Призраки белых ночей

скачать книгу бесплатно

7 июля 2014 года, 15.00

Ваня прекрасно знал, что его шутки почти всегда обидны и раздражают, но ничего не мог с собой поделать. Ему нравилось бесить даже Лилю, которую он искренне любил и без которой не представлял своей жизни. Что уж говорить о Дворжаке, который сам бесил его с первой встречи в аэропорту Домодедово два года назад. Мгновения наивысшего наслаждения Ваня переживал тогда, когда очередная шутка достигала цели, била больно, и по лицу чеха пробегала рябь недовольства и злости. Не удержался он от обидной подначки и тогда, когда они вешали камеры, а Дворжак пришел им помочь, пока за ним не приехало такси.

Саша теперь дулась, как будто Ваня обидел ее. Это тоже всегда казалось ему забавным: она на подначки в своей адрес реагировала не так остро, как когда он цеплялся к ее драгоценному экстрасенсу. Вот и сейчас они уже выехали на широкую трассу и свернули в сторону Выборга, а она еще не произнесла ни слова.

– Айболит, ну что ты как маленькая? – первым не выдержал Ваня.

– Маленький у нас ты, – огрызнулась Саша. – Чем он тебе так покоя не дает?

– Уж и пошутить нельзя.

– Ты не шутишь, ты бьешь по больному!

– Да что я такого сделал? – Ваня изобразил искреннее удивление, хотя, конечно же, и сам все понимал. – Подумаешь, песенку спел. Между прочим, у тебя же ее и услышал.

Саша промолчала. Она прекрасно знала, что Ваня услышал эту песню именно в ее машине. Скорее всего, когда ездил в местный магазин за какими-то инструментами, которых не нашлось у Войтеха, перед тем как вешать камеры. Никогда раньше Саша не задумывалась над этими строчками, хоть и знала их наизусть. Когда Ваня начал напевать себе под нос, но достаточно громко: «Просто кто-то вышел на орбиту, просто кто-то тронулся умом», ей захотелось уронить на него молоток. Войтех, конечно, услышал, но даже не изменился в лице, а Саша поклялась себе удалить эту песню с флешки. А вдруг и Войтех услышит ее в Сашиной машине? Раньше ни она, ни он и внимания не обратили бы. Спасибо Ване, оставил без хорошей песни.

– Ну хочешь, я перестану его дразнить? – внезапно предложил он.

Саша так удивилась, что даже перестала следить за дорогой и посмотрела на него с подозрением.

– С чего вдруг?

Ваня пожал плечами.

– Так да или нет?

– Допустим.

– Окей. Обозначь срок. И смотри на дорогу.

Саша тут же снова повернулась к лобовому стеклу.

– Какой срок?

– Ну, сколько мне его не дразнить?

– До конца жизни?

Ваня громко рассмеялся.

– Нет уж, реальный срок. До конца жизни я не выдержу.

– Да ты и до конца недели не выдержишь.

– Спорим?

Он протянул ей руку, хитро улыбаясь. Саша сжала его ладонь.

– На что?

– Если до конца недели я смогу не дразнить Дворжака, ты выяснишь у него, где он работает, и скажешь мне.

Саша покосилась на Ваню, но ничего не сказала, вместо этого глубоко задумавшись.

– А если не сможешь, то громко и при всех попросишь у него прощения за все свои дурацкие шутки. И, Сидоров, чтоб ты понимал: до конца недели ты называешь его правильным именем, никаких кличек, никаких Витьков, Малдеров, НЛО и всего, что я могу счесть обидным.

Ваня снова рассмеялся и разбил ребром ладони их руки.

– Черт с тобой! Всю неделю я буду сама учтивость.

В машине снова воцарилась теплая дружеская атмосфера. Ваня и Саша всегда были друзьями и не могли долго дуться друг на друга. Тем более сейчас Саша считала, что в любом случае останется в выигрыше.

В понедельник днем трасса «Скандинавия», соединявшая Санкт-Петербург и границу с Финляндией, была почти пуста, а потому до Выборга они доехали быстро и без пробок. Небольшой городок показался из-за поворота внезапно: только что вдоль дороги росли кусты и деревья, сплошь усыпанные зелеными листьями, в отличие от сухой травы, еще не сожженными июльским солнцем, как вот уже выплыли на них первые дома и магазины.

Как удалось выяснить Саше, Гриша Локтев вместе с женой жил в частном домике на другом конце города, рядом с великолепнейшим парком Монрепо. Хоронить Гришу будут не раньше завтрашнего дня, а скорее всего, послезавтра, поэтому дома вдова или же занята какими-то похоронными хлопотами, Саша не знала, но была намерена дождаться ее. Она не могла полностью исключить вероятность того, что у Гриши действительно были какие-то жизненные проблемы, от которых он решил избавиться таким вот незатейливым способом. Ей не давал покоя тот факт, что, по единогласному заключению всех однокурсников, падал он вниз головой, как будто специально не оставляя себе шансов. Если бы просто сорвался, упал бы на спину, высота была недостаточной для того, чтобы успеть перевернуться.

Саша морально готовила себя к тому, что ей придется немного воспользоваться способностями к внушению. За пять лет работы в реанимации она повидала много людей, терявших близких. Некоторые из них умели держать себя в руках, некоторые становились совершенно неадекватными. Если вдова Гриши относится к последним, ей придется насильно заставить ее успокоиться и поговорить. Саша не любила использовать гипноз в личных целях и без согласия гипнотизируемого, но иногда не видела иного выхода.

Совсем еще молодая женщина, почти юная девушка, нашлась за домом. На ней были черные джинсы и такого же цвета свитер, в которых ей, должно быть, было страшно душно в этот жаркий июльский понедельник, черная повязка скрывала волосы на голове, однако внешне она выглядела спокойной, копалась в огороде. И лишь когда Саша подошла ближе и поздоровалась, а девушка подняла голову и посмотрела на нее, Саша поняла, что она относится к третьему типу: люди, которые в своем горе словно застывают. Их чувства и эмоции прячутся за каменной маской на лице, и никогда нельзя понять, в какой именно момент они прорвутся наружу и прорвутся ли вообще. Саша всегда считала, что таким людям приходится тяжелее всего. Они не могут выплеснуть то, что разрывает, терзает их изнутри, а окружающие даже не догадываются, что им тоже нужны помощь и поддержка.

– Значит, это вы нашли его? – спросила девушка, когда Саша представилась и сказала, что хотела бы немного расспросить ее о Грише.

– Он упал прямо передо мной.

На лице вдовы, назвавшейся Катей, промелькнула тень, но глаза не увлажнились, не дрогнули губы, предвещая рыдания.

– Пойдемте в дом, – предложила Катя, отряхивая землю с джинсов. – Здесь очень жарко. Не следовало полоть грядки в такое пекло, но мне нужно чем-то занять себя. Не могу просто сидеть и ждать, а ведь тело обещали отдать только завтра. Не понимаю, с чем они так долго возятся, если считают это просто несчастным случаем.

– А вы так не считаете? – тут же ухватилась за ее слова Саша, следуя за ней в спасительную прохладу деревянного домика.

– Откуда мне знать? Меня же там не было. Вам виднее.

На мгновение в Катиных словах Саше почудились ревность или обида, и она поняла, что девушка тоже хотела поехать с мужем на встречу выпускников, но ее не взяли. С самого начала они договорились, что собираются только курсом, без жен, мужей, подруг и приятелей. Семейная пара была только одна: Жанна и Игорь, и то потому, что они поженились на последнем курсе. Максим не проявил никакого недовольства, когда Саша сказала ему, что поедет одна, и она искренне считала, что так повели себя все вторые половинки однокурсников. Только сейчас подумала, что среди них могли оказаться гораздо более ревнивые особы, чем ее муж. Наверное, сложно не ревновать, когда твой супруг едет на целую ночь к людям, с которыми прошли самые безбашенные годы его жизни, которых он знает гораздо дольше, чем тебя. Особенно если там будет море выпивки и соблазнов. И если он давал поводы для ревности раньше.

Дом оказался небольшим, всего две комнаты и кухня, да еще одна дверь, ведущая, наверное, в санузел. Саше сразу бросились в глаза занавешенные разноцветными покрывалами дверцы некоторых шкафов.

– Говорят, в доме, где есть покойник, не стоит держать зеркала открытыми, – пояснила Катя, заметив ее любопытный взгляд.

И с этим Саша была согласна. В последнее время зеркала у нее вызывали неприятный холодок. Она старалась даже не проходить мимо них в темноте, не говоря уже о том, чтобы смотреться в них. В зазеркалье порой таится нечто такое, чему сложно найти объяснение рациональному уму, однако люди все равно чувствуют это на уровне интуиции. Отсюда и странные приметы, которые еще несколько лет назад казались Саше глупыми байками.

Катя провела ее на небольшую, обставленную старой, но добротной мебелью чистую и уютную кухню, предложила сесть за стол.

– Чай не предлагаю в такую жару, может быть, будете квас? Мой папа его делает, Грише очень нравился.

От кваса Саша отказываться не стала, мстительно подумав, что Ваня остался на жаре. Он не собирался сидеть в машине, сказав, что пройдется по окрестностям, подышит воздухом, поищет магазины, где можно разжиться годным мясом для шашлыка, но на улице все равно было душно. Да и не было поблизости никаких хороших магазинов, Саша точно знала. За мясом придется заехать в гипермаркет на выезде из города.

– Как давно вы поженились? – спросила она, чтобы с чего-то начать разговор.

– Чуть больше года назад. Позапрошлым летом я закончила колледж, пришла работать в больницу, где работал и Гриша. Я медсестра. Мы довольно быстро начали встречаться, а потом и поженились.

Значит, она не ошиблась, Катя действительно очень молода. Едва ли ей исполнилось хотя бы двадцать два. И не так уж она и красива, чтобы Гриша потерял голову. Наверное, она тоже это понимает, потому и ревнует. Или просто впечатление портит черная одежда и застывшая маска на лице.

– Катя, а вы знаете, почему он никогда не приезжал на наши встречи, а в этом году внезапно решил приехать?

Вопрос был опасным, если Сашины подозрения верны, но на лице девушки не дрогнул ни один мускул. Она налила в высокий стакан мутную жидкость, терпко пахнущую забродившим хлебом, и поставила перед Сашей, а сама наконец села напротив.

– Мне кажется, раньше ему было лень, – призналась она. – Мы ведь когда встречались, я была инициатором всех свиданий. Он бы с удовольствием просто привел меня домой и включил телевизор, а мне хотелось развлечений. Он и по жизни таким был: вытащить его куда-то было архисложно.

Саша согласно кивнула. Гриша Локтев еще в университете был тяжел на подъем, редко посещал студенческие вечеринки, только если они проходили в общежитии. То, что он не являлся на встречи после окончания университета, никогда никого не удивляло.

– А почему же он приехал в этом году? Причем не на февральскую встречу, а именно сейчас, в июле?

Катя пожала плечами.

– Недавно к нам в город приезжал кто-то с вашего курса. Вроде на какую-то конференцию, или скорее консультацию, какая у нас тут может быть конференция? Гриша просто как-то пришел домой поздно и сказал, что встречался с бывшим однокурсником. Даже имени его не знаю, он не говорил. Думаю, именно он и уговорил Гришу приехать к вам сейчас.

А все же голос ее дрогнул. Катя говорила об этом человеке в мужском роде, но Саша видела, что она не знает наверняка. Она мысленно поставила себе заметку выяснить, кто именно это был. Едва ли это важно, но в непонятной истории не стоило упускать ни одной детали.

– Катя, а какой он был в последнее время? Ничего странного не случалось? Не был ли он подавлен?

– Думаете, он мог покончить с собой? – догадалась девушка и тут же ответила сама себе: – Едва ли, но исключать не могу. Чужая душа – потемки, а Гриша никогда не был со мной особо откровенен. Мне кажется, вообще не было в мире человека, который хорошо бы его знал. Он часто молчал, а если я пыталась разговорить его, отвечал, что занят. Знаете, – Катя внезапно улыбнулась, – иногда у него был такой странный взгляд.

Саша вздрогнула и тут же отвела свой собственный взгляд, делая вид, что увлеклась квасом.

– Что вы имеете в виду?

– Он порой смотрел так пристально, как будто даже не мигая, и мне казалось, что я тону в его глазах. Реально как будто голова кружиться начинала. Сначала я считала, что так и проявляется любовь, что всегда кружится голова от взгляда любимого человека, но потом поняла, что это что-то в нем. Не могу объяснить. Даже не думала никогда об этом. Правда, это не в последнее время, он всегда таким был.

Саша промолчала. Когда-то Гриша был одним из тех, с кем она в университете вместе обучалась гипнозу, а потому Саша узнала этот взгляд по описанию. Должно быть, когда юная жена надоедала Грише вопросами, он заставлял ее замолчать. Не очень красиво с его стороны, конечно, но к делу отношения не имеет.

– А в последнее время, в самое последнее, незадолго до гибели, вы не заметили ничего необычного?

– Что вы имеете в виду?

– Быть может, вас что-то насторожило? Он… не говорил, что видит что-то, чего нет?

Катя несколько долгих секунд разглядывала ее лицо, пытаясь понять, куда она клонит. Саша чувствовала этот взгляд на себе, но сама на нее не смотрела. Почему-то было неловко, как будто девушка могла узнать странный взгляд мужа в ней самой.

– Ничего такого… – не слишком уверено начала Катя. – Хотя постойте! В субботу, когда Гриша уже собирался на озеро, я зашла в комнату, а он стоял бледный, как полотно, смотрел на меня. Сказал: «А, это ты». И как будто даже выдохнул, словно ждал, что из-за угла покажется кто-то другой.

Саша насторожилась.

– И все? Раньше такого не было?

Катя уверенно качнула головой. Поговорив еще немного и выяснив, что у Гриши едва ли были причины окончить жизнь самостоятельно, а из странных вещей – только это событие, Саша попрощалась с Катей.

За то время, что Саша провела в доме покойного Гриши Локтева, погода успела испортиться. Такое часто бывало в этом климате: только что светило солнце, и вот уже льет проливной дождь. Сейчас дождь еще не начался, но небо уже заволокли черные грозовые тучи и поднялся сильный ветер. Сухие листья, сорванные им с деревьев, в бешеном танце кружились по земле, то и дело взмывая вверх. Саша зябко поежилась, оглянулась по сторонам, ища глазами Ваню, но никого так и не увидев, поторопилась к стоящей под большим деревом «Ауди». Того и гляди разверзнутся небеса, и лучше ей к тому времени уже спрятаться в машине.

Еще издалека Саша щелкнула брелоком, отпирая дверь, но, когда взялась за ручку, замерла. О коричневую крышу разбились первые крупные капли начинающегося дождя, но не это привлекло ее внимание. Сбоку, между деревьев, ей почудилось какое-то движение. Саша оглянулась, думая, что это Ваня торопится к машине, но вместо друга увидела вытянутую фигуру с лысой головой. Она стояла неподвижно, пряча лицо в тени ветвей. Саша дернулась, больно ударившись плечом о машину.

Фигура шевельнулась – словно качнулась от порыва ветра – и исчезла. Саша подалась вперед, разглядывая пустоту между деревьями. Ей снова показалось или нет? Наверное, стоило подойти поближе, как следует рассмотреть все вблизи, но, против обыкновения, она почувствовала, что боится идти туда. Тревожно оглянувшись, она рванула ручку, за которую продолжала держаться, и буквально влетела в салон машины, с силой захлопнув за собой дверь и заблокировав замок.

В машине было холодно. Так холодно, что кожа мгновенно покрылась мурашками, а изо рта пошел пар. Саша торопливо завела двигатель и выкрутила на полную регулятор, но воздух по-прежнему оставался ледяным. Она взглянула в лобовое стекло, непроизвольно ища взглядом «инопланетного великана», но обрушившийся на землю ливень размыл мир вокруг, снизив видимость практически до нуля.

Саша включила дворники, и когда те протерли стекло, убедилась, что на улице уже никого нет. Только ураган завертелся вокруг так стремительно, что она начала переживать даже за устойчивость машины: ее тоже начинало покачивать. Саша словно осталась одна во всем мире, не было больше прохожих вокруг, не стало видно домов и магазинов. Существа тоже не было видно, но что-то внутри уверенно твердило ей, что оно есть. И оно где-то рядом.

Согреться никак не удавалось. Легкая футболка превратилась в замерзшую на морозе мокрую ткань и совершенно не грела, а из дефлекторов вместо ожидаемого горячего воздуха все так же дул ледяной. Саша стащила с заднего сиденья теплый палантин, который не убрала после зимы, завернулась в него. Какая-то непонятная мысль крутилась в ее голове, но от холода она никак не могла сформулировать ее.

Она снова взглянула в лобовое стекло и сильно дернулась, впечатавшись в спинку сиденья: прямо перед машиной спиной к ней снова стояла та самая фигура с длинными руками и лысым черепом. Казалось, даже ураганный ветер ей нипочем, она не шевелилась, и Саша вдруг поняла, что ей совсем не хочется, чтобы вытянутый великан обернулся. Она боялась увидеть его лицо.

В груди жгло так, будто кто-то прислонил к коже горящую свечу. Ледяной воздух заморозил весь кислород, дышать стало трудно, почти невозможно.

Нужно выйти из машины, срочно! Здесь совсем нет воздуха. К черту ураган, плевать на всех странных существ в мире, ей нечем дышать. Пальцы почему-то не гнулись, она никак не могла нащупать дверную ручку, а когда нащупала, та не пожелала открывать дверь. Саша стучала ладонями по стеклу и обшивке, пытаясь выбраться.

Раскаленный кулон – а это именно он жег ей кожу – задерживал на себе все внимание, не давая отключиться без кислорода, и она инстинктивно стащила его с себя, швырнула куда-то в сторону. Саша пыталась вдохнуть, но воздух из ледяного внезапно стал обжигающим, из дефлекторов, как из ноздрей дракона, вырвались огненные клубы, и в тот момент, когда она почти потеряла сознание, водительская дверца распахнулась, чьи-то сильные руки схватили ее за плечи и рывком вытащили из пылающего ада. В легкие ворвался воздух, и это стало последним, что она почувствовала перед тем, как провалиться в черную бездну.

Чей-то далекий голос стал путеводной звездой в темноте. Саша слышала его, но никак не могла разобрать слов. Она шла на голос в полной темноте, и лишь когда носа коснулся резкий противный запах, смогла открыть глаза.

Она сидела на земле, прислонившись спиной к колесу машины, а перед ее глазами было перепуганное лицо Вани. Он держал в руках дурно пахнущую ватку, и Саша сразу узнала этот запах – нашатырный спирт. Она заметила разбросанные на земле лекарства и распахнутый чемоданчик, который заменял ей в машине аптечку. Вокруг толпились несколько человек, и на лицах всех была написана тревога. Откуда-то сверху дул разгоряченный воздух, и повернув голову в его сторону, Саша поняла, что это из распахнутой водительской двери.

– Что случилось? – спросила она.

– Это ты мне скажи, что случилось! – внезапно резко гаркнул Ваня. Саша никогда не видела его таким перепуганным, а потому даже не подозревала, что он именно так реагирует на стресс. – Жить надоело? На хрена ты в такую жару врубила печку на полную?!

Саша потерла лицо руками, но почти сразу отняла их, со страхом оглянувшись вокруг: нет ли где той странной фигуры? Но нет, все зеваки выглядели обычно, никто не казался слишком длинным, и даже лысых среди них не было. Ветер лениво, почти незаметно, шевелил сухие листья на деревьях, сверху нещадно палило солнце. Так что же, это ей привиделось все?

– Давай сядем в машину, – попросила она Ваню. – Мне неловко, что на меня все пялятся.

– Сначала ее надо проветрить, – проворчал тот. – Там дышать нечем.

Через пару минут, удостоверившись, что в салоне «Ауди» воздух снова прохладен и приятен, Ваня собрал разбросанные лекарства и разрешил сесть в машину.

– Ты куда это собралась? – возмутился он, когда Саша подошла к водительской двери. – Марш на пассажирское место! Я сам поведу.

Саша не стала спорить. Она все еще чувствовала себя плохо, в груди немного болело, и мелко дрожали руки. На пассажирском сиденье она обнаружила свой кулон и лишь тогда вспомнила, как стащила его с себя. Опустила козырек и оттянула ворот футболки, разглядывая в маленьком зеркале красное овальное пятно на коже. Он опять раскалился, защищая ее? Как тогда, в Праге. Только тогда он защищал ее от Голема, а сейчас от чего? Или же просто пытался привести в чувство, позволить сосредоточиться на чем-то, чтобы Саша не потеряла сознание? Саша надела его на шею и снова спрятала под рубашку.

– Слушай, а у нас поесть нечего? – спросила она. – Мне страшно хочется есть. Так бывает после стресса и нехватки кислорода.

– Держи, – Ваня протянул ей целлофановый пакет. – Я как раз за шаурмой бегал, когда ты пыталась самоубиться.

– За шавермой, – улыбнулась Саша, вытаскивая длинный теплый цилиндр, упакованный в бумагу. Желудок скрутился в узел от голода, и все мысли сосредоточились в нем. Сначала поесть, а потом думать, что это было.

7 июля 2014 года, 20.20

– Так что вот. – Саша развела руками и потянулась к стаканчику с мороженым, которое они с Ваней купили в местном магазинчике по пути домой. – Я не знаю, что это было. Сейчас понимаю, что не могло быть в машине так холодно, даже если бы действительно внезапно испортилась погода, а в тот момент почему-то даже не подумала об этом.