скачать книгу бесплатно
Берто, благодарно моргнув, принялся исполнять. Как раз хватило на последний глоток. Волевой лидер вытянул руку из кармана и сказал:
– Скоро новый день, ешьте. Это все, что осталось.
– Это же ягоды? – радостно округлил глаза Амадей.
– Но тут на всех не хватит… – отметил Лами, невзначай посмотрев на друга.
– А что все сразу на меня уставились? – замешкался толстяк.
– Ешьте и спать, – со свойственной холодностью приказал граф.
– Милорд, – обратился к нему Берто, – нам нужен дежурный.
Обведя взглядом стремительно надвигающиеся тучи, Манрике сделал соответствующее распоряжение:
– Сегодня спим все.
– Но, милорд… – продолжил драбант.
– Скоро сильный ливень. Поверьте, нам никто не угрожает, – перебил граф.
Зная о мощи разъяренных тропических дождей, де Лар нарочно расположил лагерь под прикрытием громадных глыб, чтобы вторженцам к ним было не пробиться, а потоки бурной воды обходили палаты стороной.
Путники съели по нескольку ягод и разместили верблюдов в своих шатрах.
Необычайный холод опустился на лес, в абсолютной темноте – ни костра, ни свечей. Раздался грохот грозы. Внезапно обрушился ливень. Звук от ударов воды о камни, деревья и палатки был настолько силен, что казалось, деревья вот-вот рухнут на лагерь или их смоет дождем. Сооружениям удавалось выстоять под натиском воды, низвергающейся из черного неба. Гроза все усиливалась. Упоры, на которых натянуты палатки, были вбиты глубоко, как никогда прежде. Одна из световых бестий сразила могучее дерево, которое упало напротив палатки Амадея. Верблюд в его шатре разбушевался от испуга и попытается вырваться. Благо выход был забаррикадирован древесиной. Кузнец все старался усмирить животное ласками и объятиями.
Вскоре гроза утихла. Верблюд в шатре Амадея успокоился. Усталый толстяк расслабился, его веки все тяжелее. Обняв своего теплого питомца, он наконец засыпает.
Эпизод 14
Очаг убийцы
Дождливым днем в барабан по орчему обычаю перед шатром Равхала стучатся гости. С ножом в рукаве хозяин выходит проведать, кто пожаловал и видит: Боркат, Гулкас и Моху с сыновьями.
– Ну? – как всегда, в своем репертуаре ждет отчета Равхал.
– Равхал, приветствуем тебя, – поздоровался от лица остальных Боркат.
Хозяин недоверчиво осмотрелся окрест, поводя взглядом из стороны в сторону, и пробормотал:
– Заходите.
Проходя внутрь, орки уселись недалеко от камина. Стены были увешаны коврами. На перегородке за спиной у Равхала были расстелены шкуры убитых животных. Пара невзрачных стульев, постель из овечьей шерсти и деревянный столик. Всюду были разбросаны доски и лишь оружие было аккуратно уложено в небольшой склад. Никаких черепов, костей и змей Равхал дома не хранил, в отличие от многих.
Чернорукий орк угрожающе прерывает тишину:
– Ваши сыновья здесь. А где мой Кулмат? – попытался дождаться ответа, но сам продолжил: – Вы хоть представляете, сколько я его искал?
– Он потерялся ночью, – пробубнил Гулкас.
– То есть его бросили? – провокационно спросил хозяин.
– Сын, расскажи, как все было.
– Мы возвращались с «Орчего полигона» и голодные ночью в тропиках наткнулись на людей… – подойдя ближе к отцу, начал Гохад, – у них была еда. Наевшись досыта, Кулмат предложил стащить добра. Мы, конечно, забрали, что смогли. Но нас засек страшный человек с эмблемой шестикрылого орла.
– Герб Лара, – мудро уточнил Боркат.
– Я в курсе, – сверкнул глазами, выражавшими: «Не умничай». – Начнем с того, по какому праву вы вообще оказались в тропиках? – голос озлобленного Равхала был подобен реву дикого зверя.
Юноша стыдливо опустил глаза и ничего не ответил. Даже его отец побоялся встрять в разговор. И главный орк позволил юноше продолжить:
– Рассказывай, что дальше?
– Мы… мы убежали, Кулмат бегал медленно. Он оступился слегка и упал в небольшой овраг.
– Овраг? – перебил встревоженный Равхал, выпрямившись.
– С ним все хорошо. Люди забрали его в плен, – солгал Гохад, испугавшись.
– Да я с тебя шкуру спущу, щенок! – гневно сорвался со стула хозяин и схватил прихватил мальчика.
– Равхал, Равхал… прошу тебя! – влезает Боркат, пытаясь усмирить разъяренного орка, – мальчик жив. Дай нам найти его. Мы все вместе отправимся на его поиски.
Равхал отпустил юнца, взглядом оценив Борката, затем Гулкаса. Моху специально сидел дальше всех в надежде, что все обойдется. А все остальные мальчишки со страхом держались позади него.
– Значит, золото вы стащили, а моего Кулмата бросили? – уже спокойнее, не не менее угрожающе заметил Равхал. – Собирайтесь, отправляемся все. Молитесь Аваддону, чтобы он оказался жив. Иначе смерть покажется вам милостью.
Эпизод 15
Хамский бой
Напротив герба со львом на противоположенном конце арены витала эмблема с фераной. Цветок эльфийского нектара символизировал герб южноэльфийского мейлонства Анафи, под которым угрожающе прошлась молодая волшебница. В ее походке отражалась уверенность, а взгляд порабощал противника. По ее фигуре проплыли темные тучи, сопровождаемые раскатами грома.
Сирена, отождествляя с собой волшебницу, не могла не радоваться темной персоне, пребывающей в неудержимой решительности. Потому что она могла отомстить за хамство Джайнею. Но еще большее любопытство вызывал в ней он сам. Ведь в нем ощущалась харизма, подобная притягательности мудреца.
Спустившаяся с неба белоснежная воронка циклона обволокла человека. Как бы растворяясь снизу, он распустил множество следов, подобных облакам, закрученным в спирали. Его аура переходила в крылья, которые чуть заметно колыхались и парили позади. Земля под ногами трескалась, наполняясь бурлящей водой. Его кристаллические глаза временами метали то ли искры, то ли красные молнии.
В толпе возникли споры. И мнения о сфере Джайнея разделились. Большинство, как и Сирена, сочли, что волшебство его заклинает воздух. Гномы же, напротив, предположили, что в центре внимания находится сфера воды. Их раса не была способна овладеть стихией воздуха. И за долгое время, поведенное в попытках дать этому разумное объяснение, они стали лучше разбираться в теории. «Тучи – это воздух, гром – воздух, и ветер относится к воздуху. Но облака – однозначно вода», – полагали они.
Судья поднял левую руку. Джайней в знак приветствия кивнул сопернице. В ответ эльфийка прошептала что-то, подобное неоконченному заклинанию. В тот же миг архимаг, предвидев, что волшебница закончит заклинание одновременно с тем, как загремит гроза, подстраховался. С ударом небесной стихии – символом начала боя, Джайнея поразила молния противницы, чуть не загубив ауру. В это же время чары волшебника настигли и эльфийку. Он наложил на нее проклятие – «обезвоживание». Ее отуманенный рассудок не заметил, что соперник еще не был повержен. Хотя его белокрылые облака исчезли, в глазах еще мерцали молнии. Раскалывающаяся голова волшебницы закружилась, в темнеющих глазах двоилось. Колени затряслись от слабости, поднялась температура. Все ощущалось настолько реально, словно ущерб был нанесен ей лично.
Надежная судейская бригада внимательно замеряла действия спортсменов, в том числе атаку Джайнея, со стороны которого все было чисто.
В момент его следующего заклятия волшебница попыталась навлечь на него «удушение». Дуновения ветра хватило бы сразить бородатого мужчину. Но эльфийка путалась в словах и не могла сконцентрироваться из-за «обезвоживания».
Вдруг волшебница покрылась льдом.
Обрадовались гномы – они оказались правы по поводу принадлежности сферы малионца. Среди коренастых гостей одному особенно приметился Джайней. Рамон из рода Безбородых приехал с целым состоянием, чтобы приумножить свое богатство на ставках.
Фаворита толпы окутывает легкий слой воды, и его облачная аура вновь перерождается, медленно восстанавливаясь.
Восторженные эмоции людей и гномов, заработавших на ставках, переполняют атмосферу стадиона. Джельм, эльф, которого Сирена ласково называет Аджелъ, восхищенный конкурентом, чутко наблюдал за поединком, но когда заметил, сколько манны тот потратил, посчитал его глупцом.
И сражающийся Джайней пускает ледяной дождь по замороженной волшебнице, нанося серьезный невосполнимый ущерб, после чего она освобождается от чар «оледенения». Затем оба произносят по заклинанию, но человек оказывается быстрее. Во второй раз «ледяной дождь» повергает анафийку. Ее синяя стрела «удушения» затухает, не долетев до цели.
Ошеломленные невероятной магией человека болельщики стоя выкрикивают его имя:
– Джай-ней! Джай-ней! Джай-ней!
Волшебник сферы воды таинственно сдерживал ухмылку. Он вальяжно помахал рукой воодушевившейся толпе и медленно покинул арену.
Эпизод 16
Книга о Дезмонде
Библиотека в Приморской школе имела форму эллипса. Поверх грандиозных островерхих арок с были нанесены бронзовые узоры. В аудиториях стояли столы и скамейки из черного дерева. Стены украшали сочетания туфа и изыскано обработанного красного дерева. В парадном зале и на всех ручках дверей красовался шестикрылый орел – герб графства. Сама птица олицетворяла мудрость, а шесть крыльев означали, что ей дано больше, чем остальным.
Алейн и его новый друг вновь встретились в книжном зале. Аркос бросил книгу, вырезанную из черного дерева, на стол перед сыном графа. На обложке гравировка в виде раскрывающегося гнезда, содержащего яйцо дракона.
– Смотри, что я нашел, – довольно лыбится старшеклассник.
– Ух ты! Это же символ самого Дезмонда! – не может поверить своим глазам маленький де Лар.
Он переворачивает обложку, проговаривает вслух по слогам имя автора и негодует от неожиданности:
– Франциска… де Лар.
Алейн переглядывается с другом, который замер на пару секунд, затем уточняет:
– Это же твоя мама?
Младший, затаив дыхание, подтвердил, и Аркос продолжил расспросы:
– Твоя мама пишет книги?
– Получается, что да.
– Не терпится прочесть.
– Давай почитаем!
В пустом зале они начинают листать недавно попавшую в библиотеку книгу и никак не могут оторваться:
«Веками прошлыми назад в горах собравшийся парад в плен забрал мужчин со скалистых вершин. И главный враг – вожак вампиров, в тот самый срок собравший гномов, повел кормить своих зверей. Убив царя Дарана, ушли они во мрак тумана.
В холмах за пустошью смертей в засаде ждут войска людей.
Нежити ближе к утру взошли на смертову тропу. С холмов те люди опустились, спасти всех гномов устремились. Щитами прочными своими антартонов в круг задавили. Но нарвавшись на толпу им тягость перепала. Тут вместо тысячного зла бой оказать двум надо стало. Ведь гномов, павших на войне, подняли силой некромантии. Теперь прибавилось вдвойне к числу злодеев в черной мантии.
И под зарей, скрестив мечи, сражались нежити с людьми. Живые восставших щитами стеснили, клинками своими на куски зарубили. Но кого из людей усталость брала, тех сразу к себе смерть забрала. И бьются они, пока одна из сторон не сотрется с земли, уснув вечным сном. И казалось живым, что победа близка, но даже заря не спасла те войска.
Тысячи четыре неподвижных костей: половина восставших, половина людей. Под гербом со львом один Дезмонд дышал, в кровавых порезах усталый лежал.
И затряслась земля. Тучами небо затянулось. Тенью укрылись поля. Гномы, прячась, пошатнулись и придались мольбам к богам.
Восстал герой, отважившись в бой. Волшебные свойства доспехов устройства исцеляли все травмы, защищая от раны. Явились под тенью еще мертвецы. Достал он из ножен свои близнецы.
Набежали вампиры быстрей лошадей, не ведали гномы кого-то сильней. Вонзились клыками в дань, отпили всю кровь и пустились на брань.
Дезмонд, ловко вращаясь, к себе не пускал, сам разил их, сражаясь, на них гнев набросал. Светловласого гнома заслонив за спиной, отступая, от ударов укрывал он собой.
Пока Дезмонд на себе всех держал, гном от борьбы все дальше бежал.
Сотни нежданно пали от искусства бойца, что хладнокровно раскрыл всем вампирам сердца.
Тряслась земля, ломались скалы. Теперь пора пустить накалы. Две звезды пред Дезмондом явились, что ослепительно в глазах светились. Раздался голос сотен гроз, предстал тот самый Эхеллиос. За каждым шагом короля шаталась тленная земля. От себя изливая непомерную мглу, отправил героя в земную кору.
Пожертвовал Дезмонд в схватке с судьбой, приняв от смерти неравный бой. Не стало войска, чтоб к людям вести. Остался нежить, мертвецов завести.
Предсмертная пустошь носит с тех пор название локации „гибелью скор“.
И в Эсперансе спустя много лет на море огромный возвели монумент: на доспехах узоры, высотой словно горы, из растений основы его орлиные взоры. Сплошь из мышц его тело, смотрит вдаль он смело. Скрестив клинки роковые, ловит Дезмонд волны морские. Вечная память и вечная честь. Спасенные жизни героев не счесть».
Титана, возвышающегося над морем Дюале, видно со всех берегов Эсперансы и северных Лара. Даже из окон приморской школы можно восхититься архитектурным шедевром.
Алейн поднял глаза и уставился на Аркоса, затем задал необычный вопрос:
– Ты что-нибудь слышал про воскрешение?
– В общих чертах. Ты думаешь, это возможно?
– А что, если да?
– Мы всего лишь дети.
– А ты представляешь, если бы Дезмонд воскрес?
Аркос, призадумавшись, замолчал.
– Его одного хватило бы, чтобы побороть половину врагов! – воодушевился сын графа.
– Да, это многое поменяло бы.
– Нам надо почитать что-нибудь на эту тему!
– Алейн, не существует такой литературы.
