скачать книгу бесплатно
– Что? Лина, что ты слышала?
– Детский смех, голоса. Было слышно, как дети играют во дворе, визжат, хохочут. Я сначала подумала, мне приснилось. Откуда ночью во дворе возьмутся дети?
– У соседей нет детей, – сказал Митя. – И у хозяйки тоже.
– Знаю. Я полежала-полежала и решила выйти на балкон – посмотреть. Вышла, но ничего не увидела. Звуки доносились со стороны внутреннего дворика. Топот, разговоры – тихие и погромче…
– Ты спустилась вниз?
Лина молча кивнула.
– Почему меня не разбудила?
– Ты так хорошо спал. И потом, я… Ну, не разбудила и все!
– Хорошо, хорошо. – Митя погладил жену по руке. – Что дальше?
– Они были там.
– Дети?
– Дети, – шелестящим голосом ответила Лина. – Дети…
Митю передернуло от ее интонации, но он попытался свести все к шутке:
– Это ведь не так страшно, верно? Не разбойники-пираты или исламские террористы. Просто дети. Много их было? Ты с ними разговаривала?
Лина высвободилась из его объятий, села и пристально посмотрела Мите в лицо. Губы ее дрогнули, будто она хотела сказать, но не могла решиться. И Митя вдруг подумал, что не хочет ничего знать. Пусть это смешно, дурно… Но пускай она промолчит! Может, Лина угадала его трусливые мысли, а может, была другая причина, но в итоге, после долгого молчания, жена устало произнесла:
– Их было двое. Мальчик лет десяти и девочка постарше. Сидели возле бассейна, играли и разговаривали. Я отчетливо видела их. Как тебя сейчас.
– А они?
– Не обратили внимания. Я постояла, посмотрела и вернулась в дом.
– Значит, ничего страшного не случилось? Дети как дети?
«Пожалуйста, скажи, что так и есть!»
Лина наклонилась, поцеловала Митю в губы и снова легла с ним рядом. Устроилась поудобнее и только после этого ответила:
– Давай спать, Митюша. Я устала.
Уже засыпая, он подумал, что жена так и не сказала, все ли было в порядке с ночными гостями. Свет они в ту ночь так и не выключили.
Проснувшись, Митя сразу отправился к Наталье Михайловне – спросить, чьи дети играют по ночам во дворе возле бассейна. Но выяснить ничего не удалось. Под утро Митя и Лина спали крепко и не слышали, что, оказывается, приезжала скорая помощь: у хозяйки случился сердечный приступ. Вместо нее в отеле теперь заправляла худенькая шустрая женщина, которая представилась тетей Олей.
Тетя Оля держала гостевой дом, поменьше и поскромнее, на параллельной улице. Она была занята, спешила, и поэтому лезть к ней с вопросами казалось неудобным.
Да и желания не было: при дневном свете история перестала выглядеть жуткой. Собственный страх вызывал смущение и неловкость. Ну, играли соседские дети в неурочный час и играли. Что с того?
Митя и Лина позавтракали и отправились на пляж.
Глава пятая
Однако искупаться не получилось: штормило. Волны были не такими уж большими, однако спасатели выгоняли на берег каждого, кто пытался залезть в воду. Море недовольно шкворчало, яростно бросалось на берег, захватывало лапами гальку, тащило ее в глубину и швыряло обратно.
Пляж казался неприютным, почти враждебным, с моря тянуло прохладой. Люди уныло разворачивались и уходили прочь: раздеваться и загорать никому не хотелось.
Митя и Лина сидели на лежаках.
– Холодно, – сказала Лина. – Дрожь бьет.
– Пойдем отсюда, – предложил Митя.
– Куда? На экскурсию какую-нибудь?
Они решили погулять по Локко. Пару часов бродили по улицам, зашли на рынок и зачем-то купили черешни, хотя оба ее не любили. Разговор не получался: каждый думал о прошлой ночи, но обсуждать это вслух духу не хватало.
– Настроения нет. Наверное, просто не выспались, – проговорил Митя в ответ на свои мысли.
– Хочешь спать?
– По-моему, я уже есть хочу. А ты?
– Тоже не отказалась бы. Пойдем в «Подсолнухи»?
Им нравилось обедать в этом маленьком ресторанчике, расположенном в глубине городка. В «Подсолнухах» была отличная кухня, тихая и уютная атмосфера. Лина уселась за облюбованный ими столик возле окна и принялась изучать меню, Митя отправился мыть руки. Под потолком лениво жужжал вентилятор, популярный певец с надрывом кричал о том, как он счастлив.
У барной стойки сидели парень с девушкой. На спине у парня болталась ковбойская шляпа, он выглядел хмурым и нервно покусывал губу. Девушка тоже насупилась и время от времени что-то сердито говорила спутнику на ухо. Перед ними стояли бокалы, из которых они не сделали ни глотка.
Туалетная комната располагалась неподалеку от кухни, дверь которой была приоткрыта. Возвращаясь за столик, Митя невольно заглянул внутрь и увидел, что у разделочного стола хлопочет хозяйка заведения – Мария. Ее дочь работала официанткой и помогала на кухне, в небольшом баре хозяйничал зять. Муж Марии давно умер.
– Добрый день, – громко поздоровался Митя.
Мария, крупная женщина с мягким, круглым лицом, обернулась к нему всем корпусом.
– Покушать зашли? – задала она свой обычный вопрос.
Как будто сюда можно было зайти зачем-то, кроме еды.
Митя вопроса не услышал. Он смотрел на руки поварихи, впервые обратив внимание на то, какие они мощные, почти мужские. В правой руке Мария сжимала большой нож, в левой – окровавленную младенческую головку. С широкого лезвия на пол капала кровь. Кровью были перепачканы и короткие толстые пальцы с остриженными под корень ногтями, и белый кружевной передник. Митя просипел что-то и поднял взгляд, уставившись поварихе в лицо. Старался сказать хоть слово, но горло сжал спазм. Мария по-прежнему улыбалась как ни в чем не бывало.
– Покушать, говорю, зашли? – переспросила она.
Митю замутило. Он бросился обратно в туалет, и его вырвало желчью – в желудке ничего не было. Стоял, согнувшись, вцепившись в края раковины, полоскал рот, в ушах шумело, и сквозь этот шум он слышал громкий, встревоженный голос Лины. Мария отвечала ей, к их голосам примешивались еще чьи-то – должно быть, юноши и девушки, что сидели у стойки.
Когда Митя оторвался от раковины, умылся и вышел в коридор, все скучились вокруг него: Лина, Мария, даже угрюмая парочка. Молодые люди теперь выглядели озадаченными.
– Что случилось? – раз за разом спрашивала Лина. – Тебе плохо?
Митя посмотрел на Марию, на лунообразном лице которой застыло почти комичное беспокойство. Потом бросил взгляд на полные руки поварихи – крови на них не было. Фартук тоже был идеально чистым.
– Что вы там делали? – проговорил он. Горло саднило.
– Я? – Мария оглянулась по сторонам, словно ища поддержки.
– Что… – Митя запнулся, – вы держали в руках?
– Помидор, – сказала повариха. – Резала помидор. Салат делала. Греческий.
– Греческий.
– Ну.
Он сделал пару шагов в сторону и снова заглянул в кухню. На разделочном столе лежал большой ярко-алый помидор. Рядом валялся тот самый нож, который Мария только что держала в руках.
Из ресторанчика Лина и Митя вышли обнявшись: Митю шатало от головокружения, жена его поддерживала. Пакет с черешней так и остался на столике.
Мрачная пара вернулась к стойке, проводив возмутителей спокойствия настороженными взглядами. Наверное, оба едва сдерживались, чтобы не покрутить пальцами у виска.
Мария, которая вроде бы ни в чем не была виновата, сокрушенно извинялась, сама не понимая за что. Ему хотелось попросить ее замолчать, он не мог выносить звука ее голоса, но слова не шли с языка, и он только махнул на прощание рукой. Расстроенная хозяйка ушла на кухню, продолжая что-то бормотать себе под нос.
Про обед, конечно, забыли. Митя был уверен, что ни за что и никогда больше не сможет есть в «Подсолнухах». Ноги его там не будет.
– Тебе что-то привиделось? – осторожно спросила Лина, когда они перешли дорогу и сели на скамейку в тенечке.
– Не важно. Забудь.
Слишком часто ему стало «видеться». Раньше этого никогда не было. Может, от жары? Или от запаха чертового можжевельника? Возможно, у него аллергия. «Или с Локко что-то не так», – подумал Митя, и ему вдруг захотелось убраться отсюда.
Вместо этого они пошли в свой отель и легли спать. Митя заснул сразу же и проснулся тоже быстро, без обычного тягучего перехода из одной реальности в другую. Открыл глаза и вздрогнул от неожиданности: Лина сидела рядом и пристально глядела на него.
– Напугала, – выдохнул он.
– Прости, пожалуйста.
– Давно проснулась?
– Толком и не спала, – ответила жена. – Так, дремала и ворочалась, боялась тебя разбудить.
– У тебя не получилось бы: дрыхнул, как застреленный.
Она тихонько засмеялась и покачала головой.
Митя ушел в ванную и оттуда спросил:
– Какие у нас планы?
– Не знаю, – по обыкновению ответила Лина.
Планы всегда строил Митя.
– Давай на мыс сходим, к старому маяку, – предложил он.
Но на мыс они попали только на следующий день. Когда вышли во двор, их перехватил один из соседей, Артур, толстый смуглый мужик, сплошь покрытый татуировками. Он объявил, что у них с женой серебряная свадьба, и пригласил Митю и Лину отпраздновать событие. Жена Артура, которую звали Соней, дебелая блондинка в цветастом сарафане с тонкими бретельками, стояла рядом с мужем и кокетливо улыбалась.
Отказываться было неудобно, и Шалимовы до полуночи сидели за щедро накрытым на веранде столом, ели шашлыки, поднимали бокалы, пили сладкое красное вино и коньяк под витиеватые тосты.
Можно было, конечно, уйти и раньше, но Митя, тщательно скрывая это от себя самого, боялся повторения того, что случилось прошлой ночью. Мысль о том, чтобы отправиться наверх, лечь в кровать и выключить свет, была неприятной и пугающей. В результате он выпил куда больше обычного. Да что там, если говорить честно, напился как свинья. Кажется, даже горланил с Артуром песни и танцевал с Соней, но его уже не волновало, как он выглядит и как себя ведет.
Время от времени Митя ловил на себе обеспокоенный, несчастный взгляд жены, которая никогда прежде не видела его в таком скотском состоянии, но его мало заботила ее тревога. Даже наоборот, в какой-то момент он осознал, как его радует растерянность Лины. Ведь это по ее желанию они оказались в этом идиотском месте, вместо Греции или Испании. Краем сознания Митя понимал: Лина ни в чем не виновата. Да и, строго говоря, место для отдыха, выбранное ею, было идеальным со всех точек зрения. Скорее всего, дело было в нем, в его личной, как пишут в инструкциях к лекарствам, индивидуальной непереносимости…
Но все равно он по-настоящему злился на жену – пожалуй, впервые за годы их брака.
Вечер завершился тем, что Митя, после долгих многословных прощаний с виновниками торжества и заверений в вечной дружбе, кое-как поднялся по лестнице к себе в номер. Лина ушла спать раньше – он и не заметил, когда именно. По всей видимости, жена уже спала, когда он вернулся, но точно Митя не сказал бы – это выветрилось из памяти.
Шатало так, что пару раз он едва не грохнулся на пол. С трудом раздевшись, Митя направился было в ванную, но потом передумал и упал в кровать. «Пошло все к черту!» – такова была последняя мысль, посетившая его в тот вечер. А после он погрузился в тяжелый хмельной сон.
Проснулся Митя перед самым рассветом – и снова открыл глаза резко, будто кто-то толкнул его. Он вспомнил, что видел во сне маму: она вроде бы будила его поутру в школу. Митя хотел восстановить детали своего сна – мама снилась редко, хотя он часто о ней думал. Однако сновидение таяло, ускользало, и он оставил попытки.
Плотный и густой ночной мрак уже начал рассеиваться, но все же в комнате было еще темно. Голова была дурная, тяжелая, во рту противный привкус, но в целом Митя чувствовал себя вполне сносно. Видимо, алкоголь закупили качественный, к тому же он плотно поужинал за праздничным столом, пил не на голодный желудок.
Постепенно приходя в себя, Митя осознал две вещи. По отдельности каждая из них была обыденна и нормальна, но вот в сочетании… Он почувствовал, как по телу побежали мурашки. Паника кислотой плеснулась в мозг, и, как он ни уговаривал себя успокоиться, ничего не выходило.
Итак, первое. Лина спала рядом с ним. Он слышал глубокое ровное дыхание, ощущал тепло ее тела. Митя протянул руку и тихонько коснулся плеча жены. Ангелина что-то пробормотала, не просыпаясь.
Второе. В ванной кто-то был. Там горел свет, лилась вода.
Митя лежал, глядя в потолок, и не знал, что ему предпринять. Мысли кружились в голове, как стая перепуганных ворон над деревьями. Быть может, он оставил незапертой входную дверь? Учитывая состояние, в котором вернулся с вечеринки, это вполне могло быть.
Но зачем человеку, который тайно, ночью пробрался в чужой номер, отправляться в ванную и мыться?! Ответа не было.
Он понимал, что нужно встать и посмотреть, что происходит, но не мог заставить себя подняться с кровати. Ведь очевидно, что творится нечто необычное. Там, в ванной комнате, явно не воришка. А если припомнить все остальное, что приключалось с ним в последнее время…
Но если проснется Лина?
Нет, нет, он должен срочно разобраться со всем этим. Уговаривая себя встать и начать действовать, Митя не сразу обратил внимание, что звуки, доносившиеся из ванной, изменились. К мягкому журчанию льющейся воды добавился женский голос. Таинственная ночная гостья пела – точнее, мурлыкала какую-то песенку, принимая душ в его номере.
Происходящее все больше выходило за рамки обычного. Этот призрачный голос словно открывал в голове у Мити какую-то тайную дверь, за которой жили ужасные монстры и злобные демоны – его личные страхи. Вот-вот они готовы были вырваться наружу, и это всерьез угрожало Митиному рассудку.
Почти против воли он встал с кровати. Ни одна пружина не скрипнула, в глухой предрассветной тишине по-прежнему слышны были лишь звуки, доносящиеся из ванной. Митя, неслышно ступая босыми ногами, пересек комнату и подошел к приоткрытой двери. Взялся за круглую ручку, осторожно потянул дверь на себя, почти уверенный, что сейчас навстречу выпрыгнет нечто жуткое.
Но ничего такого не случилось, и он ступил в ванную, залитую ярким светом.
В воздухе витал приторный, почти осязаемый аромат цветущих лилий. Розовая полупрозрачная занавеска, на которой были изображены морские рыбы и раковины, оказалась плотно задвинута. За занавеской что-то двигалось: судя по всему, ночная посетительница лежала в ванне, продолжая негромко напевать чуть хрипловатым голосом. Вот она вытянула руку, намыливая ее, вот привстала, выключила воду и с тихим плеском улеглась обратно.
Митя стоял, не смея вздохнуть. Он не знал, что ему делать. Может, окликнуть ее? задать какой-то вопрос? заглянуть за занавеску?..
