скачать книгу бесплатно
* * *
Никсия жестом подзывает меня к себе, и мы неспешным шагом движемся по круглой дорожке, огибающей купол.
– Во дворце гостья, которая останется у нас на весь сезон, – нерешительно начинает сестра.
– Ты о принцессе? – Я вздергиваю бровь.
Никсия вскидывает голову, похоже, не испытывая ни капли стыда.
– Принцесса Мэйзи – младшая дочь короля Ронана. Она селки[5 - Селки – морской народ, прекрасные люди-тюлени с карими глазами. Добрые, нежные и грациозные.] и впервые так надолго выбирается на сушу. Прими ее и заставь почувствовать себя желанной гостьей.
– То есть я должен за ней ухаживать? Скажи прямо.
Остановившись, Никсия поворачивается ко мне.
– Да, Франко. Начни за ней ухаживать.
– Ты ведь вроде бы больше не лезла в мою личную жизнь? Помнишь, что случилось в прошлый раз?
– Конечно. Тогда мы оба наделали ошибок. А потом я пообещала не вмешиваться без крайней необходимости.
– А-а… И что, она возникла? – Я напрягаюсь и стискиваю руки в кулаки. – Снова начнешь лепить из меня наследника?
– Может, поговорим начистоту, брат? – резко произносит Никсия. – Я ведь знаю, ты о чем-то умалчиваешь.
Внутри просыпается чувство вины. Конечно, она в курсе. Она тоже пси-вампир и сильнее меня. Я провожу рукой по волосам, заставляя утихнуть раздражение.
– Просто… Да, я твой наследник, Никсия, и счастлив исполнять свой долг. Я всегда поддержу тебя и помогу, чем нужно. Но ты же понимаешь, что мне не быть королем. Так почему продолжаешь воспитывать меня как своего преемника и все сильнее подталкиваешь к трону, который мне вряд ли суждено занять?
Нахмурившись, сестра поджимает губы. Я вдыхаю ее энергию – резкую, льющуюся через край, полную невысказанных тайн.
По спине пробегает дрожь.
– Что ты от меня скрываешь?
Она лишь вздыхает.
– Когда-то я верила, что буду править вечно. И очень долго этого хотела.
От тона ее голоса внутри все переворачивается.
– Но больше не хочешь?
Никсия бросает на меня взгляд.
– Ты ведь знаешь, что я люблю Лорелею?
Я киваю. Мне прекрасно известна вся глубина привязанности сестры к своей паре. Когда они всего лишь смотрят друг на друга, я ощущаю их чувства даже в противоположном углу комнаты. Но настолько сильная любовь меня пугает. Смогу ли я когда-нибудь найти нечто похожее?
– Однажды я ее уже потеряла, – продолжает Никсия. – И думала, что никогда не сумею вернуть. Теперь, когда мы вместе… мне не жить без нее.
Конечно же я знаю, что сестра любит Лорелею, но впервые слышу, чтобы она говорила вслух о чувствах. В этом смысле мы с ней похожи. Когда дело касается собственных эмоций, мы отлично умеем притворяться: на людях держим лицо, скрывая от окружающих, что творится у нас внутри. Так что слова сестры вместе с исходящей от нее энергией почти ошеломляют. На миг меня охватывает головокружение, и я переступаю с ноги на ногу, чтобы сохранить равновесие.
– А при чем тут твоя любовь?
Я ощущаю в энергии сестры крупицы смятения.
– Лорелея хочет завязать с политикой. Она двадцать лет, в довольно смутные времена, трудилась на благо Фейривэя и теперь стремится к чему-то простому. Я хочу подарить ей обычную жизнь и просто всегда быть рядом.
– И что конкретно это значит?
Никсия складывает руки на талии – весьма скромная поза для столь энергичной женщины.
– Последние несколько лет я подталкивала тебя к поиску пары, поскольку хочу, чтобы ты заявил права на трон. Как только ты приобретешь определенный вес в глазах жителей Лунарии, включая и людей, я уступлю правление тебе.
У меня пересыхает во рту. Нет, этого не может быть. Всегда предполагалось, что я буду рядом с ней в качестве наследника, запасного варианта на случай ее маловероятной смерти. Я никогда не собирался занимать трон – один, без нее.
– Прости, что не сказала раньше, – продолжает Никсия. – Я не хотела, чтобы ты ощущал себя загнанным в угол.
– Что ж, благодарю. – Я даже не пытаюсь скрыть иронию. – А теперь ты решила вывалить все сразу, без подготовки.
– Мне казалось, что время еще есть, но Лорелея больше не может ждать. Я чувствую, как она устала. Конечно, она не жалуется. Но я читаю ее как открытую книгу, даже когда стараюсь не питаться ее энергией.
Я вспоминаю, какой усталой выглядела Лорелея, когда подошла ко мне сегодня вечером, и сердце сжимается в груди. Теперь все обретает смысл, и в голове немного проясняется, а горечь и страх слегка отступают. Я никогда всерьез не думал о троне, но Никсия и Лорелея заслуживают настоящего счастья. Из меня вырывается тяжелый вздох, и сковавшее меня напряжение чуть разжимает тиски.
– Что мне нужно сделать?
Лицо сестры светлеет, и вокруг нее начинают пульсировать искры надежды.
– Я хочу видеть тебя королем, Франко. Поэтому завоюй уважение людей, чтобы, когда ты предъявишь права на трон, никто не посмел их оспорить.
Я переступаю с ноги на ногу. В каждом королевстве власть чаще всего передается по линии крови. Тем не менее претендовать на трон может кто угодно и когда угодно. В таком случае окончательное слово остается за наполняющей остров магией, некой силой, которую мы зовем Всесущей. И не всегда ее выбор падает на наследника. Так что самый верный способ сохранить права на трон – убедить окружающих, что у других претендентов просто не будет шансов. Именно так поступила моя сестра. При наличии самой могущественной альфы за много поколений никто даже не осмеливался претендовать на неблагой трон Лунарии. Но я… совсем не так силен, как она. И не внушаю такого страха другим фейри. Что касается людей, меня не очень уважают. Особенно учитывая, что случилось в прошлый раз, когда я находился среди них.
По крайней мере, теперь я начал понимать, что стоит за поступками сестры.
– Вот почему ты настойчиво пыталась заставить меня найти себе пару.
– Не просто пару, Франко. Ты должен жениться.
Я тут же начинаю сердиться.
– Жениться? Я думал, ты сдалась и решила не тащить меня к алтарю. Вы с Лорелеей провели всего лишь обряд соединения, и этого вполне хватило для подданных.
– Просто меня боятся. В свое время никто и не пытался оспорить мои права на трон. Тебе же предстоит столкнуться с кучей проблем, которые меня миновали, и доказать всем, что у тебя есть свои сильные стороны. Мы нужны Лунарии, как и наши ценности неблагих. И нельзя позволять подвергать сомнению твое правление. Так что лучше всего дать понять окружающим, что ты незыблемый король. Для людей это значит брак с другим членом правящей семьи и способность произвести наследников. Для фейри – достойный политический союз.
– Отсюда и принцесса Мэйзи из Морского королевства. Возможно, моя будущая жена.
Я потираю лоб. Ни об одной женщине я никогда не думал как о своей паре, и уж тем более не стремился взять в жены. Согласно обычаям фейри, образовать пару означает стать преданными друг другу. И пусть такие отношения не всегда длятся вечно, они довольно много значат, даже для фейри, у которых бывает по несколько партнеров одновременно. Но брак еще более важен. Он основан на клятвах, являющихся частью соглашения. И фейри просто не могут их нарушить.
– Я хочу, чтобы ты ухаживал за ней, – произносит Никсия, и в голосе ее слышатся нотки отчаяния. – По крайней мере, попытайся. Так, чтобы я видела. И люди тоже. Весь сезон открыто оказывай принцессе Мэйзи знаки внимания. Пусть все смотрят, как ты гуляешь с ней под ручку. Если к концу месяца ты поймешь, что вы не подходите друг другу, я найду кого-нибудь еще. Но, во имя бездны, Франко, хотя бы попробуй! Обещай мне.
– Я попробую, Никсия, – наконец соглашаюсь я.
Чувствую, как сестра расслабляется, и из нее струится благодарность, окутывая меня, словно плотное одеяло. Никсия делает шаг вперед, и серьезное выражение ее лица сменяется ослепительной улыбкой.
– Спасибо, Франко. Надеюсь, тебе понравится Мэйзи. И я верю, что ты примешь правильное решение.
Внутри шевелится чувство вины, но я пытаюсь прогнать его прежде, чем сможет почувствовать Никсия… и понять, чем оно вызвано. Конечно, я твердо намерен сдержать свое слово и ухаживать за принцессой, но не верю, что между нами может что-то сложиться. Весь мой любовный опыт подсказывает, что это маловероятно. Но я сделаю все возможное, чтобы Никсия поверила в мои старания.
Понимаю, что рано или поздно мне придется уступить и обзавестись женой. Я люблю свою сестру и Лорелею и желаю им счастья. Но сейчас хотел бы оттянуть тот миг, когда все изменится. Никсия уедет, всегда готовая прийти на помощь, а мне придется стать королем и находиться под неусыпным присмотром, неся на себе бремя власти, о которой я никогда даже не думал.
Я загоняю эти мысли подальше и надеваю на лицо высокомерную маску.
– Знаешь, я всегда верил, что на троне буду смотреться лучше тебя, – бросаю ей, выпрямившись во весь рост.
В тот же миг от ее сентиментальности не остается и следа. Подхватив мой тон, сестра широко улыбается со смесью гордости и озорства.
– Это характер, братишка. – Никсия окидывает меня взглядом, и улыбка становится насмешливой. – Но, если хочешь занять мое место, тебе придется научиться прилично одеваться.
Сестра направляется к лестнице, и я хихикаю ей вслед, но быстро становлюсь серьезным, стоит ей скрыться из виду.
Я опускаю голову, ощущая внутри лишь пустоту.
Глава 7
Эмбер
На следующий день, в оставшееся до бала время, я погружаюсь в домашние дела, пытаясь стать как можно меньше и незаметней, чтобы избежать дальнейших ссор с мачехой и сестрами. Я изо всех сил стараюсь поменьше говорить, не спорю и делаю, что велено. Окунувшись в работу, даже не прислушиваюсь к разговорам Имоджен и Клары, сплетничающих с самого утра. Они гадают, что принесет сегодняшний бал, а я не нахожу в себе смелости даже взглянуть в их сторону.
Вместо этого я мою, штопаю, стираю, готовлю, мою, штопаю, готовлю…
Я справлюсь. Это просто бал. Один вечер, когда Коулманы ради собственной выгоды воспользуются мной и щедростью моей подруги. Конечно, я ненавижу сдаваться, но не могу заставить себя вновь разжечь вчерашнюю ссору, всколыхнуть воспоминания, пробужденные словами Клары, или пережить боль из-за отказа подчиниться миссис Коулман.
Еще две недели, и я обрету свободу.
Руки становятся красными и почти кровоточат, но я продолжаю мыть, штопать, готовить, мыть…
День начинает клониться к вечеру, и миссис Коулман сообщает, что пора готовиться к балу. Сестры с радостными криками несутся в свою спальню. Когда за ними закрывается дверь, мачеха бросает взгляд на меня. Впервые после вчерашней ссоры ее взгляд падает на меня.
Не дожидаясь указаний, я направляюсь к лестнице на чердак и поднимаюсь в свою комнату, чтобы привести себя в порядок. У меня в спальне нет электричества, поэтому я зажигаю лампу на прикроватном столике и распахиваю ставни единственного окна возле кровати, чтобы впустить тусклый свет заходящего солнца. Мне до боли хочется выбраться наружу, вскарабкаться на выступ на крыше и полюбоваться закатом. Но нет. Нас ждет маскарад Новолуния.
Хотела бы я чувствовать волнение, как мои домашние. В конце концов, сегодня мой первый бал. Я должна быть в восторге. Наверное, при других обстоятельствах, если бы мне досталось приглашение, добытое не с помощью обмана и принуждения, так и было бы.
Не скажу, что меня волнуют чопорные танцы – которые мне даже не позволили учить, – или сдержанные нормы поведения, принятые на официальных приемах. Но меня всегда притягивала музыка. И я много раз мечтала, что сестры принесут ее с собой. Когда я была младше, то порой вылезала из постели, заслышав, что Коулманы вернулись домой после танцев, искала их танцевальные туфли и подносила к ушам, надеясь, что смогу уловить обрывки мелодий, прилипших к их подошвам.
А потом меня застукала Имоджен.
«Глупая Эмбер слушает туфлю! Что за дикое создание фейри! Тебе пятнадцать! Неужели ты совсем еще ребенок? Хорошо, что мы не взяли тебя с собой. Тебя бы засмеяли до смерти!»
Отвернувшись от окна, бросаю взгляд на узкую комнату. Вдоль стен, загромождая часть пола, высятся груды сундуков и коробок. Свободного места едва хватает для крошечной кровати и гардероба в дальнем углу. Я подхожу к умывальнику и принимаюсь счищать дневную грязь с лица и рук. В нашей квартире нет нормальной ванны или умывальни, как в более приличных домах, где мы жили прежде. И даже если я отмоюсь и надену свое самое красивое белье и нижние юбки, облачиться в столь прекрасный наряд все еще будет казаться кощунством.
Подарок Джеммы висит с внутренней стороны ширмы, такой же чуждый, как плохо настроенная клавиша пианино. Хотя в моем случае как раз платье здесь – единственный правильный предмет, а все остальное ему просто не соответствует.
Включая и меня.
Я бережно беру в руки присланный наряд, словно он стеклянный и может в любой момент разбиться, и осторожно надеваю через голову, сжимаясь каждый раз, когда ткань касается мебели и серых стен. С каждой минутой мне все больше нравится подарок, и я радуюсь предусмотрительности Джеммы.
В отличие от большинства бальных платьев, это я могу надеть без посторонней помощи. Сзади вместо привычных шнурков застежки-крючки, которые находятся довольно низко, так что я вполне сумею до них дотянуться. И пусть спина почти открыта, но пышные рукава, прикрывающие плечи и предплечья, возмещают платью недостающую скромность.
Выйдя из-за ширмы, я направляюсь к треснутому зеркалу, прислоненному к куче коробок, и удивляюсь тому, насколько элегантной выгляжу в новом наряде.
Изучая собственное отражение, я непроизвольно тянусь к висящему на шее медальону. Сейчас я очень сильно похожа на маму, и это безмерно радует. Пусть у меня нет заостренных ушей, присущих лишь чистокровным фейри, но мне достались ее волосы, глаза и улыбка, и это платье подчеркивает их, как никакое другое.
Я открываю медальон, и взгляд скользит по портретам родителей. При виде отца сердце сжимается, а к горлу подступает ком. У меня не получается долго на него смотреть. Мне слишком больно, и внутри ощущается железная тяжесть вины. Глядя на маму, я почти вспоминаю звук ее голоса, грациозную походку и плавные движения в танце.
Выбросив мысли из головы, защелкиваю медальон и принимаюсь внимательно рассматривать свою внешность. Волосы явно оставляют желать лучшего. Освободившись от чепца, бирюзовые пряди спутанными волнами спадают на плечи. Я беру щетку и тут же понимаю, что просто не умею делать прически для официальных приемов. С другой стороны, позволит ли мне миссис Коулман сегодня отказаться от чепца? Но потрепанный чепец в сочетании с бальным платьем привлечет гораздо больше ненужного внимания, чем бирюзовые волосы. В конце концов, бал проводит принц фейри.
При этой мысли от лица отливает кровь.
Проклятие, и почему я раньше не подумала? Я ведь собираюсь на бал, устраиваемый фейри королевских кровей, тем самым, кого я умудрилась оскорбить в переулке за лавкой чаровницы.
Стоит только вспомнить непристойные намеки насчет моих предполагаемых мотивов, и лицо заливает краской. Не знаю, то ли мне бояться встречи с ним, то ли раздражаться, ведь, как ни крути, а придется с ним столкнуться. И вести себя при этом уважительно, будто я жеманная девица, к разряду которых он причисляет всех женщин.
Я стискиваю зубы и, крепче сжав щетку в руке, набрасываюсь на спутанные волосы, будто вижу вместо них его высокомерное лицо.
Утешает лишь одно – принц вряд ли меня узнает, ведь вчера на мне был чепец и заношенное платье. Он определенно принял меня за очередную сохнущую по нему девицу. Сомневаюсь, что в его крошечном самовлюбленном мозгу найдется место для таких, как я.
На лестнице, ведущей в спальню, слышатся шаги, и я, вздрогнув, опускаю щетку. Обернувшись, вижу на пороге мачеху. Она замирает у самого входа в комнату, рассматривая меня сквозь прищуренные веки.
– Платье сойдет, – резко бросает она и подходит ближе.
Я собираюсь с духом, все больше напрягаясь с каждым ее шагом. Бросив взгляд на щетку, она протягивает руку ладонью вверх.
Отдаю ей щетку, и мачеха жестом велит мне повернуться. Затаив дыхание, повинуюсь, и она подносит щетку к моей голове. Я вздрагиваю, ожидая, что жесткая щетина вопьется в кожу, но мачеха просто проводит щеткой по всей длине волос. От столь непривычной близости и странно мягких жестов сердце бьется где-то в горле. Она прежде никогда не расчесывала меня, да и вовсе не вела себя со мной как мать. Кроме меня самой, волосы мне причесывала лишь родная мама.
Я смаргиваю слезы и перевожу внимание на скользящую по волосам щетку, ожидая, когда ее движения станут грубыми и болезненными.
– Нам нужно обсудить твое поведение на сегодняшнем балу, – вдруг произносит мачеха прямо у меня над ухом, и я вздрагиваю от неожиданности. – Следи за словами и поступками, не вздумай запятнать мое имя. Не задавайся и не привлекай к себе внимание.
Меня тут же охватывает злость. Она знает меня не первый год и все еще думает, что я могу начать задаваться. Я никогда не пыталась привлечь к себе чье-либо внимание, не стремилась затмить ее дочерей. И не виновата, что еще при жизни отца людей притягивали мои таланты. Я этого не просила. Мне просто хотелось играть на пианино.
И петь.
Миссис Коулман ненавидела пение.
И оно убило отца.
Мачеха заканчивает с моими волосами и возвращает мне щетку. Но когда я пытаюсь повернуться к ней лицом, она сжимает мне плечо, побуждая оставаться на месте. Я вздрагиваю, когда ее ноготь впивается в мою обнаженную кожу над пышным рукавом. Не говоря ни слова, мачеха протягивает мне несколько шпилек для волос. Совсем простых, без украшений и драгоценных камней, ни капли не похожих на те, что носят она и сестры. Я беру их в руки.
