скачать книгу бесплатно
Он красноречиво глядит на фрейлен, потихоньку гладит её руку и неопределённо мямлит:
– Ну, в таком случае… пойди ты к этой самой… пойди ты к няньке и погляди ты… чем там занимается вышесказанная нянька?
– Она что-то шьёт там.
– Ага… Да постой! Ты сколько кусков хлеба дала Тузику?
– Два кусочка.
– Эка расщедрилась! Разве такой большой пёс будет сыт двумя кусочками? Ты ему, ангел мой, ещё вкати… Кусочка этак четыре. Да посмотри, кстати, не грызёт ли он ножку стола.
– А если грызёт, прийти и сказать тебе, да? – глядя на отца светлыми, ласковыми глазами, спрашивает Ниночка.
– Нет, брат, ты это не мне скажи, а этой, как её… Лизе скажи. Это уже по её департаменту. Да если есть у этой самой Лизы этакая какая-нибудь смешная книжка с картинками, то ты её, значит, тово… Просмотри хорошенько, а потом расскажешь, что ты видела. Поняла?
– Поняла. Посмотрю и расскажу.
– Да это, брат, не сегодня. Рассказать можно и завтра. Над нами не каплет. Верно ведь?
«ТЫ СКОЛЬКО КУСКОВ ХЛЕБА ДАЛА ТУЗИКУ?» – «ДВА КУСОЧКА»
– Хорошо. Завтра.
– Ну, путешествуй!
Ниночка путешествует. Сначала в столовую, где добросовестно засовывает Тузику в оскаленную пасть три куска хлеба, потом в комнату Лизы.
– Лиза! Тузик не грызёт ножку стола.
– С чем тебя и поздравляю, – рассеянно роняет Лиза, впившись глазами в книгу. – Ну, иди себе.
– Куда идти?
– Поди к папе. Спроси, что он делает?
– Да я уже была. Он сказал, чтобы ты мне книжку с картинками показала; ему надо всё завтра рассказать…
– Ах ты господи! Что это за девчонка!.. Ну, на тебе! Только сиди тихо. А то выгоню.
Покорная Ниночка опускается на скамеечку для ног, разворачивает на коленях данную сестрой иллюстрированную геометрию и долго рассматривает усечённые пирамиды, конусы и треугольники.
– Посмотрела, – говорит она через полчаса, облегчённо вздыхая. – Теперь что?
– Теперь? Господи! Вот ещё неприкаянный ребёнок. Ну, пойди на кухню, спроси у Ариши: что у нас нынче на обед? Ты видела когда-нибудь, как картошку чистят?
– Нет…
– Ну, пойди, посмотри. Потом мне расскажешь.
– Что ж… пойду.
У Ариши гости: соседская горничная и посыльный «красная шапка».[4 - Посыльных нанимали, чтобы отнести по адресу письмо или цветы, доставить домой покупки, присмотреть за экипажем и т. д. Своё прозвище «красная шапка» они получили из-за форменных фуражек красного цвета.]
– Ариша, скоро будешь картошку чистить? Мне надо смотреть.
– Где там скоро! И через час не уберусь.
– Ну, я посижу, подожду.
– Нашла себе место, нечего сказать!.. Пойди лучше к няньке, скажи, чтоб она тебе чего-нибудь дала.
– А чего?
– Ну, там она знает – чего.
– Чтоб сейчас дала?
– Да, да, сейчас. Иди себе, иди!
III
Целый день быстрые ножки Ниночки переносят её с одного места на другое. Хлопот уйма, поручений – по горло. И всё самые важные, неотложные.
Бедная «неприкаянная» Ниночка.
И только к вечеру, забредя случайно в комнаты тёти Веры, Ниночка находит настоящий приветливый приём.
– А-а, Ниночка, – бурно встречает её тётя Вера. – Тебя-то мне и надо. Слушай, Ниночка… Ты меня слушаешь?
– Да, тётя. Слушаю.
– Вот что, милая… Ко мне сейчас придёт Александр Семёныч. Ты знаешь его?
– Такой, с усами?
– Вот именно. И ты, Ниночка… (тётя странно и тяжело дышит, держась одной рукой за сердце) ты, Ниночка… сиди у меня, пока он здесь, и никуда не уходи. Слышишь? Если он будет говорить, что тебе пора спать, ты говори, что не хочешь… Слышишь?
– Хорошо. Значит, ты меня никуда не пошлёшь?
– Что ты! Куда же я тебя пошлю? Наоборот, сиди тут, и больше никаких. Поняла?
* * *
– Барыня! Ниночку можно взять? Ей уже спать давно пора.
– Нет, нет, она ещё посидит со мною. Правда, Александр Семёныч?
– Да пусть спать идёт, чего там? – говорит этот молодой человек, хмуря брови…
– Нет, нет, я её не пущу. Я её так люблю…
И судорожно обнимает тётя Вера большими тёплыми руками крохотное тельце девочки, как утопающий, который в последней предсмертной борьбе готов ухватиться даже за крохотную соломинку…
ХЛОПОТ УЙМА, ПОРУЧЕНИЙ – ПО ГОРЛО. И ВСЁ САМЫЕ ВАЖНЫЕ, НЕОТЛОЖНЫЕ
А когда Александр Семёныч, сохраняя угрюмое выражение лица, уходит, тётя как-то вся опускается, вянет и говорит совсем другим, не прежним тоном:
– А теперь ступай, детка, спать. Нечего тут рассиживаться. Вредно…
* * *
Стягивая с ноги чулочек, усталая, но довольная Ниночка думает про себя, в связи с той молитвой, которую она только что вознесла к небу, по настоянию няньки, за покойную мать: «А что, если и я помру? Кто тогда всё делать будет?»
Саша Чёрный
Жёлтый фургон
– Почему вы, мадемуазель, плачете? – спросил француз-городовой у маленькой девочки, стоявшей на перекрёстке улиц под платаном [5 - Плата?н – род деревьев с густой кроной и большими лапчатыми листьями.]в позе потерпевшей крушение мореплавательницы, выброшенной на необитаемый остров.
– Со мной случилось несчастье… – Заплаканные серые глаза робко смотрели на огромного полицейского, и слёзы быстро-быстро мелкими капельками покатились по щекам.
– Несчастье, мадемуазель? А вот вы мне расскажите, в чём дело, и никакого несчастья не будет.
– Школьники проходили мимо нашего отеля с музыкой… Я побежала за угол… Они так красиво шли в ногу, бум-бум! И опять за угол… И ещё за угол!.. Пока не заблудилась…
Городовой пожалел, что у него в кармане не было ни простыни, ни большой скатерти. Обыкновенным носовым платком таких слёз не осушишь.
– Хорошо. Вы как раз натолкнулись на такого полицейского, который отводит по домам маленьких заблудившихся девочек. Но прежде всего давайте сядем, вон там скамья. Когда мы сядем, мы будем почти одного роста, и нам удобнее будет разговаривать. Как вас зовут?
– Нина.
– Очень красивое имя, мадемуазель. Сколько вам лет?
– Кажется, пять, – всхлипнула девочка.
– Превосходно. Самое главное мы знаем. Теперь перестаньте плакать и постарайтесь припомнить: на какой улице вы живёте.
Полицейский достал из-под толстого плаща толстую книжечку, в которой были бисерным почерком пропечатаны все улицы, все переулки, все бульвары Парижа, и бережно положил книжечку на колено.
– О, господин полковник! Я уже старалась припомнить, но как же я припомню, когда я не знаю названия нашей улицы? На углу нашего отеля была прибита синяя дощечка с названием улицы, но она так высоко прибита, что я не могла ничего разобрать… И потом, господин полковник, вы меня извините, я ещё не умею читать по-французски…
«КАК ВАС ЗОВУТ?» – «НИНА». – «СКОЛЬКО ВАМ ЛЕТ?» – «КАЖЕТСЯ, ПЯТЬ»
– Вы очень любезны, мадемуазель Нина, но я ещё не полковник. Как называется ваш отель?
– Не знаю.
– С какого угла прибежали вы к платану?
– Не помню…
– Не было ли возле вашего отеля какого-либо большого здания, церкви, памятника? Подумайте хорошенько.
– Был. Против отеля стоял большой жёлтый фургон для перевозки мебели, но я думаю… что он уже уехал…[6 - Фурго?н – здесь: крытая конная повозка.]
Нина горько заплакала. Все дома в Париже одинаковые, последняя надежда на фургон и та лопнула.
Полицейский задумался.
– Как фамилия ваших родителей?
– Щербаченко.
– Как?
– Щер-ба-чен-ко.
– Какая первая буква?
– Ща.
– Гм… Такой буквы во французском алфавите нет. Какой же вы национальности, мадемуазель?
– Раньше была марсельской, а теперь мы переехали в Париж.
– Да нет же. Турчанка вы, испанка или гречанка?
Нина обиделась:
– Турчанка! А ещё говорите, что вы полицейский, который отводит заблудившихся детей домой… Я русская! И мама моя русская, и бабушка… Щербаченко!
– Да, да. Извините, мадемуазель Нина. Только у русских бывают такие фамилии, которых по первой букве ни в одном алфавите не сыщешь. Надеюсь, что во время своей прогулки вы не перешли границы своего аррондисмана. Пойдёмте со мной в наш комиссариат, как-нибудь справимся уж с вашей фамилией. Напротив русский лавочник торгует, он нам поможет. А по фамилии и адрес ваш разыщем. Хорошо?[7 - Аррондисма?н (фр. arrondissement) – городской округ, район.]
В комиссариат? Ах, как испугалась маленькая русская девочка! Мама и бабушка ждут, тревожатся, ломают руки, выбегают к подъезду отеля и спрашивают всех прохожих: «Где Нина? Не видели ли вы Нины, пятилетней Нины Щербаченко с синим бантом в волосах?» А Нина сидит в комиссариате, как бродяжка какая-нибудь… Справа и слева огромные полицейские кричат на неё, чтобы она не смела плакать, и пристают: какая первая буква твоей фамилии? Нет такой буквы «ща»! Боже мой, зачем она побежала за школьниками? Разве бабушка и мама не велели ей дальше угла никуда не бегать?..
– Не пойду! Не пойду! Не хочу в комиссариат… Отведите меня домой!
Полицейский вздохнул. Посмотрел на колотившие по скамейке маленькие ножки, на трясущийся на голове синий бант… Откуда у маленьких детей столько слёз берётся?.. Что же с ней делать?
А вокруг скамьи народ собрался: старушки с корзинками, любопытные школьники, собаки какие-то сочувственно обнюхивали Нинины коленки. И все сразу говорят, лают, дают советы. Кто-то сунул Нине в руку банан. До бананов ли ей, когда она потеряла место своего жительства!..
* * *
И вдруг на всю улицу грохот. Из-за угла выкатил огромный жёлтый фургон, серые кони, на козлах толстый француз в синем колпачке, какие школьники носят.[8 - Ко?злы – сиденье для кучера в передке повозки.]
Нина всмотрелась и со всех ног бросилась к лошадям: едва полицейский успел её за юбочку назад отдёрнуть.
– Фургон, фургон!.. Тот самый фургон, который утром против нашего отеля стоял!
