скачать книгу бесплатно
Пахло весной. Неповторимый аромат дождя, земли и свежей травы. После зимы, проведенной в Камее, этот запах показался Рэймону настолько сильным, что на мгновение у него закружилась голова.
Рыцарь пришел в Камею ранней осенью и решил задержаться. Всю зиму он просто делал то, что умел лучше всего – собирал чужие истории и играл на флейте. Сняв маленькую комнату в гостинице, Рэймон знакомился с соседями, держа под рукой тетрадь. Особенно много историй он записал, оказавшись на ярмарке. Тогда они с Мартой еще не были знакомы. Рыцарь, убрав подальше меч, в то утро играл на флейте для богачей, съехавшихся из ближайших городов. Он узнал историю девушек, называвших себя колдуньями. Когда Рэймон спросил, правда ли они имеют магический талант, ярко одетые мошенницы рассмеялись и заявили, что они такие же колдуньи, как и Рэймон – рыцарь. Рэймон заметил, что он и вправду рыцарь, чем вызвал смех еще громче прежнего. Девушки рассказали, как когда-то начали зарабатывать деньги танцами и песнями, но быстро поняли, что зрителей подобное привлекать давно уже перестало. Тогда они купили у актрисы из маленького южного городка цветные порошки, создающие радугу, когда нет ни солнца, ни дождя. Выступления стали эффектнее, ярче, красивее. Покорив Камею, девушки планировали направиться во Фриду – город, где когда-то обучали магов.
– Марта, а ты была во Фриде? – спросил Рэймон, пока они спускались вниз по дороге. Камея стояла на небольшом холме, и от его подножия до ворот города вела дорога, символично выложенная колотыми серыми камнями.
– Город мошенников, – сухо отозвалась путешественница. Она шла впереди, упорно игнорируя камни и хлюпая подошвами по скользкой грязи. Рэймон поймал себя на мысли, что ждет, когда же упрямая девчонка поскользнется и покатится вниз по склону, и ему стало неловко. Но Марта и не думала падать. Она шагала уверенно и быстро, оставляя глубокие следы. Рэймон подумал вдруг, что не зря путешественница выбрала в качестве оружия именно топоры. Они шли ей намного больше, чем меч или лук со стрелами.
– Почему? – спросил Рэймон. – Это ведь старейший город, там все пропитано магией.
– Магией? – фыркнула Марта. – Когда-то было, наверное. А сейчас это всего лишь развалина, каждый житель которой утверждает, будто обладает одним из магических талантов. Умеет читать мысли, видеть будущее, исцелять прикосновением. Кто-то из них, возможно, чем-то и обладает. Крупицей магии, уцелевшей во времени. Один или два человека. Но точно не все.
Спустившись со склона, Марта остановилась и развернулась к Рэймону. Рыцарь свернул направо, в сторону фермы, и путешественница последовала за ним. Решив держаться вместе, они договорились, что будут полностью доверять друг другу. Сразу после того, как был заключен этот устный договор, Марта потребовала, чтобы Рэймон сказал ей свое настоящее имя. «Меня зовут Рэймон из Латрэка», – спокойно ответил рыцарь. «Ладно, не хочешь говорить – не говори, странный Рэймон из несуществующего Латрэка», – сказала Марта, закатив глаза. Рэймон только вздохнул в ответ.
Ферма стояла недалеко от Камеи. Большой деревянный дом, три сарая, конюшня, мельница, сад с вишневыми и яблочными деревьями. По двору деловито расхаживали пушистые пестрые куры, в стороне жевали траву две коровы, коричневые с белыми пятнами на боках, на крыльце лениво лизал переднюю лапу толстый рыжий кот. Медленно и тихо вращались крылья ветряной мельницы. Из трубы плыл, закручиваясь кольцами, дым. Пахло сеном, слышалось кудахтанье кур и конское ржание. Атмосфера уюта и домашнего тепла заполняла ферму.
– Я бы тут жить осталась, – призналась Марта с легкой улыбкой на лице.
– Выращивать кур, коров и свиней для богачей и графа? Тебе быстро наскучит такая жизнь.
Рэймон из Латрэка, обогнув конюшню, направился к дому. Марта, с трудом оторвав взгляд от маленькой пестрой курочки, показавшейся ей особенно симпатичной, поспешила за ним.
Рыцарь постучал в дверь. На порог вышла женщина в белом чепце, румяная и улыбчивая.
– Путешественник? – спросила она, окинув взглядом нежданного гостя, и рассмеялась, заметив удивление на его лице. – Путешественники часто заходят к нам. В Камею идут через Багровую Флейту, из Камеи – через нашу ферму и ближайшие деревни. Если вам нужно подсказать дорогу, то я с радостью подскажу. Тут недалеко есть деревня, называется Локон Ворожеи. Слышали наверняка. Там еще река такая изогнутая, вправду на прядь волос похожа.
– Благодарю вас, мы с сестрой собирались держать путь в сторону этой деревни, – ответил Рэймон, учтиво склонив голову.
– С сестрой? – жена фермера удивленно приподняла брови и перевела взгляд с Рэймона на Марту. Правда увидела она только пушистые кудри и узкую спину. Забыв о паутине судьбы, по которой они с Рэймоном добрались именно до этой фермы, Марта сидела на корточках и тянула руку к рыжему коту. Тот охотно принимал ласку, прищурив янтарные глаза и глухо мурлыча.
Почувствовав на себе взгляд, Марта вскинула голову, затем вскочила, убрала руки за спину и нервно переступила с ноги на ногу.
Жена фермера снова рассмеялась. Смех у нее был звонкий, а глаза добрые. Глядя на нее, Рэймон невольно вспомнил одну знакомую трактирщицу.
– Вы проходите в дом, а то негоже на пороге-то разговаривать. И я вам еще не представилась даже! Называйте меня тетушкой Молли, – спохватилась жена фермера и, взяв Рэймона за локоть, мягко потянула его в дом. За ним следом поспешила Марта, а за ней, деловито подняв пушистый хвост, пошел рыжий кот. В доме он по-хозяйски прилег поближе к растопленной печи.
– Моего мужа Гвена сейчас нет дома. После того, как оба наших сына отправились учиться в Олану, ему самому приходится развозить богачам молоко, мясо, сыр, яйца. У нас хороший товар. Много лет уже держим эту ферму. Жаль, возраст берет свое.
Пока тетушка Молли рассказывала Рэймону о муже, чье здоровье сильно подорвали зимние прогулки от фермы до Камеи и до башни графа, Марта рассматривала комнату. С правой стороны от входной двери стоял комод с четырьмя длинными узкими ящиками. На нем красовался тонкий глиняный кувшин, а рядом – небольшой рисунок в деревянной рамке. На рисунке Марта без труда узнала жену фермера, изображенную вместе с мужем и двумя сыновьями.
– Наш старший сын – гончар, а младший – художник, – объяснила жена фермера, заметив, с каким нескрываемым интересом Марта рассматривает рисунок.
– Ваши дети очень талантливы, – улыбнулась путешественница. Она перевела взгляд с картины на тетушку Молли и решила, что всю красоту матери младший фермерский сын так и не передал. Встречаются на свете люди, чье обаяние не смогут передать даже самые талантливые художники.
Марта слушала рассказы гостеприимной хозяйки, ловя взглядом язычки пламени в печи. Алые, желтые, золотые – глядя на них, Марта вспомнила танцовщиц на ярмарке. Они кружились, раздувая вокруг себя облачко разноцветной пыли, а Рэймон играл для них на флейте из красного дерева. Картинка появилась перед глазами, будто Марта прямо сейчас сидела на крыше серебряного банка и смотрела на выступление. Замелькали лица богачей, каменно-бесчувственные, скучающие, заинтересованные. Граф Инрок сидел среди них. Безродный и некогда нищий, он держал в руках все серебро Камеи. В городе и окрестных деревнях не любили его и жалели Люсиль, девушку с невинными глазами, оказавшуюся во власти капризного богача. Марта встряхнула головой, прогнав картинки воспоминаний.
– Откуда вы родом? – спросила жена фермера.
– Из Латрэка, – ответил Рэймон.
– Латрэк? – тетушка Молли удивленно приподняла брови.
– Это город в Грифских Горах, – поспешил рассказать Рэймон. – Его нет на картах, потому что путешественники из гимназий не рискуют забираться так далеко. Я мечтаю прославить свою родину.
Слушая пылкую речь Рэймона, Марта улыбалась. Как и любая путешественница, она не носила с собой карты, но хорошо помнила те, что видела в библиотеке Изидора. И города Латрэка на них точно не существовало. Только неприступные холодные Грифские Горы.
Громкое шуршание прервало разговор. Корзина, стоящая в углу, упала, на дощатый пол вывалилось маленькое свернутое одеяльце, и выкатился круглый серый камень. Под взглядами жены фермера и ее гостей камень закрутился, зафыркал и показал круглую плоскую мордочку с черными бусинками глазок и широким беззубым ртом. Три пары лапок заскребли по полу, когда камень попытался вернуться в одеяло.
– Это ваш домашний дух? – Марта опустилась на четвереньки перед камнем, похожим на плоского серого жука.
– Да, – сказала Молли. – Мы нашли его зимой на пороге дома.
Марта подставила духу ладонь. Камень с плоской мордочкой, постукивая лапками по полу, развернулся, чтобы взглянуть на руку Марты и, не увидев дара или угощения, тихонько фыркнул и скрылся в складках одеяла.
– Духи природы безобидны, но трогать их без разрешения не стоит, – пояснила Марта. – Если они не пойдут на руки сами, лучше смириться с тем, что дружбы не получится. Вам повезло, ваш дух пришел сам. Вопрос только в том, почему он такой.
– Каменные духи живут в лесах, – подхватил Рэймон. – На фермах обычно селятся земляные или собиратели солнечного тепла.
Жена фермера опустила глаза.
– Наш дух пришел из леса, что растет рядом с Локоном Ворожеи. Но мы не знаем, какая сила выгнала его из дома.
Глава 8
– Марта, а у тебя был домашний дух? – спросил Рэймон.
– Угу, – пробурчала Марта. – Он жил во фруктовом саду.
– А у меня не было, – вздохнул Рэймон.
– Появится, значит.
Копыта старой лошади хлюпали по дороге. Повозка переваливалась и подпрыгивала, заставляя Марту морщиться и хмуриться. Она чувствовала себя на редкость мерзко. В деревянной повозке путешественницу укачивало так, что моментами казалось, будто голова превратилась в яйцо, сваренное вкрутую, а в животе плескалась скользкая рыбина. Лошади, даже спокойные старушки, как та, которую жена фермера запрягла в повозку, с детства пугали ее. Когда родители решили впервые посадить маленькую Марту на одну из верховых, животное почувствовало страх девочки.
– Я думаю, мой дух найдет меня, когда я обрету свой дом. Ведь зачем домашний дух, если дома нет? Интересно, какой он будет. Может, полуночник? Я люблю ночь, люблю звезды. Мы бы подружились, – размышлял Рэймон.
У рыцаря настроение было непривычно бодрое. Его не смущали сырость, прохлада и моросящий дождь. Он наслаждался свободой ветра в поле и давно забытым запахом лошади. А лошадей Рэймон обожал с детства.
Когда жена фермера, добрая и гостеприимная тетушка Молли, пожаловалась ему на болезни мужа, Рэймон, как истинный рыцарь, предложил помощь. Он сделал это из добрых и чистых побуждений, но потом понял, что сама судьба заставила его принять подобное решение. Фермер никак не успевал доставить свежую партию свиного мяса одному из богачей, графу Инроку. Марта с радостью поддержала идею, не задумавшись о том, как они с Рэймоном доберутся до башни Инрока.
На следующий день они отправились в путь. Тетушка Молли, восхищенная отзывчивостью нежданных гостей, одолжила им повозку и самую спокойную лошадь. Еще она рассказала, где в округе можно купить пару верховых. Марта не стала отговаривать Рэймона от покупки, хоть и понимала, что им придется потратить уйму денег на это. Услышав о духах, сбегающих из родного леса, она поняла, что лучше как можно скорее закончить дела в пригородах Камеи и отправиться в Локон Ворожеи. Верхом они добрались бы до деревни намного быстрее. Беспокойство за лесных духов побороло в Марте страх перед лошадьми.
– На месте Инрока я побоялся бы жить в уединении здесь, – сказал Рэймон, указав вперед.
Серебряный граф жил в высокой широкой башне, стоящей на небольшом холме. Со всех сторон ее окружали редкие деревья, поля ближайших ферм и островки нерастаявшего снега. На небе клубились серые тучи, дождь обещал сопровождать путешественников до позднего вечера. В памяти Марты отложилась эта картина.
– Он богат, мог бы взять наемников для охраны, – рассуждал Рэймон.
Марта, измученная дорогой, нашла силы усмехнуться. Граф Инрок, видимо, был не из тех, кто нуждается в охране.
– Ты как, сестрица? – впервые Рэймон, сидевший спереди и управлявший лошадью, обернулся к спутнице.
– Как ветер, запертый в сундуке – мерзко, тошно, неуютно, – пробурчала Марта.
– Тогда нам с тобой, возможно, стоит поменяться ролями? – предложил Рэймон. Эти слова он повторял каждый раз, когда они обсуждали план.
Бледность и усталость улетели вместе с весенним ветром. Откинув с лица непослушную прядь, Марта гордо вскинула голову.
– Ни за что! В этой башне моя судьба, а не твоя.
Рэймон улыбнулся. Благородная кровь играла на лице Марты в те моменты, когда она проявляла гордость. Как бы сильно ни старалась путешественница скрыть свое происхождение, Рэймону не составило труда увидеть, кто же на самом деле прячется за образом маленькой кудрявой девчонки с метательным топориком на поясе.
– Кто я, чтобы перечить судьбе? – ответил рыцарь, учтиво склонив голову.
***
Гости в башню графа Инрока заходили редко. Тяжелая дверь открылась, и на моросящий дождь вылез сгорбленный хмурый старик, служивший у Инрока уже десяток лет. Он, казалось, совсем не удивился, увидев вместо добродушного фермера незнакомца с обветренным узким лицом и его спутницу. Равнодушно окинув их взглядом, старый слуга, не тратя времени на приветствия, потребовал показать товар.
– В наемниках ныне благородной крови больше, чем в знати, – проворчал он. – Я уже слишком стар, поэтому заносите все сами. И побыстрее.
Марта и Рэймон послушно начали заносить продукты в башню. Старик, шаркая, проследовал за ними и указал, где они могут найти погреб.
Вдруг наверху послышался грохот. От неожиданности Марта чуть не выронила тушку индейки. Старик же лишь тяжело вздохнул.
– Заносите дальше. Я скоро вернусь, – с этими словами он отправился наверх.
Рэймон едва заметно кивнул Марте. Они вместе поднялись из погреба, после чего рыцарь направился к повозке, а гимназистка быстро нырнула в маленькую деревянную дверь, скрывающуюся в тени. В башне было множество и других дверей, которые выглядели куда массивнее и надежнее. За каждой из них наверняка прятались богатства, способные осчастливить любого вора, но путешественницу они не интересовали. Марта точно знала, куда ей нужно идти. Она почувствовала это, как только оказалась рядом с башней.
Широкие низкие ступени, холодные камни, давно затухшие факелы. Пальцы гимназистки коснулись стены, шершавой и немного влажной. Марта спустилась на самый нижний этаж. Факелы на стене осветили три двери. Первая оказалась приоткрыта, на второй же висел надежный замок. Но Марте была нужна третья дверь. С круглой ручкой. Маленькая ладонь легла на нее.
Гимназистка шагнула в комнату. Длинные стеллажи тянулись вдоль стен. Даже для Марты комната оказалась слишком темной, но зов, который она слышала уже давно, был громким, как никогда. Никто не видел, как она ходила вдоль стеллажей, останавливаясь и прислушиваясь. Никто не видел, что ее глаза тускло светились в темноте.
***
Деньги требуют сил и времени, и граф Инрок всегда знал это. Сидя за огромным столом, он перебирал стопки бумаг. Тонкие белые перчатки с серебряной вышивкой на запястье выделялись в его темном наряде и черной комнате. Граф Инрок чувствовал себя уютно, когда его со всех сторон обнимал полумрак. Свет отвлекал богача от работы.
Инрок отложил в сторону одну бумагу, взял другую, но и ее тоже отложил. Потянулся к вазе с засахаренными вишнями, но остановился. Привычным движением откинул с глаз пряди тонких прямых волос. Постучал кончиками пальцев по столешнице, повторив простую мелодию, услышанную на ярмарке еще осенью.
Непонятное беспокойство заставило Инрока отвлечься от работы. Он встал, прошелся по комнате, остановился у окна. Телега фермера стояла рядом с дверью башни, но самого фермера рядом с ней Инрок не увидел. Прищурившись, он разглядел незнакомца в потертой кожаной куртке. Этот человек показался ему смутно знакомым.
Захлопнув окно, Инрок вышел из кабинета и быстрыми шагами направился вниз по лестнице. Его терзало неприятное предчувствие. Незваную гостью он встретил, когда та попыталась проскользнуть к выходу.
– Какой неприятный сюрприз, – тихо сказал граф Инрок, встретившись взглядом с кудрявой девчонкой маленького роста. Потрескивающее пламя факела освещало их лица.
***
– Знаешь, что губит людей? Самоуверенность. Это ведь она поселила тебе в голову идею проникнуть в башню богатого человека? Да, должно быть, идея и неплоха – моя башня одинока, окна закрыты, стражи нет. Но, не будь ты столь самоуверенной, подумала бы, что тебе не может везти всегда и во всем. Сейчас ты, пожалуй, уже понимаешь это.
Граф Инрок стоял, опираясь на тяжелый письменный стол и сложив руки на груди. Марта смотрела на него и молчала. Это одновременно раздражало и удивляло графа. Наглая воровка вела себя так, будто это не она забралась к нему в башню, а он к ней.
– Тебе нравится моя Камея? – спросил вдруг граф. На его широком низком лбу появились две тонкие морщинки.
Марта удивленно вскинула брови.
– Ну, – замялась она. – Город. Просто город. Очень уж серый.
Граф Инрок подошел к окну и широко распахнул его. Марта разглядела вдали Камею, холодный камень среди полей, лесов, рек.
– Не серый. Серебряный!
В голосе графа звучало истинное восхищение. Лицо его просветлело, на губах появилась улыбка.
Марта рассеянно пожала плечами.
– Не делай этого, – поморщился граф Инрок, покосившись на Марту. Настроение у него менялось так же быстро, как и темы разговора.
– Не пожимать плечами? Или не называть Камею серой? – удивилась она.
Граф Инрок вернулся к столу. Две бутылки дорогого вина, которые Марта попыталась украсть и которые ей пришлось вернуть богачу, стояли рядом с важными бумагами и костяной шкатулкой. Инрок открыл ее. В лучах солнца заблестело золото. Граф немного поковырялся в драгоценностях, а затем, подойдя к Марте, взял двумя пальцами непослушную прядь, свисающую ей на лицо почти до кончика носа. Марта вздрогнула и зажмурилась.
– Не трогай больше свои волосы, – сказал граф. – Ты делаешь это постоянно. Немного раздражает.
Марта провела рукой по волосам, пальцы коснулись чего-то шершавого.
– Ну чего ты дрожишь? – усмехнулся граф. – Это просто заколка. Считай, что подарок. Она стоила гроши и уже успела надоесть моей сестре. А теперь можешь идти.
Незваная гостья несколько мгновений смотрела на него, широко раскрыв глаза.
– Почему?
– А что мне еще делать? Могу отрубить тебе руку за кражу. Могу отправить в тюрьму. Вот только надо ли мне это? Пачкать ковер кровью безродной. Или ехать в такую погоду в город, – заметив, как Марта вдруг крепко сжала кулаки, граф снова усмехнулся. – Ты воруешь и обманываешь, но не можешь стерпеть, когда я оскорбляю твоих предков. Что делать, такие настали времена. Какими бы знатными ни были твои прадеды, сейчас их правнучка ворует у того, чей прадед вспахивал земли. Теперь мы все безродные, кровь больше ничего не значит. Хочешь засахаренную вишню?
Привычно перескочив на другую тему, граф Инрок протянул собеседнице вазу с вишнями. Марта медленно взяла ягоду, словно опасаясь, что та вспыхнет у нее в руке.
– Ты получила больше, чем полагается воровке – ты уходишь отсюда живая, и руки твои на месте. Подумай сейчас и ответь, все ли ты мне вернула? – граф смотрел своими болотно-зелеными глазами, и Марте казалось, что взгляд этот вытягивает из нее душу, сдавливает грудь и мешает дышать.
– Да, я вернула все, – хрипло ответила она, с трудом проглотив приторную вишню, вставшую комом в горле.
Инрок кивнул и отвел взгляд в сторону.
– Превосходно. Тогда уходи, пока я не передумал.
Марта облизнула пересохшие губы и медленно направилась к двери. Граф Инрок слышал ее тяжелое хрипловатое дыхание.
– А можно еще одну вишню? – спросила она, вдруг остановившись.
На лице графа отразилось недоумение. Он молча протянул Марте вазу. Взяв ягоду, гостья улыбнулась и, сжав ее в руке, выскользнула из комнаты, оставив графа наедине с распахнутым окном и бумагами, дрожащими на ветру.
Эпилог
