скачать книгу бесплатно
– Простите, – с казал Владимир Константинович и, достав носовой платок, вытер нос.
– Погода нынче свежая, как бы не расхворался ты, мой дорогой племянник. – Произнося эту фразу, Павел Николаевич достал из внутреннего кармана небольшую фляжку и, открыв ее, вновь обратился к племяннику с предложением: – Выпьешь для прогрева, а, Владимир?
Племянник молча покачал головой, отказываясь от дядюшкиного предложения.
– С вашего позволения… – произнес Павел Николаевич, глядя на сидящих напротив Романа и Надежду, после чего выпил водки из фляжки и, закрыв ее, убрал обратно в карман.
В момент проводимых манипуляций по принятию спиртного на запястье левой руки Павла Николаевича можно было разглядеть непонятное на первый взгляд «украшение» в виде браслета и цепочки, идущей от него к рукояти кожаного саквояжа.
Роман Евгеньевич первым заметил своеобразное украшение на руке Павла Николаевича, а потом и Надежда Петровна обратила внимание на странный браслет.
Увидев, что оба попутчика заинтересованно разглядывают его руку, Барсуков посчитал нужным объясниться.
– Не переживайте, я не беглый каторжник. Это всего лишь мера предосторожности.
Дробышев несколько удивился, и это только разожгло его интерес к персоне Павла Николаевича.
– Чем же вы занимаетесь, какое дело ведете? Позвольте полюбопытствовать… – обратился он к Павлу Николаевичу.
– Сахарное дело… Я владелец небольшого сахарного завода.
– Рад повстречать деловых людей в этой дороге. Владимир, вы стало быть также занимаетесь производством сахара? – с казал Роман и, задав вопрос, перевел взгляд с Павла Николаевича на его племянника.
– Я только учусь, вникаю в процесс, так сказать… До последнего времени Павел Николаевич вел дела сам. План, организация, оборудование, технический процесс, запуск производства, хранение, сбыт… все под его контролем, а это не так уж и просто, доложу я вам… – самокритично заявил Рябинин.
– Спасибо, Владимир! – с казал Павел Николаевич, благодаря своего племянника за лесные, но правдивые слова.
– В любом случае, господа, я хотел бы поблагодарить вас за предложенную помощь! – с казал Дробышев и добавил: – Если я буду вам полезен, то всегда рад помочь!
– Ну вот и славно… – одобрительно сказал Павел Николаевич. – А где вы проживаете в Одессе?
– Недалеко от моря. Там и завод наш расположился. Все удобно…
– Ваш?
– Да… В мое отсутствие отец и брат Андрей ведут дела.
– Хорошо… очень хорошо!
Надежда не проявляла никакого интереса к предмету беседы, а все больше смотрела по сторонам и вглядывалась вперед… Дробышев заметил это и спросил:
– Надежда Петровна, вы боитесь пропустить поворот?
– Да, я не хотела бы пропустить дорогу. Она должна поворачивать направо.
Павел Николаевич решил поучаствовать в беседе:
– А зачем нам направо?
– Там деревня, в которую на ремонт экипажа поехал мой кучер, а за ней мой дом.
– Так вы здешняя? Стало быть, мы с вами земляки…
– Да, я местная. Мы с папенькой и маменькой живем вместе в усадьбе за деревней.
– Что-то я не припоминаю в том направление деревни… – озадаченно произнес Павел Николаевич.
Девушка как-то потерялась от этого вопроса, но потом округлила зелененькие глазки и, заулыбавшись белоснежной улыбкой, сказала:
– Там хутор был, а теперь деревню выстроили, не так давно.
Павел Николаевич поначалу было задумался, глядя на девушку, и продолжил молча вспоминать – н и хутора, ни усадьбы на его памяти там не было… Однако обворожительная улыбка Надежды и легкий хмель в его голове не позволили мысли развиться и, прекратив допрос, он сказал:
– Федор, увидишь поворот направо – останови… – Затем, достав сигару, он обратился с вопросом к попутчикам: – В ы не против?
Возражений не последовало, и Павел Николаевич закурил.
– Ах, что за дивная природа у нас… – сказал он и стал оглядываться по сторонам.
Проехав еще около ста метров, экипаж остановился…
– Барин, вот поворот. Сюды, что ль, прикажете вертать-то?
Павел Николаевич, как и все остальные пассажиры экипажа, посмотрел на поворот, после чего направил свой вопросительный взгляд на пассажирку:
– Сюда ли вам надо, сударыня?
– Да, сюда…
– Что-то дорога-то не сильно езженная, а, барин… ямы… вон, да трава – обратился Федор к Павлу Николаевичу.
– Этой дорогой не особо сейчас пользуются и не все ее знают, но она короче и до деревни тут рукой подать, а там я и сойду… – быстро сказала Надя, вступив в разговор.
– Вы уверены? – Задав вопрос, Роман посмотрел на Надежду.
Девушка задумалась на мгновенье, как-то странно, с печалью во взгляде, как будто прощаясь, посмотрела в глаза Романа и ответила:
– Да.
Павел Николаевич услышал ответ Надежды, слегка повернул голову и громко сказал сидящему позади него кучеру:
– Трогай, Федор…
– Ну, пошли, родимые, – крикнул кучер, встряхнув вожжи и поворачивая направо.
Лошади сделали несколько шагов. И вот экипаж, свернув с дороги, заскрипел, затем колесами нырнул в проторенную колею и не спеша повез своих пассажиров в сторону обозначенной деревни…
Дорога действительно оказалась плохой. Большие канавы и ямы не доставляли путникам комфорта. Разговоры прекратились, так как все участники заезда по бездорожью старались попросту удержаться на своих местах. Надя покрепче обхватила обеими ручками руку Романа. Он же, свободной ладонью взялся за ручку экипажа. Хозяева экипажа, ухватившись за специальные ручки, так же, как и их попутчики, не получали никакого удовольствия от затянувшейся экстремальной езды. Время от времени все пассажиры сочувственно поглядывали друг на друга, как бы делясь впечатлениями от поездки при особо сильной тряске…
– Надеюсь, сударыня, что вы не ошиблись дорогой и скоро эти буераки закончится… – не довольно сказал Барсуков.
Надя не ответила… и лишь печально взглянула на Павла Николаевича.
Через некоторое время дорога стала более покорной и выровнялась.
Роман посмотрел на Надежду, а она прилегла на его плечо.
– Надежда Петровна… Надя! – слегка приобняв рукой даму за плечи, произнес он.
Красотка приподняла голову, посмотрела на Романа и сказала:
– Я что-то плохо себя чувствую… Давайте остановимся… – и вновь, опустив голову на плечо Дробышева, закрыла глаза.
Павел Николаевич посмотрел на девушку и, услышав ее жалобы на самочувствие, в тот же момент отдал команду:
– Тормози, Федор…
Тот же, обрадовавшись хорошей дороге, знай себе правил дальше и не понял приказа.
– Стой, тебе говорят! – громко выкрикнул Дробышев.
Федор услышал одессита и натянув вожжи, резко затормозил…
– Трррр…
Затем, весь во внимании, он посмотрел назад в экипаж. Ему хотелось понять причину столь резкой остановки.
Роман взял Надежду на руки и, аккуратно спустившись с экипажа на землю, отнес даму на полянку рядом с дорогой. Присев с Надей на руках, он уложил девушку на траву и с волнением стал вглядываться в ее лицо.
– Надежда Петровна… Надя! – громко произнес он, но она молчала.
– Укачало в дороге. Оно и немудрено, дорога-то дрянь, – констатировал Павел Николаевич.
Дробышев тем временем, потерев ладошки, легонько пошлепал девушку по щечкам.
– Наденька! Ну же, очнитесь…
– Воды… – приоткрыв, глаза, произнесла Надя.
– Есть вода? – обратился он к господам.
– Федор! Федор! Неси воду скорей! – закричал Павел Николаевич.
– Несу… барин! Несу! – ответил Федор, все это время сидевший на козлах в экипаже.
«А что делать? – думал он. – Вон, господа все там… сами и управятся». Теперь же, услышав команду Павла Николаевича, он наклонился, чтобы взять бурдюк с водой. Быстро схватив его, кучер собрался было встать и выйти. Однако сделать это ему не удалось… С этого момента Федор больше ничего не помнил.
Причиной этому послужил взявшийся из ниоткуда огромный как по росту, так и по телосложению мужик. Гигант заблаговременно припас массивную дубину и украдкой, подойдя с тыла, улучил момент, затем замахнулся и сильным ударом по спине буквально вышиб кучера с его с рабочего места.
Глава 6. После ограбления
Очнувшись, Федор стал приходить в себя и лежа рассматривать мутные фигуры, мелькавшие туда-сюда перед ним. Они резко двигались, и движения их сопровождались смешанным шумом в ушах. Издалека слышались голоса. Спустя несколько минут Федор стал видеть четче. В следующий момент к нему подбежал Владимир. Он присел возле Федора, держа у своей левой брови красный от крови платок. Федор всмотрелся в лицо Рябинина и, узнав его, заулыбался.
– Федор, как ты? Ты слышишь меня? – пытался докричаться до кучера Владимир.
– Что с вами? – взволнованно ответил Федор.
Слегка пошатнувшись, кучер попытался присесть и начал перебирать своими дрожащими руками по траве, но, не удержавшись, сразу же упал на локоть. Владимир среагировал и быстро подхватил Федора сподручной рукой под спину. Этой же рукой Рябинин держал у своего лица кусок окровавленной материи. Теперь же ему пришлось резко убрать ее. И тут Федор увидел, что у Владимира Константиновича сильно рассечена бровь, а кровь буквально течет по его щеке.
– Барин, как же барин?! – теперь Федор понял, что случилось что-то неладное, и снова пытаясь встать, стал высматривать по сторонам Павла Николаевича.
Владимир Константинович придержал его и не дал подняться.
– Лежи, Федор, ляг и просто отдыхай…
– А барин как же?! – не унимался Федор. – Жив? А?
– Жив, Федор, не волнуйся, – раздался голос Барсукова.
В следующий момент Павел Николаевич подошел к Федору, и тот увидел его.
– Ну как ты? Сам-то живой? – спросил он Федора.
Кучер увидел своего хозяина и буквально не узнал. Ворот его рубахи торчал в разные стороны, жилетка была порвана, правый глаз совсем распух и затек, на бакенбардах, усах и губах барина виднелась кровь…
– Сейчас поедем, барин! Сейчас… я запрягу… сейчас… – встревоженно заколыхался Федор, предпринимая отчаянные попытки встать.
Владимир заулыбался сквозь боль и сказал:
– Лежи, тебе говорят!
Придерживая Федора, он уложил его на траву, а тот же, как в бреду, все продолжал бормотать:
– Сейчас, я сейчас, поедем, барин, сейчас…
– Эх, Федор, Федор, не на чем нам теперь с тобой ехать, – с сожалением сказал Павел Николаевич. – На нас на самих поездили видишь как?.. Лежи, успокойся, просто лежи, теперь уже нечего тревожиться, – сказал хозяин сахарного завода и обратился к племяннику: – Где этот Роман? Знать, он с ними был заодно?! «Рад буду помочь»… Вот сволочь!!! – вспоминая обещания Дробышева, не унимался Павел Николаевич. – Девку жалко… Занасилуют ее лиходеи эти, звери же, а не люди! – со злобой и расстройством в голосе предполагал Барсуков.
Владимир молча слушал дядю, который находился в состояние аффекта, но после слов о Наде решил высказаться.
– Дядя, я не знаю, как Роман, а вот девица-то их была… Разве вы еще не поняли?
Задумавшись и сообразив, о чем ведет речь его племянник, Павел Николаевич пришел в ярость:
– Вот… сволочь! Деревня, усадьба! Вот… же! Как ребенка вокруг пальца! Ну я тебе покажу! Деревню, усадьбу… в Сибири! – вне себя от возмущения кричал он, размахивая руками, на одной из которых висел браслет с небольшим фрагментом цепочки.
Владимир уложил Федора и, встав, начал оглядываться по сторонам. Хотя он и был шокирован, но рассуждал здраво, и мысли в его голове подсказывали ему, что надо как-то выбираться из сложной ситуации. Но куда идти? Обратно? Или вперед? Вопросов было больше, чем ответов… «Федор сам идти не сможет, значит, его надо нести. Или оставить Федора здесь под присмотром Павла Николаевича, а самому бежать за помощью? Да, так будет вернее, – мысленно сам с собой согласился Рябинин. – Ведь с Федором на руках или даже на носилках далеко не уйти. Главное же – найти кого-то. Или вернуться до речного вокзала, там уж помощь быстро найдется, – так рассуждал он… – А где же Роман? В самом деле?»
И тут где-то вдалеке послышался отчаянный крик:
