скачать книгу бесплатно
– Потолковать бы надо. Новости есть из Туретчины.
– Срочные?
– Неотложные.
– Хорошо, – кивнул я, сделав патриарху знак идти за мной.
– Говори! – велел я, как только мы остались одни.
– Султан Осман II с большим войском занял Дунайские княжества. Не сегодня, так завтра они сразятся с ляхами.
– Это не новость.
– А ведомо ли тебе, государь, что будут делать, когда побьют Гонсевского?
– Ну, если верх будет за Османом, то он, скорее всего, ударит по Польше. Места там богатые, добычи много.
– У турок войск втрое больше, так что побьют, а вот на Речь Посполитую турки не пойдут.
– И куда же они, по-твоему, направятся?
– На Азов.
– Это еще почему?
– Да потому, что нельзя султану казачью дерзость спускать. Константин Потоцкий всего лишь хотел своего князька на престол в Яссах подсадить. Но он глава богатого и знатного рода. Ему не впервой в большую политику рыло совать, и то турки взбеленились. А тут казаки, тати, шиши придорожные целый город у султана отняли. На своих стругах уже весь Крым и всю Туретчину обшарпали[5 - Шарпать – грабить (устар.).].
– Вести верные?
– Скоро доподлинно узнаем, государь.
– Н-да, изменил историю, нечего сказать!
– Что?
– Не обращай внимания, владыко. Это я о своем…
Не прошло и недели, как сведения, принесенные Филаретом, полностью подтвердились. Примчавшийся в Москву гонец привез грамоту. В сражении под Цецорой войска Речи Посполитой были полностью разгромлены. Большая часть воинов во главе с гетманом Жолкевским погибли, другие попали в плен, и лишь немногим удалось спастись.
Казалось бы, перед османской армией открылась дорога в богатые земли Подолии и Малой Польши. Защищающие их крепости и замки вряд ли смогут устоять перед натиском отборных янычар и могущественной турецкой артиллерии, а татарские орды вот-вот хлынут мутным потоком на многострадальную землю, но султан Осман приказал с поляками замириться, а своему победоносному воинству готовиться к походу на Азов. И теперь нам всем что-то нужно с этим делать.
– Ничто, даст бог, отобьются казачки, – беспечно отмахнулся стольник Анисим Пушкарев. – А коли и не сдюжат, так урон невелик!
– Не скажи, – покачал головой Иван Никитич Романов. – Если турки обратно Азов возьмут, мы тоже не возрадуемся. Опять татары начнут на наши рубежи набегами ходить. Все как есть разорят, нехристи!
Совещание проходит, что называется, в тесном кругу. Присутствуют только мои ближники, словом и делом доказавшие свою преданность и полезность Мекленбургскому дому. Романов, как я говорил, старший судья в Земском приказе. Можно сказать, министр внутренних дел. Выслужившийся из простых стрельцов Пушкарев – командир Стремянного полка. Барон Кароль фон Гершов начальствует над всеми немецкими наемниками. Клим Рюмин – дьяк Посольского приказа[6 - Судьей в Посольском приказе был сам царь.]. И последний по списку, но не по значению, мой бессменный телохранитель Корнилий Михальский.
– А что, султан Осман сам войско поведет или пошлет какого-нибудь пашу? – как бы невзначай поинтересовался бывший лисовчик.
– Да кто его знает, басурманина, – пожал плечами Рюмин. – С одной стороны, невместно ему против такого врага, как казаки, рать вести, а с другой…
– Ну-ну? – заинтересовался я.
– Некрепко он на престоле сидит, чтобы армию без пригляда оставлять.
– И значит?..
– И значит, он либо сам пойдет с войском, либо встанет где-то неподалеку, скажем, в самом Крыму.
– И что нам это даст? – повернулся я к Корнилию.
– Ну мало ли, – скромно усмехнулся Михальский, помимо всего прочего заслуженно слывущий специалистом по тайным операциям. – Все под Богом ходим!
– А хорошо ли Азов укреплен? – подал голос боярин Романов.
– Достаточно хорошо, – немного гортанно из-за акцента ответил ему фон Гершов. – Стены замка отремонтированы и укреплены, а вокруг них возведены земляные бастионы с пушками. С наскока такую крепость не взять!
– И много ли пушек?
– Только крупных привезено из Москвы больше восьмидесяти, да еще около двухсот своих было.
– И откуда только у казаков такие богатства? – с простодушным видом покачал головой Пушкарев. – Чай, немалых денег стоит.
– Известно откуда, – скромно усмехнулся я. – Бог послал!
На лицах присутствующих появились понимающие усмешки. Разумеется, весь этот банкет был за счет русской казны. Сами донцы после своих набегов на Крым и Туретчину в лучшем случае пожертвовали малую толику в монастыри, да и то лишь что не успели прогулять. На остальное у них просто не осталось. Так что пушки, порох и прочую амуницию им прислали из Москвы.
Зачем же этот аттракцион невиданной щедрости, спросите вы? Особенно с учетом того, что назвать казаков надежными союзниками у меня язык не повернется. И когда у атаманов-молодцев появляется возможность пограбить земли моего царства, они предаются этому благородному занятию с ничуть не меньшим азартом, чем любые другие.
Враг моего врага – мой друг, отвечу я вам. Донцы для крымчаков и османов лютые враги и никакого примирения между ними быть не может! И пока по Дону и его притокам стоят казачьи городки, мягкое подбрюшье Руси под защитой. Не очень надежной, но уж какая есть.
– Так что решим? – вопросительно посмотрел я на ближников.
– Не след теперь с турком воевать, – не отводя в сторону взгляда, твердо ответил Рюмин. – Если мы ратиться начнем, это на руку только ляхам да цесарцам будет!
– Верно дьяк говорит! – поддержал Клима Иван Никитич. – Не в том состоянии царство наше, чтобы османам вызов бросать. Нет у нас ни народишка, ни денег лишних. Помогли казакам, чем смогли, и будет с них!
– Понятно, – кивнул я. – Еще какие мнения есть?
– Да какие у нас мнения, – со смешком отвечал Анисим, – как ты, великий государь, повелишь, так и будет. Только…
– Что только?
– Да как тебе сказать, надежа. Помимо нас – верных твоих слуг, есть еще много на Руси иных и прочих. Гультяев, бобылей, просто праздношатающихся. Некоторых их них еще можно к делу приставить, а другие ничем не лучше татей придорожных. Мыслю я, что не худо бы их в Азов отправить, к казачкам на подмогу. И тем какой-никакой сикурс[7 - От фр. secours – помощь, поддержка.], – блеснул стольник иноземным словцом, – и нам тут спокойнее!
– Чтобы отправить, их вооружить да снарядить надо, – возразил Романов, – а это такая сарынь… как бы они с этой сброей на нас не повернулись!
– Если ваше величество пообещает прощение всем разбойникам, кто отправится защищать христианскую веру, – задумчиво заметил Михальский, – желающие найдутся.
– А ежели нет?
– А вот для таких непонятливых, – усмехнулся я, – есть Земский приказ!
– Как прикажешь, государь, – не стал спорить глава этого самого приказа.
– Ну а ты что скажешь, господин барон? – обернулся я к фон Гершову.
– Если вашему величеству будет угодно узнать мое мнение, – витиевато начал генерал, – то я, со своей стороны, полагаю, что будет недостаточно послать к казакам пушки и порох, а также рядовых волонтеров. Нужен надежный человек, хорошо знающий военное дело и при этом достаточно авторитетный. Тогда оборона может иметь успех. Кроме того, нужно иметь наготове войско, чтобы отразить возможное нападение подданных султана.
– Где же такого воеводу взять? – развел руками Иван Никитич. – Донцам наши бояре не указ!
– Это верно.
– А может, Федьку Панина? – как бы невзначай заметил Анисим. – В Азове он бывал, с атаманами дружен…
– Это хороший офицер! – кивнул фон Гершов.
– Справится! – подтвердил Михальский, у которого Федор в свое время начинал службу.
– Главное, чтобы какую-нибудь черкесскую девку опять домой не приволок, – продолжил Пушкарев невинным тоном. – А то ему жена точно чего-нибудь отрежет!
После этих слов от смешка не смог удержаться даже обычно невозмутимый Михальский. Год назад Панин вместе с небольшим отрядом был послан на помощь к осаждавшим Азов казакам. Именно им удалось подорвать ворота вражеской цитадели, после чего донцы ворвались внутрь и устроили резню. Добычей казаков тогда стало все имущество местных жителей, включая гарем местного паши. Все это, как водится, раздуванили[8 - Дуван – добыча. Дуванить – делить добычу (устар. каз.).] между участниками штурма, причем одна из наложниц стала добычей Федора, а тот, в свою очередь, не придумал ничего лучше, как привезти юную черкешенку в Москву. Скандал был дикий…
– На том и порешим, – кивнул я, скрывая улыбку. – Воевать не станем, но армию будем держать в готовности, чтобы у крымцев дурных мыслей не возникало. Ты прикинь, Иван Никитич, как об этом завтра в думе говорить станешь.
– Хорошо бы еще к ляхам верного человечка послать.
– Это зачем же?
– Может, получится возмутить тамошних магнатов против султана? Глядишь, нам полегче будет!
– Это вряд ли, – покачал я головой. – Дураков с гонором там хватает, однако же не все таковы. Полагаю, король Сигизмунд рад без меры, что воевать с турками не придется. Опять же ему на руку, что султан на нас пошел…
– Не на нас, а на казаков, – с хитрой улыбкой заметил боярин. – Тех самых, что сначала Самозванцу служили, а потом Владиславу.
– Ну не знаю. Попробовать, конечно, стоит, но вряд ли что выгорит. Хотя, может, запорожцев удастся на крымцев натравить? Подумайте, кого можно с поминками к старшине подослать?
– Как прикажешь, государь.
– Ну, тогда не задерживаю. Хотя… Корнилий, останься, есть небольшое дельце.
Все присутствующие тут же встали и, чинно поклонившись, отправились на выход, оставив меня с телохранителем наедине. И только Романов зачем-то замешкался.
– Что-то еще? – вопросительно посмотрел я на боярина, ничего не делавшего просто так.
– Да, государь, – утвердительно кивнул тот.
– Тогда говори, у меня от Михальского секретов нет.
– Как прикажешь, тем более что это касается и его.
– Вот как?
– Прости, Иван Федорович, но утаить от тебя сие не могу. Сам ведаешь, черный люд наш темен и к суевериям склонен, а потому любую дурость повторять готов.
– Что-то ты, Иван Никитич, издалека начал. Говори как есть!
– Толкуют в народе, – собравшись с духом, продолжил Романов, – что матушка Катерина не просто так померла.
– В смысле? – озадачился я. – Бояре, что ли, отравили?
– Кабы б, – скорбно вздохнул глава Земского приказа. – Сказывают, что Господь тебя наказал за то, что ты, сказавшись, что едешь на богомолье, сам в Неметчину отправился на княжеский съезд.
– Что за на хрен!
– Ходят такие слухи, – мрачно подтвердил Михальский.
– И ты молчал?!
– Не успел…
– Всегда вы так.
– Не кори своих верных слуг, государь, – заступился боярин. – Не все до наших ушей доходит сразу.
– Ладно, на каждый роток не накинешь платок. Однако самым крикливым языки все же укоротить! И хорошо бы найти тех, кто эти сплетни распространяет…
– А то ты не знаешь кто? – криво усмехнулся Романов.
– Ты на что это намекаешь?
– Иван Никитич прав, – буркнул Корнилий. – В окружении патриарха немало злонамеренных людей.
– Ладно, разберемся, – скрипнул я зубами.
– И вот еще что… – Боярин помялся. – Не посылай покуда за Вельяминовым. Пусть хоть год пройдет с кончины государыни.
Что в прошлом однозначно плохо, так это отсутствие привычных развлечений. Нет не то что телевидения или интернета, но даже газет. Нет, «Московские Куранты» у нас, конечно, выходят. Примерно раз в месяц. К тому же я заранее знаю, что там написано, по той простой причине, что лично утверждаю все, что там появится. Иноземную прессу тоже доставляют, но еще реже.
Театра не то чтобы совсем нет. В Кремле регулярно ставят различные мистерии[9 - Мистерия – средневековая пьеса с религиозным сюжетом.], рассказывающие о житии и смерти святых великомучеников. Очень интересно, особенно когда ничего другого не наблюдается!
Можно еще устроить пир и пригласить скоморохов, которые будут скакать и прыгать, отпуская при этом матерные шутки, от которых даже рейтары краснеют. Правда, потом духовник с патриархом мне по очереди на мозги капают, мол, грех это, но куда деваться?
В общем, единственным доступным развлечением, не подпадающим под санкции церкви и при этом не совсем скучным, являются настольные игры. В особенности шахматы. В прошлой жизни я играл, но, что называется, без фанатизма, а тут отчего-то пристрастился.
На Руси, кстати, двигать фигуры по клетчатой доске любят издавна. Говорят, еще Иван IV, прозванный за жестокость Васильевичем, очень уважал эту игру. Вероятно, с той самой поры выигрывать у царя считается не то чтобы неприличным, а немножечко опасным. В общем, когда я пятерым боярам подряд поставил детский мат, стало понятно, что нужен партнер.
Неожиданно им стал мой бывший секретарь, а ныне преподаватель в царской школе при Славяно-греко-латинской академии Первушка Анциферов. Первая наша игра произошла довольно случайно, а теперь дьяк по вечерам с шахматной доской и мешком с фигурами приходит в Кремль. Служба у него такая! Игрок он, по всей видимости, не очень хороший, раз даже я справляюсь, но по местным меркам безбашенный. Выигрывать у царя, пусть даже и не все партии подряд, кроме него никто покуда не решался. Ну что ты будешь делать, никогда не было, и вот опять!
