скачать книгу бесплатно
Женя рассмеялась.
– Ты и тогда голая была? – не удержалась Женя.
– Ты чего? У меня ж сынок знаешь какой серьезный? Олимпиады по математике и физике выигрывает. Ох, сбила ты меня…
– Дальше, Зиночка, расскажи…
– Ну, слухай тогда… Галька не в себе была, а я так не сразу врубилась. Рассказала, что Никанор Степанович на дверной звонок перстнем-печаткой надавил, дверь баба открыла, а он ей так вкрачиво, мол, мы, Олюшка, в ресторане с винцом пообедали… А ты нам столик накрой, чтоб коньячок, рыбка, ну и всякое такое. Только, Олюшка, не забудь, как в прошлый раз, долечки лимона корицей обсыпать. Поели, выпили. Никанор Степанович ей все нежно так, Олюшка да Олюшка. Галька наша все думает, сестру небось жалеет. Ни кожи, ни рожи, ну, сама понимаешь, ничего. Вдруг сестричка встает и за ширму шмыг. Галька ее сразу, как вошла в залу, заметила. Ширма, с павлинами на шелку, между двумя окнами стояла. Мебель вся старинная. Наша Галька про себя подумала, что, наверное, что-то еще съестное из-за ширмы вынесет. А тут глядь, баба раздеваться стала. Вещички с себя стаскивает, да через ширмочку перебрасывает. А Никанор ухмыляется и только приговаривает: «Охо-хо-хо-хонюшки». А ручкой этак показывает, мол, и ты, Галка, туда, за ширмочку. Тут-то и смекнула Галька, что Олюшка никакая не сестра Никанору. Смотрины Степаныч устраивает. Наша Галька-то – баба в теле. Вот и решила, на нее посмотрит, да ту, неказистую, и выгонит. Встала из-за стола, да и разделась. Даже за ширму заходить не стала. Мне, мол, скрывать нечего! А Никанор аж руки от удовольствия потирает да губы облизывает! А потом в спальню побежал. Мужичонка шустрым оказался, вмиг вещички сбросил, да юрк под одеяло. А эта его Олюшка странно повела себя. Опрокинулась на руки, ноги как ветви в стороны, побежала за ним, да скок в кровать. Никанор же и Гальку зовет. Наша дура решила, что он экзамен им устроил, кто лучше, мол! Ну и давай стараться. А он аж глазки закрыл от удовольствия, гад похотливый. Да так и заснул. Так она чего расстроилась, знаешь?
– Не догадываюсь, – пожала плечами Женя.
– Боялась, что он с закрытыми глазками не понял, кто из них двоих лучше баловал его. Ну что, задело за тело? Вот тебе и тихоня Никанор Степанович. Правильно в народе говорят, что «в тихом омуте черти водятся.» А ты как думаешь, она кем ему была, баба странная эта?
– Да кто угодно. И жена, и сестра, и любовница, – ответила Женя.
– Вот и мой еврей так сказал, – заключила соседка.
– Кто же он по профессии? – полюбопытствовала Женя.
– Он у меня специалист по физике низких температур, – с гордостью ответила Зинаида.
– Да нет, я вообще-то об извращенце, – смутившись, объяснила Женя.
– Ах, Сальников, что ли? Так он как я – бухгалтер, подлец эдакий, аденоид паршивый! Аж сопел и хрюкал от удовольствия, – пояснила возмущенная Зина.
Зазвонил телефон.
– Твой! Не хватай сразу! У Зинки учись!
– Позавтракать в номере? – растерялась Женя, а Зинаида бешено закивала головой.
Женя засмеялась и согласилась.
– А чего смеялась? – спросила Зина, как только Женя повесила трубку.
– Сергей сказал, что «скатерть-самобранку» не любит, он так «шведский стол» называет, – пояснила Женя.
– Смотри-ка, индивидуалист. Общепита не любит. Не-е, мой не такой, нос не задирает выше крыши! А в Америке знаешь сколько раз был? Чуть что, так его зовут! Ну, будя разговоры разговаривать! – хлопнула себя по коленям Зинаида и приступила к макияжу.
– Здорово! Совсем другое дело! – оторвавшись от пудреницы, оценила Зина.
Женя вышла из ванной в белой юбке и белой кофте.
– Вот так и охмуряй психиатра! – одобрила Зинаида.
Женя засмеялась, открыла дверь, прошлась по коридору, поднялась на один этаж на лифте, и снова пошла по коридору.
У двери номера 410 Женя увидела Марину, выходившую из номера 408. Сперва Жене захотелось пройти мимо, чтобы избежать пересудов. Окинув Женю презрительным взглядом, Марина бросила:
– Смотрите, не опоздайте!
Она закрыла за собой дверь номера и добавила сквозь зубы:
– Ждать не буду!
В ту же секунду смущение куда-то исчезло, и Жене захотелось немедленно отдаться Сергею. Так повлияло на нее появление соперницы. Она вспомнила, что еще в самолете Марина сидела рядом с Сергеем.
Глава 3. Сергей
– Ты чудесно выглядишь! – сказал Сергей, открыв дверь.
– Марина, – начала было Женя, но Сергей, не обращая внимания, обнял ее за плечи и подвел к креслу у журнального столика, накрытого для завтрака.
– Извини, я заказал завтрак на свой вкус, – улыбнулся он.
– Все замечательно и фрукты красивые, особенно груши, – Евгения была рада, что нашлась с ответом. Есть ей совсем не хотелось, а груши она не любила.
– Ты будешь со сливками? – спросил Сергей разливая кофе.
Он намазал круассан маслом и положил на стоявшее перед ней блюдце.
– Да, пожалуй, только совсем чуть-чуть, – машинально ответила Женя.
Солнечный луч каснулся ее лица, и она поморщилась. Она чувствовала как желание овладевает ею. Женя потянулась за виноградиной, но не раскусила ее, а, перебросив за щеку, стала посасывать.
– Надоедливый луч, – прошептала она.
Сергей задернул штору и комната погрузилась в интимный полумрак. Наконец-то сообразил, обрадовалась Женя про себя.
– В твоем номере холоднее чем в нашем, – заметила она, побледнев от напряженного ожидания. Ее лихорадило.
– Я почему-то у тебя мерзну, – обнимая ладонями горячую чашку и потупив глаза, тихо сказала она. Кровь отхлынула от лица, ее глаза потемнели, и тут Сергей подхватил ее на руки и понес на кровать. Она была безучастна пока он снимал с нее одежду. Но вот из безжизненного, ее тело стало упругим, превратилось в тетиву, которую она не смогла удержать.
– Садись поудобнее, – предложила Зина, когда Женя поднялась в ожидавший у гостиницы туристский автобус, – я место для тебя сберегла. Садись туточки, – потянула она Женю. Та вздохнула, протиснулась между Зинаидой и спинкой кресла, уселась у окна. Она смотрела за окно, на цветочную лавку у газетного киоска и проходивших мимо людей.
– Ничего не говори, сама все вижу, – вычиислила Козырева, – ничего так бабу не красит, как секс в охотку. Хороша была на лицо, а сейчас пуще прежнего. А Маринка, сучка злая, со мной свозь зубы поздоровалась, а как твоего увидала, так хвост распустила.
«Зря надеется», засмеялась Женя про себя.
Когда играющий фонтан в Тиволи окатил Зинаиду с головы до ног, она распустила свой тюрбан и стала моложе, но ниже ростом. Мокрое платье не скрывало ее нехрупкие формы. Ее дружок не смог удержаться от комплиментов, но Зина отмахнулась от него, она уже присмотрела другого.
– Вон того мужика видишь?
– Какого? – не сразу поняла Женя.
– Того, пальцы веером! – объяснила Зинаида. – Моим факлонником будет! – уверенно сказала она.
Потом были Неаполь, Сорренто, Помпеи и прощание с Римом.
Ночи Женя проводила с Сергеем, не расставались они и днем. А соседка была счастлива по-своему. Впридачу ко всем своим достоинствам ее поклонник оказался еще и богатым.
– Смотри на какое колье раскошелился, – сказала она Жене, открывая футляр через пару дней после посещения Тиволи. Дорогое колье показалось Жене грубоватым. Зина щеголяла в нем до самого дня отъезда.
– Камнею Гальке отдам, – сказала она, – мой Илюшка дешевку не одобряет. А этот на Москву бабки подбивает. Может и соглашусь, – рассказывала Зинаида Жене, глядя на развалины Помпеи, под аккомпанемент занудных пояснений Марины.
– Настроение у нее не ахти какое, попритихла. Пасть оральную больше не раскрывает, – заметила Зинка.
– Не знаешь, что с Мариной произошло? – спросила у Сергея Женя. Они лежали в кровати, в окно дышала римская ночь.
– Марина на меня коситься перестала.
– Знаю. Я у нее домашний телефон попросил.
– Ах, вот как! Так она решила, что я для тебя сиюминутное развлечение, – Женя попыталась вырваться из его объятийа.
– А какая разница, что она думает? Важно, что об этом думаю я, – удерживая Женю, проговорил он, – а у меня на тебя далекоидущие планы. Я, кстати, надеюсь, что свою разбитную подругу ты оставишь за кадром… Я бы не хотел, чтобы ты дружила с Зиной в Москве.
– Я уже большая, Сережа, – сказала Женя и отправилась в душ.
Флоренция, с ее музеями и обилием скульптур, покорила Женю. Но после открытого для веселья, с необыкновенными ночами Рима, жизнь во Флоренции показалась ей вялой и скучной. Тусклый свет вечерних фонарей, окна с плотно закрытыми ставнями, полупустые улицы, – все показалось ей странным.
– И вот так летом? Пустые улицы и закрытые ставни, будто война. Почему такая разница между Флоренцией и Римом? – удивилась Женя.
– У флорентийцев все по другому, – сказал он, – другой темперамент, они более закрытые. Считают себя аристократами в сравнении с Римом.
– Это несправедливо! – возмутилась она.
В Мурано Женя направилась вместе со всей группой на автобусе и снова очутилась рядом с Зинаидой.
– Случилось чего? – спросила та, – твой-то где?
– Он хочет побродить по антикварным лавкам, а я хочу подруге бусы купить.
– Той, что сарафан красный подарила? – догадалась Зина.
– Ей, угадала, – ответила Женя, – Луизка высокая, ей бусы покрупнее нужны, особенные.
– Ну, валяй, – согласилась Козырева глядя на выбранную Женей низку.
Сама она решила приобрести шесть дорогих фужеров.
– Ты посмотри на цену, – шепнула Женя.
– Ничего, факлонник не разорится, – ответила ей та.
Ваза стояла на столе в номере у Сергея.
– Это античная ваза, – сказал он, – у старьевщика-араба в лавке купил. Тебе не нравится? – спросил Сергей заметив тень на ее лице.
– Она какая-то мрачная, – помявшись, ответила Женя.
– А ты возьми ее в руки, – предложил он.
– Да нет, еще разобью, это же керамика, а ручка отбитая…
– Она древняя, музейный, можно сказать, экземпляр, – ответил Сергей со смехом.
А сколько в ней тысячелетней пыли, подумала Женя. И поверхность шершавая, как с нее пыль стирать. И еще она подумала о том, что нашел эту лавку Сергей случайно. И, кто знает, смог ли бы найти еще раз…
Глава 4. Луиза
– Цацуля моя приехала! – услышала Женя радостный голос Луизы, доносившийся из телефонной трубки, – спускайся скорее ко мне. Я аджаб-сандал с бараниной приготовила.
– Луизочка, – счастливым голосом почти пропела Женя, – я еще не переоделась.
Луиза жила двумя этажами ниже.
– Давай, цацуля, без лишних разговоров, бегом! Я тебе что-то про Сергея расскажу.
– Бегу, Луизочка!
Лифт где-то застрял, и Женя побежала вниз по лестнице.
– Ты феноменально выглядишь, дорогая! Психиатр Сергей Доренский добился того, чего не смогла добиться психиатр Луиза Гугушвили!
– Это – тебе!
Женя надела привезенные из Венеции бусы на шею Луизе. Статная Луиза напоминала Екатерину Дашкову.
– Раскошные бусы! – Луиза расцеловала Женю и выхватила из ее рук пачку фотографий, – дай посмотреть!
– Я про тебя Сергею ничего не рассказывала…
– Молодец, правильно сделала, – Луиза продолжала рассматривать фотографии.
– Луизик, расскажи, что узнала! Не томи меня!
– Коллеги из Института Сербского рассказали: жена была старше его на 16 лет.
– Ужас! – воскликнула Женя.
– Она была повар в институтской столовой, а он в девятнадцать лет остался один. Вот она и стала его прикармливать. А потом поселила у себя…
– Сердобольная! – всердцах воскликнула Женя.
– Не ревнуй, ее уже больше нет, и извольте слушать, сударыня, – прервала ее Луиза, – комната у нее была в коммунальной квартире. Для аспирантуры нужна была московская прописка и они поженились. Потом она пошла к врачу, а у нее, вдобавок к беременности, оказался и рак.
– Бедная женщина! – вздохнула Женя.
