скачать книгу бесплатно
Я начальнику речной полиции не подчинялся, однако спорить не стал – в морг мне следовало попасть и без его приказа. Блэр желает, чтобы я отправился туда в одиночку? Тем лучше.
Дженкинс сбегал за художником – низеньким крепышом лет сорока. Тот состоял в штате речников и неплохо работал карандашом, фальшиво напевая себе под нос песенки, исполнявшиеся в мюзик-холлах. Удивленно склонив голову, Дауэр слегка улыбнулся в мою сторону.
– Привет, Чарли! – поздоровался я.
Художник изучил мертвую женщину, потом приподнял ее подбородок. Я стоял ровно напротив и успел заметить, как в волосах на затылке убитой сверкнуло серебро.
– Подождите! Гляньте-ка сюда!
Блэр подошел ко мне и, наклонившись, прищурился.
– Да, вижу, – пробормотал он, распутывая пряди толстыми пальцами.
– Что там? – подал голос Стайлз.
Блэр выложил находку на стол. Наверное, бог решил нам помочь: – на тонкой цепочке висел медальон в форме сердечка с монограммой «Р. А. Е.», где «А» – по размеру чуть больше других букв, – наверняка означала фамилию. Я нажал маленькую кнопку сбоку, и крышка медальона откинулась, открыв вставленный внутрь снимок светловолосого, сдержанно улыбающегося в объектив молодого мужчины. Надменный сноб, однако недурен собой… Либо брат, либо возлюбленный.
Стоило бы поручить Дауэру сделать увеличенную копию и с маленькой фотографии блондина. Располагая инициалами убитой, при некоторой доле везения через пару дней мы установим ее личность.
– Наверняка этот парень ее знает, – заметил Блэр.
Стайлз слегка погрустнел – видимо, его посетила мысль, что известие о жестоком убийстве девушки разобьет жизнь ее любимого. Я же невольно вспомнил прекрасные карие глаза Белинды, темные волосы и нежные руки, притягивающие мою голову к ее губам.
Резко развернувшись, я выскочил на пирс – глотнуть свежего воздуха.
Глава 2
Стайлза я оставил у речников, – ждать, пока Чарли не сделает достаточное количество рисунков – их следовало распространить по всем участкам столичной полиции в богатых районах Лондона. Сам же, прихватив первые копии, отправился в морг. Там пришлось подождать выводов медицинского эксперта, так что в Ярд я вернулся почти в два, и меня сразу подозвал к себе сержант Коннел.
– Чего хотел от вас Блэр?
– Они нашли труп женщины лет двадцати; похоже – довольно состоятельной. Плыла вниз по Темзе в плоскодонке.
– Ничего себе! Сплавлялась, словно груз, да? Чертовски странный случай. – Сержант кивнул на закрытый кабинет директора Винсента. – Должно быть, у начальника сидит ее отец – говорит, что дочь исчезла вчера вечером. Принес ее фотоснимок.
– Как его зовут?
– То ли Альберт, то ли Альфред. Судья… – презрительно протянул Коннел, вероятно намекая, что посетитель особой симпатии не вызывал.
Альберт или Альфред… Так или иначе, вот вам и «А». Раз судья – наверняка человек не бедный. Кусочки головоломки начинали сходиться, и я кивнул:
– Не исключено, что отец.
Пройдя в свой кабинет, я скинул плащ. При прежнем главе Скотланд-Ярда, Арчибальде Баудене, не возбранялось сразу постучаться в его дверь – как есть, в мокром плаще и грязных ботинках. Винсент же – человек совсем иного сорта, второй сын баронета. Мы с ним были одногодками, а тридцать лет – довольно юный возраст для подобной должности. Новый директор успел в свое время поработать корреспондентом «Дейли Телеграф». Что примечательно – опыт полицейской деятельности у него отсутствовал напрочь, тогда как каждый из нас отслужил хотя бы несколько лет в скромных участках Ламбета, Степни или Уайтчепела.
Назначение Винсента после скандала со взятками дало почву для слухов, что новый глава Скотланд-Ярда – не иначе как любимый племянничек какой-то весьма известной персоны. Винсент носил жилеты элегантного кроя и начищенные туфли, а речь его разительно отличалась от слога наших детективов, вышедших из среды рабочего люда. Впрочем, я не склонен считать, что лоск, впитавшийся в кровь с образованием в частной школе, обязательно делает человека самодовольной свиньей. Куда больше меня беспокоило, что шеф всеми силами старался не прогневать чиновников из наблюдательного комитета, в то время как у каждого из нас на столах лежали десятки дел; подобная нагрузка подчиненных его не слишком заботила. Прошло три месяца с назначения Винсента, и я все это время его по возможности избегал.
Вытащив тряпку из ящика, я протер ботинки и низ штанин, после чего и направился к кабинету директора.
За матовым стеклом виднелось два неясных силуэта. Винсент сидел за столом, судья же растекся в предназначенном для посетителей кожаном кресле. Сквозь дверь звучал низкий голос гостя, однако мне не удалось разобрать ни слова.
Я постучался и получил разрешение войти. Увидев меня, директор нахмурился.
– Можно вас на пару слов? – спросил я, мельком глянув в сторону судьи.
Я уже говорил, что Винсент не дурак, и мое предложение его нисколько не удивило.
– Разумеется. Прошу меня извинить, ваша честь.
Мы прошли к моему кабинету и закрыли за собой дверь. Винсент, бесстрастно изучив кавардак на столе, остановился, опершись обеими руками о спинку заваленного папками стула, и устремил на меня пытливый взгляд.
– Что удалось выяснить?
Вытащив из кармана рисунки, я тщательно их разгладил и разложил на столе.
– Коннел сказал, что судья принес фотографию дочери. Похожа ли она на убитую женщину, которую нашли в реке?
– Сходство очень большое, – шумно вздохнул директор. – А это кто? – спросил он, подняв портрет мужчины.
– Его снимок нашли у жертвы, – объяснил я и вкратце рассказал об утренних событиях, не забыв упомянуть об инициалах на медальоне.
– Инициалы совпадают, – заключил Винсент. – Ее… – замялся он, подбирая слова, – ее обесчестили перед смертью?
– Нет, хотя юбки были распороты до талии, словно убийца намеревался ее изнасиловать. – Помолчав, я добавил: – Медицинский эксперт утверждает, что девушку задушили, а порезы на запястьях нанесли после смерти. Я съездил в морг, а Стайлза с портретами отправил в Марилебон, Челси и Мейфэр.
– Почему только в эти три района?
– Они выглядят наиболее обещающими, однако, похоже, старались мы напрасно. Как его зовут? – кивнул я на дверь кабинета директора.
– Мэтью Альберт, проживает на Портман-сквер, в Мейфэре.
Я невольно вздрогнул. Пропавшая женщина – миссис Бэкфорд – жила совсем неподалеку от Альбертов, и преступления в этом квартале Мейфэра случались нечасто. Другое дело, что Лондон меняется.
– Значит, убитую – а это наверняка дочь судьи, – зовут Роуз.
«Р» – вторая буква с медальона. Итак, два инициала сошлись.
– Ей двадцать, не замужем. Вчера вечером была на балу у лорда Харви.
Винсент потер лоб тыльной стороной ладони, словно испытав внезапный приступ мигрени. Интересно, что именно так расстроило шефа в этом деле? Должно быть, думает: раз убита девушка одного с ним сословия, значит, подобное несчастье вполне может случиться и с кем-то из близких.
– Нам не следует выносить сор из избы, – заметил Винсент, отняв руку от головы. – Не хватало, чтобы газеты трубили о том, что мы не в состоянии обеспечить безопасность наших юных леди, уж не говоря обо всем прочем.
Спору нет, но причина, о которой говорил директор, была не единственной. Хоть один громкий заголовок – и расследование превратится в настоящий цирк. Найдется куча людей, которые что-то слышали или видели, и девяносто девять процентов их показаний уведут нас не в ту сторону.
– Вряд ли газеты в курсе. У причала не было ни души.
– Хоть это радует, – мрачно сказал Винсент. – Судья принес хорошую фотографию, и все же проявите осмотрительность. Заявите о совпадении, если будете полностью уверены.
Можно подумать, я хоть раз действовал иначе.
– У судьи, конечно, возникнут вопросы, и лучше, чтобы вы смогли ответить на каждый из них.
Переведя дух, директор направился к своему кабинету и открыл дверь.
Судья оказался крупным, заметно толстеющим мужчиной, хотя покрой одежды явно был призван скрыть полноту. В пухлой руке посетитель сжимал снимок в серебряной рамке. Бьюсь об заклад: сегодня Альберт не сделал еще ни шага по улице – мое лицо отразилось в его до блеска начищенных туфлях.
Директор остановился у стола.
– Ваша честь, хотел представить вам инспектора Майкла Корравана. Сегодня утром его вызывали в участок речной полиции.
Судья насупился, и Винсент продолжил:
– Прошу показать инспектору фотоснимок дочери.
Альберт вставать не собирался, так что мне пришлось сделать несколько шагов вперед и принять из его рук рамку, оказавшуюся весьма увесистой. Чистое серебро, не иначе. Снимок с нанесением ретуши в виде естественных цветов был дорогим, сделанным по последнему слову фотографической науки. Я долго изучал лицо девушки, помня, что смерть искажает лицо жертвы. Без сомнений, убитая – Роуз Альберт.
– Мне очень жаль, однако сегодня утром на реке нашли мертвую женщину. Судя по фотографии – убита именно ваша дочь.
– Не несите чушь! – грубо оборвал меня судья. – Она на пушечный выстрел не подходит к Темзе.
На подобную враждебность я уже давно научился не обращать внимания, поэтому невозмутимо продолжил:
– На шее убитой обнаружили медальон в форме сердечка размером около дюйма. На украшении выгравирована монограмма «Р. А. Е.».
– А я что говорю? – махнул рукой судья. – У Роуз ничего в этом роде нет.
– Девушка была одета в дорогое платье из темно-синей парчи, расшитой серебристой нитью, – вновь заговорил я, пока не пытаясь настаивать на совпадении инициалов. – Лиф обшит жемчужинами, рукава длиной чуть ниже плеча. Юбка со шлейфом.
На этот раз мне удалось поколебать уверенность Альберта. Несколько раз быстро моргнув, он признал упавшим голосом:
– У нее есть такое платье – от Уорта, из Парижа. Покупали на Рю де ля Пэ.
Удивительно, какие подробности вспоминают люди в подобные минуты. Понять несложно – судья, например, цеплялся за известные ему факты, пытаясь не думать о том, что не укладывалось в голове.
– Как это случилось? – спросил он, сглотнув ком в горле.
Я взял паузу, оглянувшись на Винсента.
– Я задал вопрос: как это случилось? – Глаза Альберта полыхнули гневом. – Отвечайте! Или вы ничего не знаете, черт бы вас побрал?
– Ее задушили и бросили в маленькую лодку, – сдержавшись, ответил я. – Обнаружили тело в районе Лайм-хауса. Полагаем, что ваша дочь не мучилась перед смертью.
Этого мы точно не знали, но я решил, что лучше солгать.
У судьи побелели губы, а на щеках, напротив, заалели яркие пятна.
– Я должен убедиться, что это Роуз. Не готов сообщить новости жене, пока сам не увижу.
– С вами поедет один из сержантов, – пообещал Винсент, явно не желая отпускать меня из отдела, а я добавил:
– Мне нужно будет задать вам несколько вопросов.
Директор негромко кашлянул, привлекая мое внимание, и покачал головой. Я ощутил укол раздражения. Никто не собирался допрашивать Альберта сию минуту. Меня можно обвинить в отсутствии такта, но не в бессердечности. Судья пребывал в шоке, а в таком состоянии из него ничего полезного не вытащишь.
Альберт меня словно не слышал. Встав с кресла, он забрал фотографию и направился к выходу. Я вынул из стойки зонт с ручкой из слоновой кости, намереваясь вручить его судье на улице.
– Вас ожидает экипаж, ваша честь? – осведомился Винсент.
Альберт остановился, собираясь с мыслями, и наконец кивнул.
Проходя через холл, я махнул сержанту Филипсу, и тот, немедленно вскочив из-за стола, накинул пальто. Сержанту надлежало сопровождать судью в морг, остаться там на опознании тела, а затем убедиться, что безутешный отец благополучно вернулся домой.
Винсент, выйдя на улицу, придержал перед судьей дверцу экипажа. Сержант также забрался внутрь, а я положил зонт у ног Альберта.
– Могу заглянуть к вам завтра, сэр?
Судья смерил меня непонимающим взглядом, словно увидев впервые. Наверное, так оно и было. Время – такая штука… Для отца оно разделилось на «до» и «после» смерти дочери.
К моему удивлению, Альберт сосредоточился и заявил:
– Нет, не завтра. Сегодня вечером. Только дайте мне время съездить в морг и сообщить новости матери Роуз.
Так бывает всегда, размышлял я. На родственников погибшего накатывают волны горя и гнева; затем приходит боль. Боль и жажда отмщения. Для судьи – тем более: лишь ожидание торжества правосудия позволит ему продержаться несколько следующих недель.
Экипаж растворился в череде черных кэбов, направляющихся в северную часть столицы, и я задумался: как воспримет ужасное известие мать девушки? Больше всего в подобных случаях душа болит именно за матерей.
Винсент поджидал меня у входа, сложив руки за спиной.
– Мистер Альберт из тех людей, что не успокоятся, пока не узнают, кто виновен в преступлении. Наверное, вам следует посетить его завтра прямо с утра.
– Он просил заглянуть к нему уже сегодня вечером.
Открыв дверь, я пропустил Винсента вперед, и тот сразу направился к своему кабинету, бросив через плечо:
– Необходимо установить личность молодого человека с фотографии из медальона. Мне не хотелось сейчас забивать судье голову.
– Наверняка его кто-то да знает – прислуга или подруги Роуз.
– Именно, – кивнул директор. – Вам следует сосредоточить все внимание на этом деле. Остальное отложите.
Вероятно, Винсент заметил мою гримасу, иначе следующего вопроса не последовало бы.
– Сколько у вас сейчас дел?
– Около трех с половиной десятков.
– Тридцать пять? – поднял брови директор.
