скачать книгу бесплатно
– Установка аппаратов по продаже разной мелочевки в торговых центрах. Не знаю, пойдет или нет.
– Пойдет, – уверенно ответил Алекс и прикусил язык. – То есть я надеюсь, что все получится.
– Спасибо, – усмехнулся Вадим.
От коньяка в голове приятно зашумело. «Смотри только не размякни и не наболтай ерунды!», – велел себе Алекс.
Вадим говорил что-то о перспективах нового бизнеса, Алекс слушал, кивал. Он знал, что бизнес отца просуществует почти десять лет, а потом они с партнером продадут его из-за разногласий. Чтобы совсем не разругаться в пух и прах. Выгодно продадут. А дальше отец будет работать примерно в той же сфере: в крупной корпорации, которая обеспечивает людей, в основном школьников и студентов, горячим питанием с помощью автоматов.
«Почему бы не подкинуть эту идею сейчас? Тут, похоже, еще до этого не додумались», – возникла в затуманенном мозгу светлая мысль.
– Автоматы – дело вообще перспективное, – сообщил Алекс. – Можно ведь и на рынке школьного питания что-то придумать. Например, разработать машину, которая будет выдавать свежую горячую еду. Вставил школьник или студент свою карточку, набрал идентификационный код – и через секунду получил горячее блюдо. Никаких очередей на раздаче. Гигиена, порядок. Красота!
– Слушай, прямо фантастика какая-то. Как в кино, – улыбнулся Вадим. Видимо, он не воспринял эту мысль всерьез. – Что очередей нет, это, конечно, хорошо, но…
Он заговорил о сложностях реализации проекта, Алекс не вслушивался. Главное, он заронил идею в голову Вадима, а дальше уж видно будет. Может, в итоге он, а не кто-то другой первым ее внедрит, пусть и через десятилетие. Сам Алекс вообще не представлял, как может быть иначе.
– … если пока ничего не надумал!
Оказывается, Вадим задал какой-то вопрос, а Алекс прослушал.
– Что, прости?
– Я говорю, нам помощь нужна в ремонте. Если хочешь, если пока ничего не надумал, присоединяйся. За плату, само собой! А может, и надумаешь поработать, когда мы запустимся и будем набирать сотрудников. Ты отличный парень, так что… – Вадим улыбнулся. – Что скажешь?
Разумеется, Алекс согласился, и вот уже неделю работал с отцом и его партнером, Курочкиным, которого помнил весьма смутно: прекратив совместно вести дела, они с отцом встречались не так часто, а с годами и вовсе прекратили общение. Так что говорить с ним, как с незнакомым человеком, ему было проще, чем с Вадимом.
Ему выдали аванс, и Алекс купил себе нормальные кроссовки, кое-что из одежды, личных принадлежностей и сотовый телефон. Такие маломощные устаревшие модели прежде он видел только в старых фильмах, но разобраться особого труда не составило. Хотел отдать Вадиму за проживание, но тот замахал руками: брось, мол, ты что! Родственник же, да к тому же такое несчастье – ограбили!
– Из полиции нет новостей? – время от времени интересовался Вадим, и Алекс, скорчив расстроенную мину, пожимал плечами.
Что делать, как жить дальше, не имея удостоверения личности, он не знал, но надеялся, что со временем придумает что-нибудь.
Сейчас, лежа без сна, он думал, что нужно уже что-то решать, но вот что и каким образом?..
Можно было обосноваться, выправить как-то документы, устроиться работать в фирму отца, снять жилье – зажить, припеваючи, как будто и не было никогда Пространственной Зоны, всех этих метаний и потерь. И Кайры…
Она там, одинокая, измученная, запертая в ловушке, – и рассчитывать ей не на кого. Алекс тосковал по ней, одновременно мучаясь от сознания того, что образ ее меркнет и тает, и сама она превращается в подобие кинозвезды минувших лет. Ему казалось, что его сердце – это единственное место, где она еще жива, и, налаживая жизнь здесь, он предает любимую женщину.
Чтобы начать жить здесь, следовало забыть Кайру.
Но забыть Кайру означало погубить свою любовь.
Он вздохнул и повернулся на бок.
– Не спится? – послышалось в темноте.
«Разбудил все-таки!»
– Да, что – то никак не засну.
– Пошли, покурим. У меня тоже ни в одном глазу.
Алекс не курил, и отец его в зрелом возрасте – тоже. А вот в молодости, как выяснилось, смолил, правда, не слишком увлекался.
Они устроились на балконе, накинув пледы на плечи. Вадим закурил, Алекс смотрел вдаль, на темный спящий город, кое-где присыпанный бисером огней. Было три часа ночи – смутное, нервное время. Не нужно принимать решений, не стоит анализировать свою жизнь. Вот только тянет, неодолимо тянет почему-то.
– У тебя девушка есть? Ну, или была? – спросил Вадим.
– Была. И есть, – ответил Алекс. В темноте легко было быть честным. – Кайра.
– Необычное имя.
– Она наполовину американка.
Помолчали. Вадим затянулся и выпустил дым из ноздрей.
– Ты уже понял, наверное, что Лена не просто уехала. Она… сказала, что нам нужно пожить отдельно. Обдумать все и решить, как быть дальше. Ей казалось, что так правильно.
– А тебе?
– А меня не спрашивали. – Боль в его голосе звучала громко и отчетливо. – Лена не могла быть со мной рядом, так ей было тяжелее. Наверное, моя физиономия постоянно напоминала ей о… – Он щелчком выбросил сигарету и тут же прикурил новую. – Разве не лучше было бы попытаться все пережить вместе?
Алекс знал, о чем он говорит, но не спросить было нельзя.
– Что пережить? Что между вами произошло?
– У нас сынишка умер. Прямо в новогоднюю ночь. Сашенькой звали, Александром, как тебя. Годик должен был исполниться восьмого февраля.
Алекс знал, что скажет Вадим, но все равно ему показалось, будто его ударили.
– Как это случилось?
– Синдром внезапной младенческой смерти. Врачи приехали, но спасать было уже некого. Так бывает, сказали они. Редко, но бывает. Почему с нами? Почему именно с Сашенькой?
Этот вопрос не требовал ответа. Ответа быть и не могло.
– С вечера все было хорошо. Как обычно. Мы его уложили, маленький стол на кухне накрыли. Гостей не было – только я да Лена. Часа в два пошли спать, она уставала очень – Саша спал неважно, да еще подработку взяла, фирме одной балансы сводить. Я против был, но она настояла. – Вадим помолчал немного. – Мы еще радовались и удивлялись: как хорошо и крепко он заснул! Салюты за окном гремят, соседи орут, а ему хоть бы хны. Только Сашенька уже не спал. В полночь все было в порядке, я слышал его дыхание, а потом…
Вадим закрыл лицо руками. Послышался сухой всхлип.
«Папа, вот же я, рядом! Неужели ты не узнаешь меня?» – хотел сказать Алекс, но вместо этого, еле сдерживая рвущиеся наружу эмоции, приглушенным, мертвым голосом проговорил:
– Мне так жаль. Мне очень, очень жаль, Вадим.
Глава четвертая. Тайное и явное
Через неделю после возвращения Алекс после работы сходил на кладбище. Вадиму сказал, что идет в полицию, насчет кражи, а отправился туда.
– Тебя подбросить?
– Нет, не беспокойся, доберусь.
Сам толком не понимал, зачем пошел. Наверное, нужно было удостовериться, что на том месте, которое было отведено для него в этом мире, образовалась дыра.
Где Вадим и Лена могли похоронить сына, он примерно представлял: возле могилы рано умерших родителей отца, которых Алекс никогда не видел, было свободное место. Папа иногда говорил: вот там, мол, меня и похороните. А мама хмурилась, потому что не выносила разговоров о смерти.
Алекс оказался прав. Могила Сашеньки Кущевского оказалась именно там, за черной чугунной оградкой, заваленная цветами, с деревянным крестом. Памятник в первый год, кажется, не ставят. Земля оседает.
Земля…
Алекс смотрел себе под ноги, на крошечный и потому особенно жуткий холмик, и не мог уместить в голове, что там, на двухметровой глубине, покоится в деревянном ящике тело младенца.
Он сам – внизу! Но как, как такое возможно? Это же парадокс! Две даты – рождение и смерть, и такой маленький между ними промежуток. Даже год не успел смениться.
Алекс долго стоял, смотрел на собственную могилу, и мысли, что вяло ворочались в голове, были такими неподъемно-тяжелыми, что ни одно он толком не мог додумать до конца.
Если существуют разные варианты развития события, то тот факт, что Алекс в одном из них застрял в Пространственной Зоне перечеркнул для всех его «двойников» возможность выжить? Значит, где-то там, в параллельных Вселенных, все Александры Кущевские так или иначе погибли?
Но ведь он вернулся! А, может, судьбу не обмануть – он все равно не выживет? «Один раз оказавшись в Зоне, ты остаешься там навсегда», – вспомнились чьи-то слова. Кто это сказал? Наверное, Кайра.
Получается, это неважно – вышел он из Зоны или нет, он все равно остался там, и в земной, нормальной жизни места ему не найдется?
Алекс почувствовал на щеке влагу и будто проснулся. Начал накрапывать мелкий дождик. Он поднял голову к небу. Ни единого просвета – все затянуто пеленой туч. Наверное, дождик скоро разойдется, превратится в настоящий ливень, а у него нет зонта. Алекс сунул руки в карманы и пошел прочь от могилы. Если бы точно так же можно было оставить за спиной все тягостные мысли!
Кладбище было за городом, добираться до дома пришлось больше часа, так что, когда Алекс вышел на нужной остановке, уже стемнело. Вымокнуть под дождем он не успел – удалось вовремя заскочить в автобус, так что сильный ливень он наблюдал из окна. Но он продрог в тонкой ветровке, которую купил в магазине секонд-хэнд (на большее пока денег не хватило), хотелось есть и спать.
«Быстрее бы домой!» – думал он, как всякий уставший за день человек. Но, подходя к подъезду, вынужден был признать: дом-то ведь не его.
Того Сашеньки, который имел полное право жить здесь с отцом (и матерью) больше не существовало, он сам в этом убедился, увидев захоронение. Сколько еще он может злоупотреблять гостеприимством Вадима? Да и потом, жить с ним бок о бок вот так, в постоянной лжи, опасаясь не так что-то сказать или сделать, выдать себя, изворачиваясь и сознавая, что проник в дом, как грабитель, было невозможно.
А одному – в чужом времени, без родных, друзей, документов – разве будет лучше, легче?
«Но это хотя бы жизнь, а не бесконечная гонка по проекциям!» – возразил внутренний голос. Да, все так… Но там была – и осталась Кайра, единственный на всем свете человек, который любит его, который помнит, знает, понимает. Она – там, а он мечется здесь.
Домофон запиликал, дверь открылась. Лифт отключили, о чем возвещала табличка на двери. «Приносим извинения за неудобство», – винились сотрудники жилищной конторы. Интересно, когда его собираются включить? Алекс не помнил, чтобы лифты, горячая вода или электроэнергия вообще когда-либо отключались: обычно все неполадки чинились в считанные минуты. Но тут, видимо, было все иначе, потому что на двери подъезда висело объявление об отключении горячей воды в начале июня. На две недели.
Алекс побрел по лестнице, опираясь на перила, как старик. Невеселые мысли и дурное настроение давили к земле, пригибали книзу, не давая распрямится во весть рост. Оказавшись возле знакомой двери, он надавил на звонок.
Дверь распахнулась тотчас же. Вадим как будто караулил возле порога. В противоположность Алексу, он сиял, как начищенный самовар.
– Чего так долго? Где тебя черти носят в такую погоду? Что там в полиции? – И, не успел Алекс ответить, добавил: – Заходи скорее, не стой.
Недоумевая, что могло так взбудоражить обычно уравновешенного Вадима, Алекс скинул кроссовки и пристроил ветровку на вешалку.
– Есть будешь? – И тут же, опять не дожидаясь: – Я тоже голодный. Сам тоже только что вернулся.
– А ты где был? – прокричал из ванной Алекс сквозь шум льющейся воды.
Вадим ответил что-то, но он не услышал. Когда зашел на кухню, Вадим открывал банку с тушенкой. От макарон в дуршлаге шел пар.
– Огурцы порежь с помидорами, – попросил Вадим.
– Так где ты был? Я не расслышал.
– Лена позвонила. Предложила встретиться. – В голос звенело ликование. – Представляешь?
– Отлично!
– Мы в кафе встретились, в центре. Я все боялся опоздать – пробки кругом. Но даже раньше пришел. – Вадим перемешивал тушёнку с макаронами. – Шел и трясся, как мальчишка на первое свидание. Честное слово, думал, она о разводе будет говорить. Подумала, решила… Нам тяжело было вместе в последнее время, мы все ссорились. Даже не нам, а ей было трудно со мной.
– Но она, я так понимаю, не разводиться хочет?
– Да! То есть, нет, не хочет она разводиться. Лена беременна! Десять недель уже! Она сама недавно узнала, сходила к врачу и… Понимаешь? У нас будет ребенок! – Последние слова Вадим почти прокричал.
Алекс от неожиданности полоснул ножом по пальцу.
– Вот именно! – снова выкрикнул Вадим, глядя в его ошеломленное лицо. – Я тоже так отреагировал. Это же наш второй шанс, понимаешь? Лена обещала вернуться ко мне. Мы о многом поговорили… По душам. Она тоже счастлива. Так легко стало.
Вадим говорил и говорил, сбивчиво, перескакивая с одного на другое, Алекс почти не слушал: главное было сказано. Значит, у него будет брат или сестра? Эта мысль захватила его целиком, и теперь он был так же взбудоражен, как и Вадим.
А потом вдруг его как подбросило: придется съехать. Вадиму и Елене нужно отношения налаживать, а тут под ногами путается чужой человек. Да и потом, встретиться с мамой («Леной! Леной!») было страшно, трудно… Как не выдать себя? Как найти нужный тон с молодой женщиной, какой она является сейчас?
– Мне нужно найти, где жить, – сказал Алекс.
Вадим осекся – Алекс перебил его.
– Да нет, что ты! Я и не думал о таком! Не нужно никуда уходить, ты же…
В дверь позвонили. Два коротких звонка – именно так они все звонили: мама, папа, Алекс. Чтобы сразу ясно было, что за дверью – свои.
Вадим встрепенулся и побежал открывать.
Алекс замер, прислушиваясь. Хотя и без того знал, кто пришел.
– Лена? – счастливо выдохнул Вадим.
– Я решила не ждать до завтра, – проговорила она.
В ее голосе слышалась улыбка. Последовала пауза – видимо, они целовались. Потом была суета: Вадим приглашал жену войти, забирал и ставил в комнату чемодан, помогал найти домашние тапочки. И во всем этом было солнечное, певучее, неприкрытое счастье, вызванное долгожданным примирением, воссоединением любящих друг друга людей, которые вынуждены были расстаться, и которым тяжело было находиться в разлуке.
Алекс, стоя в кухне возле стола, остро ощущал то, что он лишний, что ему не место в этом доме, куда снова заглянуло счастье. Ему казалось, что он присутствует при чем-то личном, не предназначенном для чужих глаз.
Наконец те двое вспомнили о нем.
– Леночка, я забыл предупредить тебя. Здесь Алекс. Он пока живет у меня, приехал из… Алекс, да иди же сюда! Сам расскажи!
Ему ничего не оставалось, как положить нож, который он все еще сжимал в руке, и выйти в комнату. Сердце колотилось в горле, колени подгибались.
