скачать книгу бесплатно
Как ты там? Держись![1 - Эпиграфы из песни Сургановой «Рейс 612».]..
В череде потерь ставлю пробел.
Стоп, машина!
Колёса Времени, стоп!»
Лица в гробах меняются. Я помню это с похорон мамы. Мне было двенадцать. Она оставила мне в наследство перьевую ручку, которую купила перед смертью в качестве своего завещания… С тех пор, как умерла мама, меня воспитывал Бог, в Небе мои корни и Родина. А Время условно и относительно. Мы существуем в каждом его фрагменте отведённых нам на Земле отрезков – бесконечно. Память – машина Времени.
Сегодня я – в чёрном приталенном пальто до пят с вышитыми красными цветами, приобретённом на днях в брендовом магазине за неприличную сумму, вместе со 100 и одним летнем платьем. Для Греции? Германии? России? Не знаю, но любой Король Мечей заколол бы меня 1001 мечом за столь непозволительное транжирство. И гвоздики. В руках. Ненавижу гвоздики…
Я зачем-то купила их ещё вчера вечером. Дома поставила на подоконник и зажмурилась от внезапной мысли – я принесла в дом смерть, кто-то ещё умрёт…
* * *
«Милая, кто научил тебя не бояться? Верить?»
Выхожу из метро, читаю километровое послание из Германии после нескольких пропущенных звонков.
«Почему ты не отвечаешь? Мне дали отпуск! Я ХОЧУ ПРОВЕСТИ ЕГО С ТОБОЙ!!! С тобой, понимаешь? Когда ты пойдешь за визой?!»
Дубль два. Он «оттуда», но давно живёт в Германии. На 14-е февраля, в день Всех влюблённых, он купил мне билеты и забронировал гостиницу где-то в Раю – несколько комнат на море в мае. Ему тогда тоже дали отпуск. А через 10 дней Небо рухнуло.
Слава Богу, К., друг семьи, который живёт там, недалеко от Лавры, и в своё время возил меня по монастырям в качестве экскурсовода, жив! Сегодня зашёл ко мне в Интернет почитать стихи. Я искренне рада видеть друзей в гостях, несмотря на то, что мне пришлось отправить К. в спам с того первого дня, когда я захлебнулась потоком его ненависти.
Я выныриваю из подземного перехода на Садовое кольцо. Звонок с неопределённого номера выводит меня из гипнотического транса:
– Александра Андреевна, Вас беспокоят из вч №…
– Да поняла я, поняла. Как вы там? – задаю я риторический вопрос и сжимаю пальцы в кулак.
– Уточним Ваши данные? Дети несовершеннолетние?
– Нет.
– Родители или кто-то на иждивении?
– Нет.
– У Вас есть заболевания, которые…
– Нет.
– Тогда запишите адрес, он поменялся, куда если что, и телефон.
Я сворачиваю на Большую Никитскую.
– Привет, сестрёнка! – шепчет на ухо шагающий мимо писатель. – Уже читала? Музыканты только что взяли…
Мой сын горит желанием к ним присоединиться: «Когда меня убьют, продашь квартиру и уедешь на Афон». А моего отца убили, когда мне было четыре. Свои убили. За то, что он слишком много знал. Папа был патриотом. Я хотела быть как папа. Иначе мне бы сегодня никто не звонил. Меня просто кинули в 90-х. И всех таких же, как я. А теперь вспомнили. Дойдёт очередь, сделают невыездной уже навсегда, лишив последней радости – лета на Афоне.
В метро – утром и вечером – по дороге в офис и обратно читаю телеграмм. По ночам слушаю Соловьёва. И вяжу шарфы. Вяжу. Вяжу. Вяжу. Как паучиха. Вяжу до остервенения. До бесчувственности пальцев. До тошноты. Шарфы, которые уже вываливаются на меня подобно скелетам из всех шкафов, изо всех дыр и щелей. Они набрасываются на меня и ластятся к моей шее…
Кто-то плачет, кто-то сидит на чемоданах, кто-то истерично-патриотично бьёт себя в грудь, а я снова беру спицы и продолжаю, стиснув зубы, молча вязать.
Пока в полночь Греция не присылает очередное видео с моей любимой Святой Горой, где цветут яблони, когда у нас, в Москве, по-прежнему завывает метель… Я слушаю шёпот афонских волн… Самолёт Стамбул-Салоники пролетает прямо над Горой. Низко-низко. Так низко, что, кажется, можно разглядеть установленный на вершине крест, а потом помахать подруге-гречанке Димитре, живущей в деревушке Урануполи на границе, и крикнуть: «Вари кофе – скоро буду!», и она помашет в ответ: «Ну наконец-то!»
«Я хочу, чтобы ты была сейчас здесь со мной… Ты будешь вязать шарфы, а я ловить нам рыбу… Разводить костёр… Кормить тебя твоими любимыми октопусами… Включать сиртаки… Танцевать с тобой на песке… Ненавижу политику!.. Что у тебя с визой?»
Чтобы оформить визу, желательно получить новый загранпаспорт – мой заканчивается, купить билеты, положить мешок денег на счет и предоставить выписку с движением денежных средств за последние полгода. Будет ли открыта Турция? Там же грядут выборы. Через какую страну покупать билеты?
Вчера я подала заявление на новый загранпаспорт, но с сегодня выдача паспортов временно приостановлена. Знакомая, у которой сын живёт в Британии, подала аналогично неделей раньше, но сегодня ей вернули пошлины, сказали, что возможно это слишком надолго… Как бы то ни было, квартира на Афоне стоит как несколько моих в Москве, а у него из-за рухнувшего в пандемию бизнеса долгов выше крыши. Он продолжает ловить рыбу, а я – вязать шарфы.
* * *
«Уберите время на время!»
У входа в ЦДЛ здороваюсь с теми, кто курит у входа. Прохожу внутрь, не снимая пальто. Иду в малый зал.
Ко мне подходит икона стиля, гениальная Елена Талленика. Она пишет обо мне книгу. На выходных предложила интервью: «За каждым известным мужчиной стояла женщина. А за Вами кто?»
Шагаю к гробу.
В пятницу он забежал ко мне за конфетами. Периодически приходил то за чаем, то за кофе, когда приходили к нему.
– Саш, а есть конфеты в коробке? Мне подарить бы.
– Нет, только так.
– Вот дожили!
И убежал.
В понедельник он позвонил, что не приедет – заболел – горло. Во вторник – инсульт и всё.
«СПАСИБО! – мысленно я произношу как мантру у гроба. – СПАСИБО, СПАСИБО, СПАСИБО, СПАСИБО…»
Их двое. Они принимали меня в Союз писателей много-много лет назад, в какой-то прошлой жизни. С тех пор каждый раз на Новый год я доставала заветную «Книгу Желаний» и переписывала одно и то же желание среди прочих переменных.
Год назад они оба свалились с короной и поражением лёгких.
Но господин М. уже превратил меня в Королеву Мечей из Королевы Кубков.
Я помню, зажгла свечи и ладан с греческого Афона.
Поставила самые мощные иконы и сказала:
«Бог, они оба нужны мне здесь. ОНИ НУЖНЫ МНЕ ЗДЕСЬ, СЛЫШИШЬ? ОСТАВЬ ИХ НА ЗЕМЛЕ! НЕ СМЕЙ ИХ ЗАБИРАТЬ! ОНИ НЕ ИМЕЮТ ПРАВА УХОДИТЬ СЕЙЧАС! ТЫ ЖЕ ЗНАЕШЬ, Я ШЛА К ЭТОМУ ВСЮ СВОЮ ЖИЗНЬ…»
Я заболела, они поправились. Но и меня оставили им тоже.
Последний вагон последнего поезда… Только что они оба меня послали. В одном направлении, но в двух разных конвертах… Вернее – не меня. То моё желание. Они исполнили моё желание просто так – бескорыстно. Возможно, потому что так уже было прописано в Книге Судеб, задолго до того, как мы оказались в здесь и сейчас?
В отличие от господина М., в своё время укравшего меня у них обоих – из-за моей к нему Вселенской любви? – нет, из-за моего нюха на деньги, которые ему срочно понадобились.
Господин М. многое обещал и ничего в итоге не сделал, но превратил меня в Королеву Мечей.
Выворачивая мою душу наизнанку, он ставил на мне эксперименты, прощупывая и постоянно повышая порог боли, чтобы я не писала, как все, а – кричала. Он убивал меня и заставлял воскресать, поднимать голову и идти вперед – на сцену, и читать под прожекторами написанное ему, чихая на то, что кто-то обо мне говорит и думает.
Сколько лет он медленно смаковал меня по капле каждый день и кромсал душу, скармливая голодным воронам, пока не превратил в айсберг и не вернул обратно в свободное плаванье – им двоим?
* * *
«Ты никогда не любила август…»
В зал вплывает Важная Персона, которая займет место того, кто в гробу.
Я делаю шаг в сторону – в смс-ку из Тайланда.
«Саш, соболезную. Теперь ты без работы? Уезжай лучше. У тебя всё получится! Я уже старый, мне что-то менять поздно, век свой доживаю. Был бы моложе, продал бы квартиру и рванул с тобой в Грецию. А ты ещё молодая. Не позволяй себя гробить!»
Сергей, циничный персонаж, убивающий главную героиню в моём романе «Остров Харона», умрёт через три месяца, в Рождество. Я позвоню в Гоа нашей общей знакомой. Она свяжется с Тайландом и перешлёт мне письмо-ответ – внезапно после какой-то местной прививки. Перед смертью он начал изучать греческий язык…
Кто-то мягко обнимает меня сзади, целует в волосы и шепчет на ухо:
– Охренеть, да? Внезапно-то как! Работу ищешь?
Когда И. приходит ко мне в офис, его руки разбегаются по моему телу волнами.
– Слушай, давай всё-таки начнём общаться иначе? Нежность без секса ещё никто не отменял! Приеду к тебе в выходные? Утром. Потом у меня мероприятие.
Он не один приедет – с гитарой. Я уважаю импотентов, которые не комплексуют. Но нет… не приедет. Ни с гитарой, ни один. Ни в эти выходные. Ни в следующие.
Потому что сегодня ночью мне позвонит Боря Прахов и скажет, что умер мой самый лучший друг – Вадик. Вот оно – предчувствие: гвоздики дома на подоконнике… В августе мы общались последний раз. Он сказал, что чуть-чуть приболел – у него обнаружили рак 4 стадии с метастазами в печень.
Единственный мужчина, который меня любил, а я… эгоистично плакалась ему в жилетку в то время суток, когда боль зашкаливала. Он знал всё про господина М. и прочих моих М., он читал все мои стихи и прозу и советовал, где что поправить. Он был единственным человеком, кому я безоговорочно верила и разрешала меня критиковать. День за днём, год за годом, он незаметно превратился в часть меня, мою вторую половину – так и не став ни одним из моих М…
Но это осознание придёт ко мне ночью. А пока я всего лишь на похоронах босса и целой эпохи Союза писателей – в ЦДЛ.
* * *
«А мы теперь – самый прочный сплав, его не нарушить пламенем…»
Важная Персона выплывает из зала. Я снова делаю шаг к гробу и кладу гвоздики.
«СПАСИБО, СПАСИБО, СПАСИБО» – мантрой повторяю я, периодически проваливаясь в память, которая на днях закончилась у ноутбука.
Открываю самую «тяжелую» папку – с фотками – а доживу ли я до того момента, когда появится время их все разобрать? – и листаю в хаотичном порядке, пока внезапно мой взгляд не останавливается на почти могильной плите с именами. Венгрия, сентябрь 2011, город искусств – Сентендре, где на аллее славы выгравированы имена участников международного фестиваля поэзии. Моё в том числе… Странно осознавать, что ты – уже мертв, если ты вроде как жив…
А это я – с Королём Мечей. Циничный. Эгоистичный. Дерзкий. Холодный. Прямо как я…
Кажется, прошла целая жизнь. Мы пьём чай на кухне, вспоминаем отпетую в ЦДЛ вместе с моим экс-боссом эпоху. Завтра я продолжу вычитывать очередную книгу очередного графомана. Ненавижу графоманов. Меня от них тошнит. Они все в коронах, все неприкасаемые. Только утром буковки выводить научились, а к обеду – уже все поголовно лауреаты и победители.
– Я тоже их не люблю. У нас много общего, – оценивающе произносит Король Мечей ледяным голосом.
Вот бы сейчас нырнуть вдвоём под тёплый плед и посмотреть какой-нибудь волшебный фильм… Но я вздыхаю, встаю под прожекторами на сцену и начинаю читать. Он смотрит, прямо как господин М., из мрака зала на меня, смотрящую на него. Я примерно понимаю, что он сейчас чувствует ко мне. Примерно то же, что я – к господину М. Но моя последняя строка, написанная совсем не ему, внезапно оказывается более чем уместной: «Смотри! Всё умерло вокруг, а мы – живые…»
– Ты, конечно, мастер концовок, – бесстрастно констатирует он, прямо как говорил господин М. – А я чуть не умер год назад… от короны. Даже дела все передал…
Я не хочу рассказывать ему ни про сожжённые мной тогда свечи, ни про то, сколько раз умирала сама, ни про количество скормленных чужим могилам гвоздик…
– А хочешь снимем кино? По твоему «Острову Харона»? Пошлём на Каннский фестиваль?
– Точка, – ледяным голосом произношу я в ответ.
– Точки ставим не мы.
Он смотрит на меня, а я – на него. Теперь, когда я мертва.
– Саш, а что мешает…?
– Да в общем-то ничего…
– И как тогда…?
– Да никак пока…
Теперь, когда я мертва, он всё ещё жив. У него есть силы, чтобы продолжать идти по этой узкой тропе. А у меня – нет. И я внезапно осознаю: всегда искала мужчину сильнее и умнее себя. Такой человек сейчас сидит за столом напротив. Смотрит на меня, как паук из центра сплетённой им сети. И просто ждёт. Спокойно. Цинично. Бесстрастно. И ему даже всё равно, уйду я или останусь. В его жизни. Он привык жить сам по себе. Как и я. У меня – своя паутина. У него – своя. Я боялась пауков с детства. А теперь боюсь саму себя и своего отражения в нём.
* * *
«Не роняй себя пеплом под ноги!»
Туда-сюда из Ясенево до Чертаново и обратно. Так надо. Надо куда-то идти. Всегда. Стиснув зубы. По дороге туда – церковь Петра и Павла, подворье Оптиной пустыни. На обратном пути – тренажёры на спортивной площадке – 30 минут. Или так: 30 минут на тренажёре, пешком до Чертаново и домой, с заходом в Петра и Павла.
Я шагаю по снегу вдаль – никого вокруг. Ни души. Сюрр. Я – мертва или просто заморожена, как моя Visa?
Включаю песню Сургановой «Рейс 612» и бесконечно слушаю её по кругу.
Запрещённая ныне сеть внезапно сообщает, что Мужчина в Белом – грузинский князь – лайкает очередной мой пост. «Я рада, что ты жив…» – провожу рукой по его волосам на фото. Единственный мужчина, о котором я жалею. Жалею, что не смогла переступить через свой страх. И что он тогда не стукнул кулаком по столу и не приказал мне остаться. Он до сих пор в белом. И всё так же улыбается. Но если бы тогда я осталась, свернула бы со своего Пути. И кто знает, оставили бы меня в живых в жуткой аварии на 53-м км МКАД? И на операционном столе с онко-некрозом в 25 кубических сантиметров – оставили бы?
Король Мечей разрушает метельно-загробную тишь звонком:
– Сегодня вышла газета. В магазинах «Москва» на Арбате и на Тверской. Ты там в красном платье. Поздравляю.
– Не верю в твою искренность, но всё равно спасибо, – без каких-либо эмоций произношу я.
– А ты суди не по словам, а по тому, кто для тебя что делает, – мрачно произносит он ледяным голосом и исчезает в метели, исполнив мою мечту.
