Крёстный фей для чёрной вдовы

скачать книгу бесплатно


Мужчина резко дёрнулся в сторону, а я поспешила выпрямиться, чтобы высказать наглецу всё, что я о нём думаю, но, стоило мне только заглянуть в его горящие огнём глаза, как все слова моментально выветрились из головы, а я совершенно позабыла обо всём на свете.

Уж не знаю, то ли смелости мне придал алкоголь, то ли его взгляд, скользящий по моему лицу, но не в силах сопротивляться мощной волне жара, поднявшейся из самых недр меня, я первая потянулась к его лицу и приникла к раскрывшимся в удивлении губам…

Настойчивое треньканье телефона ворвалось в мои сновидения, громогласно прогоняя их прочь. И напрасно я цеплялась за последние уплывающие из памяти реалистичные картинки, где я в постели с невероятным мужчиной и мне безумно хорошо, непрекращающийся звонок не оставил мне ни малейшего шанса вернуться к прежнему состоянию.

Жмурясь спросонья, я привычно повернулась на правый бок и потянулась к обычно лежащему на прикроватной тумбочке телефону, когда вместо твёрдой поверхности моя рука нащупала ещё одну подушку.

«Минуточку, как она там оказалась? Что с моей постелью? Почему вместо предпочитаемого шёлка, я лежу на хлопковых простынях?»

Сон как рукой сняло. Распахнув глаза, я вскочила, поражённо уставившись на стопроцентно незнакомую мне комнату, обставленную с чисто мужским вкусом.

«Боже! Что произошло? Как я здесь очутилась?»

Спрыгнув с постели, я даже не сразу сообразила, что на мне ничего нет, пока не увидела свою одежду, разбросанную в живописном беспорядке по всей комнате. Мамочка! Даже в летнем скаутском лагере, куда однажды меня отослали родители, не приходилось одеваться с такой скоростью, как в этот раз. Поверьте, если бы сейчас раздавали значки, я стала бы абсолютной рекордсменкой.

Снова зазвонил телефон, и на этот раз я схватила трубку после первого гудка.

– Привет, детка, я дома! – бодрый голос Теда, был равносилен лезвию по венам. – Как повеселилась? Ты, кстати, где?

«Где?» – этот вопрос мучил и меня. Поэтому, прежде чем ответить, я поспешила выглянуть в окно и успела заметить, как во двор частного дома, в котором я находилась, на мотоцикле въехал Дерек Кингстон собственной персоной, держа в руках объёмный бумажный пакет. Словно почувствовав мой взгляд, он поднял голову и радостно улыбнувшись, помахал мне рукой.

Трубка едва не вылетела у меня из рук. Перед глазами завертелись картинки прошлой ночи, которые я по глупости приняла за сновидения. Но, это не было сном. Более того, я к своему стыду припоминаю, как сама практически повисла на Кингстоне после того, как почувствовала прилив необъяснимого и совершенно неподдающегося контролю желания, заставившего меня позабыть о том, что я без пяти минут жена и броситься в водоворот страсти, увлекшей меня за собой.

Черт побери! Я сама этого хотела и, несмотря на мучившие угрызения совести, какая-то мизерная часть меня всё ещё ликовала, по мере того, как память продолжала услужливо выуживать из своих закромов всё более и более пикантные подробности ночного приключения.

Это конец! Если Тед узнает, он никогда меня не простит, но ведь я люблю его! Что же делать? Так, прежде всего, нужно расслабиться и подумать, где Тед меня ни за что не стал бы искать? Точно, у родителей!

– Что значит где? – приободрившись, я умудрилась правдоподобно изобразить возмущение, – Разумеется, у родителей! А, вот ты, кстати говоря, где был? Мог бы, между прочим, и позвонить!

Браво! Этим утром я определённо нравилась самой себе. Подмигнув своему зеркальному двойнику, я собралась устроить "разнос" жениху, когда в комнату без стука вошел улыбающийся Кингстон.

Ох уж это чувство вины… Моментально сдувшись как воздушный шарик, я, боясь, как бы отцовский партнёр не испортил мне всю игру, поспешила закруглиться:

– Ладненько, счастье моё, я сейчас в душ и через полчаса буду дома. Никуда не исчезай! Чмоки-чмоки!

Не дав "счастью" вставить ни слова, я быстренько отключилась и повернулась к тому, кто одним своим словом мог испортить всю мою дальнейшую жизнь. А он тем временем выложил на большущий поднос содержимое бумажного пакета, в котором оказались пластиковые стаканы с дымящимся кофе и свежеиспечённые круассаны, источающие неповторимый аромат и вызывающие настойчивое желание впиться в них зубами.

– Привет, – будто бы мне назло мило улыбнувшись, он подошёл ближе и, не обращая внимания на мою негодующую физиономию, приложился губами к щеке, – кто звонил?

Позвольте… как это понимать? Неужели этот плейбой решил, что после всего одной совместной ночи проведённой, грубо говоря по-пьяни, я обязана перед ним отчитываться? Да, я ошиблась номером и вместо жениха попала к нему, да, не смогла сопротивляться гормонам и позволила себе напоследок увлечься… Но, это вовсе не означает, что я готова тут же простить убийцу моей бедной маленькой Мими, пушистую мордочку которой я начала уже забывать. Нет уж, пусть Кингстон зарубит на своём греческом профиле античного бога, что я не из тех, с кем он привык иметь дело, и не допущу повторения того, воспоминания о чём всё ещё будоражили моё относительно протрезвевшее сознание.

– Привет, – я увернулась от руки, потянувшейся к локону, упавшему мне на лицо и строптиво тряхнула головой, – звонил любимый, ужасно соскучился и горит от нетерпения меня видеть. Так что, извини, – я махнула рукой в сторону подноса, – компанию за завтраком составить тебе не смогу. И, вот ещё что, – я немного помедлила прежде, чем решилась взглянуть Кингстону прямо в глаза, – надеюсь, о том, что между нами произошло, никто никогда не узнает, иначе…

– Расслабься, детка, – меня неприятно поразило равнодушие, отразившееся на лице того, кто еще совсем недавно вел себя по-другому, – тебе не о чём волноваться. Меня доступные пустышки не привлекают, так что можешь не сомневаться, никто не узнает о том, о чём мы оба предпочитаем забыть.

Однако же… Вроде бы всё именно так, как и должно быть, только почему же внутри стойкое чувство, что меня оскорбили? Впрочем, дуться, действительно не было времени, нужно было скорее бежать домой, пока моему будущему благоверному не вздумалось наступить на горло своей гордости и заявиться в дом предков, чтобы самолично убедиться, что я там.

Закрутив волосы в небрежный узел я под пристальным взглядом Кингстона подобрала оставшиеся вещи и на ходу, зажав в зубах аппетитный круассан, уже на самом пороге послала ему шутовской воздушный поцелуй:

– Чао! Спасибо за завтрак!

Не дожидаясь ответа, который, не сомневаюсь, по ядовитости вполне мог превзойти моё прощание, я сбежала вниз, на ходу набирая номер службы такси и уже спустя двадцать минут на полной скорости влетела в родительский особняк.

Ох, предчувствие – страшная штука! Не успела я принять душ и, переодевшись в джинсы и футболку спуститься вниз, как прислуга доложила, что в гостиной меня дожидается Тед собственной персоной. Радуясь тому, что родителей не нужно учить, как правильно отвечать на любые каверзные вопросы я, с трудом контролируя эмоции, воскликнула:

– Тед! Что ты здесь делаешь? Решил проверить, не лгу ли я? Ай-яй-яй, и не стыдно тебе не доверять своей будущей жене? – подхватив любимого под локоть и подмигнув едва сдерживающим возмущение родителям, я потащила его к выходу, – Нам уже пора. Всем пока-пока!

Глава 3

Нет, я определённо могу собой гордиться! Такой выдержки и самообладания я прежде никогда за собой не замечала, а тут вдруг повела себя так, словно всю жизнь провела на сцене, получая в год по "Тони".

Время в предсвадебных хлопотах пролетело как один миг и, когда настала пора идти к алтарю, я была уже во всеоружии. Жених был прекрасен, невеста смею надеяться тоже; букет, состоящий из белоснежных роз, который я нежно сжимала в руках, наслаждался последними часами счастья перед тем, как будет безжалостно растерзан желающими выйти замуж. Всё шло своим чередом согласно чёткому сценарию, который мы вместе с организатором торжества потрудились составить и выучить наизусть, чтобы избежать малейших сбоев. И, тем не менее, такой сбой едва не произошёл.

В самый ответственный момент, когда я, стоя напротив жениха, открыла рот, собиралась произнести заранее заготовленную и сотню раз отрепетированную клятву, раздался подозрительный шум. Отвлечённая и умирающая от любопытства я замялась и, скосив левый глаз в сторону, попыталась разглядеть происходящее за моей спиной. Ну, а так как я не обладала уникальным зрением хамелеона, способного охватывать всё творящееся вокруг него, мне пришлось повернуть голову назад, о чём сразу же пожалела.

На отведённые им места в первом ряду, как ни в чём не бывало, устраивались проклятый Кингстон с какой-то брюнеткой модельной внешности в ультра-коротеньком синем платьице, открывающем её невероятно длинные ноги, на которые, давясь слюной, уставились все представители мужского пола находящегося в церкви включая священника, моего отца и моего жениха.

"Какого чёрта?!" – пронеслось в голове за секунду до того, как к лицу прихлынула вся имеющаяся в организме кровь, окрасившая щёки в пунцовый цвет. В попытке избавиться от навязчивых картин, некстати подсказанных чрезмерно услужливой памятью, я резко повернулась к Теду, намереваясь продолжить свою речь. Глядя в его ожидающее лицо, я внезапно поняла, что не помню из неё ни слова. Я попыталась импровизировать, но буквально на втором предложении запнулась. Потом ещё раз… и ещё…

А всему виной опять оказался Дерек Кингстон! Этот гад сумел испортить самый счастливый день в моей жизни так же, как и все предыдущие дни, когда, не пропуская ни одного, появлялся на тех же официальных мероприятиях что и я, всякий раз приходя в компании сменяющих одна другую умопомрачительных красоток, рядом с которыми я чувствовала себя настоящим гадким утёнком.

Борясь с собой, я с такой силой сжала букет, что парочка розовых шипов, несмотря на многослойную упаковку, впилась мне в ладонь. Я готова была взвыть от боли, но сдержалась. В присутствии свидетелей торжества я с такой яростью произнесла концовку супружеской клятвы, словно это был не обет любви, а объявление войны. Обменявшись кольцами и поцеловавшись под аплодисменты гостей, мы, наконец, получили возможность выйти на воздух, дефицит которого остро ощущался последние четверть часа.

Увидев вышедшую навстречу организатора и прошипев на ходу, что, если произойдёт ещё хотя бы одна непредвиденная ситуация, она лишится своих процентов, я, глядя на её внезапно побледневшее лицо, смогла немного воспрянуть духом и в дальнейшем принимать пожелания счастья уже не с таким похоронным видом. Однако всего предусмотреть ей всё-таки не удалось, и это, признаться, не её вина, потому что от такой заразы как Дерек Кингстон, на самом деле, не так-то легко избавиться. Воспользовавшись тем, что говоривший по телефону Тед ненадолго отошёл, он как чёрт из табакерки неожиданно материализовался прямо передо мной и, приподняв в тосте бокал шампанского, наклонился вперёд и прошептал:

– Три месяца!

– Что? Не поняла.

– Уже полным ходом принимаются ставки на то, сколько времени несчастная жертва сможет протянуть возле тебя. Я поставил на три месяца.

– Что?! Вы идиоты? Какие ещё ставки?

– Ну, судя по вносимым суммам, ставки очень даже серьёзные. Твоя тётя Эдна поставила на то, что ты прикончишь своего муженька уже к концу следующей недели, а твоя подруга… как же её… Бонни? Точно, Бонни! Так вот она сказала, что на этот раз, ты не станешь гробить беднягу сразу после свадьбы, а дашь ему ещё немного порадоваться жизни. В этом я с ней согласен, потому и отвёл вам три месяца.

Это было уже слишком! Та ярость, с которой я столько времени безуспешно боролась, поднялась внутри с силой цунами, и её уже было не остановить. Подойдя к Дереку совсем близко и глядя ему прямо в глаза, я зло прошипела:

– Вам смешно, да? Решили повеселиться за мой счёт? Зря! Потому что, если, не дай Бог, с Тедом что-то произойдёт, клянусь, Кингстон, ты будешь следующим! Я буду преследовать тебя до тех пор, пока не выйду за тебя замуж, и тогда ты сдохнешь! Я первая сделаю ставку и поверь, заработаю на твоей смерти целое состояние! А теперь, пошёл вон, видеть тебя больше не хочу!

Мне было наплевать, что в этот момент, десятки пар глаз и ушей были настроены на нашу волну в надежде на сенсационный скандал, о котором потом можно будет рассказывать в каждом мало-мальски известном ток-шоу и с видом экспертов утверждать, что между нами существует "некая" связь. Я грубо выбила из его руки бокал, который упал на землю и разбился вдребезги, после чего оттолкнув от себя, отправилась на поиски Теда. Игнорируя сыплющиеся со всех сторон неискренние поздравления и пожелания долгой и счастливой семейной жизни, я вцепилась в рукав своего мужа и, борясь со слезами, прошептала:

– Давай уйдём отсюда.

– Да ты что? Это ведь наша свадьба! Ты же сама настаивала на торжественной церемонии.

– Не могу больше видеть этих лицемеров, считающихся моими близкими людьми, а на деле мечтающих о том, чтобы наше счастье поскорее разрушилось.

– Ну, – Тед обаятельно улыбнулся, показав ямочки на щеках, а затем прижал меня к себе, – в таком случае стоит показать всем, что у нас всё прекрасно и мы счастливы. Это наше шоу, детка, и в нём нет места другим звездам кроме нас!

Как же я любила его в тот момент! Подначиваемая Тедом, я широко улыбнулась в ответ и, притянув его к себе, крепко поцеловала, но не как полагалось юной робкой новобрачной, а как любовница, которая с нетерпением ждёт, когда же все, наконец, свалят и оставят её наедине с возлюбленным.

Страстный поцелуй прервался только тогда, когда нам обоим уже нечем было дышать. Всё ещё не отрывая взгляда от супруга, я невольно поморщилась, когда вокруг раздался шквал аплодисментов тех, кто оказался поблизости и имел возможность, так сказать, из первых рядов наблюдать за развернувшимся действом.

Я машинально поискала глазами Кингстона и несказанно обрадовалась, когда поймала на себе его полный бешенства взгляд. Ого, а красавчик-то злится! А раз злится, значит, не так уж я ему безразлична, как он пытался всё время показать. Ничего не поделаешь, "доступная пустышка" обрела своё долгожданное счастье, а ему теперь остаётся коротать жизнь со своими моделями, от изобилия которых, самого скоро начнёт тошнить.

Резко поднявшееся настроение не падало до самого вечера, вплоть до того момента, когда, покидая веселящихся гостей, я по обычаю должна была бросить свадебный букет. И тут произошло невообразимое! Вместо того чтобы с визгами восторга броситься ловить "залог скорого и удачного брака", гости с криками ужаса кинулись врассыпную, чтобы несчастный букет даже случайно до них не дотронулся. Площадка, на которой до этого толпилось около двух десятков провожающих, моментально опустела, и только ни в чем не повинный букет остался одиноко лежать на земле.

Это было самым настоящим ударом! Поведение гостей лучше всяких слов показало, как они на самом деле относились ко мне и моему избраннику.

Готовая разразиться слезами я вдохнула в лёгкие побольше воздуха, да так и осталась стоять с приоткрытым ртом, потому что в этот самый момент раздались шаги и на площадку выступил Дерек Кингстон. Не спуская с меня глаз, он, словно бросая вызов, медленно понял букет с земли.

– Эй, а где поздравления будущему молодожёну? – он как опытный кукловод с нарочитым недоумением огляделся по сторонам, проверяя, осмелится ли хоть кто-нибудь оспорить верность его действий. Разумеется, спорить с Кингстоном, репутация которого давно шла впереди него, не посмел бы никто, а потому, как по команде раздались громкие аплодисменты и нестройный хор голосов выразил надежду на то, что Дерек наконец-то остепенится и как положено настоящему мужчине обзаведётся счастливой и многочисленной семьей. В ответ на что он подозвал свою спутницу и к общему ликованию впился в её губы крепким поцелуем. И всё бы ничего, если бы не то обстоятельство, что при этом он не спускал пристального взгляда с моего лица, на котором вслед за удивлением, красноречиво проявилось отвращение.

Господи, и как я вообще могла связаться с этим абсолютно неразборчивым в связях кобелём?

Испытывая острое желание дать понять этому супермену, что меня не волнует ни он, ни его отношения с другими женщинами, я повернулась к Теду и прошептала ему на ушко, чем бы мне сейчас хотелось с ним заняться, в ответ на что он счастливо расхохотался и, подхватив меня на руки, понёс к ожидающему автомобилю.

* * *

Поглощенная попытками доказать бездушной родне, что, несмотря на их желчь, всё равно безгранично счастлива, я не заметила, как изменился в лице Кингстон, стоило нам выехать за ворота. Его будто подменили. Самоуверенный наглец, постоянно бесивший меня своими язвительными замечаниями и колкостями, исчез, а вместо него сейчас стоял человек, взгляд которого выдавал не присущую ему растерянность и глубоко затаённую грусть.

Всё ещё сжимая в руках злосчастный букет, он не отрывал взгляда от лимузина молодожёнов, сопровождаемого ужасным грохотом волочащихся за ним по земле десятка жестяных банок в соответствии с нелепой традицией, зародившейся еще в средневековой Франции и именуемой «charivari» (что в дословном переводе означает шум, какофония), до тех пор, пока он не исчез из виду. Очнулся лишь тогда, когда почувствовал, что кто-то силой пытается вырвать букет из судорожно сжатых пальцев.

Переведя непонимающий взгляд на девицу, сопровождающую его на сегодняшнем торжестве, он поразился решительности написанной на ее обычно скучающем лице в то самое время, как она настойчиво тянула на себя многострадальный букет.

– В чём дело, Анна? Что ты делаешь? – он сделал шаг назад, на всякий случай заведя руку с букетом себе за спину.

–Дерек, милый, как можно быть таким безрассудным? Зачем тебе понадобилось поднимать этот веник? Дай его сюда… ну же…– девушка сделала очередную попытку отобрать у спутника цветы. – Выброси это немедленно! Я слышала, – Анна понизила голос до едва различимого шепота, – что еще в младенчестве на невесту навели порчу, и она приносит несчастье каждому, кто оказывается поблизости от нее. Бедный жених! Говорят, что он обречён…

Это было уже слишком! Дерек не выносил глупых людей. Единственная идиотка, безумные выходки которой он к своему огромному удивлению готов был безропотно терпеть, только что уехала в сопровождении не внушающего доверия гнусного типа с пустыми глазами и приклеенной к лицу фальшивой улыбкой, который самым непостижимым образом сумел полностью подчинить ее своей воле, отчего она, презрев угрозы родителей, решилась связать с ним свою судьбу.

Как она могла?! Как можно быть настолько безрассудной, чтобы связаться с человеком, от которого даже на расстоянии веяло угрозой?

Холодно кивнув озадаченной его странным поведением спутнице, он, по-прежнему сжимая в руке смертельный трофей, ни слова не говоря и не попрощавшись с гостями, направился в сторону припаркованных машин, и уже через пару минут, взревев мощным двигателем, его мотоцикл понесся в сторону противоположную той, в которую уехали мы с Тедом.

Моё уязвлённое самолюбие наверняка было бы удовлетворено, если бы я знала, с какой злостью он жал на газ всякий раз, когда перед его глазами возникал образ хорошенькой невесты в объятиях ненавистного жениха.

Одному Богу известно, каких усилий ему стоило присутствовать на сегодняшнем фарсе, именуемом свадьбой, и не выдать себя с головой расквасив нос дражайшему молодому супругу, торжествующему победу, женившись на самой богатой наследнице побережья. Зря! Дерек мстительно ухмыльнулся, представляя, как вытянется его лицо и исчезнет мерзкая ухмылочка, когда он узнает, что отец невесты выполнил свою угрозу и лишил непокорную доченьку наследства. Интересно, будет ли он по-прежнему утверждать, что безумно влюблен, когда узнает, что его жена беднее церковной мыши?

Глава 4

Утро новой жизни началось со звонка отцовской секретарши, официальным тоном сообщившей, что мистер Рональд Пламмер приглашает свою дочь мисс Джозефину Александру Пламмер и её супруга мистера Теодора Николаса Броуди на встречу, которая состоится ровно в два часа пополудни в его офисе, расположенном на самом последнем этаже Пламмер Тауэр.

Не ожидающая ничего хорошего от предстоящей встречи я предпочла скрыть этот факт от своего любимого, как и то, что доступ к счетам семьи для меня отныне был закрыт. Об этом я узнала когда по привычке заказала в соседнем кафетерии кофе с горячими булочками, всегда в мгновение ока доставляемыми улыбчивым курьером. Очень вежливым, но в этот раз крайне холодным, женским голосом на другом конце провода мне сообщили, что оплата по представленным мной реквизитам невозможна, так как на счету для этого недостаточно средств.

Что?! Они там что совсем с ума посходили? Как это недостаточно средств?!

Я продиктовала номер другой карты… Потом ещё одной… и ещё… Ответ был один – денег нет!

Вот оно что! Значит, отец не шутил, когда пригрозил лишить меня всего, если я не послушаюсь и свяжу свою жизнь с Тедом. Ну, что же, так тому и быть и, если родители рассчитывают, что я испугаюсь и, поджав хвост, побегу к адвокатам расторгать брак, то они очень сильно просчитались. Мы с Тедом любим друг друга, и того, что он зарабатывает честным трудом на своей сверхсекретной правительственной службе, нам вполне хватит для счастливой семейной жизни.

Решив не портить ни себе, ни любимому настроение в ближайшие пару недель, я, вовремя вспомнив о небольшом ранчо в Аризоне, доставшемся мне в наследство от бабушки и, на котором я была в последний раз лет семь назад, собрала чемоданы и, ровно в два часа пополудни, в указанное отцом время, укатила со своей второй половиной в свадебное путешествие.

Принадлежащие мне угодья располагались в районе бассейна реки Колорадо, в самой живописной его части. В детстве, изредка приезжая сюда на каникулы, я всякий раз поражалась красоте и величественности этих мест, находящихся вблизи знаменитого Большого каньона, сотни лет привлекающего к себе туристов со всего мира, маня их своей загадочностью и непредсказуемостью. Помня бабушкино ранчо как достаточно спокойное и уединенное место где, казалось, останавливалось само время, я планировала в абсолютной тишине и спокойствии провести время со своим мужем, всячески оберегая его от любой грозящей опасности всеми доступными мне способами. Таким образом, зная об изредка возникающих приступах астмы своего благоверного, я заранее запаслась как вспомогательными, так и предохранительными ингаляторами, не только купирующими, но и предотвращающими малейшую возможность появления этих самых приступов.

В целом, несмотря на все мои страхи, дорога до ранчо оказалась куда менее опасной и утомительной, чем казалась мне в самом начале пути, и благополучно позабыв обо всех невзгодах, я как дитя радовалась поездке, только в самый последний момент сообразив позвонить Тиму Уолли – управляющему на ранчо, чтобы предупредить о своём приезде.

Добрались мы до места лишь далеко за полночь. Валясь с ног от усталости после восьмичасового путешествия и стараясь не слишком шуметь, чтобы не перебудить работников, по обыкновению поднимающихся до восхода солнца, мы, едва доплелись до хозяйской спальни, чтобы, не снимая одежды, тут же вырубиться от усталости.

Планируя проспать как минимум до обеда, мы были разбужены самым варварским способом, когда небо едва начало сереть. Шум, гам, топот тяжёлых сапог и звон шпор во дворе, прерываемый ржанием лошадей и руганью ковбоев заставил нас с Тедом буквально подпрыгнуть на постели. Ничего со сна не соображающая, с всклокоченными волосами и в мятом сарафанчике, едва достающем до колен, я, всё еще протирающая глаза, прошлёпала босиком на террасу, и обомлела. Сон, как рукой сняло, когда я с отвисшей челюстью огляделась по сторонам.

Это было моё ранчо, и в то же самое время, не моё!

Огромная пустующая территория вокруг одноэтажного, выстроенного из камня в начале прошлого столетия господского дома, где мы с местной ребятней когда-то играли в индейцев, теперь была плотно застроена непонятно откуда взявшимися двумя десятками похожих один на другой аккуратными коттеджами, возле которых в данный момент собралась огромная толпа разношерстной публики с фотокамерами и кучей прибамбасов, благодаря которым в них безошибочно можно было признать туристов.

Но, откуда они здесь взялись? Что им могло понадобиться на моей земле, да еще и в такой неподходящий для визитов час?

Ответы на вопросы я получила спустя четверть часа, когда на мои возмущённые крики и требования перестать галдеть и немедленно покинуть частную территорию прибежал раскрасневшийся управляющий. Подхватив под локоток, он отвел меня в сторонку для того, чтобы только сейчас поставить в известность о том, что вот уже несколько лет, как эти угодья используются в качестве отеля для постоянно прибывающих туристов, согласных платить огромные деньги за каникулы в стиле Дикого Запада.

Специально для них, уставших от мегаполисов и желающих отдохнуть на свежем воздухе, находчивыми работниками была разработана и претворена в жизнь целая программа. По этой программе за приличную плату предоставлялись разнообразные услуги типа конных походов и уроков верховой езды с профессиональными наездниками, рыбалки, стрельбы из лука, речного рафтинга по Колорадо, зиплайнинга – перемещения на тарзанке, альпинизма, велосипедных туров, песен в стиле кантри под гитару возле вечернего костра и ещё кучи всяких вещей.

Тесные корали – загоны для рогатого скота и диких лошадей, были расширены и отныне возле них с важным видом прогуливались ковбои с лассо, обучающие всех желающих пасти коров, а так же правильно бросать и затягивать арканы.

Для детей были специально установлены бассейны с надувными матрасами в виде мустангов, батуты и небольшие теннисные корты. Были тут и вольеры с пойманными в пустынях Аризоны дикими животными и птицами, которых добрые детки от души закармливали всякой всячиной, тайком выуженной из карманов: хлебом, фруктами, конфетами и даже блинчиками с кленовым сиропом.

Превратившись в рай для туристов, ранчо «Надежда Долли» названная так в честь моей бабки, стала адом для меня, надеявшейся провести долгожданный отдых в тишине и покое.

Оказывается, отец, находящийся в курсе творящегося здесь безобразия, всячески его поощрял, не ставя в известность меня – законную хозяйку. За моей спиной он вкладывал деньги в развитие и организацию местного туристического бизнеса, о результатах которого ему постоянно и самым подробным образом докладывали.

Ну, что же, в таком случае можно было не сомневаться, что мой заботливый и любящий папочка уже в курсе того, где в данный момент пребывает его непокорная дочь.

Устав препираться и в душе осознавая всю возможную выгоду от нововведений, я решила привести себя в порядок прежде, чем официально вступлю в права владения, по крайней мере, на то время, что я здесь.

Сна как не бывало. Приняв душ, я переоделась в джинсы и клетчатую рубашку, концы которой завязала узлом, подчёркивая тоненькую, доставшуюся в наследство от мамы, талию. Порывшись в оставленных во время прошлых наездов вещах, я разыскала пару высоких сапог из оленей кожи и стетсон – фетровую шляпу с загнутыми полями, без которой ни один уважающий себя вакеро (исп) или по- нашему – ковбой не чувствовал себя полностью одетым. Покрутившись перед зеркалом, я подмигнула миловидной девчонке, глядевшей на меня из него с удовлетворённой улыбкой.

Красавицей я никогда не была. Моим светло-русым волосам длиной чуть ниже плеч, сейчас заплетённым в две коротенькие косички, не хватало ни яркости, ни объема; а серые глаза были просто серыми без всяких поэтических оттенков и вкраплений, которыми так часто авторы любят наделять своих героинь в любовных романах. Я вполне могла бы считаться абсолютно серой мышью, если бы не как у всей отцовской родни куда более тёмные по сравнению с волосами брови и длинные ресницы, не нуждающиеся ни в каких дополнительных косметических средствах вроде туши или карандаша. Они притягивают к себе гораздо больше внимания, чем мой вздёрнутый нос и средней пухлости губы с приподнятыми вверх уголками, готовыми в любой момент растянуться и обнажить в озорной улыбке белоснежные зубки.

При росте пять футов и семь дюймов, я была довольно хрупкого телосложения и между нами говоря, округлости в нужных местах могли бы быть и побольше, так как я несколько раз замечала, какими мимолётными взглядами провожает мой нареченный более пышных в районе бюста подруг.