скачать книгу бесплатно
Решила все же помочь ему, чтобы быстрее с этим покончить, и сесть, наконец, за осмотр вещдоков, которые доставили по уголовному делу.
Работа в одном кабинете с новым коллегой оказалась не такой ужасной, как я представляла. Ильдар, оказался на удивление свойским парнем. Он объединял в себе перфекционста, паникера, отзывчивого, честного и рассудительного человека. Это ужасное сочетание качеств рождало уникального, смешного, доброго парня, впадающего в панику при малейших трудностях.
Поначалу меня жутко раздражали изменения, происходящие в кабинете. Появилось в два раза больше папок, шкаф еле закрывался из-за огромного висящего бушлата и вещмешка, в котором было все на любой случай от межгалактической марсианской войны до подъема по тревоге. На его сейфе появилась шуточная табличка с золотой надписью на черном фоне «Я в этом деле – главный актер, я сценарист в нем – я режиссер», которую приходилось прятать, каждый раз, как только в отдел приезжали проверяющие «сверху». Подоконник был под завязку завален бумагами и всевозможной канцелярщиной. На общей тумбе обосновался «станок» для подшивания уголовных дел, представляющий собой деревянную рамку с отверстиями и дрель.
А вот появлению этого хитроумного приспособления я обрадовалась. Ранее такой станок был в единственном экземпляре на все следствие и хранился в кабинете Петровича, а теперь появился второй, и я на правах соседки по кабинету пользовалась им без очереди при первой необходимости.
Подшивание уголовного дела – это целый ритуал, требующий подготовки и особенной атмосферы. Каждый том уголовного дела представляет собой двести пятьдесят страниц. При этом в конце уголовного дела подшивается обвинительное заключение, которое представляет собой пересказ хода расследования. В нем от третьего лица излагаются все имеющиеся в деле допросы, результаты судебных экспертиз и результаты других следственных действий (обыска, очной ставки и т.д.). Для того, чтобы обвинительное заключение вышло качественным, нужно обязательно запереться в своем кабинете и выключить телефон, лично для меня это неотъемлемая часть ритуала. Когда обвинительное заключение готово (как правило, на его печать уходят сутки, все зависит от сложности уголовного дела), можно его подшивать. Для этого все уголовное дело тщательно складывается – листочек к листочку, и укладывается в «станок», к которому листы прижимаются деревянной крышкой, чтобы бумага не сдвигалась. По отмеченным на крышке станка отверстиям, на равном друг от друга расстоянии дрелью просверливается пять дырочек, после чего прижимная крышка откручивается и можно доставать том с отверстиями для шнуровки. Подшивают дело обычно белыми нитками и завязывают бантик на три узелка.
Каждое уголовное дело уникально, и за каждой подшитой и пронумерованной книгой лежат судьбы людей.
В первые три месяца работы следователем, во мне бушевал дикий азарт, и романтика бессонных ночей будоражила сознание. Но с каждым новым расследованием, с каждой новой историей, запал угасал. Я осознала, что нет исключительно черного и белого, где преступник отъявленный злодей, а потерпевший ни в чем не повинный ангел. Поняла, что есть шаблонные ситуации, что людям свойственно ошибаться, а потерпевшие иногда сами бывают виноваты в своих бедах.
Достаточно вспомнить последние выезды на дежурных сутках, когда мужчина перепил в свой день рождения алкоголя, забыл, что бросил авто в соседнем дворе и заявил в полицию об угоне.
Угон – весьма резонансное преступление в нашем небольшом городе. В связи с чем, раскрывать кражу приехало огромное количество сотрудников, начиная от ответственных с министерства, заканчивая группой, работающей по угонам из управления города. Автомобиль нашли. Машина благополучно стояла брошенная на газоне буквально в соседнем дворе.
А постоянные звонки от бабушек? Я ничего не имею против престарелых людей! Но стоит мне услышать из дежурной части, что выезжать нужно в квартиру Аллы Павловны, как у меня закатываются глаза. Когда мы впервые приехали к ней домой, я с удивлением поняла, что все участники СОГа (так кратко называют следственно-оперативную группу) уже были в этой квартире, и не раз. Эксперт-криминалист Рома, по-свойски поставил свой тяжеленный криминалистический чемоданчик на пол, молча прошел в комнату, открыл второй ящик комода, приподнял кучу вещей и вытащил сверток, который передал бабе Алле и громко сказал, наклонившись над ее ухом: «Баба Алла, не грабили Вас! Вот Ваши деньги! Вы в следующий раз внуку сначала звоните! Он Вам подскажет!»
Бабе Алее было уже восемьдесят пять, и она страдала старческим слабоумием. Не обнаружив на месте «похоронных» сбережений, которые она любила перекладывать с места на место, женщина предположила, что ее могли обокрасть и позвонила в полицию. Но так как «обокрасть» ее пытались с периодичность раз в несколько месяцев, опытные сотрудники, не раз выезжавшие на подобные звонки, знали, что в первую очередь нужно позвонить родственникам и узнать, куда Алла Павловна могла переложить деньги и ценности.
У каждой бабушки советской эпохи обязательно есть блокнот, в который она записывает номера телефонов. И вот тут начинается целый квест, где нужно сперва найти тот самый блокнот, после чего найти в этом блокноте телефон родственника, позвонить ему, а затем искать «серое пальто в шкафу», «комод в спальне» или «подушку на кровати у окна», в наволочке которой и находится искомый предмет.
Ни в коем случае не считаю, что все потерпевшие по уголовным делам виноваты сами в своих бедах! Есть множество случаев, когда преступник врывается в жизнь ни в чем не виновного человека и оставляет в ней негативный отпечаток.
В первое время каждую подобную историю я пропускала через себя. В полицию, как правило, не приходят с хорошими новостями. Всякое уголовное дело вызывало во мне либо жалость, либо печаль, либо злость. Постоянное сопереживание разным незнакомым людям потихоньку начало выжигать во мне те самые чувства. Это явление называется профессиональной деформацией или профессиональным выгоранием. В научной литературе встречается мнение, что она наступает лишь на третий год непрерывной работы. Однако на своем опыте я могу с уверенностью сказать, что первые звоночки начинаются уже спустя полгода.
К концу второго года работы я старалась относиться к расследованию дел как к процессу сбора информации о происшествии, без лишних эмоций, что давалось с трудом. Этот подход казался мне правильным. Через некоторое время я попросила Олега Юрьевича отдавать мне дела, связанные с незаконным сбытом и хранением наркотиков. В таких преступлениях эмоциональная составляющая сведена до минимума.
Вернувшись из воспоминаний и рассуждений к обвинительному заключению, на составление которого я убила целый вечер, я посмотрела на часы и ахнула. Времени было уже час ночи. «Что же, бывало, уезжала и позже. Главное, мой первый выходной день уже начался и наконец-то можно будет выспаться» – подумала я про себя.
Сегодня утром я приехала не на своем маленьком авто, так как утром оставила его в сервисе.
Вот почему, собираясь уходить с работы, я набрала номер вызова такси и через пять минут машина уже стояла возле ворот райотдела. Опечатав кабинет и, дойдя до припаркованного у ворот «Рено Логан», я села на пассажирское сиденье позади.
– Ох, и отвратительное же место тут! – услышала я от водителя, когда машину уже тронулась с места.
– Почему?
– Да было дело, как-то одного парня «нахлобучил», меня сюда привезли…ППС даже разбираться не стали за что я там его, закинули в машину да и в отдел… Нормальные люди там не работают!
Я прикусила язык, но потом с осторожностью продолжила:
– Зря Вы так. Я согласна, что есть сотрудники, которые, возможно, и не вполне профессионально себя ведут, но не все такие. Нельзя судить обо всех по одному случаю.
– Вот ты видно адвокат, потому что все женщины, которых я там видел, старые перечницы, которые уже давно потеряли облик женщины. Матерятся и курят похлеще мужиков. Меня в тот раз такая и допрашивала.
– Вы ошибетесь, я как раз там и работаю, – улыбнулась я.
Водитель посмотрел на меня в зеркало дальнего вида.
– Никогда бы в жизни не подумал… Ты, наверное, недавно там?
– Чуть больше двух лет.
– Ну и зачем тебе это надо? Увольняйся пока не поздно! Ты еще не испорченная просто, но всех их ждет одна судьба. Мужа нет, семьи нет, вот и злые все! Подумай о себе!
– Лучший способ помочь себе, это помогать другим, – сказала я, выходя из автомобиля, так что таксист меня не слышал.
Войдя в квартиру, я разулась, бросила одежду на стул, упала головой на подушку и провалилась в сон.
Глава 3
Бурча про себя, что один единственный выходной – это тоже мало, я рылась в кухонном шкафу. Понедельник по праву называется днем тяжелым, и только глоток бодрящего кофе мог привести меня в чувство. Убедившись, что домашние запасы живительного напитка исчерпаны, я достала из холодильника связку бананов, съела один, спешно привела себя в порядок и поехала на работу, где меня ждала маленькая «кофейня».
Сегодня я приехала одной из первых.
Утренняя оперативка традиционно начиналась в большом зале оперативных совещаний, где собирался весь отдел. Зал представлял собой широкое помещение, где в семь рядов расставлены стулья, а перед ними располагался длинный стол для руководства и трибуна за которой зачитывают свежие ориентировки. Первый ряд, как правило, занимали сотрудники дежурной части, вместе с руководителями отделений, второй ряд – сотрудники штаба, канцелярии, сотрудники отдела кадров, третий ряд – сотрудники дознания, четвертый ряд – участковые, пятый ряд – уголовный розыск, шестой ряд занимало отделение следствия и на последнем ряду располагались кинологи и дежурный эксперт. Часто эта очередность рассадки нарушалась из-за того, что кто-то опаздывал и забегал с запасного входа в последний момент, занимая первое попавшееся свободное место.
Засидевшись в кабинете за чашкой кофе, я взглянула на настенные часы и поняла, что в них села батарейка. Время на телефоне показывало, что пора бежать. Так как руководство скорее всего уже на месте, я дошла до запасного входа в зал и пригнувшись, чтобы быть незамеченной пробралась к своему стулу. У каждого сотрудника на утреннем совещании должен быть рабочий блокнот, в который записывают приметы пропавших без вести, номера угнанных автомобилей и другую информацию, полезную в работе. На обложке моего блокнота красовалось изображение «Чудо-женщины» на фоне героев «Мстителей» Зака Снайдера.
Еще не успела до конца открыть блокнот, когда из него вылетела ручка и с шумом закатилась под кресло спереди. Только сейчас я обратила внимание, что передо мной сегодня расположилась не привычная низкорослая фигура опера Егора, а светловолосый высокий парень с широкими плечами, в кофте, плетение на которой напоминает кольчугу. Задела рукой его плечо, и он обернулся. Это был тот самый наглый тип, которого буквально пару дней назад я пыталась выгнать из кабинета. На моем лице нарисовалась натянутая неестественная улыбка. Он вопросительно качнул головой.
– Ты не мог бы поднять ручку, она под твоим стулом, – прошептала я, наклонившись к нему ближе. Через мгновение ручка была у меня в руках. – Спасибо, – произнесла я беззвучно, одними губами.
Казалось бы, такая банальная и безобидная ситуация, но я испытала какую-то невообразимую неловкость.
Оперативка быстро закончилась и все разбрелись по своим кабинетам.
– Марина, сегодня, после обеда на выездах прикрываешь Гульназ. Ей нужно будет выехать в прокуратуру, – обратился ко мне Олег Юрьевич.
– Хорошо.
«Если сегодня буду выезжать в составе СОГ, то мне нужно успеть до обеда разгрестись со своими текущими делами», – рассуждала я открывая массивную дверцу сейфа.
В этот момент в кабинете раздался странный булькающий звук. Бросив взгляд на монитор компьютера, вытаращила глаза: «Мама?! Звонит в «скайпе»?!» Вскоре ее лицо появилось на экране.
– Как вообще включается эта штука! – ворчала она, не замечая, что я уже ответила на звонок. – О, привет, ну наконец-то! Как твои дела доченька? Что-то ты пропала совсем, вот я и решила тебе позвонить.
– Мааам, вообще-то мы только вчера вечером разговаривали. Я сейчас на работе и мне не очень удобно…
– Что это у тебя с глазами? И на голове? Марина тебе срочно нужно сходить тете к Лене, она тебя подстрижет!
Я невольно посмотрела в зеркало.
– Мам, все нормально, просто экран так передает… – но она не дала мне закончить предложение.
– Знакомься это Марсель, – сын нашего соседа по участку. Он работает в Москве. Прилетел буквально позавчера! – На экране появилось второе лицо. Лицо молодого загорелого и темноволосого парня, с коротенькой совковой лопаткой в руках. Он смущенно помахал мне ей.
– Ты не обращай внимания, это она просто сегодня не накрашенная, в жизни она намного симпатичней! – сказала мама, уже обращаясь к Марселю.
– Вообще-то я накрашена… – пробормотала я. – Мам, я сейчас очень занята, мне нельзя разговаривать по «скайпу» в рабочее время. Я позвоню тебе позже. Приятно было познакомиться! – махнула я рукой Марселю и поскорее нащупала мышкой кнопку выключения.
«Иногда она бывает просто невыносима!» – нервно думала я про себя. «Ее мания свести меня поскорей с кем-нибудь начинала граничить с бредом».
Младшая сестренка уже была замужем, и маме все не терпелось устроить и мою личную жизнь. В период, работы в библиотеке юридического института, она часто слышала о том, что работая в полиции девушкам трудно найти вторую половинку. А зная, как я пустила на самотек процесс поиска супруга, она уже и не надеялась, что я самостоятельно справлюсь с этой задачей. Вот почему, воображая себя купидоном, или профессиональной свахой, она всячески пыталась познакомить меня сначала с сыновьями своих подруг, а теперь и вовсе принялась за соседей по поселку, куда переехала жить.
Пока я разбирала свои текущие дела, наступило время обеденного перерыва.
Прикинув, что до конца обеда осталось еще сорок минут, решила съездить в кафе, перекусить. Дорога до него занимала всего пять минут, но сегодня рабочие перекрыли основной проезд к месту, и пришлось ехать в объезд, в результате чего я потеряла в три раза больше времени. Пока нашла свободное место для парковки, прошло еще пять минут. Зайдя в кафе, я сразу подошла к окну раздачи, и сделав заказ, забрала номер столика, чтобы не ждать официанта. В кафе меня уже все знали, да и я знала весь персонал по имени, так как приезжала к ним практически каждый день в одно и то же время.
Зайдя в обеденный зал, неприятно удивилась тому, как много сегодня людей. Ни одного свободного столика. В дальнем углу помещения стоял стол, за которым спиной к окружающим сидел парень. Рядом с ним был единственный свободный стул на все заведение. Я подумала, что в подобной ситуации единственный вариант – это подойти и напроситься сесть с ним рядом, так как ждать, пока освободятся посадочные места, у меня просто не было времени. Подойдя поближе, резко остановилась. «О нет! Это та самая «кольчужная» кофта… Поем в машине», – только пронеслось в голове, и я даже уже собиралась развернуться, чтобы уйти, но парень словно почувствовав движение за спиной обернулся.
Посмотрел на меня и уже второй раз за день я вижу этот вопросительный взгляд.
– Привет и приятного аппетита, – произнесла я скованно, держа табличку с номером заказа в руках.
Увидев номерок, он любезно предложил мне присесть рядом.
Я была удивлена такому жесту, так как думала, что мы оба произвели друг на друга не самое лучшее впечатление.
– Спасибо, мы должным образом не познакомились в прошлый раз. Меня зовут Марина, – решила я начать беседу.
– Иван.
– Ты у нас давно работаешь? Я раньше тебя не видела. – Вопрос был довольно глупый. Учитывая, что отдел у нас маленький и почти все друг друга знают.
– Неделю, стажируюсь. Приятного аппетита, мне уже пора, – ответил он, встав из-за стола.
Мне показалось, что я его смущаю. Пока наблюдала, как задорно воробьи дерутся за окном, официант принес мой заказ.
Не успела я взять вилку в руку, как на сотовый раздался звонок.
– Марин, мне ваш начальник сказал, что ты сегодня после обеда за Гульназ дежуришь. У нас тут убийство, сама доедешь до адреса? Следственный комитет тоже скоро подтянется. Наша группа уже выезжает, – раздался голос оперативного дежурного.
Благо все необходимое у меня было с собой.
– Да, выезжаю, скинь адрес.
Не прошло и пяти минут, как я припарковалась рядом с домом, адрес которого был указан в сообщении.
Старенькая служебная «газель», на которой синими буквами значилась надпись «Полиция» уже стояла во дворе. Прихватив папку, я вошла в подъезд старенькой «хрущевки», и побежала вверх по лестнице. В нос ударил неприятный запах сырости и продуктов человеческой жизнедетельности. Поднявшись на третий этаж, я вошла в квартиру, дверь которой была открыта.
Группа работала. Эксперт осматривал место происшествия. Опер разговаривал с взрослой женщиной в хлопковом халате в цветочек, участковый опрашивал, судя по всему, соседей, кинолог курил на лестничной площадке, держа в руках поводок.
Увидев меня, он сказал: «Я пойду, напишу акт в машине». Я кивнула, и он с овчаркой по кличке «Капитан» направился вниз к служебному автомобилю.
Минутой спустя приехала группа, работающая по убийствам из Управления, еще через пару минут приехала скорая.
Впервые на сообщение о смерти человека, я выезжала на второй неделе службы. Тогда во время суточного дежурства поступил звонок об обнаружении в квартире тела пожилой женщины. Войдя в помещение, увидела, как члены семьи плачут сидя на диване, а в ванной на полу лежит их старенькая бабушка. Кран открыт, а в самой ванной бегал из стороны в сторону маленький хомяк. Видимо женщина хотела помыть бедное животное, и ей внезапно стало плохо.
Убийствами занимаются следователи следственного комитета, но так как территориально они расположены в другом конце города и один отдел обслуживает сразу несколько районов, ждать их приходилось очень долго, и дежурная часть направляла на такие происшествия следователей полиции. Мы собираем материал и передаем его по подследственности «комитетчикам».
В тот день мне было страшно подходить к трупу и проводить осмотр места происшествия, абы как опросила родственниц женщины, которые поочередно плакали навзрыд и не могли собраться с мыслями. А я не могла выдавить из себя слов утешения, так как сама находилась в ступоре. Из этого состояния меня вывел мужчина, нагло прошествовавший по квартире до ванной, где находилось безжизненное тело. Я думала, что это и есть сотрудник следственного комитета, пока опер не начал орать и не выставил его за дверь. Оказалось, это был представитель похоронного бюро, приехавший раньше скорой помощи.
На трупы приходилось выезжать часто, так как задачей полиции является определить имела место насильственная смерть или смерть, не имеющая криминальной составляющей. Со временем я перестала бояться.
Но то, что я увидела сегодня, отпечаталось в моей памяти на всю жизнь. И даже много лет спустя я буду помнить каждую минуту, проведенную в этой злосчастной квартире.
На полу лежал труп молодой женщины лет тридцати пяти, с длинными светлыми волосами. Ее голубые глаза были открыты, верхняя часть тела обнажена, а нижнюю прикрывал сползший с плеч халат. Вокруг головы и груди по протертому линолеуму растекалась лужа багровой липкой крови. Не понятно, откуда она взялась. Присмотревшись внимательней, на шее ближе к спине увидела колото-резаное ранение, из которого и сочилась красная жидкость. Сделав последний снимок, эксперт накрыл тело простыней.
В первые секунды при виде трупа мое тело оцепенело. Трудно осознать, что еще каких-то несколько минут назад женщина лежащая на полу была жива и могла заниматься будничными делами. Я взяла себя в руки и приступила к описанию в протоколе места происшествия, попутно общаясь с экспертом об изъятых в квартире предметах, которые могут иметь доказательственное значение. Дежурного опера на месте не было, видимо он уже работал над розыском убийцы.
Смерть человека в результате убийства, в нашем маленьком городке встречается не так часто, вот почему сообщение было передано во все ответственные инстанции, и к моменту начала осмотра места происшествия в квартире собралось большое количество специалистов из различных ведомств.
Это была трех комнатная квартира, где каждая комната разделена на отдельных хозяев. Санузел и кухня общие. Тело женщины находилось на полу общего коридора, между комнатами.
Я заглянула за одну из открытых дверей и обнаружила в ней плачущего ребенка, на вид лет семи.
– Откуда тут ребенок?!
– Он здесь живет. Это его мать, – ровным тоном заявил эксперт Рома, указав подбородком на тело, накрытое белой тканью. – ПДНщица уже едет. Мальчик позвонил в полицию.
– Мальчик?! – не смогла я скрыть удивления. Мне было стыдно, что я не сразу заметила в квартире ребенка. Он сидел на краю кровати, забившись в угол.
– Нечего ему здесь сидеть. Нужно его опросить и скорее передать родственникам, – сказала я эксперту. Мне было невыносимо видеть, как мальчишку трясет. Сотрудник скорой достал из сумки нашатырь и дал парнишке подышать.
– Малыш, меня зовут Марина – я следователь. У тебя есть папа? Есть его номер?
– Е.е.есть, н.н.но он живет далеко, – произнес всхлипывая. У м.м.меня есть т.т.тетя. Она ж.ж.живет рядом, – с трудом выдавил из себя мальчик каждое слово, вытирая глаза дрожащими руками.
– Мы сейчас ей позвоним и попросим за тобой приехать. А пока вдвоем поедем в отдел полиции. Я знаю, что тебе очень тяжело, но мне нужно задать тебе пару вопросов, хорошо? – я старалась говорить с ним как можно ласковее.
–Х.хо.хорошо. М.можно т.только мне взять планшет?
Его вопрос застал меня врасплох.
«Бедный малыш. Ты еще ничего не понял, и не осознал, что произошло», – поняла я. – Конечно, бери.
Когда мы доехали до отдела, на моей красной «божьей коровке», я позвонила тете Стаса. Так звали мальчишку. Напоила его теплым чаем с сахаром, и приготовила на всякий случай нашатырь.
Оказалось, что с бывшим супругом его мать не общалась уже очень давно, так как отец мальчика лишен родительских прав. Тетя Стаса оказалась добродушной и адекватной женщиной, которая сразу нашла с мальчиком общий язык. В присутствии родной тети я опросила его, так деликатно, насколько была способна. Мальчик уже не плакал, а рассказывал происходящее, так, будто пересказывал какой-то просмотренный фильм. Стас поведал, что, когда он вернулся из школы домой, то увидел, как его мама ругается с каким-то пьяным дядей, которого он раньше не видел. В какой-то момент ссоры дяденька достал из кармана нож и воткнул его в шею его матери. Когда Стас увидел, как его мама падает, он подбежал к ней и пытался помочь ей встать. Потом увидел в кармане маминого халата телефон и достал его, чтобы позвонить в скорую. Когда мужчина увидел телефон в руках Стаса, то попытался схватить мальчика. Но, последний, быстро побежал в комнату, где они жили с мамой, и заперся в ней, после чего позвонил по номеру 03. Скорая помощь сразу же передала звонок в полицию. Когда полицейские приехали, мальчик открыл дверь комнаты, и естественно, убийцы уже в квартире не было. К моменту приезда группы мать Стаса уже была мертва. Смерть наступила за считанные мгновения.
Записывая показания семилетнего мальчика, на глазах которого неизвестный мужчина хладнокровно убил его мать, глаза начинало предательски пощипывать. Но я не могла поддаться порыву, и, проглатывая подкативший к горлу ком, продолжала записывать сказанное в протокол. А ведь если бы не быстрая реакция, убийца мог лишить жизни и его…
Я уже заканчивала опрос, когда приехал следователь следственного комитета. Передав ему флешку с протоколом допроса и проводив всех, прикрыла дверь и осталась наедине с собой.
Еще долго молча сидела, пытаясь смахнуть с себя паутину беспокойных мыслей о дальнейшей судьбе мальчика. Было страшно. Сердце щемило. Меня не напугал вид крови или труп женщины на полу…разве что в первую секунду. Меня тревожила несправедливость, которая произошла с ребенком. Я задавалась вопросом: «Зачем его мать открыла дверь, незнакомому мужчине?»
