скачать книгу бесплатно
Морган обвел присутствующих внимательным взглядом. Одинокий фонарь в трюме высветил мрачные лица, в чьих глазах застыло недовольство и жестокость.
– Мы недовольны, Морган.
Вкрадчиво произнес Билл, склонившись чуть ближе к молодому боцману. Тот улыбнулся:
– Это сложно не заметить, Косой.
– Хватит лясы точить, – взвился Генри Кот, являющийся впередсмотрящим. – За борт выскочку, и дело с концом!
– А как же кодекс, Генри? Пошлешь его к морскому дьяволу вместе с капитаном?
Морган вопросительно с легкой иронией посмотрел на Кота. На корабле, что является живым, даже у стен есть уши.
– За несоблюдение кодекса полагается черная метка. Ты готов к ней? А вы все? – продолжил боцман, обводя собравшихся взглядом.
Люди считали пиратов отребьем, которое живет лишь по закону силы. Не сказать, чтобы они сильно ошибались. Однако даже такое отребье имело свои законы. Еще на заре пиратства, когда Тортуга только-только начинала свое существование, а Гар-Нуэра даже не маячил на горизонте, пираты столкнулись с необходимостью регулировать свою жизнь благодаря общим законам. Иметь гарантию получить долю в грабеже, быть уверенным в своем капитане, знать, что твой голос будет услышан. Тогда наиболее влиятельные капитаны составили свод правил, за нарушение которых надлежало вручить пирату черную метку, обозначающую предупреждение. Если после подобного ничего не менялось, то беднягу судили по законам моря: вешали на рею или скармливали акулам. Могли изгнать с корабля. Но все зависело от проступка, команды и решения, которое она принимала. Общий кодекс предусматривал наличие и личного на корабле, под которым подписывался каждый член экипажа, что решался связать свою жизнь с пиратством. Но правила каждого отдельного свода законов не должны были противоречить общему, принятому в этих водах. В большинстве своем, они были похожи и незначительно отличались от команды к команде.
– О нет, Морган. Мы затребуем свое право силы, – ухмыльнулся Косой Билл.
– Вызовешь на поединок капитана? – удивился Генри.
– Моргана, тупица!
Пираты согласно загалдели. Кто-то рассчитывал, что крупный и опытный Билл одержит вверх, вынудив капитана назначить боцманом его, а не выскочку Гранта. А кто-то просто предвкушал яркое зрелище, полное боли и крови.
– Тогда к чему эти церемонии, Билл? – Морган не выглядел напуганным. Плавая не первый год, он ожидал нечто подобное. – Оповести старпома и начнем.
Косой, бросив мрачный взгляд на боцмана, цикнул. Следовало сразу идти к Эру, но Билл желал увидеть реакцию Моргана. Стоило понять, насколько Грант предан капитану и как собирается держаться с командой.
– Сбегай к Ловкому Эру, Кот, – бросил Билл.
– Я тебе не девка на побегушках!
– Но имеешь все шансы ею стать! – Косой молниеносно вытащил тонкий нож, заставив Генри попятиться.
После подобного Кота не пришлось просить еще раз. Он развернулся на пятках и скрылся в темноте трюма. Морган проводил его взглядом, весело хмыкнув. Спокойствие и уверенность Гранта раздражали Билла. Это было заметно по взглядам, которые тот бросал, и пальцам, что гладили рукоять ножа. Это забавляло Моргана. Еще до того, как Грант ступил на палубу своего первого корабля, парень всю юность выживал на улице, сколотив шайку таких же перекати поле, как и он сам. Дед, единственный близкий человек, всегда переживал, что любимый внук закончит либо с пером в подворотне, либо на каторге. Жестокие драки закалили Моргана. И теперь даже такой здоровяк, как Косой Билл, не вызывал в нем страха.
– Что б вас русалки имели, обезьяны вы плешивые, – недовольное ворчание Ловкого Эра дошло до команды немного раньше, чем он сам.
Старпом рассчитывал провести остатки вечера в компании Джулио и Мясника, поцеживая заслуженную кружку рома и играя в карты. На “Отверженном” запрещалось играть на деньги, но пираты приноровились ставить на кон не только интерес к победе, но и желания. За каждые десять побед игрок загадывал другому игроку, у которого было больше всего проигрышей, желание. Обычно это был какой пустяк или забавная мелочь, но порой обороты могли быть весьма интригующими. Эр собирался потребовать у Джулио двойную порцию ужина на ближайшую неделю, но вместо этого был вынужден тащить свой зад к недовольной команде.
– А вот и старпом, господа, – улыбнулся Морган. – Эр, эти парни требует поединок.
– Кот уже растрепал все. Тащите лампы на палубу. Какие условия победы?
– Пока один из нас не сможет подняться, – Косой предвкушающе ухмыльнулся.
Каждый пират “Отверженного” знал о тяжелом ударе Билла справа, после которого его соперники довольно часто теряли сознание, если тот попадал точно в цель. Но Морган не стал оспаривать это решение. Смерть во время поединка не поощрялась капитаном, а потому выбор у пиратов был не очень большим.
Солнце уже практически скрылось за горизонтом, позволяя темноте свободно расправить крылья, когда команда фрегата высыпала на палубу. Малёк, сидевший до этого у штурвала, с удивлением встал на ноги и начал наблюдать, как пираты споро расчищают площадку и располагаются кругом.
– Что они делают, Том? – обратился мальчишка к рулевому.
– Кажется, кто-то недоволен, что малыш Морган занял место Сарома.
– Но почему?
– Причин может быть тьма, Малёк. Но настоящей мы с тобой не узнаем.
– И что теперь будет?
– Поединок, – голос Грахго заставил вздрогнуть Малька и Худого Тома, которые никак не ожидали, что капитан незаметно подойдет сзади, выйдя из своей каюты.
Фанатик безразлично наблюдал, как Билл и Морган отдают старпому оружие и снимают лишние вещи, оставаясь только в штанах и рубахах. Отверженный же, извернувшись, с явным интересом разглядывал палубу. Его черные глаза горели жаждой крови и предвкушением. Он ощущал настрой пиратов и точно знал – кровь вновь испачкает его доски, впитываясь в него все глубже.
– Согласно кодексу, каждый пират имеет Право силы, ибо только сильный физически, умственно или морально человек достоин вести за собой команду. И если команда сомневается, то может потребовать поединок. Я прав, Том?
– Да, капитан.
Юнга, еще живя в порту, не раз слышал слова о кодексе, но истинный смысл от него ускользал. Ему было тяжело представить, как сборище бандитов и висельников, бежавших за черту закона в поисках свободы, могут подчиняться и соблюдать какой-то свод правил.
– На “Отверженном” есть свой кодекс. Саром должен был рассказать о нем, – продолжил Грахго.
– Он рассказывал, капитан.
– Прекрасно. Если ты не умрешь в ближайшие недели, то должен будешь подписаться под ним и поклясться исполнять. Ты умеешь читать, Малёк?
– Умею.
Фанатик бросил на юнгу заинтересованно-любопытный взгляд, а затем едва слышно хмыкнул. Какой-то беспризорник с пиратского порта и вдруг обучен грамоте? Однако не стал расспрашивать подробнее.
– Кодекс закреплен на камбузе. Запомни его хорошенько. Потому что, как сказал мне когда-то капитан Ортега, быть может, эта чертова бумажка спасет тебе жизнь.
– Вы были знакомы с капитаном Ортега?! – Худой Том в восхищении посмотрел на Грахго.
– О да, я плавал под его флагом несколько лет назад, – Фанатик потер переносицу, улыбаясь. – Но давайте же посмотрим, кто окажется сильнее: свирепый Билл или веселый Морган.
Ирония и беззаботность в голосе капитана сильно контрастировали с тем, что происходило на палубе, где два пирата уже сцепились в единый клубок. Билл резкими ударами старался достать Моргана, но тот ловко уворачивался, сохраняя дистанцию и стараясь обойти противника. Они кружились по импровизированной арене, подбадриваемые криками остальной команды.
– Билл! Вмажь выскочке!
– Давай, Морган! Берегись правой!
Но казалось, что участники поединка не слышали окружающий их гомон. Когда Грант в очередной раз поднырнул под руку Косого, то успел нанести удар по ребрам. Затем еще раз и еще, словно играя со здоровяком. Помимо воли на губах боцмана стала проявляться довольная ухмылка, пробуждающая ярость у Билла. Когда Морган хотел вновь уйти левее, Косой шагнул ему навстречу, предугадывая маневр и совершая удар. Грант при всем желании не смог бы увернуться, а потому лишь качнулся назад, получая его вскользь. Челюсть и губы обожгло болью, отвлекая боцмана всего на мгновение, которое хватило Биллу, чтобы успеть пнуть того чуть ниже колена. Нога Гранта подогнулась. В попытках сохранить равновесие и устоять, Морган пропустил очередной удар. Колено Косого угодило в лицо, опрокидывая боцмана на спину. Но оказавшись на палубе, тот оттолкнулся от нее, даже не пытаясь встать, и откатился в сторону, как раз в тот момент, когда Билл совершал очередной пинок, рассекающий воздух.
– Не дай ему встать!
Генри Кот размахивал руками, громче всех поддерживая своего товарища и не замечая взгляд капитана, обращенный не на дерущихся людей, а на алчущую крови команду. Около Фанатика нервничал юнга, закусивший большой палец и не отрывающий взгляда от весельчака боцмана.
Однако Морган не собирался сдаваться просто так. Изловчившись, он успел схватить Билла за лодыжку, дернув на себя. Косой и Грант представили собой змеиный клубок, где каждый пытался подмять под себя противника. Но непродолжительный триумф боцмана быстро закончился. На него уселся Билл, придавливая весом и не позволяя встать. Морган еще пытался вывернуться, но удар Косого угодил ему в скулу, откидывая голову назад, из-за чего та с глухим стуком налетела на палубу. Боцман сразу же обмяк.
– Мразь, – Билл сплюнул на доски, поднимаясь на ноги и оборачиваясь к команде.
Его взгляд, полный превосходства и самодовольства, был обращен к капитану. Однако, вопреки ожиданиям, Фанатик продолжал смотреть на него с долей иронии, сохраняя на губах легкую полуулыбку. В отличии от остальных, Грахго чувствовал, что Отверженный полностью на стороне Моргана. И прямо сейчас корабль тянулся к поверженному боцману своей внутренней силой, делясь ею и позволяя быстрее вернуться из небытия. Благодаря вмешательству корабля, Морган пробыл в беспамятстве всего лишь пару мгновений.
Пока Билл стоял к нему спиной, пребывая в замешательстве, боцман поднялся. Не теряя ни секунды, Грант кинулся на Косого, под радостные крики команды запрыгивая на спину и сразу же впиваясь зубами в ухо. Биллу потребовалось время, чтобы как следует ухватиться за боцмана и сдернуть его со своей спины. Однако Морган так и не разжал челюсти, утаскивая за собой и часть плоти противника. Пока Косой зажимал ухо, Грант ударил еще раз и еще. Вскоре они вновь оказались на палубных досках, но в этот раз Морган был сверху. Он наносил удары по лицу Билла до тех пор, пока то не превратилось в кровавое месиво, а сам Косой не лишился сознания. Только убедившись, что противник уже не сможет подняться, Морган свалился на доски, сплевывая откушенный хрящ. Он тяжело дышал, с трудом поднимаясь.
Ловкий Эр выждал немного времени, давая возможность Биллу прийти в себя и подняться. Но поняв, что Косой уже не встанет, старпом направился к Гранту.
– С победой нашего молодого боцмана! – он похлопал Моргана по спине, отчего тот чуть не упал обратно, с трудом устояв.
К ним уже спешил Мясник и юнга. Один из пиратов проверял Косого Билла, а Генри, паскудно усмехнувшись, подобрал оторванный хрящ. Остальные поздравляли Моргана с победой, наполнив палубу радостными криками. Но искренние улыбки, да и вообще улыбки, были далеко не у всех. Часть пиратов молча ушли в трюм, пара других поволокла Билла в каюту к Мяснику.
Когда на палубе практически никого не осталось, Фанатик спустился к Моргану и Мальку. Он положил ладонь на плечо боцману, улыбнувшись:
– Кажется, Саром был прав насчет тебя. Поздравляю, Морган.
– Спасибо, капитан.
– Молодец, Морган! – юнга поддерживал Гранта, радостно улыбаясь.
– Составь боцману компанию, Малек. Сходите к Джулио. Пусть даст вам порцию рома.
– Спасибо, капитан! – Морган заулыбался, но тут же скривился от боли. Удар Билла изрядно подпортил его веселую мордашку, оставив ссадины и разбив губу в кровь.
К ним присоединился и Ловкий Эр. Капитан же проводил их взглядом, тихо обратившись к кораблю:
– Нашел себе нового любимчика, старик?
“Он честен. Билл нет.”
– Ты прав, старик. Но не мешай им сейчас. Подождем, пока не проявятся все недовольные.
“Хорошо. Но я смогу потом сожрать их всех?”
– Любой каприз, старик. Любой каприз.
Глава 5. Старые сказки
Ночь была лунной. Мягкий свет серебрил невысокие гребни волн, обволакивал мачты и осторожно проникал сквозь стекла в нутро фрегата, чьи обитатели сладко спали после не самого спокойного вечера. Каттальтта играючи прошлась по рее, с любопытством разглядывая пустую палубу и одинокого тощего рулевого, что стоял у штурвала. В прошлый раз посещение Отверженного закончилось для духа плачевно. Дыра в груди до сих пор зияла отвратительно холодной пустотой, напоминая о собственной глупости и о непомерной дерзости капитана. Каттальтта подозревала, что она вряд ли затянется, пока не будет возвращено сердце.
"Мне не нравится, как ты шныряешь здесь."
Отверженный всегда прекрасно чувствовал, когда на него пробирался кто-то чужой. Но сейчас фрегат терялся, не зная, в какую категорию стоит отнести плененного хранителя. К врагам или союзникам? Дух тем временем перебралась на бушприт.
– Не будь злюкой, великан, – Каттальтта казалась беззаботной, но ее неумолимо тянуло к камню яшмы, хранящемся где-то в недрах фрегата. – Ты же знаешь, каково быть с кем-то или чем-то связанным. Я только учусь жить без сердца, – она улыбнулась, проводя лианой по осьминожьей голове Отверженного.
Корабль недовольно заворчал, отмахиваясь от хранителя щупальцами. Но в ответ он слышал только задорный смех.
– Даже интересно, чем же живой корабль не устраивает капитана Грахго? – дух в задумчивости подняла глаза к небу, с удовольствием отмечая, как эти слова насторожили фрегат.
"Почему не устраивает?"
– Да вот и меня терзает этот вопрос! – Каттальтта свесилась с бушприта и заглянула в черные глаза Отверженного, в которых едва заметно плескалась мерцающая зелень его души, спрятанная невероятно глубоко. – Он так стремится к этому, что даже велел тебе вырвать мое сердце! Чем ты мог его разгневать до такой степени, здоровяк?
Отверженный молчал. Он задумчиво перебирал щупальцами, вглядываясь в звездное небо. И пока корабль ворочал в голове тяжелые мысли, Каттальтта его изучала. Любое необычное существо, будь то дух или магический предмет, излучает особенную силу, которую могли заметить другие, знающие как и под каким углом смотреть. Фрегат был соткан из десятков и сотен алых узлов. Некоторые из них тянули загробным холодом, другие – пожаром жизни. Они сплетались между собой в хаотичном танце, впиваясь в капитана. Вот только среди нитей, если приглядеться повнимательнее, можно было разглядеть жемчужины загубленных жизней. Камни, принадлежащие членам команды “Отверженного”, горели ярче, напоминая одинокие костры. Остальные едва тлели. Сердце Каттальтты то разгоралось сильнее, то практически гасло, отбивая ритм. Но хранителю было сложно определить, где именно находится камень. Спрятанный в мощном духе Отверженного, он словно находился под толщей воды. Фрегат, пронизанный непривычным для духа переплетением жизни и смерти, надежно хранил тайны своего капитана. Однако Каттальтта, поразмыслив, пришла к выводу: Грахго вряд ли расстанется с ее сердцем, а значит он должен быть где-то в капитанской каюте.
– Может, все дело в твоей природе, большой корабль? – дух сочувственно погладила бушприт.
"А что с ней не так?"
– Ты монстр, мой милый друг. Монстром и останешься. А людям всегда противно быть рядом с вами. И когда такие, как ты, им больше не нужны, они безжалостно их убивают. Вы награбили достаточно золота, чтобы уйти на покой. Думаешь, эгоистичный Грахго отдаст тебя другому капитану? – голос Каттальтты был мягким и лживо сострадательным. Он сладкой патокой пробирался сквозь корабельные доски, проникая в самое сердце фрегата.
"Он хотел снять проклятие, " – возразил Отверженный, все больше погружаясь в состояние задумчивой печали, которая, рано или поздно, переходила в ярость.
– А ты разве проклят? – искренне удивился дух. – Быть живым кораблем – это получить ценный дар. А он хочет забрать его у тебя…
Ядовитые слова Каттальтты достигли своей цели. И пока на небе разгорался нежный рассвет, внутри Отверженного сгущались сумерки.
"Я не позволю."
– Не позволишь?
"Нет."
Скрывая радость, хранитель едва слышно прошептала:
– Тогда помоги мне вернуть сердце. Я не могу забрать его, пока Грахго там.
"Я помогу."
Каттальтта видела, как сильно обижен фрегат на капитана, который его якобы предал. Боль, причиненная таким близким существом, разрывала Отверженного. Укол совести заставил духа пожалеть о своем поступке, но она тряхнула головой, прогоняя ненужную здесь сентиментальность. Как бы не было жаль корабль, Фанатика необходимо остановить до того, как он соберет все сердца и решит сломать законы мира ради одной проклятой души.
***
Гибкая фигура на одно мгновение попала под пока еще слабые лучи, только-только восходящего, солнца и сразу же исчезла за стенами капитанской каюты, пройдя сквозь них, как стилет сквозь звенья кольчуги. Оказавшись внутри, Каттальтта в ужасе замерла. Она разглядывала стены, покрытые силуэтами людей, и все яснее понимала, что это вовсе не искусный рисунок неизвестного мастера. В переплетениях щупалец застыли самые настоящие души, которые так и не смогли найти дорогу к нити Топони из-за ужасающей магии проклятого фрегата. Дух-хранитель задрожала. Она осознала, что за жемчужины скрывались в узлах силы корабля.
– Сколько же времени вы бороздите здешние воды?
Ее шепот всколыхнул запертые в корабле души. Рисунок пошел рябью, и черные мазки задвигались. Они тянулись к нити Топони, которая должна была вытащить их из этого ада и указать путь. Но Каттальтта оказалась бессильна. Она не успела даже коснуться пугающих стен, как щупальца осьминога усилили хватку, сжимая в своих удушающих объятьях обреченные жизни.
– Как же мне помочь вам?
Каттальтта неуверенно шагнула вглубь, бесцельно и брезгливо оглядывая каюту, пока ее взгляд не наткнулся на кровать. Там, беспокойно сжимая одеяло сквозь сон, спал Грахго.
– Сначала я должна найти сердце.
Хранитель решила первый делом оглядеть капитана, чтобы затем, когда Отверженный не сможет больше сдерживать свой гнев, спокойно обыскать каюту. Конечно, если камень яшмы не окажется у Фанатика. Она осторожно приблизилась, невольно подмечая, как плотно сжаты тонкие губы капитана и какая глубокая морщина пролегла между бровей. Он лежал на спине, тяжело дыша, словно боролся с демонами во сне. Сквозь не до конца застегнутую белую рубаху, под тройкой медальонов на шнурках и серебрянной цепочке, виднелся уродливый шрам, проходящий от ключицы и теряющийся где-то под тканью. Каттальтта могла бы назвать Грахго красивым, поскольку мужчина обладал той тонкой аристократической красотой, которая пока еще не теряла своей мужественности. Но дух слишком хорошо знала, как уродлива его душа. Иная другая не смогла бы жить так долго с Отверженным, сплетаясь с ним все сильнее. Но маленький росток сомнений у хранителя все же был. Грахго хотел снять проклятие. И сейчас, видя что именно представляет из себя каюта, Каттальтта частично его понимала.
