысли.
Поправив шарф, связанный из толстой персиковой пряжи, Лара потупила глаза, смотря на искрящийся от света ближайшего фонаря снег. Её глаза меня всегда поражали. В них никогда не было ни волнения, ни страха, ни усталости.
– Не стоит говорить об этом. Со мной итак всё давно ясно. Просто, когда понимаешь, чему стоит посвятить всю жизнь, то лишние сомнения отпадают. Когда мне было десять, я решила добиться успеха в танцах. Мне это удалось… А сейчас, глядя на всё, чего я достигла – невольно себя спрашиваю: ну и что дальше? Очередные кубки и медали, звание мастера спорта? Ок, это неплохо, ну а что потом?
– Ой, ну такое точно никто не знает.
– Да как же ты не понимаешь… Варюсь я в этой каше всю жизнь… Танец – это лишь мгновение, к которому ты готовишься очень долго. Ты выходишь на паркет, танцуешь, кланяешься и уходишь. И всё… Но есть варианты. Если, например, твоего партнёра не устраивают результаты или даже то, какого цвета твои волосы, он может сказать, что всё кончено. Или просто потому, что ну, знаешь, отношения не сложились… Ищешь партнёра… Я говорю партнёра, потому что я как-никак партнёрша. Встаёшь с кем-то в пару, готовишься к соревнованиям, и всё начинается с начала… Да, безусловно это – адреналин. Аплодисменты, красота вокруг… Но в этом вихре и поиске проходит вся моя жизнь! Стоит ли оно того?
– Кто-то сейчас говорил про верх трусости.
– Я имела в виду страх перед осознанием предначертанного жизненного пути. А не постижение того, что уже достигнуто.
– Так почему ты сомневаешься?
– Предчувствие что ли… Не знаю. Иногда мне кажется, что я бегу на месте. И вроде бы всё в порядке – мы так же отлично выступаем, подтверждаем свои титулы, но всё равно что-то не то… Я родилась в этом мире, люблю его. Но теперь такое ощущение, как будто я перенасытилась им.
На её лице мелькнула тень сомнения.
– Неприятно понимать не то, что в бальном спорте есть свои нюансы: и хорошие, и не очень… А то, что танец вытягивает из тебя всё: время, силы, деньги… Ты мне ответишь – любимое дело всегда так поступает с людьми. Но любимое дело постоянно. В моём же мире всё очень зыбко. Например, мои приятели танцевали вместе двенадцать лет, а потом внезапно прекратили партнёрство… С точки зрения не танцевального человека, если мы называем себя партнёрами, значит мы являемся партнёрами по жизни…
– Я кстати тоже по началу думал, что ты и твой партнёр встречаетесь. Любовь и все дела…
Она захихикала.
– Нет, что ты! Если мы бурно изображаем любовь в танце, это ещё ничего не значит… Так вот: они расстались не смотря на то, что многого достигли вместе… А знаешь почему?
– Не томи.
– Потому что верх мастерства достигнут, и они не знают, что делать дальше. Творчество – штука непостоянная, а когда оно превращается в заученную аксиому, в рутину, то перестаёт дарить кураж, вдохновлять… Там, на вершине танцевального олимпа нет плохих танцоров. Все безумно талантливы. И, когда что-то становится постоянным, это им наскучивает. Они ищут нечто новое в других, вместо того, чтобы как-то самим измениться.
– То есть расстаются чисто ради разнообразия?
Лара кивнула.
– Так ты теперь не уверенна в том, что сможешь остаться в танцах?
Она грустно улыбнулась.
– Тут дело не в моём выборе. Он мне известен… Знаешь, Дим, иногда появляются обстоятельства, которые выше нас – судьба, карма… Называй как хочешь. Я борюсь с ними, но теперь как-то странно признавать то, что эти обстоятельства мудрее нас, а мы иногда глупы, чтобы их принять и осознать… Пока я не готова смириться. Наверное, когда я успокоюсь, только тогда придёт осознание… В твоей тетради я увидела рисунки, так ты ещё и художник?
– Что-то вроде того…
Мои руки совсем замёрзли на морозе, я засунул их в карманы пальто, мечтая о тёплых перчатках или вязанных варежках. Заметив это, Лара достала из сумки небольшой термос, в котором, как мне было известно, находился горячий чай с лимоном и сахаром, протянула мне.
– Спасибо.
– И что же тебе ближе: музыка, поэзия, живопись?
– Сам ещё толком не разобрался.
– Талантливый человек талантлив во всём…
– Скажи… Мне просто интересно. А что главное в творчестве? Я имею в виду, как достичь успеха?
– Раздевать свою душу полностью, выворачивать себя наизнанку… Только тогда люди смогут увидеть твои истинные чувства, поверить тебе… Другого не дано. Если ты боишься открыться, значит это не твоё… Недавно мы с моим партнёром пришли к выводу, что чувствуем себя буквально голыми на площадке, потому что проживаем целую жизнь в одном танце у всех на виду и не один раз. Я видела, как ты играешь, Дим. Ничего ты не боишься…
– Это не правда. У каждого есть свои белки в голове. И у меня тоже…
– Да-да. Ещё гуси и крокодильчики…
Лара немного прищурила глаза, затем с улыбкой продолжила:
– Думаю, твой главный страх – остаться в одиночестве.
Я оторопел:
– Почему ты так решила?
– Ну… Ты не привязываешься к людям только потому, что боишься их потом потерять. Так же как своих друзей, родственников, которые остались далеко. Поэтому уходишь с головой в музыку, поэтому, когда ты играешь, она будто оживает… Потому что пропитана накипевшими эмоциями.
Мне нажали на самое больное место. Прочитали, как простую книжку. Я резко сменил тему, хотя понимал, что Лара полностью права насчёт меня.
– Ты решила, куда будешь поступать?
– Пока нет. А ты?
– Недавно начал ходить на подготовительные курсы.
– Молодец. И куда?
– Дизайн…
– Значит всё-таки живопись?
– Посмотрим.
– Ну да. Слепой сказал увидим, глухой сказал услышим… Максим Дмитриевич уже заждался. Я пойду, а то поздно уже… До завтра.
Она улыбнулась и протянула мне тетрадь. Внутри меня что-то вздрогнуло. Никто, никогда не говорил ничего подобного. Родители считали, что я хорошо играю, рисую и пишу стихи, но не принимали это в серьёз. Эта девушка превратила мои серые будни в золотой джаз, воздух как будто стал сладким. И как это ни странно – я поверил в себя. В жизни каждого человека всегда появляется тот, кто ломает стереотипы, показывает насколько огромен мир. Пожалуй, её имя стало для меня очень важным, потому что она подарила мне веру, крылья, с помощью которых я полечу ввысь. Я ещё долго стоял на морозе, обдумывая её фразу про мечту и трусость, пытаясь сохранить в своей памяти даже ту интонацию, с какой она всё это сказала. Ночь сократилась до ничтожного миллиметра, пролетела незаметно. Даже во сне я хотел, чтобы поскорее наступил следующий день. Помню, что на следующий день после её откровения я пришёл в зал пораньше. Раньше не решался войти в него. Просто ждал снаружи. А сейчас, наполненный уверенностью, приоткрыл дверь и застыл на пороге. Она: облитая солнечными лучами танцевала под музыку на паркете одна, без партнёра, её захлёстывали эмоции, и будто бы бренного мира больше не существовало вокруг. Она его как будто не видела и меня тоже… Я увидел с каким отточенным мастерством Лара исполняла каждое движение, как её руки и ноги рисовали передо мной неделимую картину танца, она сгорала в нём, до последней капли отдавая свои эмоции окружавшему её пространству… У меня нет слов, чтобы описать эту захватывающую красоту: её силу и жажду танцевать до последнего вздоха. Если я не ошибаюсь, так как стал немного разбираться в танцах, то была румба.
И вот музыка закончилась. Не замечая меня, она села на подоконник, смотря на то, как снег бриллиантами искрился на солнце. И тихо, будто не желая признаваться себе в собственной слабости, она вздрогнула, закрыла лицо руками. Вытерла слёзы. Увидев меня, сделала вид, что всё в порядке. За несколько секунд я преодолел расстояние между нами. Как побитая собака, она взглянула на меня… Сколько горечи было в тех глазах… Сколько боли… Глядя на неё, я понял, что не знаю, что такое настоящая боль.
– Что случилось?
– Я больше не… Не могу…
Я тихо обнял её. Не знаю, сколько мы просидели на том подоконнике. Показалось, целую вечность.
– Дим, не приходи сюда больше.
– Почему?
– Меня здесь скоро не будет.
– О чём это ты?
– Я уезжаю… Далеко.
– Куда?
– Пока не знаю… Я просто уеду и всё.
– А как же конкурс?
Лара медленно отошла от меня, взяла сумку, вытащила мобильный телефон, отключила его. Не стала отвечать на вопрос. Мою душу снова постепенно заполняла пустота. Я ничего не понимал…
– Лар, я могу тебе как-то помочь?
– Конечно… Не бросай то, что делает тебя счастливым.
Она быстро подошла ко мне, взяла за руки. От слёз её глаза покраснели, кожа побледнела. Я чувствовал такое бессилие, какое никогда не испытывал. Передо мной произошёл коренной слом в человеке, который стал для меня не просто эталоном целеустремлённости и душевной силы, а живым воплощением всех самых лучших качеств, явно отсутствовавших во мне. Внутри меня всё буквально рухнуло, я чувствовал ту ужасную силу событий, окутавших нас с Ларой. Их необратимость и непоколебимость перед человеческими чувствами. Она шепнула:
– Дим… Не бросай играть на скрипке. Никогда и ни за что. Пообещай мне.
– Хорошо. Ты только скажи, что с тобой.
– Всё нормально. Мне просто нужно уехать. Так ты обещаешь? И писать стихи тоже.
– Обещаю.
Лара кивнула, сильнее сжала мои руки, затем, отпустила их. Я не понимал, почему она не смотрела мне в глаза, будто специально закрыла их, стиснула челюсть, вздохнула и выпалила охрипшим голосом:
– Вот и славно. Не ходи за мной, пожалуйста…
Что мне ещё сказать? Как описать то, что я тогда чувствовал? Два слова – не знаю. Пустота, нежелание осознать то, что произошло. Неужели это всё? Нет, я не готов отпустить её! Я не могу, не хочу, не буду! Впервые я почувствовал, что такое любовь, я поверил в то, что нашёл её. Не просто симпатия, уважение или крепкая дружба, а именно любовь… Я хочу быть только с ней. И больше ничего. Сижу сейчас дома, покручиваю все эти события в своей голове, внезапно для себя открыл, что оказывается, чтобы успокоиться мне нужно есть печенье… Почему я не пошёл за ней, когда она вышла из зала в слезах? Мне нет оправдания, и я это признаю. Мог сказать ей ещё тогда. Почему я такой наивный дурак, живущий так, как будто мне позволят жить вечно? Да, она сильная. Никогда не жалеет себя и не признаёт собственных слабостей. На что тогда спрашивается я? Если она несёт на себе все проблемы, мог бы тогда взять её на руки и понести, чтобы ей стало легче. Какой же я балбес…
В тот же вечер я позвонил Максиму. Мы встретились в «Му-Му» спустя неделю. Вроде на Добрынинской. Обычно весёлый, весь на позитиве, в этот раз он был мрачнее тучи. Молча сел за столик, не стал стоять в длинной очереди, окинул меня взглядом. С таким видом в плаксивых фильмах обычно сообщают, что-то сестра Патрис Донна Роза больна раком. Или брат Хунито влюбился в свою сестру. Однако сейчас мне было не до шуток. Максим продолжал молчать ещё несколько минут, потом наконец заговорил:
– Сегодня видимо день полной несправедливости.
– Что с Ларой?
Он опустил глаза, облокотился на стол.
– Она уехала. Так надо.
– Куда?
Максим тяжело вздохнул, постучал пальцами по столу. Я видел, как тяжело ему было рассказывать всё это. В его мудрых глазах удалось рассмотреть сожаление, какое испытывают взрослые люди, глядя на современное поколение, искренне сопереживая тем, кто ещё слишком мало знает о реальной жизни, наивно строя из себя взрослых и опытных.
– Я могу сказать, что этого я не знаю. Но разве ты мне поверишь?
– Ну хорошо. Я тогда смогу приезжать к ней на соревнования.
– Их больше не будет.
– Почему?
– Она слепнет. И очень быстро. С детства не идеальное зрение. В спорт больше не вернётся. Врач незадолго до вашей последней встречи сказал, что любые физические нагрузки ей противопоказаны. Как она танцевала последние несколько лет без очков, без линз, если совсем ничего не видела – я не понимаю… Крышница точно. Такое владение своим телом… Даже не смотря на зрение.
Я отшатнулся на спинку стула. Так получается, что она даже не видела меня… Он, сделав над собой усилие, продолжил:
– Рано или поздно это должно было произойти. Она горела этим спортом. И сожгла себя дотла. Я дал деньги на операцию – всё должно пройти хорошо. Её будет делать мой знакомый. По старой дружбе прооперирует как надо.
– Что я могу сделать? Я должен…
– Ты ничего не должен, Дим.
– А её партнёр? Данил… Он как-то помог?
– Ох, куда ему… В этом спорте мужское благородство – парадокс.
Воцарилась тишина. Я не слышал ни шума кафе, ни разговоров за ближайшими столиками. Перед моими глазами стояло лицо Лары. С яркими голубыми глазами, в которых всегда было желание идти до конца. Бороться, любить, жить… Максим пристально наблюдал за мной. С удивлением для самого себя обнаружил, как мы с ним похожи: оба упрямы, не способны контролировать себя, если что-то происходит с дорогими и важными для нас людьми.
