скачать книгу бесплатно
– Господин капитан, все отлично. Мы уже отстреляли пистолет. У нас отличные показатели. Сейчас заменяем мишени, и после этого Арина Григ пройдет инструктаж по автомату АК-74М. По первому испытанию у нас просто отличнейшие показатели.
– Хорошо!
Ничипоренко посмотрел Арине в глаза.
– Арина, желаю вам удачи, и будьте осторожны. Ваша соседка только что застрелила помощника инструктора из автомата Калашникова. У нее плохо прошла стрельба из пистолета, потому она решила показать, что из автомата у нее все получится. И в момент замены двух мишеней она нечаянно открыла огонь, когда взяла в руки автомат. Разбирательство еще предстоит, и, скорее всего, инструктор пойдет под трибунал, но тем не менее факт остается фактом: у нас имеется смертельный случай из-за чудовищной… глупой ошибки женщины и инструктора.
Он еще раз взглянул на молодую женщину, потом – на инструктора. Кивнул:
– Что ж, а вы продолжайте.
И Ничипоренко удалился.
Мирон и Арина, не сговариваясь, посмотрели в сторону тела, лежавшего на земле.
В этот момент подошел Олег:
– Помощнику было двадцать лет, – качнул он головой, потом рассмеялся нервно:
– Вы уж меня не убейте.
Арина и Мирон так же одновременно перевели взгляд на Олега, посмотрели на него с укором.
Мирон сказал:
– Знаешь, Олеж, а ведь ничего смешного нет! Арина, давай продолжим.
Он взял автомат, разрядил обойму. Потом взял еще один автомат, уже разряженный, подошел к Арине, протянул ей и сказал:
– Будем делать синхронно. Если ты посмотришь на мишени, то увидишь, что мы их заменили. Во-первых, часть из них более широкая в середине, чем стандартные мишени, а во-вторых, остальные мишени выполнены в виде верха туловища человека. Тебе предстоит стрелять в двух режимах: в режиме автомата, то есть в режиме очередей, и в одиночном режиме. Имей ввиду, что стрельба одиночными у нашего АК не самый точная. Но при стрельбе очередями он более точен, чем иностранные аналоги. Ты должна помнить эти особенности, особенно в бою, и использовать их по своему усмотрению. Если необходим точный выстрел, при возможности замены автомата на пистолет – меняй. При необходимости стрельбы по большому количеству противников, не задумываясь, бери автомат.
Он махнул рукой, призывая ее следовать его указаниям.
– Итак, стойка в положении стоя. Сначала мы установим правильно ноги: сначала ставим ноги на ширину плеч, затем левую чуть вперед, правую – назад. Носки немного заведены внутрь. Знаешь, как в боксе, если видела… небольшая косолапость. Так и тут. Так тебе проще устоять при стрельбе. Левая рука у тебя локтем находится на подвздошной области. Она упирается тебе в живот – вот так, никаких зазоров между локтем и животом. Левой ладонью обхватываешь и удерживаешь магазин. Концом приклада упираешься в правое плечо. А правой рукой ты стреляешь. Вся ладонь и пальцы на рукоятке, вся первая фаланга указательного пальца на спусковом крючке. Прицелилась! Теперь у тебя есть прицел. Целься так же, как и при стрельбе из пистолета, но используй дополнительные возможности автомата и прицела. Сейчас, мы используем пули 7Н6, со стальным сердечником. Это бронебойные пули, и чем ближе ты к цели, тем выше ее бронебойность. Если, например, у тебя цель – проникнуть в кирпичное строение, и при этом нет никаких видимых возможностей сделать это через двери, ты можешь стрелять в кирпич. На десять-двенадцать сантиметров ты пробьешь этот кирпич с расстояния в сто метров. А на заданиях, у вас в магазинах будут более совершенные пули – с сердечником повышенной твердости, так что с пятидесяти метров ты пробьешь даже бронежилет. Ну, не любой, конечно. Но стандартный броник пробить реально с этих пятидесяти. Поэтому всегда пробуй просчитывать наперед свои действия в бою.
Мирон ухмыльнулся:
– Понимаю, женщинам это сложнее делать, а порой и невозможно.
Арина на эту тираду не повела и бровью, она тренировала стойку.
Она несколько раз ездила с мужем на стрельбище и более или менее знала, что из себя представляет оружие. Но из автомата очередями она до этого никогда не стреляла. Впрочем, это ее не очень волновало. Больше ее беспокоило следующее оружие – снайперская винтовка. Когда-то она стреляла из старой советской снайперки. Взяла сразу тридцать выстрелов и где-то на двадцатом выстреле поняла, что это многовато для первого раза. Отдача была просто сумасшедшей. Все плечо и предплечье болели нестерпимо, но показать слабость тогда и отказаться от десятка выстрелов она не захотела. Поэтому через пару дней на плече и предплечье с правой стороны красовался огромный синяк, который сходил около двух недель.
«Ладно, как говорила Скарлет: подумаем об этом завтра. Ну, не совсем завтра. Но все же будем решать проблемы по мере их поступления», – решила Арина.
– Итак, Арина, смотри, мне тут подсказали, что можно и из положения сидя пострелять. Это принимается. Сначала давай сделаем десять выстрелов одиночных. Если все пройдет отлично, то затем – тридцать выстрелов автоматной очередью. Если все получится, это и тебе лишний бонус, и мне галочка. Ок? – спросил Мирон.
– Ок. Ок, – вздохнула Арина.
Олег и Мирон принесли стол и выставили опору для автомата и снайперки. Мирон сделал несколько завершающих замечаний по поводу автомата. И она прицелилась.
Первый выстрел получился по мишени, но он ушел в правый верхний ее угол. Арина скорректировала стрельбу. Отдача была несильной, поэтому после корректировки все выстрелы были в пределах первого-второго кольца на мишенях. Довольный Мирон пошел к офицерам подать заявку на стрельбу автоматными очередями. К Арине подошел Олег:
– У тебя отлично все получается. Ты из семьи военных? Или просто увлекаешься стрельбой?
– Не совсем, я просто пару раз пробовала пострелять и много об этом читала, – сказала Арина. – Ну, и если слушать инструктора и корректировать свои действия, то все может получиться. Скажи, пожалуйста, какая отдача у снайперских винтовок последнего поколения? Я стреляла только из советской. Там отдача была очень жесткая.
– Отдача есть, но не очень сильная. Она, конечно, сильнее, чем у калаша или карабинов, но не такая, как в советских снайперках. Так что будет проще. Ты уже выбрала, к кому хотела бы записаться в роту?
Арина, ничем не выдав себя, намеренно легкомысленно пожала плечами:
– Нет вроде. Все же хорошие?
И она широко улыбнулась, обнажив белоснежные зубы.
– Я ничего не буду говорить, но поспрашивай у девчонок с кухни, к кому лучше идти. Я слышал, что у кого-то лучше служить, у кого-то хуже, но сам не знаю. А они разговорчивые очень. Особенно, если у тебя есть косметика на подгон им.
И Олег подмигнул.
В этот момент вернулся Мирон:
– Ну что ж, я обо всем договорился. Но! Времени мало. Смотри. Одиночные выстрелы у тебя получились просто превосходно. Все супер. Если автоматная очередь получится, то будет вообще зашибись. Тогда считай, что ты уже одной ногой в какой-либо из рот. И это даже если снайперская стрельба у тебя не сильно задастся, потому что стрелять из снайперки дано не всем. В общем, смотри! Твоя задача – удержать автомат, принять на себя отдачу и ни в коем случае не отпускать автомат и не допустить, чтобы его повело в сторону. Твои руки ведут стрельбу, а никак не автомат ведет руки. Запомнила? Можно разбить на три очереди по десять выстрелов. Наверное, так будет проще. Давай, начинаем. Очень надеюсь, что у тебя все получится, иначе меня обвинят в лишней растрате запасов. А если получится, и плюсик к премии мне, и лишний паек тебе. Давай, я с тобой. Мысленно.
И Мирон расплылся в широкой улыбке.
Арина несколько секунд смотрела на него. Ей вдруг нестерпимо захотелось плюнуть в лицо этому эгоистичному, еще довольно молодому, но уже изрядно заплывшему жиром человеку. Арина подумала, что, скорее всего, за пределы этой части Мирон ни разу и не выходил.
– Ну? Чего ты ждешь? – вскричал Мирон.
– Я прицеливаюсь. Все ради твоей премии, – подмигнула Арина.
Она прицелилась и нажала на спусковой крючок.
Уже через пять минут довольный Мирон забирал у Олега истерзанную мишень. Он был очень доволен и весело напевал себе под нос «Кукарачу», пританцовывая и похихикивая.
Арина потерла машинально плечо. Нет, синяка не будет. Было довольно забавно, а самое главное – несложно. Почти все пули вошли в мишень, а не мимо, и оценка от Мирона будет очень высокой. Это хорошо. Значит, есть шансы не попасть в группу смертников. Но нужно обязательно из снайперки хотя бы половину выстрелов сделать хорошо. Надо приготовиться. Арина сделала несколько приседаний и немного размяла руки.
Довольный Мирон припустился сдавать результаты начальству. На бегу он крикнул:
– Я зафиксирую результаты у начальства и вернусь. Можешь присесть или походить минуты три. Вернусь – продолжим с последним этапом! Людей много, так что решили только три испытания проводить.
Арина растянула губы в улыбке-гримасе. Мирон уже был далеко и не мог заметить сарказма, а вот Олег заметил и, проходя мимо, сказал:
– Ну, а что ты хочешь? Он сыном командира части всегда был. Он и сейчас думает только о повышениях, о денежках и о жратве. Кто-то там умирает? Да неинтересно, не здесь же это происходит. И не с ним.
Арина развернулась к Олегу:
– А ты чей сын?
– Ничей. Полгода пробыл на фронте, а потом мы с ротой попали под бомбардировку.
Он закатал левый рукав: от края запястья до начала локтя, как нарисованные, тянулись три толстые красные линии шрамов после операций.
Арину передернуло.
Олег криво усмехнулся:
– Я спас Мирону жизнь. Вытащил из одной мясорубки. Но это – другая история. А вот про руку получилось так… – он качнул головой. – В ту злополучную ночь мы попали под взрыв. Почти все, кто находился с той же стороны, что и я, погибли. Меня и одного парня накрыло ударной волной. Мы оказались теми, кто выжил, но у него была оторвана ступня, а у меня левая рука практически раздроблена. Ее собирали потом чуть ли не по кусочкам. Мы провалялись тогда в грязи без сознания почти сутки. Очнулись, поползли к своим. Ползли медленно, как могли. Нас заметили, но поздно. Ему ногу выше колена ампутировали. Теперь у него протез. А мне пришлось удалить часть сухожилий на левой руке. Ну и, учитывая, что родственников у меня не осталось… Мать с отцом погибли в аварии, когда мне было десять, брат сел за убийство, когда мне пятнадцать было, а бабка, которая была опекуном, бухала так, как не бухает рота солдат на увольнительной. В общем, в мои двадцать – и она померла. Короче говоря, никому я не был нужен. Меня хотели отправить в отряд смертников. Но Мирон и его отец вступились за меня. Мирон – единственный ребенок у родителей. Ты не смотри, что он эгоистичный. Это так, да. Но добро он помнит. И друзей – ценит и помнит. И лишнее слово при возможности всегда замолвит. И за тебя обязательно замолвит. Ты можешь ему премию принести. А если это случится, он не преминет тебя похвалить перед более успешными и высокопоставленными коллегами. Лишний плюсик тебе в карму не помешает, поверь мне. Мне вот он выбил хороший паек, свою каморку. Хоть там и влезает кровать да стул, но тем не менее я могу там заниматься: руку разрабатывать, насколько возможно. Там меня никто не тревожит. И почитать перед сном могу. Он, считай, тоже меня от смерти спас. Ибо сама представь, что ждало бы меня в отряде смертников. На большее я уже не был годен. Здоровые не все выживают, а тут калека.
Он вздохнул. Посмотрев куда-то за спину Арины, сказал:
– Он возвращается. Все, что я рассказал, ты уж никому не говори. Это ни к чему. Ты это… постарайся отстреляться хорошо. Я тебе искренне желаю добра.
И Олег, развернувшись, пошел вешать последнюю мишень.
Подошел Мирон, улыбаясь во весь рот. Потирая руки и непрерывно пританцовывая, он произнес:
– Что ж, Арина, давай продолжим. Нам осталось совсем немного пройти этот путь вместе, и я надеюсь, результаты будут хорошими для нас обоих.
Арина коротко кивнула. Ей и самой очень хотелось быстрее пройти все эти испытания и посидеть где-нибудь в тишине. На плечи начинала наваливаться усталость. Арина быстро помотала головой, как будто пытаясь сбросить усталость прочь.
Мирон внимательно посмотрел ей в глаза и сказал:
– Я понимаю, что ты устала. Хотя и не на сто процентов, но… я понимаю, как тебе тяжело. Пока я готовился к принятию этого экзамена, я просмотрел дела тех, кто должен был попасть ко мне. В твоем деле все очень подробно рассказано о семье. Я знаю, что у тебя и родители там, и дети, и муж. Знаю, что двоих: сына и мужа, – доставили с фронта, прямо скажем, не в лучшем состоянии. И я мог бы на всю эту информацию наплевать. Но мне кажется, что у тебя все может получиться, и шансы вернуться к своей семье живой у тебя очень неплохие. Давай их используем?
Арина посмотрела на Мирона с удивлением, она увидела его сосредоточенный на ней взгляд. И тут на нее нахлынула такая волна решительности, что она мгновенно ощутила прилив сил. Едва улыбнувшись, она попросила:
– Расскажи-ка мне об отличиях этой снайперки от классической советской! Насколько сильная отдача и какие имеются нюансы?
Мирон одобрительно кивнул, потом тихонько похлопал Арину по плечу:
– Ты молодец! Давай я все расскажу, а потом и покажу.
Пока Мирон говорил, Арина очень внимательно его слушала. А он рассказывал детали, которые должны были помочь укротить отдачу от этого оружия, упростить попадание в цель и обрести такую нужную для них обоих победу над собой. В какой-то момент Арина украдкой взглянула на Олега. Он стоял около мишени и показывал ей большой палец правой руки: молодец!
Через десять минут Арина и Мирон уже шли в сторону начальства. Кто из них был более доволен, сразу было не разобрать. Мирон шел и открыто улыбался. Арина же шла четким шагом, и на ее душе было спокойно и как-то удивительно легко и тепло. В голове проносились мысли, что она справилась и осталось отстоять только завтрашнюю, последнюю проверку.
Они подошли к столам, за которыми сидело начальство. Все с интересом смотрели на Арину с Мироном.
Последний гордо заявил:
– У нас два в яблочко, еще пять в пределах двух колец и остальные не выходят за края мишени. Моя личная оценка и оценка помощника экзаменатора – твердая пятерка по всем трем испытаниям. Прошу ознакомиться с подписанным личным табелем данного претендента. Также прошу учесть мою оценку данного кандидата на принятие в состав рот. Экзаменуемая показала отличную стрессоустойчивость, хорошие показатели стрельбы, а еще отличное умение работать в команде. Очень прошу учесть все это.
Ничипоренко и Ковальский довольно улыбались. Ничипоренко сказал:
– Мирон, ты молодец, отличный результат. Я обязательно учту это во время рапорта.
Повернувшись к Арине, он продолжил:
– Я очень рад, что вы справились. Так держать. У вас остается всего лишь одно испытание. Сейчас вы можете быть свободны. Кстати, скажите своим товарищам, что все, кто отстрелялся, свободны. Результаты будут объявлены после ужина, в девять. Жду вас на месте в это время.
– Вас поняла, господин капитан, – ответила Арина.
Она развернулась и направилась в сторону своих новых друзей, что расположились на траве недалеко от рощи.
Чем дальше она удалялась от Ничипоренко, тем больше ощущала его направленный ей в спину взгляд. При разговоре с ним от нее не ускользнул тот факт, что Ничипоренко уже достаточно пьян. И что он своими сальными глазками буквально раздевал ее. Она вспомнила, как он несколько раз, уставившись на ее грудь, облизал свои белесые губы. Как он своими необычайно длинными и тонкими для мужчины и для его плотной комплекции пальцами с почти прозрачной кожей водил по карандашу, которым незадолго до этого делал какие-то записи. Он так поглаживал этот карандаш, как будто это был не карандаш, а его детородной орган. Его рот в это время был слегка приоткрыт, и он то и дело ёрзал на стуле, закусывая губу. Самое противное, что все эти мерзкие телодвижения видели и другие офицеры.
К горлу Арины подкатила волна тошноты. Арину передернуло так сильно, как будто по телу прошел электрический ток. Она подумала о том, как будут развиваться события, если Ничипоренко запишет ее в свою роту. В таком случае будет лучше сразу идти и записываться в отряд смертников. Она не была ханжой или праведницей и понимала, что теоретически на войне может случиться что угодно. Но сейчас явно были не те варианты, на которые она могла согласиться.
В Ничипоренко, помимо всего, что ей рассказала Наталья, было что-то еще… что-то темное, зловещее, что ужасно отталкивало Арину. Ей безумно хотелось, чтобы этот человек больше не появлялся в ее жизни никогда. Даже мысль о том, что ей сегодня еще раз предстоит увидеть его на объявлении предварительных результатов соревнований, внушала ей откровенное отвращение.
Герман увидел бредущую к ним Арину и вскочил на ноги:
– Арина, что случилось? Как ты отстрелялась? Почему такая грустная?
– Нет, я не грустная, все в порядке. Отстрелялась хорошо. Так хорошо, что дадут, наверное, пирожок или медальку. Шучу. Все нормально. Просто устала и думаю о завтрашнем дне.
Герман склонил голову набок. Арина посмотрела на него. И почему-то ей пришла в голову мысль, что сейчас Герман был похож на большую и красивую немецкую овчарку. Такую, которая служит в полиции, спасает людей. Эта овчарка будет твоим лучшим другом до конца своих дней, не предаст и не продаст тебя. И будет с тобой стоять бок о бок при любых обстоятельствах.
Она улыбнулась:
– Правда, не волнуйся, все хорошо.
Герман смешно насупился и спросил:
– Если что, ты же мне расскажешь? Я никому не дам тебя в обиду. Мы должны выстоять здесь и выжить там.
И он махнул головой в сторону горизонта. Скорее всего, туда, через овраг и речку, придется идти уже совсем скоро после завершения подготовки – и тем, кто будет записан в роты, и тем, кто окажется в отрядах смертников.
Остальные, сидевшие на траве, молчали. Каждый думал о своем и о том, что им вскоре предстоит.
– Ну что ж, вы как хотите, а я пойду вздремну хотя бы немного, – сказала Арина.
Герман, окинув взглядом всех, кто был рядом:
– Я тоже думаю вздремнуть. Кто с нами?
Алик криво ухмыльнулся:
– Предлагаешь устроить групповушку?
Иван отмахнулся от него:
– Блин, Алик, у тебя чешутся и писька, и язык одновременно? Что за вечные вбросы говна словесного?
Он подошел к Арине и сказал:
– Пойдем. Ты права, отдохнуть надо. Окажемся на фронте – может так статься, что неделю без сна будем. А Алик пусть со своей Анной остается.
