скачать книгу бесплатно
Семен оторвался от окуляров, новым взглядом осмотрел напарницу.
– Знаешь, Тина, по-моему мне самое время повторить твой вопрос: кто ты такая?
– Я? – изумление ее было почти искренним. – Я член Профсоюза. Очень лояльный, дисциплинированно уплачивающий взносы.
– Настолько лояльный, что тебя принимают в штаб-квартире председателя?
– Ну… Как тебе сказать? Он ведь не всегда был председателем, верно? А вот шестеро дочерей у него уже довольно давно.
От мгновенной, ослепительной догадки Семен подавился своим следующим язвительным замечанием.
– Тина!.. Ты… Ты, что?..
– Расслабься, снайпер. – Жустин усмехнулась. – Я не его дочь. Просто был момент, когда одной из них – самой беспутной, если уж честно – он не сумел помочь. А я сумела.
– Так, – Семен сглотнул. – Ты сумела… Вытащила, значит, дочь самого председателя всемогущего Профсоюза из какой-то передряги… А теперь перебиваешься наводчицей по разовым случайным заказам, и держишь в подручных раздолбая? В чем подвох, Тина? Только не клянись в любви, не поверю.
– Какая еще любовь, дурачок, – совсем не сердито отозвалась та. – Я же говорю: дело давнее, девчонка беспутная. Да и с чего ты решил, что председателю вообще нужны его дети? Он меня тогда на ужин пригласил, типа выразить признательность. А сам так смотрел, будто не решил еще, благодарить меня или вывести через черный ход, да и перо под ребро…
– Ты встречалась с председателем Профсоюза, – произнес Семен в слух, словно укладывая эти слова в своем сознании. – И все это время молчала…
– Да, говорю же, не был он тогда председателем! Так, смотрящий за околоземными рейдами.
– Как будто этого мало!
– Оказалось – достаточно, – отрезала Жустин. – Слава богу, что мочить меня передумал! Скривил этакую, знаешь, рыбью улыбочку, махнул референту и велел оказывать мне всяческое содействие в разумных пределах. С тех пор заказчики меня находят регулярно… А пару лет назад и с исполнителем наконец-то повезло.
До Семена не сразу дошло, что он услышал комплимент. Наверное, первый комплимент от Жустин за все эти «пару лет».
– Я за тебя рад, – буркнул он, зачем-то пряча от незрячего человека неуместное смущение.
– А я не очень, – Жустин вдруг смутилась. – Слушай… проводи меня в туалет. Черт его знает, как нас там встретят…
Через двадцать минут, когда Семен уже окончательно решил, что ни какого управления движением в пространстве вокруг такого массивного объекта нет, их неожиданно окликнули. Хорошо поставленным голосом, на профессиональным диспетчерским сленге. Главный гангстер внеземелья видимо своим лайнером дорожил, и не собирался позволять всяким сомнительным пилотам и еще более сомнительным капитанам пробовать на прочность его обшивку.
Четко контролируя вектора и скорости, диспетчера бережно завели корвет в док. Именно диспетчера – дальнего подхода, ближнего рейда и непосредственно докинга, что Семена добило окончательно. Все-таки надо бы сюда притащить хоть одного режиссера, чтобы воочию убедился: пират пирату рознь.
Док был явно расширен, углублен и даже, кажется, надстроен за счет пары ближайших пассажирских палуб, едва ли востребованных на лайнере в его теперешнем статусе. Переделка проводилась грубо и быстро. Автогеном не обошлось, местами переборки носили следы взрывчатки. По сравнению с внешним лощеным обликом корабля это помещение куда лучше вписывалось в представления Семена о пиратском логове. Впечатление довершили древний, ржавый, марсианский рудовоз, припаркованный слева от его корвета с зачем-то вырезанными напрочь внутренними переборками. Переборки корявым штабелем лежали тут же у борта. Справа от корвета имел место изящный гоночный шлюп с ужасной рваной пробоиной вместо лобового рубочного остекления.
Ощутив, прокатившийся по всему корпусу лязг опор, ударивших в рифленый настил, Семен убрал остатки тяги, привычно пробежав пальцами по пульту, обесточил магнитные катушки и бортовую аппаратуру. Через полминуты лишенное оков магнитного поля пламя в топках окончательно угаснет. Удобнее всего это время было бы переждать, не вставая с кресла. Но сейчас – как раз успеть дойти до шлюза.
– Приехали, – произнес Семен.
Поднялся, провернул штурвальчик люка на бывшую боевую палубу, с натугой отодвинул литую крышку. Ни каких тебе приводов и кнопочного управления! Такой вот еще элемент надежности в три пуда весом.
– Я поняла, – отозвалась Жустин. – Встречают?
Семен вернулся к окнам.
– Вроде бы нет. Хотя погоди… Такой наглаженный тип с козлиной бородкой у дальнего входа…
– Это Карлос, – Жустин вздохнула с облегчением. – Через него все мои дела с Профсоюзом идут. Помоги-ка…
Семен подхватил ее под локоток, развернул в сторону выхода, привычно уже придержал голову перед низким проемом. Десять шагов по стальному настилу: справа капитанский закуток два на три метра, слева бывший кубрик – три на пять, превращенный за ненадобностью в склад разных запчастей, и емкостей для усиленной системы рециркуляции. Плюс по одному посту ближней обороны с удобными прозрачными блистерами, но давным-давно без орудий, и еще рядом с капитанской каютой примостился санузел. Вот собственно и весь корабль. Да, еще лесенка в шлюз автоматической загрузки и совсем уже крохотный шлюз для экипажа. В нормальном состоянии корабля, то есть в доках эсминца, пользоваться им не приходилось. В условиях же лунной стоянки Семен постоянно испытывал трудности с надеванием пустотного комбинезона в помещении, где противоположные стены можно достать растопыренными локтями.
За шлюзом – еще один люк со штурвальчиком побольше, и короткий спуск в пять ступеней, приваренных прямо к одной из опор. Семен спрыгнул первым, рукой поставил ногу Жустин на первую ступеньку.
– Осторожно, поручней нет, – подсказал он. – Давай, потихоньку…
На третьей ступени она оступилась и с визгом полетела в объятия Семена. Краем глаза тот заметил, что наглаженный субъект, успевший за это время приблизиться к кораблю, сделал было движение помочь, но вовремя спохватился.
– Боже мой, кого я наконец-то вижу своими глазами! – провозгласил он.
Жустин живо повернулась на голос.
– Здравствуй, Карлос. К сожалению, не могу сказать того же о тебе.
Субъект моментально осекся, застыв с разведенными, словно для объятия, руками.
– Боже мой, – повторил он совсем другим голосом: – Жустин, твои глаза!..
– Они почти в порядке, – отрезала та. – Не надо трагедий. Лучше позови вашего «мясника».
– Да… Да, разумеется. И пойдемте, наконец, отсюда. Господин Сикорский, насколько я понимаю? – тип, наконец, удостоил Семена взглядом.
Тот сдержано кивнул:
– Он.
– Идемте, идемте… Жустин, я велел приготовить одну каюту. Разумеется люкс, на верхней палубе. Почему-то не подумал, что ты едва ли сама будешь за штурвалом. Однако я сейчас же распоряжусь насчет второй каюты. Или?.. – Карлос снова смерил взглядом Семена. – Кровать там конечно двуспальная, но…
– Распорядись, – перебила Жустин. – Но чтобы была по соседству. Проводишь?
Она подставила ему локоть.
– Бог мой, конечно! – Карлос на миг склонился над ее ладонью, затем взял под руку. – Извини, я что-то сегодня плохо соображаю. Отсутствие общества прекрасной половины человечества на этом корабле дурно влияет на манеры.
Он повлек Жустин к выходу из дока. Не оборачиваясь, как бы само собой полагая, что Семену ни чего другого не останется кроме как плестись следом. Семен скрипнул зубами и поплелся.
– Ой, не смеши меня, – отрезала Жустин. – Прекрасному обществу на этом корабле наверняка отведена, по крайней мере, одна палуба. К тому же оно меняется вахтовым методом, чтобы не закисало и не приедалось господину Сурэ.
Карлос вздохнул с искренней печалью.
– Увы, моя радость, что позволено Юпитеру…
– Быком ты ни когда не был, не прибедняйся. И, кстати, с чего вдруг такая предупредительность? – она умудрилась полуобернуться и подмигнуть Семену. – Когда я прилетала сюда в прошлый раз…
– Три года назад! – перебил Карлос.
– …Ты запихнул меня в конуру третьего класса, неподалеку от этого ангара.
Карлос запнулся, подбирая ответ, вписывающийся в «манеры».
– Ты, помнится, торопилась поскорее убраться…
– …Отсюда живой, – подхватила Жустин.
– Бог с тобой! – возмутился Карлос. – Господин Сурэ хорошо помнит твою неоценимую услугу его дочери! Клянусь, что на этом корабле ни кто не посмеет тронуть тебя и пальцем!.. Кстати в этот раз ты, надеюсь, задержишься?
– По крайней мере, на некоторое время, – она выразительно указала на свое лицо. – Плюс прочие обстоятельства… О них мы наверняка еще поговорим.
– Да, конечно, конечно…
– Сначала – «мясник», – буркнул Семен.
– Конечно, – повторил Карлос, обратив на него бесцветный взор. – Здесь лифт на верхние палубы, прошу вас…
Продолжая рассыпаться в слащавых любезностях, он нажал нужную кнопку. Лифт слава богу оказался скоростным, а на верхней палубе их даже ждал гольф-кар. Погрузившись в электрическую машинку, они еще минут пять перемещались по широченному коридору, если не сказать проспекту. Прямо по затейливым коврам яшми невиданных доселе размеров, под хрустальными люстрами, свисавшими со стеклянного потолка, открывающего вид в космическую тьму, мимо литых чугунных скамеек перед огромными панорамными террасами и немногочисленной публики, гуляющей… ну да именно гуляющей под звездами. Что за люди это были – действительно приближенные главаря самого могущественного пиратского клана или так, массовка для создания видимости жизни – Семен даже задумываться не стал. Лишь отметил мельком, что Жустин опять оказалась права, прекрасной половины человечества здесь было достаточно.
– Какой-то кошмарный день сегодня, – как-то вдруг совершенно по-человечески посетовал Карлос, на минуту переставая зубоскалить. – Босс еще месяц назад выписал с Земли трупу из Grand Opera. Утром вот доставили, весь командный состав на вечер в главный салон пригласили… А в два часа – сигнал бедствия. Муирья видишь ли по округе покататься решила, папин подарок обновить!..
– Муирья? – с трудом повторил Семен.
– Его младшая, – коротко пояснила Жустин.
– И как водится – любимая, – добавил Карлос. – Покушение! Представляете? Кто бы мог подумать, что прямо здесь!.. Что на дочь самого председателя!..
– Тот простреленный шлюп в доке, – догадался, наконец, Семен. – И что вот так без охраны каталась?
– Молодой человек, – Карлос, наконец, соизволил проявить в отношении Семена хоть какие-то эмоции. – При вашей профессии вы должны знать чего стоит самая дорогая охрана. Или, вернее, что ни чего она не стоит. Телохранители не в силах остановить снайперский выстрел с замаскированной позиции. Самой эффективной охраной было имя ее отца. Во всяком случае, до сих пор.
Семен с сомнением качнул головой. С замаскированных позиций? Еще на подлете он чисто рефлекторно оценил «рельеф»: ни пыли, ни астероидов, ни человеческого мусора. Минимальный фон реликтовых излучений, не разбавленный потоками частиц и энергий – вечных спутников бывших полей сражений. На редкость чистая пустота, замаскироваться здесь было попросту негде.
– Жива? – спросил он
Карлос поежился.
– Отчасти… И концерт уже отменить вроде бы нельзя. И тут еще вы с самой Луны…
– Так, а при чем здесь?!. – начал, было, Семен, но Жустин умудрилась больно пнуть его под сиденьем ногой.
Однако провожатый уже спохватился. Снова расплылся в улыбке, и затормозил у… Нет, не у двери – у ворот номера, выходящих прямо в главный коридор самой роскошной палубы лайнера. У золоченых створок в широком арочном проеме. У постояльцев таких кают видимо должно было появляться ощущение, что они не иначе как на пороге рая…
– Твой номер, Коготок, – провозгласил он, вкладывая ей в ладонь тяжелый резной ключ. Наверняка золотой. – А ваш, господин Сикорский, будет напротив. Я кого-нибудь пришлю открыть, подождёте?
– Подождет у меня, – заключила Жустин, осторожно нащупывая ногой ковер под колесами кара.
– К черту номер, – буркнул Семен. – Вы мне тут на коврике постелите…
Жустин нашарила его руку, сунула ключ в ладонь.
– Открывай, – и тут же Карлосу: – можешь не торопиться, мне еще надо освоиться.
Человек, ослепший внезапно, куда беспомощней, врожденного калеки. Семен понял это, как только выпустил руку Жустин, открывая дверь и та, немедленно врезалась в полуоткрытую створку, не догадавшись даже ощупать пространство перед собой.
– Зар-раза, – прошептала она. – Ну, сколько ж еще?..
– Сюда, – Семен мягко направил ее вглубь холла в сторону изысканного дивана. – Пять шагов прямо, потом поворачивайся и садись.
Острее чем собственную ущербность внезапно ослепшие переживают лишь избыток сочувствия и навязчивую предупредительность окружающих. Прежде чем сесть Жустин все-таки нашла диван руками.
– Лучше бы тебе дали ту же коморку, что и в прошлый раз, – прокомментировал Семен, осматривая шесть выходов из полукруглого холла. – Здесь и зрячий с непривычки заблудится.
– Надо будет потребовать горничную… – пробормотала Жустин. – Здесь… очень красиво, Семен?
Тот кивнул и тут же, спохватившись, добавил в слух.
– Очень. Я, если честно, шагнуть боюсь – ковер помять. Очень красиво и очень дорого.
Она кивнула.
– Вряд ли это хорошо. Что-то происходит, Семен. Я не могу концы с концами связать.
Он подошел поближе, уселся на тот же диван.
– Только сейчас поняла? Я всю дорогу голову ломал. Откуда к тебе пришел наш крайний заказ?
– Обычными путями.
– Карлос передал?
– Нет, что ты? Мы ни когда не контактируем на эту тему. Ты на его ужимки не смотри, он далеко не последний человек при господине Сурэ. Наши с тобой делишки для Карлоса мелковаты.
– Мне так не показалось.
– Это потому что босс когда-то приказал быть со мной любезным. Ну и еще немного личного…
Семен скривился, но решил не развивать эту тему.
– Слушай, ты, наверное, хочешь чего-нибудь?
– Выпить, – с готовностью отозвалась она. – И еще спать. Но сначала выпить…
– Да, спать я тоже хочу, – отозвался Семен. – Но первая мысль получше. Где-то здесь наверняка есть бар. Погоди, я поищу. Может еще перекусить?
– Нет, только выпить. У меня до сих пор твои сухари поперек горла стоят. Джин-тоник, если можно… Последний заказчик связался анонимно по моему рабочему номеру. Кто-то из мелких посредников Профсоюза нас ему продал – все как обычно.
– И все-таки что-то было не как обычно… – отозвался Семен из другой комнаты. – Ты поняла, что произошло на лунной орбите?
