скачать книгу бесплатно
Переход от экспозиции к завязке сюжета знаменовался появлением Зла, Черной Пуговицы. Интерпретация завязки в рамках эксперимента полагала, что Черная Пуговица – это Смерть в ее прямом смысле (волк меня съест) или в различных редуцированных вариантах: боль (собачка укусит), страх или даже страх страха (я боюсь, потому что очень испугаюсь), утрата близкого человека (дядька унесет меня в своем мешке, и я больше не увижу мою мамочку) – и шире – утрата или повреждение идентичности (большие мальчишки будут смеяться надо мной).
Следующее за этим событием двойное тело текста состояло в успешной или неуспешной реализации Свободы: Я-объект принимал решение (внутренняя часть тела текста, внутренняя свобода, преодоление внутреннего препятствия) и реализовывал его (внешняя часть тела текста, внешняя свобода, преодоление внешнего препятствия). Развязка могла быть успешной или неуспешной, но в любом случае она прекращала то событие, которое было создано в завязке. По интерпретации в рамках эксперимента, в развязке протагонист мог обрести некий новый опыт и происходила метаморфоза: протагонист изменялся внутренне и/или внешне либо изменял мир вокруг себя.
Метаморфоза являлась статичным завершением сюжета: протагонист переживал завершившееся событие.
Таким образом, следовало формализовать и поставить в соответствие друг другу элементы сюжетной схемы Экспозиция, Завязка, Тело Текста, Развязка, Метаморфоза – и экзистенциальные понятия Пространство, Время, Идентичность, Свобода и Смерть. С помощью метаязыковой формализации и создания соответствий становилось возможным проверить корректность предварительных интерпретаций и при необходимости их изменить, добавив еще ряд понятий, в которых могла возникнуть необходимость.
Несмотря на то, что интерпретация «пуговичного эксперимента» в экзистенциальной парадигме уже используется с достаточно хорошим эффектом в психотерапевтической и экспертной практике, сам эксперимент может быть назван экспериментом лишь условно, так как не удалось хотя бы теоретически найти контрольную группу, поскольку все группы испытуемых, сформированные различными способами, действовали идентично и не оказывались противопоставленными друг другу. И все же он во всех модификациях сохранял главное свойство эксперимента: идеальную воспроизводимость.
Однако в редукции семишаговой модели сюжета к нескольким экзистенциальным проблемам сохранялась не удовлетворяющая нас произвольность, поскольку сами понятия Пространство, Время, Идентичность, Смерть и Свобода являются объектами многочисленных и часто противоречивых философских истолкований, наделяются разными людьми и в различных контекстах большим количеством значений, в том числе редуцированных или метафорических. Поэтому экзистенциальная парадигма в психотерапии и экспериментальный подход в психологии всегда полагались взаимоисключающими: предполагалось, что размытые философские понятия невозможно «посчитать», то есть применить к ним математические методы.
Создание метаязыка для такого описания этих семантически размытых понятий дает возможность применить математические методы к объектам, которые всегда рассматривались только в ненадежном поле интуиции.
Требования к метаязыку
Создаваемый для формального описания описываемых в «пуговичном эксперименте» событий и процессов метаязык обязан был удовлетворять рутинным требованиям, предъявляемым к языкам описания.
Формальные требования к любому метаязыку (наир., Гладкий, Мельчук) состоят в том, что он, в отличие от естественного языка, должен иметь закрытый словарь (аксиоматику), в который конвенционально вводятся без определений однозначно понимаемые слова, и синтаксис (операциональную систему) – список строго определенных операций с этими словами. В любом высказывании на метаязыке не должно находиться других слов, чем в словаре метаязыка, и эти слова не могут взаимодействовать иначе, чем это допускает операциональная система. Благодаря этому любое высказывание (А) на метаязыке может быть сопоставлено с любым другим высказыванием (В) на том же метаязыке таким образом, что можно одним и только одним способом ответить на вопросы:
• является ли (В) тождественным преобразованием (А)?
• является ли (В) следствием (А)?
• является ли (В) условием (А)?
• содержит ли (В) элементы, отсутствующие в (А)?
• если (В) содержит некоторое число элементов, отсутствующих в (А), то каково это число?
Теперь представим в общем виде словарь и синтаксис метаязыка ПСН. В этом первичном представлении будут описаны именно принципы, на которых они создавались. Далее будет подробно показана работа над каждым конкретным понятием, долженствующим быть описанным с помощью метаязыка ПСН.
Словарь (аксиоматическая база) метаязыка ПСН
С теоретической точки зрения в качестве аксиоматической составляющей метаязыка можно использовать любые слова, но в этом тривиальном утверждении содержится доля лукавства. Даже великий метаязык традиционной математики, построенный на принятом без определения понятии «число», обнаружил свою уязвимость из-за бесконечной неопределенности этого понятия. Противопоставленная традиционной математическая парадигма, названная «современная математика» (напр., Шиханович) и базирующаяся не на понятии «число», а на понятии «множество», показала свою бОльшую описательную мощь и гибкость за счет того, что конвенция о семантике понятия «множество» оказалась значительно проще и определеннее. Учитывая этот опыт, мы избрали для словаря создаваемого метаязыка слова, понимание которых вообще не требует дополнительных конвенций, то есть семантические примитивы.
Семантические примитивы, по Вежбицкой, – это семантически универсальные «элементарные концепты», которые присутствуют в виде слов во всех без исключения человеческих языках и могут быть переведены с любого человеческого языка на любой другой без искажений. Семантические примитивы исходно понятны и сопротивляются любым экспликациям (как объяснить, что такое «хочу» или «если»?) Вежбицкая обоснованно предполагает, что они «являются врожденными или, другими словами, частью генетического наследства человечества». Как бы то ни было, их абсолютная семантическая прозрачность и переводимость не вызывают сомнений. В силу этого решения метаязык для формального описания текста как системы отображений экзистенциальных смыслов личности был создан на основе 55-элементного списка семантических примитивов 1987 г. А. Вежбицкой.
В процессе работы над созданием аксиоматической базы метаязыка ПСН список Вежбицкой в целях достижения формальной строгости потребовалось преобразовать. Для этого ко всем без исключения примитивам из 55-словного списка, которые были использованы в качестве сырых слов при формулировке инвариантов на втором этапе процедуры, были рекурсивно применены первые два этапа ПСН, описанные выше: экспериментальное получение вербального материала и выделение из него инварианта.
В результате некоторые примитивы обнаружили свою незаменяемость, тавтологически повторяясь во всех ответах всех испытуемых, так что инвариантами для них оказывались они сами. Эти примитивы были практически неразложимы на составляющие, находясь на границе языковой ойкумены, за которой лежат уже только немые жесты. Описываемый тип семантических примитивов был переведен в статус слов аксиоматической базы без разложения на составляющие и без каких-либо преобразований. Все слова этого типа были устроены семантически настолько сложно – или просто – что представляли собой неразложимые с помощью доступных нам средств примитивы-симплексы.
