banner banner banner
История самой большой любви. Размышления о пасхальных событиях
История самой большой любви. Размышления о пасхальных событиях
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

История самой большой любви. Размышления о пасхальных событиях

скачать книгу бесплатно

История самой большой любви. Размышления о пасхальных событиях
Евгения Новикова

Каждый год христиане по всему миру вспоминают о страданиях, смерти и воскресении Иисуса Христа. В этой истории много разных событий и лиц. Что они могут сказать сегодня нам и о нас самих?

Евгения Новикова

История самой большой любви. Размышления о пасхальных событиях

Вместо вступления

Отче! О, если бы Ты благоволил пронести чашу это мимо Меня!

Евангелие от Луки 22:42

На что ты готов ради любви? Ответ «на всё!» звучит внутри прежде, чем ты успеваешь подумать. Ты почему-то знаешь – истинная любовь пойдет на все, сделает все, отдаст все, что необходимо. Для любимых ничего не жалко, ничего не трудно. Правда?

Нет, неправда. Иногда очень трудно. Настолько, что капли пота превращаются в кровь. Ты любишь по-настоящему, и все же цена, которую придется заплатить ради любви, заставляет Тебя бороться, ужасаться и тосковать. Ведь Ты единственный, Кто в полной мере осознает, насколько эта цена высока.

Любимые, вероятно, никогда не поймут, чего Тебе стоило их спасение, их будущее. Кроме Одного – Твоего Отца, Которому так же больно, как и Тебе. И потому, наконец, выходя из Гефсимании, Ты смиренно шепчешь: «Не Моя воля, но Твоя да будет».

Не отрекайся от Него

– Симон, Симон, сатана просил, чтобы все вы были рассеяны, как пшеница, но Я молился о тебе, чтобы ты не потерял веру. И ты сам, когда обратишься ко Мне, укрепи своих братьев.

Петр ответил:

– Господи, я готов идти с Тобой и в темницу, и на смерть!

Но Иисус сказал:

– Говорю тебе, Петр, не успеет и петух пропеть сегодня, как ты трижды отречешься от того, что знаешь Меня.

Евангелие от Луки 22:31-34 (Новый русский перевод)

Какая чудная была ночь! Это была особая Пасха – Учитель омыл ученикам ноги, Он говорил им о единстве и любви. Впрочем, и какие-то тревожные слова звучали из Его уст, но разве это возможно – чтобы они соблазнились о Нем, об их Мессии!.. Их сердца пели, поэтому так сладко звучали голоса, когда они поднимались на гору, в Гефсиманский сад. Но день был так насыщен, полон впечатлений, что учеников одолела дрема. Иисус, отчего же Ты так тоскуешь?..

Все изменилось внезапно, и стало казаться, что это какой-то сон. Сын Божий арестован, окружен вооруженными людьми и не позволяет заступиться за Себя. Ученики разбегаются. Впрочем, Петр затаился – он только что страстно обещал Иисусу, что пойдет с Ним даже на смерть. Он последовал за Ним и Его предателем. Держался поодаль.

Там, во дворе первосвященника, греясь у огня, Петр гадал, что с Его Господом происходит за закрытыми дверями.

Его Учитель поруган, оплеван и унижен. Он как власть имеющий переворачивал столы торговцев в храме и смело обличал влиятельных фарисеев, призывая горе на их головы. Сейчас Он ничего не предпринимает – Он сдается этим «окрашенным гробам».

«Нет, я не знаю, я не узнаю Его». Но ведь ты, Петр, был с Ним там, на горе преображения. Его лицо сияло как солнце, Его одежды были белы как снег. С Ним говорили великие пророки Моисей и Илия, и голос Небесного Отца звучал: «Это Мой возлюбленный Сын, слушайте Его».

Вспомни, Петр, Иисус ведь говорил вам, ученикам, что все это будет – Он пострадает от старейшин, первосвященников и книжников. Он будет убит.

«Нет, нет!.. Я не один из них». Но, Петр, Иисус воскресил Лазаря. А ведь он четыре дня пролежал в гробу. Христу тоже надлежит воскреснуть, Петр! Это слово «воскреснуть», ты ведь уже слышал его. Ты уже думал о нем.

Пусть твои родные плюют Ему в лицо. Пусть ложно обвиняют бывшие соратники, пусть смеются друзья. Пусть обстоятельства твердят, что Он бессилен. Верь Его слову – вы еще встретитесь в Галилее. Там, где все начиналось, где Он впервые протянул тебе руку, чтобы сделать тебя ловцом людей.

Не отрекайся от Него.

Вот, Человек

Пилат вышел еще раз и сказал им:

– Смотрите! Вот, я вывожу Его еще раз, чтобы вы убедились, что я не нахожу в Нем никакой вины.

– Вот Человек, – сказал Пилат, когда Иисус вышел в терновом венке и в пурпурной мантии.

Евангелие от Иоанна 19:4-5 (Новый русский перевод)

Вот, Человек. Он еле стоит на ногах перед Своим народом. Он избит солдатами Рима – теми же, кто угнетает этот народ, рьяно верующий в свою богоизбранность. Этот Человек стоит, согнувшись – изнуренный бессонной ночью допроса, изуродованный палками и плетьми с острыми шипами, окровавленный, обесчещенный. Нелепый, в терновом венце с длинными шипами – жалком подобии царской короны, в этой багровой простыне – жалком подобии царской мантии. Но униженным иудеям этого недостаточно.

Они кричат своим завоевателям: «Распни! Распни Его! Кровь Его на нас и на наших детях!», и у тебя, привыкшего казнить и расправляться с неугодными, к горлу подкатывает тошнота.

Его не за что распинать. Ты чувствуешь, что сделать это – значит переступить последнюю черту. Да, ты несправедлив, ты далек от добродетели, но судить Иисуса Назарянина – словно оказаться на самом краю жуткой бездны.

«Он должен умереть, потому что сделал Себя Сыном Божьим», – говорят Его обвинители, а ты слышишь это как еще один аргумент в Его защиту. Твоя жена видела о Нем сон, она сказала: «Не делай зла этому праведнику». Праведник… Безмолвный, будто растворившийся в ужасе и боли, Он похож на Того, кто больше праведника.

И все же – вот, Человек. Преданный, осмеянный, ненавистный. Несколько дней назад Его встречали при въезде в город с хвалебным «Осанна!» и клали свои одежды перед Ним. Сегодня они требуют для Него мучительной казни. Что больнее – эти крики или удары плетей?.. Но Он будто бы и не ожидает ничего другого. Он с царским достоинством принимает этот недостойный, несправедливый суд.

«Царство Мое – не одно из царств этого мира. Если бы оно было таким, то Мои подданные сражались бы за Меня, чтобы Я не был передан иудеям. Но сейчас Мое Царство не отсюда», – вспоминаешь ты Его слова.

Да, религиозные начальники обвинили Его в том, что Он называет себя иудейским Царем, а значит, готовит восстание против Рима. Но какой из Него революционер?.. А среди этих людей, собравшихся вокруг твоего дворца, нет никого, кто вступился бы за Него и возвысил голос в Его оправдание.

«Я не нахожу в Нем никакой вины», – решаешься ты. Ты предлагаешь этому кровожадному сброду отпустить Иисуса вместо Вараввы, настоящего злодея и мятежника. Вот кого можно было бы распять. Но этому народу не нужен живым Тот, кто говорит, что истина – в любви к своим врагам.

«Я родился и пришел в мир, чтобы свидетельствовать об истине. Всякий, кто на стороне истины, слушает Меня», – так сказал Он тебе.

Но что есть истина? Куда привела она Его самого? Провозгласивший Себя Богом и Царем, Он стоял на террасе твоего дворца, принимая приговор от лицемеров и трусов. И ты – один из них.

«Вот, Царь ваш», – еще раз попытался ты. Но как раскат грома, слышишь в ответ еще одно жуткое лицемерие: «Нет у нас царя кроме кесаря!»

Да, у них нет царя. А эта прозрачная вода на твоих руках… Нет, она не способна смыть твою вину.

Зрелище

И когда повели Его, то, захватив некоего Симона Киринеянина , шедшего с поля, возложили на него крест, чтобы нёс за Иисусом.

Евангелие от Луки 23:26

Войдя в ворота Иерусалима, он будто бы вошел в беспокойное море. Суета перед шаббатом, особенно перед Пасхой, – явление привычное, но сегодня она ощущалась как нечто пугающее, угрюмое, роковое. На лицах одних горожан Симон узнавал смятение и подавленность, на других – стыд и вину, а третьи ясно выражали бессильный гнев.

Он свернул на одну из древних узких улиц, заключенных в высокие стены каменных домов, как в тиски, и понял, в чем дело – римляне вели очередную партию преступников на распятие. Это были мятежники – гордые иудеи, не желающие мириться с жизнью под властью завоевателей, страстные бунтари, руководители и участники восстаний, которые то и дело вспыхивали в разных частях этой покоренной Риму «провинции».

Симона увлек поток свидетелей медленной и мучительной расправы. Они следовали за обреченными на казнь и сопровождающими их солдатами, и кроме трусливого трепета, Симон почувствовал в этих душах какое-то мрачное удовлетворение от происходящего. Их насыщало зрелище жестокости одних и страданий других.

Осужденные оставляли за собой следы – кровь сочилась из их ран от бичевания и других пыток. Жизнь вытекала из них, поэтому они шли медленно и неровно, еле удерживая в ослабевших руках перекладину для креста – с этой доской они уже не расстанутся до последнего вздоха.

Казалось, один из трех преступников волновал толпу больше остальных. Он был страшно изувечен, а в голову впился терновый венец. Симон заметил несколько женщин, которые неотрывно смотрели на этого человека с ужасом и… надеждой? Выражения их лиц будто отражали ту физическую боль, которую Он испытывал. Одни плакали беззвучно, другие надрывно рыдали, взывая к Нему: «Иисус!». От этих криков и плача мороз шел по коже.

Этот осужденный вдруг остановился и, собрав последние силы, сказал: «Дочери Иерусалимские! Не плачьте обо Мне, но плачьте о себе и о детях ваших, потому что наступают дни, в которые скажут: «блаженны неплодные, и утробы неродившие, и сосцы непитавшие!» Тогда начнут говорить горам: «Падите на нас!», и холмам: «Покройте нас!» Ибо если с зеленеющим деревом это делают, то с сухим что будет?»