скачать книгу бесплатно
– Именно. И он меня отправил в пансион благородных девиц, видимо, запамятовав, что я никогда не делаю того, чего мне не хочется. В пансионе строгие нравы, и не таких, как я, обламывали, но есть один пунктик… – Я хитро улыбнулась. – Сколько бы денег ни отстегнули родители воспитанницы, если она предается разврату в холле общежития на подоконнике прямо перед комнатой комендантши… отчисления все равно не миновать.
– И ты… – Риз, щеки которой вспыхнули, даже рот ладошкой прикрыла.
– Ну а что я? – Мне внезапно стало стыдно, и краска прилила к лицу. – Не было ничего. Я же время подгадывала под папин приезд, но не учла двух моментов… Слишком тщательно выбирала парня – хотела, чтобы уж точно сработало. Нашла взрослого и красивого. Наврать, конечно, с три короба пришлось…
– Это был… – на лице Сильвены мелькнул ужас.
– Представляете! – в сердцах выдохнула я и потерла виски руками.
– А отец знает? – сглотнула побледневшая Риз.
– Нет, конечно. – Я даже поперхнулась. – Этот ваш препод как только понял, что я ни разу не куратор младших курсов, а сама первокурсница, сразу же дал деру. Сейчас я понимаю, как повезло, что застукала нас комендантша, а папа видел только растрепанную меня и убегающего через сад парня. Войди он на миг раньше… – Я замолчала, чувствуя, как холодеют пальцы. – Наверное, не было бы больше в академии молодого и талантливого преподавателя. Папочка у меня суров.
– Но своего-то ты добилась… – уточнила Лира, которая не изменила своей привычке и постаралась найти положительный момент в непростой ситуации.
– Ага, – мрачно заявила я и задрала юбку, демонстрируя Труселя. – Только, так сказать, с обременением.
Риз сразу же захихикала, зажав ладошкой рот. Лира наклонилась чуть ближе, два раза моргнула, но так и не смогла понять, в чем тут дело, а Сильвена задумчиво произнесла:
– Касс… ну, я, конечно, не особенно слежу за модой, но мне кажется, сейчас такое не носят… ты уж извини. Это твое дело, но…
– Знаю, что не носят! – Я раздраженно одернула юбку и посмотрела на подруг несчастным взглядом. – Это папочка постарался. Его тонкая душевная организации не выдержала. Он в красках представил, как далеко я могу зайти в следующий раз, и обезопасил меня таким вот причудливым образом. Я их назвала… – голос понизился до шепота, – «Труселя верности». Как вам подарочек?
– Ужас! – Лира даже от меня отодвинулась, словно от прокаженной. – Как же ты в туалет…
– Да с этим все нормально! Тут заклинание предусматривает! Но вот об отношениях с противоположным полом придется забыть! Не то чтобы есть с кем… Но сам факт возмущает! Мне кажется, эти шушелевы Труселя разумны! Они… – Я даже покраснела. – Они один раз меня даже за попу ущипнули, когда Крисс ко мне сзади в столовке прижался! Вот скажите, я-то тут при чем?! Едва сдержалась тогда, чтобы не заорать. Короче, девочки, нужно придумать, как их снять и уничтожить, как можно скорее. Это изобретение – угроза всем нам. Не снимем сейчас с меня – в следующем году пол-академии будет разгуливать в подобной красоте. У кого слоники, у кого мишки, ну или, как у меня, клубнички, шушель их побери!
– Как он мог?! – Сильвена даже попыталась всплакнуть и, увидев недоуменные взгляды, пояснила: – Как твой папа мог так поступить! Это же ущемление прав!
– Сильв, – отрезала Лира. – Ты сейчас в курсе, про кого говоришь? Он в прошлом году Эриссу фон Зирру приковал наручниками к кафедре, так как она сказала, что не намерена терпеть этот беспредел и уходит тотчас. А вести аромагию было некому. И его не смутили даже клятвы написать в совет магов! О каких правах ты говоришь?
– Папа может… – вздохнула я, признавая правоту Лиры, а она мрачно заметила:
– Чую, скоро нас всех так ущемят, Кассандра права. С этим нужно что-то делать!
– Что именно? – воскликнула я. – Против лома нет приема. Поверьте. Я испробовала все. Не в этом конкретном случае, а вообще. Если папа что-то решил, сложно настоять на своем.
– Я знаю, что нужно! – Риз подскочила и кинулась в кладовку.
– Только не говори, что и по этому случаю у тебя есть настойка! – страдальчески взвыла Сильвена.
– Ты же пифия, должна знать! – пробухтела Риз. Из кладовки доносились грохот, лязганье и неразборчивое бухтение, которое складывалось в многократно повторяющуюся фразу: «Ну где же она?»
Встрепанная, раскрасневшаяся Риз появилась минут через пять. Под мышкой у нее была зажата бутыль, на этот раз с темно-вишневой настойкой, а в руках – пухлый, изрядно зачитанный томик.
– Вот! – Она гордо водрузила на стол потрепанную книгу, на которой золотистыми буквами было написано: «Сорок семь оттенков свежести». На некогда красочной обложке в упоительном поцелуе слились два не очень свежих мертвяка.
– Первое издание, – гордо заявила Риз и погладила засаленную обложку. Похоже, книгу перечитывали, и не один раз.
– Ты это читаешь? – презрительно поджала губки Сильвана, но глаза ее алчно заблестели, когда она косилась на хит прошлого сезона – зомбо-эротический прорыв бульварной литературы.
Я не знала, ругали его больше или хвалили. И совсем не понимала, как он поможет избавиться от Труселей. Причем не понимала не одна я.
– И зачем ты притащила свое сокровище? – скептически хмыкнула Лира, приподняв томик двумя пальчиками за корешок. Риз тут же возмущенно фыркнула на соседку и отобрала книгу, нежно прижав ее к пышной груди.
– Мы будем на ней клясться! – торжественно заявила подруга.
– В чем? – подозрительно уточнила Сильвана.
– Ну… – Риз оказалась не готова к этому вопросу. – Ну, например, в том, что не будем целоваться, пока не поможем Кассандре избавиться от этих… от… панталонов! – торжественно заключила она.
– От Труселей! – поправили девчонки хором и придвинулись ближе. Теперь они смотрели на книгу с гораздо бо?льшим интересом.
Настойка была разлита по рюмкам. Лира достала толстые свечи, и их установили на полу, образовав пентаграмму. Мы встали в центр и торжественно произнесли слова тут же придуманной клятвы, возложив руку на засаленную обложку эротического бестселлера.
– Во имя бутылки с наливкой, святого кастета и романтики, аминь! – торжественно закончила Риз и первой опустошила стопку с настойкой.
Я с опаской последовала ее примеру. По желудку прокатился теплый комок, и сразу стало как-то уж слишком хорошо.
Глава 2. Несмертельные проклятия
После того как я выпила еще немного настоечки и поплакалась в жилетку девочкам, поняла, что жизнь, в общем-то, начинает налаживаться. Только вот вряд ли теперь стоит рассчитывать на снисходительное отношение папиного аспиранта. Угораздил же меня шушель изо всех имеющихся в городе представителей противоположного пола выбрать именно этого проклятого блондина!
Леонэлла фон Сирр, оказывается, замещала моего несостоявшегося синеглазого любовника. Досада. Теперь не получится, как я планировала, валять дурака на неинтересном и сложном предмете. Демион, скорее всего, отыграется на мне, даже если будет бояться папиного гнева. А папа и гневаться не станет, только по головке погладит своего младшего коллегу, так как считает: если уж учиться, то хорошо и с усердием, а не как я привыкла.
Эти мысли я и озвучила девчонкам. Быть отстающей не хотелось, позориться – тоже, тем более несданные предметы – это хвосты и отчисление. Почему-то я была твердо уверена: папа мне помогать не станет. Нет, я была далека от мысли, что он намеренно начнет меня топить. Но и спуску не даст. Просто так, из принципа и спортивного интереса.
– Да уж… это совсем плохо. – Риз вздохнула. Она так и сидела в обнимку с огромной бутылью. – О! – встрепенулась подруга. – Сейчас же в учебном корпусе никого нет! Если пойти через переход, то даже охрану не встретишь. Призраки мотаются только на первом этаже у входной двери. Лабораторию, как правило, не закрывают. Из нее сложно стянуть что-либо значимое. Студентов после пар в аудитории не заманишь, а ты можешь потренироваться. Там же есть все необходимое. И защита хорошая. Если вдруг шарахнешь каким проклятием, оно сразу нейтрализуется. Идеальные условия. Тебе бы, Касс, чуть-чуть потренироваться. Научиться самому элементарному, тогда, даже если в теории будут пробелы, все равно никто особо не придерется. Зачет-то практический.
– Не-е-е, – протянула Лира. – Лаборатория закрыта. После того как в прошлом году выпускники устроили пожар на третьем этаже, двери запирают. Так что этот вариант не прокатит, придется тебе, Кассандра, завтра на парах краснеть. Ну не выгонит же он тебя.
– Не придется! – упрямо заявила я. – Думаете, с моим несносным характером меня никогда и нигде не запирали? Папе развлекаться таким образом надоело, когда мне исполнилось лет десять. Слуги были твердо уверены, что я просто умею просачиваться сквозь стены, иначе почему они натыкаются на меня буквально везде? Меня так веселил испуг нянюшек, когда я подкрадывалась сзади и говорила: «Бу!». Они визжали, словно увидели мышь. Слишком нервные уходили через неделю, а вот стойкие очень скоро переставали реагировать на провокации. Но я придумывала новые. – Губы растянулись в улыбке, и я мечтательно прикрыла глаза, но почти сразу же вспомнила о теме разговора и продолжила: – В пансионе меня сажали на хлеб и воду, а я ночами бегала ужинать на кухню. Меня никто не заподозрил, винили, как водится, шушеля. Кто же еще может тырить ночами еду в пансионе благородных девиц? Так что если замок на двери не слишком мудреный, то я его открою без проблем. Навыком домушницы владею. Главное, чтобы там этого блондинчика не было. Я так понимаю, лаборатория закреплена за ним?
– Демиона? Не смеши! – хмыкнула Лира. – Не переживай. Он сейчас отдыхает и кутит. Он умный, но никогда не перерабатывает. Поверь. Чтобы умудриться развлекаться, когда работаешь под началом твоего отца, тоже нужен талант. Мало кому удается. У нас все преподы практически живут на работе. Почти всех хватает ненадолго, поэтому текучка большая.
– Ага, папа сам такой же, поэтому и уточняю. У нас дома все жили по принципу «Делай что-нибудь, только не сиди».
– Как раз твой красавчик – редкое исключение.
– Он не мой! – Я отмахнулась и убежала исполнять задуманное, вполне довольная собой.
Как и обещали девчонки, я без проблем попала в опустевший и непривычно тихий учебный корпус. Мне казалось, что хмель из головы уже выветрился, только стены в коридорах почему-то немного качались. Но сейчас это обстоятельство было мелким и несущественным.
Правда, касаемо призраков-охранников мои подружки ошиблись. Несколько неясных, тихо подвывающих теней летало впереди. Я почему-то посчитала, что, если проползу на четвереньках под зависшими в воздухе охранниками, они меня точно не заметят. Призраки, учуяв ползущую по пыльному полу студентку, нависли над рыжей макушкой и завыли сильнее. По спине пробежали мурашки, а в коридоре отчетливо похолодало. Особенно смелый даже бряцнул два раза цепями над моей головой. Пришлось отвлечься и грозно рыкнуть, копируя интонации отца:
– Что развозмущались? Не знаете, на кого цепями гремите! Я, между прочим, дочка ректора! Где хочу, там и ползаю! Вот позову папу, и будет вам!
Я решила не уточнять, что если папа прознает, чем я занимаюсь темной ночью, «будет» скорее мне, а не им.
Призраки то ли ошалели от моей наглости, то ли просто помчались жаловаться, но исчезли из коридора довольно быстро, а я продолжила путь дальше. До двери оставалось совсем чуть-чуть, поэтому с четверенек я подниматься не стала.
Замок я вскрыла быстро, будто в руках у меня оказалась не шпилька для волос, одолженная Лирой, а настоящий ключ. Самое главное – все получилось сделать бесшумно.
Правда, радовалась я зря, так как, когда пробралась внутрь помещения, едва не свалила огромный скелет горного тролля, к которому был приделан слишком маленький для такого роста и размаха плеч человеческий череп. В остальном скелет был как у человека, только в полтора раза больше, и кости на нем изучать удобнее. Ну а череп заменили на человеческий. Зачем скелет стоял здесь, я не понимала, но вообще такими украшениями часто славились скудные интерьеры многих аудиторий. Видимо, их использовали вместо цветочных ваз. К счастью, углубленно анатомию изучали только травники, нам же – магам, работающим с проклятиями, – давали лишь поверхностные сведения.
Я негромко хлопнула в ладоши, и на стенах вспыхнули магические светильники. Помещение именовалось лабораторией по неведомой мне причине. Аудитория как аудитория, только места больше, и за рядами парт что-то наподобие небольшого спортивного зала. Ну и стены выполнены из особого материала, способного поглощать излишки магической энергии, что выпустили на волю маги-недоучки.
А еще здесь, в самом центре аудитории, между вторым и третьим рядом парт, стоял радужный магический столб-источник. Он вырастал из пола и уходил в потолок. По нему циркулировала магическая энергия. Ее было много, и даже здесь, у преподавательской кафедры, я чувствовала теплое дуновение и несильные импульсы, словно кто-то пытался проникнуть сквозь защитную оболочку. Подзарядиться у источника мог каждый желающий. Я не стала отказываться и открылась, поглощая силу по чуть-чуть, не торопясь и смакуя.
Так как мне не нужно было много пространства для занятий (я же не маг-боевик), я устроилась прямо на месте преподавателя. Расположилась вольготно, откинувшись на спинку стула и водрузив ноги на стол, заваленный бумагами и склянками. А что? Нам говорили: комфорт прежде всего. Только маг, которому удобно, способен сосредоточиться и собрать нужное количество силы. По крайней мере, на первых порах, пока не выработался необходимый навык.
Риз была полностью права: мне простят пробелы в теоретических знаниях, но если я не смогу создать хотя бы маленький черный сгусток энергии, в который можно поместить самое завалящее проклятие, никто со мной возиться не станет, и в летнюю сессию меня отчислят. Все остальные мои сокурсники азы постигли еще на первых занятиях, полгода назад, пока я музицировала в пансионе благородных девиц.
Папа мне помогать вряд ли станет, придется все постигать самой. После двух весьма печальных занятий я выспросила у своего соседа по парте Крисса, как в теории создать черный энергетический сгусток. Кстати, в магакадемии был принцип. Тут старались сажать девочку вместе с мальчиком, тем самым подчеркивая, что в заведении царит равноправие и пол не имеет значения. Один из пунктиков папы. Интересно, если бы у папы был сын, он бы на него тоже труселя в клубничку нацепил? Задать провокационный вопрос родителю я еще не успела, но что-то мне подсказывало: вряд ли. Так что все равноправие – исключительно напоказ. Как и многое в нашей семье.
Я медленно раскачивалась на стуле, предаваясь разным ненужным размышлениям и пытаясь заставить себя сосредоточиться. Слегка помутненное после приема настойки сознание плохо контролировало, что делает тело, и я в один совсем не прекрасный миг потеряла равновесие.
Почувствовав, что лечу спиной назад, я взмахнула руками, дрыгнула ногами и все же рухнула навзничь, больно припечатавшись затылком о дощатый пол. Сверху на меня полетели сброшенные со стола бумажки и склянки. Одна пузатая бутылочка из тонкого стекла разбилась прямо у моего уха, обдав меня россыпью мелких осколков и фонтаном вонючей жидкости.
Я с руганью подскочила, пытаясь оттереться от неведомого зелья. Здесь могло быть все что угодно, но, к счастью, на чудом уцелевшей этикетке было написано «Усилитель проклятий. Концентрат». Безопасная штука, которая могла мне сыграть на руку. С ней будет проще создать что-то стоящее, а если не мыть до завтра руки, то и на парах можно блеснуть талантом и силой. Чего-чего, а силы у меня имелось в избытке, еще бы научиться управлять!
Так как роняла, била и портила чужие вещи я с завидной регулярностью, то к почти семнадцати годам жизни научилась быстро и почти незаметно ликвидировать все следы разрушений, ну и заодно своего пребывания на месте преступления.
Поэтому, игнорируя тупую боль в затылке, я раскидала листочки по столу. Правда, не как они лежали до этого, но очень похоже. Уцелевшие скляночки расставила, хотелось верить, по своим местам. Осколки смела в совок, а потом замаскировала в ведре под другим мусором, а липкую лужу, за неимением тряпки, вытерла подолом нового форменного платья. Благо оно у меня было не одно. Платье, конечно, жаль, но зато в аудитории, на первый взгляд, придраться стало не к чему.
В голове шумело. То ли настойка активно выветривалась, то ли встреча с дощатым (хорошо хоть не каменным) полом не прошла даром. От удара проснулся здравый смысл, а с ним и сомнения в разумности моего похода сюда. Тогда, в комнате девчонок, это казалось очень нужным и важным, но сейчас в мозгах завозился коварный вопрос: «А нужно ли?» Я загнала его подальше.
И вообще, стоило либо уж начинать делать то, зачем я сюда явилась, либо отправляться в комнату и ложиться спать. В любом случае, не имело смысла задерживаться тут надолго. Я не была уверена, что призраки-охранники не позвали на помощь кого-нибудь из живых. Они такие. Иногда соображают медленно, но умудряются найти единственно правильное решение. Например, слетать и настучать на нарушителя, к которому боязно сунуться самим. Хотя, казалось бы, чего бояться призракам?
Я выдохнула и снова с опаской устроилась на весьма удобном, но, как показала практика, не очень устойчивом преподавательском стуле. Закрыла глаза и попыталась сосредоточиться, как учили на занятиях. Магическая сила витала в аудитории, и набрать необходимое количество не составило труда. Она текла сама и словно просила: «Используй меня скорее». Проблемы возникли с ее преобразованием. В этот момент разум должен быть абсолютно чист, а мне, как назло, в голову лезли всякие глупости, начиная с Труселей с клубничками и заканчивая мечтами о еде. Не думать о вкусняшках оказалось намного сложнее, чем выкинуть из головы мысли о неприглядной детали моего туалета. А все потому, что из-за встречи с несносным блондином я прогуляла обед.
В итоге минут через пять я поймала себя на том, что, закрыв глаза, тихо бормочу под нос: «Не думать о большой пироженке, не думать о большой пироженке, не думать…»
– Вот же шушель! – выругалась я и испуганно распахнула глаза, подозревая нехорошее. Маг, думающий о ерунде в момент создания заклинания, – маг, опасный для общества. Так говорили все до единого преподаватели.
Переживала я, как оказалось, не зря. То, что я увидела прямо перед собой, заставило меня заорать от неожиданности и, соскочив со стула, метнуться к стене, снова обрушив со стола склянки и ворох бумаг. Я слышала звон, но проверять, что еще разбила, не стала. В этот момент было все равно. Хмель выветрился из головы, и я даже заикала от переизбытка эмоций. Магическая энергия сама начала аккумулироваться в руках, превращаясь в черный тугой комок будущего проклятия. Может быть, кому-то и нужны комфортные условия, чтобы колдовать, я же гораздо быстрее учусь и соображаю в состоянии стресса.
От двери по направлению ко мне подбиралось, пошатываясь на тонких костяных ножках, нечто. Моей магии и бурной фантазии не хватило для того, чтобы создать что-то, так сказать, с нуля. Почему объектом магического воздействия был выбран скелет горного тролля, не знаю. Наверное, правы были папа и последняя няня – у меня что-то не так с головой и больное воображение. Нормальный маг подобное создать бы не смог. Костяные кривоватые ноги торчали из огромного куска сдобного теста. Сверху на белой стекающей глазури разместились ярко-алые аппетитные клубнички и красовался человеческий череп, увенчанный голубенькой кремовой розочкой. Тварь вышла жуткая. Она уныло мыкалась между партами и пыталась пробраться ко мне, неуклюже загребая костяными руками с огромными загнутыми когтями из полосатых, нежно любимых мною леденцов.
Я испуганно спрятала заготовку проклятия в карман от греха подальше. Как проклясть созданную больным воображением тварь, я все равно не знала. Я представления не имела, насколько монстрик опасен, поэтому начала по стеночке, стараясь не делать резких движений, пробираться к выходу из аудитории. Ни о чем совсем кошмарном я вроде бы не думала, ни на кого не злилась, поэтому плод буйной фантазии не должен был получиться агрессивным. Но осторожность – наше все. Как любила говаривать бабушка Лиз, «лучше перебдеть, чем недобдеть». А бабушке Лиз я доверяла.
Пока размышляла, тварь подобралась ближе и попыталась ухватить меня за платье. Я снова взвизгнула, прыгнула через парту и хотела дать деру, но тут учуяла запах. Запах, который заставил бы замереть любого сладкоежку. Созданное мной нечто упоительно пахло пирожным, самым настоящим, испеченным в кондитерской на углу улицы Трех Лип. Мы с папой туда раньше заходили каждые выходные, и я могла есть столько, сколько мне вздумается. Рекордом было десять штук. Потом я, конечно, болела и года два видеть сладкое не могла. Но сейчас… сейчас запах будил самые смелые гастрономические фантазии.
Я облизнулась и пошла в наступление. Тварь, которая из охотника внезапно стала жертвой, шарахнулась в сторону, но я оказалась проворнее и ухватила свое создание за костяную руку. «Пироженко, Пироженко, постой чуть-чуть спокойно, и я тебя съем», – пробормотала я кровожадно.
Пироженко послушно замерло. Череп чуть-чуть наклонился, словно тварюшка прислушивалась. А я задумалась, что мне со всей этой роскошью делать, не кусать же от бока прямо сейчас. Пироженко стоять спокойно не могло, оно пыталось меня потрогать. Костяные руки тянулись к волосам, а нос будоражил запах вкуснейшей сдобы. Варианта было два: либо все же закончить разбираться с проклятием, тогда нужно как-то изолировать эту вкусную тварь, чтобы не мешалась, либо отказаться от занятий и тащить вкуснятину к себе в комнату. Поразмыслив, я решила все же закончить начатое, временно выпихнула плод своих магических экспериментов за дверь аудитории и приказала стоять смирно, разумно рассудив, что оно либо само развеется, либо дождется меня, и я отведу подарок девчонкам, пусть тоже порадуются.
Едва я выдохнула и снова привела в порядок пострадавшую аудиторию, настроившись наконец-то завершить начатое дело, как дверь резко открылась. Я дернулась, схватившись за швабру, и уже пошла в атаку – думала, что заявился мой магический эксперимент, но ошиблась.
Сначала в помещение боязливо заглянул призрак, увидел меня и пулей вылетел в коридор. Похоже, вид мой был слишком грозен для его нежной астральной души. Представляю. Лохматая раскрасневшаяся рыжая девица в мятом грязном платье и со шваброй наперевес напугает кого угодно. А следом за призраком в лабораторию по-хозяйски зашел Демион. Вид он имел грозный и притягательный. Единственное, что я смогла вымолвить, – это постыдное и маловразумительное: «Ы-ы-ы».
– Ты! – прошипел препод и ринулся вперед.
Я перепугалась такого напора и ярости во взгляде, швырнула в Демиона шваброй и, подобрав длинные юбки, кинулась наутек, лавируя между партами и стараясь ни обо что не споткнуться. Сердце колотилось в груди, как испуганный воробей, случайно угодивший между оконных стекол.
– Как я мог подумать, что ночью по моим владениям шастает кто-то другой! – грозно рычал он, следуя за мною по пятам и пытаясь ухватить за локоть. – Ты, видимо, никак успокоиться не можешь, да? Что тебе от меня надо?
Я хотела уточнить, что в данный момент это ему от меня что-то надо, а не мне, но разумно промолчала. Во-первых, боялась разозлить, во-вторых, берегла дыхание.
Он нагнал меня у стены, рывком развернул и притянул к себе. Кожу опалило обжигающее дыхание, а к щекам прилила краска стыда. Демион находился так близко, и глаза его казались настолько синими, что я совсем перестала соображать и доверчиво обмякла в сильных руках. Я еще помнила, какими мягкими были его губы, и хотела снова ощутить их вкус, поэтому потянулась сама, чувствуя, как учащается дыхание и перед глазами плывет картинка, но едва расслабилась и забылась, как сразу же получила щипок за известное место. Труселя, в отличие от меня, бдительность не теряли. Я ойкнула и принялась вырываться.
– Что, рыжая? – прищурившись, спросил он. – Как ты мне представилась – Темьяна? Это твое имя?
– Не совсем! – буркнула я, раздражаясь все сильнее. Труселям явно не нравилось тесное соседство с шикарным блондином, и они создавали мне максимум неприятных ощущений. В этот момент я готова была побить папу. Нельзя же так со своей дочерью! И еще этот тут отношения выясняет!
Блондин слегка толкнул меня и сделал шаг вперед. Я оказалась прижата к стене. Стало страшно и волнующе. Демион наклонился, принюхался и с ехидным смешком выдал:
– Да ты, рыжая, пьяненькая… Не боишься отчисления? У нас запрещены алкогольные напитки, а два отчисления за месяц… – Он задумался и медленно облизнул нижнюю губу, даже не отдавая себе отчет, зачем это делает и как смотрится со стороны. Вот зачем он так со мной? – Это, наверное, очень много, – закончил Демион, а я забыла, с чего начался наш разговор. Только спустя секунду сообразила: речь идет об отчислениях.
– Боюсь, – согласилась я. – Но буду сопротивляться всеми силами…
– Ты, наверное, с ректором нашим не знакома… – Демион ухмыльнулся, и я не смогла ответить иначе.
– Ну откуда же мне? – вырвалось прежде, чем я успела подумать и взвесить все «за» и «против». – Познакомишь?
– Обязательно. – Он хищно улыбнулся, не заметив подвоха. – Ты же понимаешь, почему мне совершенно не хочется, чтобы ты здесь училась? Тот досадный инцидент, который произошел по твоей вине, может не очень хорошо сказаться на моей репутации. Ситуация рано или поздно всплывет. А мне это не нужно.
– Ну конечно! – буркнула я. – Во всем виновата я. Ты вообще в стороне стоял!
– Я не знал, сколько тебе лет. А ты врала и подставила не только себя, но и меня.
– Ну прости! – Я вины не чувствовала и в угрозы об отчислении не верила. Папа будет орать, но это его нормальное состояние. – Мне в академию хотелось больше. Тут интереснее. А ты под руку подвернулся. За подоконник и тебя меня отчислили из пансиона, и вот я здесь.
– Верю. Ты в пансионе смотрелась чудно?, но и тут ты учиться не будешь. – Демион не сомневался в своих словах.
– Щас! – Я упрямо выпятила подбородок.
– Пошли уже!
Он потянул меня за руку, а я упрямо уперлась каблуками в пол, внезапно вспомнив, что где-то там по коридору бродит несчастное Пироженко. Интересно, как Демион его умудрился не заметить? Я не знала, что меня пугало больше: то, что оно сейчас может поджидать нас под дверью, или то, что его там нет? И то и другое было плохо.
– Куда ты меня тащишь? – пыхтела я, упираясь. Надо было исправлять ситуацию, а я не знала как. Силы были слишком неравны.
– Да тут недалеко, – отозвался Демион. – В кабинет к ректору. Он просил узнать, кто там буянит в лаборатории. Арион фон Расс жаждет наказать нарушителя по всей строгости. А если учесть то амбре, которое от тебя исходит… Думаю, учиться ты здесь не будешь точно.
– Вот почему ты такой злой? – бухтела я, оглядываясь по сторонам и понимая, что Пироженко, похоже, попалось непослушное и куда-то убрело. – Что с тобой произошло?
– Слава богам, ничего! Просто, знаешь ли, я не интересуюсь маленькими девочками. И не хочу тебя каждый день лицезреть перед глазами.
