Живая этика и наука. Материалы Международной научно-общественной конференции. 2007

Одним из способов низведения Неба на землю является искусство. «Пространство не только определяет стиль художественного построения, но и отражает мировосприятие самого художника. Иными словами, пространство есть миропонимание и важнейший момент в постижении искусства как системы познания. Творческую связь пространства с миропониманием обусловливают миры более высоких состояний материи. <…> пространство – это энергетика, которая зависит от организации этого пространства» [23, с. 20].

Символизирование пространства культурой приводит к тому, что ландшафт становится мандалой, иконой, священной книгой, в которой читаются законы мироздания. Умение чтения подобных «священных текстов» в ландшафте подразумевает овладение их метафорическим языком, не столько знание знаков, сколько представление об означающем. Для владеющего этой системой понятий перемещение в пространстве превращается в чтение сакральной космографии. В соответствии с современной концепцией культурного ландшафта, земное пространство обладает качествами пространственной развертки вечных ценностей и истин. А согласно Живой Этике, пространство само по себе является манифестацией истины – космического Огня, проявлению и ассимиляции которого на Земле способствует человеческий дух.

На земной поверхности, так же как и в Космосе, формируются «узлы пространственной мысли» [5, 361] – культурный ландшафт, культурное пространство, как и пространство космическое, имеет узловатую структуру. Как в прежние исторические эпохи, так и сегодня происходит насыщение пространства образами, мыслеформами – создание пространственных узлов определенного качества, поскольку мыслеформа оказывается закреплена рядом с местом зарождения: «Насыщая пространство напряженной мыслью, облекаем части устремления определенным обликом. Так из стихийной материи рождаем желанный нами образ. Это образование пребывает около места зарождения, укрепляемое нашими мыслями» [5, 633].

Чем выше образ, тем характеристики места его рождения ближе к Небу – своеобразная ступень к мирам более высоких измерений. Не зря люди особо почитают места, связанные с жизнью великих святых и творцов, намоленные места. Мифологическое и религиозное сознание человечества, являющееся основой традиционной культуры, издревле играло ведущую роль не только в соединении человека с инобытием, но и в «сцеплении» пространства планеты с многомерным пространством Космоса. Живая Этика говорит о том, что «почитание места жизни Учителя не есть поклонение Земле, не есть условность храма, но есть возжжение справедливости в пространстве» [5, 122]. Место насыщается психической энергией – происходит возжжение огня духа, соединяющее его с Высшими мирами. «Когда пространство зовет к великому таинству, тогда сущее вибрирует всеми токами. Но высшее проявление проявляется там, где магнит собирает тысячелетиями» [3, 161]. Зов пространства звучит как следствие его насыщения, цементирования. Насыщенное духом пространство приобретает качества магнита. Огненное зерно, магнит лежат в основе каждого пространственного образования. Таким магнитом может быть мысль, творчество духа. «Поистине держится мир на Магнитах, незаметных, как воздух и пламя пространства, но столь же необходимых, как Свет. На явление Наше данные Нами Магниты, как якорь судна, поражаемого бурею» [21, с. 149]. Накопления тысячелетий – «золотые нити преемственности», о которых писала Л.В.Шапошникова, – существуют в определенных местах и формируют поле культуры от эпохи к эпохе, от народа к народу, приходящих на новые места и осваивающих их.

Неотъемлемое качество пространства – его информативность, причем новая информация, так же как и высшая высоковибрационная энергетика, может привлекаться из пространства магнитом человеческого духа. Особенно сильными магнитами являются места духовных Ашрамов, где структура пространства, его энергетика менялась веками, обретая иные качества. «Знаниями, или, как еще говорят, информацией, насыщено Время и Пространство, сам Космос. Скалистые Башни являются определенным фокусом для этой информации, точкой притяжения знаний» [24, с. 129]. Не только магнит духа привлекает знания, но и полет мысли позволяет черпать знания из сокровищницы пространства. Ручательством тому – духовная мощь обитателей Ашрамов.

Силы пространства действуют изнутри личности, через зерно духа (по закону со-природности Космическому магниту), хотя «невежда полагает силы пространства вне его царственной личности» [5, 347]. Соответственно, наивны те, кто приходит в святые места только для потребления. Дух, не возжегший справедливости в пространстве, не восхитившийся до высот, не соприкоснется с пространственным, энергетическим, духовным потенциалом данного места.

Высокий Лама, причастный к традиции, которая дала миру Живую Этику, разъясняет: «Есть выражение “заложить магнит”, что значит активизировать природное магнитное поле данного места. Это можно сделать с помощью осколка самого Камня или предмета, который касался его. А иногда бывает достаточно энергетики высокого напряжения самого человека. На протяжении длительной истории человечества не раз возникали люди, выполнявшие веления космической эволюции. И если проследить их пути во Времени и Пространстве, то получится интереснейшая картина. Вы уловите как бы мелодию, которую исполняет Космос на струнах эволюции человечества. Эта мелодия звучит то спокойно и благозвучно, то взрывается драматизмом, то поднимается до трагических высот» [24, с. 119].

Не только определенные места, но ноосфера в целом сохраняет события и облики – образуются рекорды пространства, обладающие магнитными свойствами. «Мало осталось исторических рекордов о Великих Духах Прошлого, но тем не менее Облики их сияют мощно. Чем объяснить это, как не пространственными нерушимыми рекордами, являющимися истинными магнитами в силу своей чистоты. Все нечистое, все сложное, все хаотическое осуждено на разложение» [25, с. 42]. Так накапливаются высоковибрационные качества ноосферы в противовес разрушительным свойствам современного разума, которые хоть и чрезвычайно сильны, но временны. Это свойство ноосферы, ее способность к самоочищению, о котором свидетельствует Живая Этика, вселяет надежду.

Свойство человеческого сознания таково, что даже когда некоторые наиболее возвышенные понятия религиозной философии (если рассматривать религию как связь с Высшим) столь высоки, что не могут иметь определенных координат в религиозно-мифологической картине мира, они приобретают пространственные характеристики, сходные с географическими. Так, самое трансцендентное понятие буддийской культуры, нирвана, в буддийских текстах иногда рассматривается как некое место. Возможно, подобным образом физическое преодоление пространства приобретает свойства метафоры и ставится в один ряд с духовным преодолением.

Наиболее ярким культуро-пространственным образованием представляется «центр мира» как место выхода за пределы времени и соприкосновения с Вечностью или с нулевой точкой отсчета времени – началом мира. «…Символизм городов, церквей, домов <…> связан с идеей некоего “Центра Мироздания”. Религиозный опыт, заключенный в символике Центра, видимо, сводится к следующему:

человек желает расположиться в пространстве, “открытом вверх, допускающем сообщение с божественным миром”» [26, с. 61].

В символическом «Центре Мироздания» сознание стремится проникнуть за грань феноменального мира в ноуменальный. И этот переход иногда бывает совершен отнюдь не символически, сознание выходит в иное измерение пространства-времени, происходит инверсия внутреннего, личного, и внешнего пространства – чему, например, способствует «эффект пирамид» в Гизе. Андрей Белый так писал о своем опыте восхождения на пирамиду Хеопса: «Исчезло подножие пирамиды, я почувствовал себя, как на неком астероиде, на небесном теле, а затем вывернулся наизнанку, и весь зодиак, солнце – все это стало моей собственной кожей. Сам себя обволакивал зодиаком наподобие того, как мякоть персика обволакивает косточку. Был косточкой внутри самого себя – персика, сам на себя смотрел многоочитою звездною сферой. И когда я спустился к подножию пирамиды, я стал совершенно другим человеком» [27, с. 368–369].

Одним из способов постижения вечности и бесконечности как внутренней категории духа является путешествие. Путешествие выводит за границы обыденного пространства-времени, сообщает течению жизни осмысленность, связанную с целеполаганием пути. Паломничество или любое другое перемещение в пространстве, предпринятые с духоискательской целью, выводящей за рамки обыденности, зачастую становится равнозначным перемещению во времени. С другой стороны – это путь, осененный священным временем. И соответственно, законы физического пространства-времени опровергаются паломничеством, конечная цель пути достигается душевными усилиями, а не преодолением географического пространства, о чем не раз свидетельствовали духовные скрижали искусства, умеющего своими методами постигать многомерность пространства-времени:

…Он очень стар, Ахмет, а путь суров,Пронзительны полночные туманы,Он скоро упадет без сил и слов,Закутавшись, дрожа, в халат свой рваный <…>Он упадет, но дух его бессонныйАллах недаром дивно окрылил,Его, как мальчик страстный и влюбленный,В свои объятья примет Азраил,И поведет тропою, разрешеннойДля демонов, пророков и светил.Все, что свершить возможно человеку,Он совершил – и он увидит Мекку. Н.Гумилев. Паломник

В христианской культуре полюсом притяжения является Иерусалим, в буддийской – Лхаса. Но подлинным центром азиатского культурного пространства является не Лхаса, а легендарная страна духа, Шамбала. Н.К.Рерих отмечал, что это понятие не отвлеченное, оно насущно для людей, живущих в этих бескрайних просторах, и не только насущно, но и связано с будущим. Именно поэтому всему азиатскому культурному пространству (за исключением мусульманских его регионов) присуще скрытое или явное центростремительное напряжение. Согласно преданию, духовные Ашрамы находятся в недоступных горных регионах. «Концентрическое положение города в семиотическом пространстве, как правило, связано с образом города на горе (или на горах). Такой город выступает как посредник между землей и небом» [4, с. 10]. Человеку не всегда нужно преодолевать горные перевалы, чтобы прикоснуться к нему – напротив, необходимо внутренне созвучать этому пространству. Достижение полюса духовного пространства происходит через преодоление внутренних пропастей: «В Шамбале соединяется небо с землей. Это – связь миров. Если человек поймет, что это значит, он проникнет в суть самой Шамбалы. Попасть в Шамбалу, как в любую другую страну на земле, нельзя. Ни любопытство, ни научный интерес, ни вера не дают человеку возможности сделать это. Он должен обладать особыми качествами и высоким сознанием, чтобы пройти туда» [28, с. 322].

Но у столь высокого понятия, как Шамбала, есть и географический аспект, и он напрямую связан с многомерностью пространства. «…Есть Шамбала земная и Шамбала небесная, или, вернее, точка, где сходятся два мира – мир плотный и мир Тонкий. Эта точка не постоянна. Ее расположение зависит от многих природных условий, возникающих на Земле. Зависит от ее вибраций, направленности линий ее магнитного поля, ее геологического состояния и от многого другого, что еще пока вам трудно объяснить.

Геологические катаклизмы и катастрофы меняют облик Земли и, соответственно, меняют координаты этой точки» [24, с. 118]. Этот полюс всегда будет притягивать к себе духовные искания и стремления, и возможно, именно поэтому сейчас понятие Шамбалы, как никакое другое, подвергается профанации. Для восстановления истины необходимы глубокие культурологические, исторические и философские исследования. А в далеком будущем – и исследования геомагнитных свойств поверхности планеты, позволяющие осознать необычность и творческую силу этого места.

Заключение

Итак, согласно Живой Этике, пространство – живое, разумное, динамичное, пульсирующее, пронизанное ритмами и лучами-импульсами. Оно имеет узловатую структуру, кривизну, обусловленную множеством миров разной энергетики и разной мерности, и развивается в спиральном движении. Существование разломов между мирами (пространствами разной мерности) дает возможность проникновения на иные уровни, «нити пространственного огня» обеспечивают постоянную связь, взаимодействие миров разной мерности и качества вибраций, оживотворяют, оплодотворяют низшие миры творчеством. Импульсы-лучи формируют пространство, проходя от высшего уровня к низшему. Человеческий дух предстает как со-творец, сотрудник пространственных сил, космического магнита. Его творчество совершается в соответствии с законом созвучия и умножения энергий в пространстве (резонанс сил, созвучных Космическому магниту).

Ноосфера развивается по тем же законам, что и Большой Космос. Только здесь определяющей силой становится свободная воля людей, которая пока порождает дисгармоничность сочетания подземных и надземных токов, что ведет к катаклизмам. Единственной панацеей представляется упругое энергетическое поле культуры, которая трансформирует пространство Земли в согласии с космическими законами, утончает его, выводит на новую ступень развития. Пространственность духа и мысли творцов культуры вплетает Землю в единую ткань Космоса.

Литература

1. Иванов Вяч. Вс. Наука о человеке. Введение в современную антропологию. М., 2004.

2. Рерих Е.И. [Выписки из записей бесед с Учителем] // ОР МЦР. № 306.

3. Живая Этика. Беспредельность.

4. Лотман Ю.М. Семиосфера. СПб., 2000.

5. Живая Этика. Агни Йога.

6. Рерих Е.И. Письма. Т. 3. М., 2001. 7. Рерих Е.И. Письма. Т. 4. М., 2002.

8. Минковский Г. Пространство и время. Доклад, читанный на 80-м съезде немецких естествоиспытателей и врачей в Кёльне, 21 сентября 1908 г. СПб., 1911.

9. Федоров Н.Ф. Горизонтальное положение и вертикальное – смерть и жизнь / Сочинения. М., 1994.

10. Шапошникова Л.В. Философия космической реальности // Листы Сада Мории. Кн. 1. Зов. М., 2003.

11. Рерих Е.И. Письма. Т. 5. М., 2003. 12. Рерих Е.И. Письма. Т. 6. М., 2006.

13. Циолковский К.Э. Монизм Вселенной / Русский космизм. М., 1993.

14. Живая Этика. Община (Рига).

15. Шапошникова Л.В. Основные особенности философии Живой Этики // Культура и время. 2007. № 4.

16. Флоренский П. Мнимости в геометрии. М., 1991.

17. Кедров К.А. Поэтическое познание. Метакод. Метаметафора // Космическое мировоззрение – новое мышление XXI века: Материалы Международной научно-общественной конференции. 2003. В 3 т. Т. 1. М., 2004.

18. Рерих Е.И. [Выписки из записей бесед с Учителем] // ОР МЦР. № 5328.

19. См.: Ровинский Р.Е. Элементы космического мышления в современной физической науке // Культура и время. 2007. № 4(26). – С. 70–73.

20. Живая Этика. Иерархия.

21. Рерих Е.И. Письма. Т. 1. М., 1999.

22. Рерих Е.И. Письма в Америку. Т. 2. М., 1996.

23. Шапошникова Л.В. Созвучие // Культура и время. 2007. № 3.

24. Шапошникова Л.В. Великое путешествие. В 3 кн. Кн. 3: Вселенная Мастера. М., 2005.

25. Рерих Е.И. Письма. Т. 2. М., 2000.

26. Элиаде М. Священное и мирское. М., 1994.

27. Цит. по: Кедров К.А. Параллельные миры. М., 2001.

28. Шапошникова Л.В. Великое путешествие. В 3 кн. Кн. 2: По маршруту Мастера. Ч. I. М., 2000.

В.А.Воропаева,

профессор Кыргызско-Российского Славянского университета, Кыргызстан

Проблемы кочевой цивилизации в историческом наследии Юрия Рериха

Центральная Азия была колыбелью и местом встречи многих азиатских цивилизаций, и в труднодоступных горных долинах до наших дней сохранились многие бесценные лингвистические и этнографические материалы, которые могут послужить реконструкции прошлого Азии.

Ю.Н.Рерих

Эти слова Ю.Н.Рерих написал в далеком 1929 году, но они актуальны и сегодня. Исследование кочевого Востока являлось одной из наиболее актуальных задач исторической науки ХХ века. Культура традиционной цивилизации кочевников Центральной Азии, хранившая предания веков и включавшая в себя мало изменившийся со времен Средневековья быт, способ ведения хозяйства, претерпевала процесс стремительной трансформации. Поэтому научный интерес к кочевому Востоку прозвучал как «вызов» времени, угрожающему навсегда сокрыть в своих глубинах кочевые культуры прошлого. Этот «вызов» звучит и сегодня.

Ю.Н.Рерих активно включился в исследование истории кочевого Востока, обладая огромным багажом знаний. За годы учебы в Европе блестяще освоивший философию и культуру Запада, великолепно владевший многими западными языками, талантливый лингвист, историк, этнограф, археолог, энциклопедически образованный ученый, он уже в свое время представлял то синтетическое направление востоковедения, которым могла гордиться не только российская, но и мировая наука. Знание восточных языков и диалектов позволило ему до тонкости изучить культуру Востока, его историю и философию. Он создал блестящие труды по культуре кочевников и по праву признан одним из основателей номадистики – науки о кочевниках.

Труды, где Ю.Н.Рерих изложил результаты своих исследований, проведенных в Центрально-Азиатской экспедиции, свидетельствуют об огромной значимости выдвинутых им идей. Многие из них до сих пор не получили должной оценки ученого мира. «Тибетская живопись» (1925), «Современная тибетская фонетика» (1928), «Монголия. Путь завоевателей» (1929), «Звериный стиль у кочевников Северного Тибета» (1930), «По тропам Срединной Азии» (1931) – через эти труды, опубликованные по горячим следам экспедиции, просматривается важнейшая для сегодняшнего дня проблема исследования духовного и психологического мира кочевников, а через нее – идея о едином культурном пространстве Евразии.

К сожалению, современные ученые смогли прочитать некоторые труды Ю.Н.Рериха только после перевода их на русский язык и публикации в 1990-е годы.

7–9 октября 2002 г. на Международной научно-общественной конференции, прошедшей в МЦР и посвященной 100-летию со дня рождения Ю.Н.Рериха, кыргызский ученый И.Б.Молдобаев выступил с докладом «К вопросу о сравнительном изучении эпосов “Гесэр” и “Манас” в свете трудов Ю.Н.Рериха». Это была «первая ласточка» в подходах к проблеме роли эпоса в едином культурном пространстве кочевой цивилизации в связи с творческими исканиями Ю.Н.Рериха. Кыргызский археолог В.Д.Горячева сообщила о памятниках буддизма на территории Кыргызстана.

Немалое место в творчестве Юрия Рериха занимает проблема рождения кочевых империй. Этой огромной проблеме, начиная с древнейших времен, посвящен труд Ю.Н.Рериха «История Средней Азии», в котором содержится научное обобщение его исторических концепций по проблемам кочевой цивилизации. Эта книга на русском языке написана в основном еще в 1936–1939 гг. (дорабатывалась автором до последних его дней), однако первый ее том увидел свет только в 2004 г. [1] Предисловие подготовлено киргизскими учеными академиком В.М.Плоских и Председателем Тянь-шаньского общества Рерихов Е.В.Трояновой.

Увлечение Ю.Н.Рериха историей Средней Азии возникло еще в годы учебы, а первое прямое соприкосновение с ней – во время Центрально-Азиатской экспедиции 1923–1928 гг. Она происходила в той части Земли, откуда «почти две тысячи лет волна за волной неукротимые кочевые племена бросали под копыта своих коней могучие цивилизации и порабощали целые народы» [2, с. 288]. За особую приверженность к номадистике ученики Ю.Н.Рериха назвали его «Рыцарем кочевой цивилизации».

Китайские источники свидетельствуют, что на выжженных пустынным солнцем берегах озера Кыргыз-Нур, поросших ксерофитными колючками и кустистой солянкой, когда-то жили и древние кыргызы. В период кыргызского великодержавия их территория увеличилась в десятки, а то и в сотни раз, но население по численности оставалось почти прежним. В 2001 г. монгольский археолог, профессор Д.Баяр при раскопках недалеко от озера Кыргыз-Нур обнаружил хорошо сохранившиеся, искусно выполненные доспехи кыргызского воина XI–XII вв. – ряды железных пластин чередовались с позолоченными, панцирь сверкал на солнце.

Эти находки подтверждают предположение, скорее, утверждение Юрия Рериха о Центральной Азии как колыбели, месте встречи многих азиатских цивилизаций [3, с. 237]. В жарком пламени истории, как в колоссальной доменной печи, плавились судьбы больших и малых народов.

Ценнейшие географические, этнографические, археологические и лингвистические исследования, проведенные Юрием Николаевичем в Центрально-Азиатской экспедиции в 1923–1928 гг., были обобщены в его монографии «Пути к сердцу Азии», изданной в Лондоне в 1931 г. [4]. Почти не изученные ранее оазисы Тарима, степи Монголии, нагорья Тибета вместе с историческими экскурсами в прошлое народов, их населяющих, позволили Ю.Рериху создать концепцию культурных традиций кочевников. Кочевники Северного Тибета, как считал Юрий Николаевич, сохранили в своей культуре традиции далекого прошлого кочевников Евразии.

Надо сказать, что история Тибета, особенно кочевого, с юных лет привлекала ученого и явилась лейтмотивом научного творчества всей его жизни. Результаты научных изысканий экспедиции в этой области Ю.Н.Рерих обобщил в классической научной работе «Звериный стиль у кочевников Северного Тибета» [5], впервые опубликованной в Праге в 1930 г. Долгое время она являлась библиографической редкостью.

Обследование кочевых погребений в Китайском Туркестане, на Алтае, в Западной Монголии и Тибете позволило обнаружить следы «звериного стиля» у кочевых племен не только Северного, но и Центрального Тибета и тем самым продвинуть южную границу его распространения значительно южнее Тянь-Шаня, к северным склонам Трансгималаев. И здесь Юрий Рерих замечает: «Находки нескольких “звериных” мотивов, хорошо известных из скифо-сибирских курганов, еще раз подчеркнули древнюю связь, когда-то существовавшую между Тибетом и богатым кочевым миром Внутренней Азии и которая многократно упоминается в исторических хрониках Китая» [5, с. 31]. Они же свидетельствуют о том, что в 209–201 гг. до н. э. в этом регионе располагались владения Кыргыз Го.

Речь идет об этнониме «кыргыз», который дал название и современному кыргызскому государству. А многочисленные научные изыскания подтвердили гипотезу о том, что искусству саков, древнейших кочевников, кочевавших в I тыс. до н. э. по территории современных Кыргызстана и Казахстана, также был свойственен «звериный стиль». В Тибете, Китайском Туркестане, Кыргызстане, Казахстане, в причерноморских степях – повсюду обнаруживаются его следы.

Открытие «звериного стиля» в художественной орнаментике и убранстве оружия кочевников Тибета оказалось созвучным с теорией (в частности, П.И.Савицкого) о единстве древних кочевых культур с культовой символикой племен, занимавших некогда обширные пространства Великой Евразийской степи.

Подчеркивая силу культурной традиции, Ю.Н.Рерих отмечает, что никакое мощное влияние властей или очень сильных соседних государств не может уничтожить пережитки древнего кочевого искусства. «Тибетец-кочевник еще и поныне вдохновляется окружающей природой и следует заветам “звериной” орнаментики» [5, с. 43].

В свое время Ю.Н.Рерих прошел по пути, неизвестному географической науке первой четверти ХХ в. Это был проложенный к северо-западу от озера Манасаровар Великий путь паломников к священной для индуистов и буддистов горе Кайлас. И здесь научные изыскания привели Ю.Н.Рериха к выводу о том, что именно по этому древнему пути на дальний Тибет кочевниками Кукунора и верховьев Желтой реки распространялась исконно кочевая культура с ее «звериным стилем» и традицией племенного эпоса. Известный всему кочевому миру кыргызский эпос носит название «Манас».

«Через всю Центральную Азию тянется пояс степных и горных пастбищ – колыбели могущественных кочевнических союзов. До недавнего времени считалось, что южная граница пояса курганных погребений проходит вдоль Тянь-Шаня и нескольких параллельных хребтов Монгольского Алтая, проникая далеко в глубь пустыни Гоби», – писал Ю.Н.Рерих в исследовании «Культурное единство Азии» [6, с. 30]. Все эти погребения, разбросанные по отрогам горных хребтов и Тарбагатая и Джаира, по северным отрогам Тянь-Шаня, Джунгарским степям и далее, в то время оставались неисследованными, хотя еще в 1907 г. шведский путешественник, исследователь Центральной Азии Свен Гедин, один из увлеченных искателей прародины ариев, открыв Трансгималаи, «расширил» границы распространения культуры кочевников до Южной Монголии и южнее, к Китаю [7]. И эти открытия С.Гедина «вливаются» в складывающуюся гипотезу о едином культурном пространстве Азии.