Глаз циклопа

скачать книгу бесплатно


На лужайке стояли ещё четыре чума так же покрытые оленьими шкурами. С северной и западной стороны была тайга, которая защищала то ветра. С южной стороны паслось стадо олений, и раздавался лай собак.

Это оказалось стойбище эвенков-оленеводов, или, как раньше их называли – тунгосов.

Его обступили маленькие дети и с интересом стали его разглядывать. Все, и взрослые, и дети были одеты в традиционную одежду, и оленьих шкур – в малицу.

Тут из чума вышла Айка и дала ему горшок с жиром оленя.

– Себастьян развёл руками???

Она засмеялась, и показала жестами, чтоб намазал лицо и открытые участки тела. Мол, для защиты от гнуса и оводов.

Дети тоже начали весело смеяться, над глупым чужестранцем!

По случаю появления гостя забили одного оленя. Принесли ему пиалу теплой крови.

Себастьян из уважения выпил её и поблагодарил.

Раздался детский крик и плачь. Оказывается, два ребёнка не поделили олений глаз, который им дали за место сосательных конфет!

– Да уж – подумал Себастьян – такого даже по каналу «Дискавери» не увидишь.

Оленя тут же освежевали и разделали, орудуя только ножами. Топор при разделке никогда не использовали, на это было наложено табу! У всех мужчин на поясе висели самодельные ножи в деревянных ножнах. Именно в деревянных, а не кожаных.

Мясо поделили между всеми членами рода, а излишки решили завялить, что б оно не испортилось. При этом с его шеи сняли шкуру чулком, который называется мука. Как он позже узнал для изготовления эвенского маута, то есть аркана из кручёной сыромятной кожи. Для этого положив внутрь кожаного чулка специальную дощечку, мастер начинал нарезать по кругу полоску кожи, шириной в палец. Предварительно сбрив ножом шерсть. С шеи одного оленя получался ремень, длиною в 15 дар. Так по эвенкийски называли сажень, или метров по-современному. Потом шнур плотно закручивали, растягивали между деревьями и сушили. Далее его размягчали до придания эластичности, и просмаливали, натирая еловыми ветками. В конце изготовления на один конец маута хитрым способом крепили бронзовое кольцо, которое раньше делали из кости. И заготавливали маут исключительно осенью, во время гона, когда у оленей самцов, от запасённого на зиму жира, и для защиты на турнирах, гораздо увеличивалась в объёме шея.

Не смотря на начало осени, комаров меньше не становилось. Только ночью, с наступлением заморозков они впадали в анабиоз.

Вечером Хасава снял одну нить грибов, ссыпал их в каменную ступку и начал толочь пестиком. Потом отстегнул от ремня кожаный кисет, сделанный из мошонки оленя. Развязал его и пересыпал в него толчёный порошок. Это оказались сушёные мухоморы!

Себастьяну, даже не охота было покидать такое аутентичное стойбище. Но оленье молоко и мясо под соусом из грибов и брусники быстро восстановило его силы.

Но добраться до цивилизации оказалось совсем не просто. На сто километров в радиусе не было населённых пунктов. Шаман предложил дождаться вертолёт, который прилетит вскоре за детьми.

«Интересно, а что стало с той группой, которая его бросила?» – размышлял Себастьян, гуляя по тундре, как вдруг внезапно стало абсолютно темно и тихо! Потом ему сдавило уши и всё тело, будто он глубоко под водой, и тут же ослепительная вспышка, только не в глазах, а в самой голове!

– Где я? Что опять со мной не так?

На улице был вечер. Уже начало смеркаться, когда он решил прогуляться. А тут яркое солнце!

Да причём тут солнце? Дело даже не в этом! Совершенно другое место! Он находился в зелёной долине окружённой высоченными горами, с пиками, покрытыми белоснежным снегом, и дымящимся вулканом! И совершенно другой запах. Там, где он был, пахло лёгкой горчинкой от прелой хвои, грибами и донником. В воздухе была свежесть, и даже морозец от инея, на мхе возле старых лиственниц. Тут же стаял зной и аромат не знакомых цветов.

Не успел он осмотреться и осознать происходящее, как раздался громкий гик и завывание! В следующую минуту его окружил отряд желтолицых всадников с узкими глазами, и орлиными перьями в волосах. Один из них накинул на его шею аркан и начал галопом скакать по степи, но его тут же, окликнул мордатый предводитель отряда, и резвый, проявивший чрезмерную инициативу воин сразу остановился.

– Погоди! – проговорил мордатый. – Иноземец может пригодиться целый больше, чем потрёпанный! А может он лекарь? Кто знает? Разорвать лошадьми мы его всегда успеем. Так что привяжи к седлу арканом его за руки, и пускаю, бежит за лошадью. Только смотри, сильно не гони, чтоб не загнать страдальца!

– Согласен – отозвался воин с крючковатым носом. – У хана второй день горячка. Может он, чем и сможет помочь?

И отряд, волоча за собой пленного, поскакал назад в поселение.

Поселение было довольно большое. По кругу стояло около сотни юрт. В центре находился большой шатёр хана. При подъезде повсюду паслись лошади. На нескольких колах сидели казнённые, за что-то преступники, один из которых был ещё жив, и всадник с крючковатым носом, из нашего отряда, проезжая мимо, хлестанул его плетью, от чего приговорённый к мучительной смерти протяжно застонал.

Вскоре всадники остановились возле огромного шатра, соскочили с лошадей и вошли внутрь палатки.

Хан Кучур, а именно так звали их вождя, лежал на шкурах бизонов в полуобморочном состоянии от отвара мака. Рядом находился знахарь, который пытался его лечить всеми ему доступными способами. Лекарь был довольно пожилой, и за свою долгую жизнь уже встречал такие симптомы. Он знал, что лечение бесполезно.

Себастьяну развязали руки и втолкнули внутрь палатки.

Лекарь жестами начал рассказывать, точнее, показывать симптомы болезни.

Внимательно его выслушав, Себастьян начал своё обследование. Высокая температура, тошнота с рвотой и резкая боль в животе говорили, на первый взгляд, об отравлении. Он потрогал живот хана и ощутил напряжение мышц живота. Себастьян, начал надавливать в разные зоны живота, и потом резко убирать руку. Во время этого хан начинал стонать от боли.

Синдром Щеткина-Блюмберга был явно на лицо, что говорило о воспалении аппендикса, а не об отравлении.

В цивилизованном мире удаление аппендикса – это рядовая операция! Но тут, в каменном веке, это сто процентная смерть.

Но тут у Себастьяна мелькнула надежда. Да, у него не было ни лекарств, ни инструментов, ни современной анестезии. «Хотя… хорошо зафиксированный пациент в анестезии не нуждается!» – улыбнулся про себя бывший хирург.

Но если не начался перитонит, то есть шанс спасти больного.

«Думай, думай, думай!!!» – говорил он себе в предвкушении предстоящей операции!

– Быстро! Мне нужна вода и огонь! – затараторил он по-испански! – Скальпель, нитки, иглы, зажим, пинцет, тампон, спирт, вату, бинт!!!

От громких и быстрых криков на неизвестном языке вперемешку с жестами и мимикой, у присутствующих появился благоговейный страх! Это сильно напоминала какие-то заклинания, и походило на колдовство.

В итоге ему удалось добыть глиняный горшок с водой, и поставить его на угли. Пока закипала вода, Себастьян напоил хана опиумом в качестве анестезии. В воду он кинул волосы с конского хвоста, обсидиановый наконечник стрелы, и рыбьи кости. Прокипятив импровизированные инструменты, он вынул их при помощи двух прутиков и положил всё на лист лопуха. Потом вымыл в чуть остывшем кипятке свои руки и протёр кожу на животе хана. За всеми его действиями молча, наблюдали телохранители, и жёны хана. Остальных всех выгнали прочь.

Обсидиан оказался гораздо острее стального скальпеля, и кожу он разрезал, как воздух. Но он был толстый и короткий, и им было не привычно работать. Кишка ещё не успела лопнуть и заражение брюшины не началось. Аккуратно удалив отросток кишки, он кипячёной водой промыл внутренности. Было довольно много крови, так как промокать её было не чем. Потому что кроме железа, они не знали и что такое – стерильная ткань. Позже он узнал, что они были знакомы с металлом. У самых богатых воинов были медные кинжалы, а у их жён медные браслеты.

Использовать рыбью кость, вместо иглы, оказалось самым сложным и долгим. Кожа прокалывалась легко, но вставить в отверстие конский волос было очень трудно. Поэтому шов получился грубый и не красивый.

Местный знахарь смешал мёд с порошком из каких-то только ему ведомых трав, и этой смесью обмазал шов. Операция была окончена.

– Feci quod potui faciant meliora potentes![3 - «Я сделал что мог, пусть те кто может, сделают лучше»! (лат.)]– процитировал хирург свою любимую крылатую фразу.

Себастьяна, не зная, что с ним делать дальше, толи казнить, толи награждать, отвели в отдельную юрту, и поставили охрану.

Это была его самая страшная и тревожная ночь в жизни. Он не мог спать. Он не знал, выживет ли хан. Так-то он всё сделал правильно, а если дело не только в аппендиците? И, что, если хан не выживет? То его ждет смерть, и не лёгкая. И во всём виноват камень. Это он накопил достаточно энергии, чтоб открыть пространственно-временной портал.

Утром хан Кучур открыл глаза и попросил есть. Жар у него спал, и появился аппетит. Несмотря на слабость, его дела определённо шли на поправку.

Лекарь намешал правильные травы, которые обладали антисептическим и противовоспалительным действием.

За завтраком Кучуру рассказали, что произошло накануне.

– Приведи, я хочу на него посмотреть!

Через 10 минут, Себастьян уже стоял возле ложа Кучура.

– Ты, что ли лекарь? – А, иноземец?

– Чужестранец не говорит на нашем языке – ответил за Себастьяна, тот самый, мордатый ордынец.

– Пускай возьмёт себе любую из моих наложниц и коня! Это мой ему подарок! А так же поставьте ему собственную юрту и обеспечьте едой.

– Всё будет исполнено, мой хан Кучур – проговорил мордатый, и удалился исполнять поручение.

Из разговора Себастьян понял, что находится в большой милости, что ему крупно подфартило, стать фаворитом этого князька! А когда к нему вывели дюжину девушек, он вообще упивался тщеславием!