скачать книгу бесплатно
Григорий Васильевич. И «Коленчатый вал» тоже. А еще «Попрыгунья». Четыре двенадцать. Или не четыре двенадцать? Что-то уже путать стал…
Антон Антонович. Нет, я те цены позабыл основательно.
Григорий Васильевич. Ну три шестьдесят две, помните, наверное?
Антон Антонович. Да, это, конечно. Три шестьдесят две. А еще раньше рубь сорок девять, «маленькая».
Григорий Васильевич. Два восемьдесят семь – большая. «Московская».
Антон Антонович. Три ноль семь. «Столичная»… Помните?
Григорий Васильевич. Три ноль семь… Боялись повышать…
Антон Антонович. Еще бы… Попробуй повысь. Вон повысили, и тут же на носки понижается…
Григорий Васильевич. Не помню такого.
Антон Антонович. Было, было. Еще шутили: «Чтоб не умерли с тоски, дешевеют пусть носки».
Григорий Васильевич. Никогда не дешевели.
Антон Антонович. Мне когда язву резали, я с доктором разговаривал. Он в Павловске жил, а рядом ткацкая фабрика.
Так носки им прямо по квартирам разносили. Пятьдесят копеек носок. Рубль пара. Он сразу на месяц купит: раз надел и выбросил, два надел и выбросил…
Григорий Васильевич. Это верно. Я-то, в общем-то, уважаю в принципе. Горькая, она и есть горькая… А вот Лариса моя не очень любила. Ей вкус подавай. Она больше наливочку.
Мы с ней на лыжах катались, в Лемболово, у тетки ее, замерзли… устали, еле до дома дотащились. Тетка-то нам и поставила. С огурчиком соленым. Да еще печь натоплена. Вот тогда она и сказала, что вкусно… Понравилось…
Антон Антонович. Что-то горит. Резиной пахнет… горелой.
Григорий Васильевич. Я ж говорил, он вулканизировать шины начнет. Поужинал и вулканизирует.
Антон Антонович. Как вы терпите? Надо запретить ему.
Он же травит вас.
Григорий Васильевич. А ну, связываться. Если б он у меня на кухне вулканизировал. А то он у себя. Предприниматель…
Антон Антонович. И дырку заделали бы.
Григорий Васильевич. Руки не доходят. Вон большая какая…
Антон Антонович. Я посмотрю.
Григорий Васильевич. Я б запретил, да он не послушается.
Антон Антонович. Она не сквозная.
Григорий Васильевич. Там у трубы щель.
Антон Антонович. Ведро цемента… Даже полведерка… По-моему, ничего, хорошая водочка.
Григорий Васильевич. Дону Педро обязательно понравится. Только вы напрасно руку туда засунули. Сейчас вас кто-нибудь за руку цап!
Антон Антонович. Эге. Что-то нашел. Что-то кругленькое.
Григорий Васильевич. Я еще наливаю. Вставайте. Вставайте…
Антон Антонович. Что это, Григорий Васильевич? Что-то стеклянное…
Григорий Васильевич. Ну-ка, ну-ка…
Антон Антонович. Шарик… что ли…
Григорий Васильевич. Мать честная! Да это Лариски моей, покойницы!.. Во находочка. Мы ж тогда все обыскали, я и в дырку заглядывал… а как же? И нигде! Как корова слизнула!.. Ну, Лариса Федотовна, восемь лет тебя нет, а ты вон как о себе напомнила… Надо же. И ведь, главное, вспоминал только что… ведь только что… как на лыжах катались… а она сама знак подает… Нашелся.
Антон Антонович. Что это?
Григорий Васильевич. Глаз. У нее глаз был стеклянный.
Антон Антонович. Фу, фу…
Григорий Васильевич. Чего фу-то?.. Антон Антонович, это ж дело десятое, глаз. Она в остальном у меня красавица была… Мужики так и вились… Коса-то толще руки, какая… Пошла шиньон делать… мода была… в парикмахерскую… ей там косу остригли… И что думаешь… на стул положила, и пиши пропало… Забыла! Потом обыскались… все без толку… Вот и с глазом такая ж история…
Антон Антонович. Заберите, пожалуйста… спрячьте…
Григорий Васильевич. Там как было?.. Она на кухне стоит, вот здесь… держит стакан, а тот в стакане… как полагается… А тут я возвращаюсь… выписали… ну, из этой, из Скворцова-Степанова… Она меня как увидела, стаканы – ы! – из рук, и вдребезги… ну а этот мерзавец вон куда закатился…
Антон Антонович. Вы в Скворцова-Степанова были?
Григорий Васильевич. Ваше здоровье.
Антон Антонович. Ваше здоровье.
Григорий Васильевич. Нет, хорошая, зря грешили…
Антон Антонович. Обязательно куплю. В Бразилию…
Григорий Васильевич. Был, Антон Антоныч, был. Там многие были. А что?.. Думал, думал, вот и додумался… Тогда ж думать не поощрялось… Помните, время какое было…
Антон Антонович. Не говорите, Григорий Васильевич. Бывало, ведешь собрание…
Григорий Васильевич. Я ведь много думаю… Над теорией… Могу рассказать, если хотите. Знаете ли вы, из чего состоит наша Галактика?
Антон Антонович. Вы бы его все-таки убрали… с глаз долой.
Григорий Васильевич. Спасибо, что нашли. Выходит, Лариса Федотовна, ты за мной восемь лет… это… сссогля… согля…
Антон Антонович. Соглда-тай…
Григорий Васильевич…да-тайство-ва-ла. Соглядатайствовала. Как я живу, понимаешь ли… правильно или нет. А я и не знал. Нет. Я ничего. Я чтобы очень плохого, чтобы такого, ничего и не делал вроде бы. Так что я ничего… совесть чиста…
Антон Антонович. Если б все как вы были, Григорий Васильевич, у нас бы такого не было…
Григорий Васильевич. Вон, резиной воняет…
Антон Антонович. Было б все у нас по-другому, я вам честно скажу.
Григорий Васильевич. И вы, Антон Антоныч… Я вас очень ценю… Вы там ложечку серебряную не нащупали?.. Мы лет десять назад ложечку потеряли… серебряную…
Антон Антонович. Нет, к сожалению. Не нащупал…
Григорий Васильевич. Жаль. Маленькая такая была, серебряная…
Антон Антонович. Нет, только это. Только он.
Григорий Васильевич. Я бы дону Педро ее подарил… с Анютой… У них будет малыш, а я ему ложечку на первый зубок…
Антон Антонович. Щедрый вы человек, Григорий Васильевич…
Григорий Васильевич. Да чего там…
Антон Антонович. За вас.
Григорий Васильевич. Ваше здоровье.
Антон Антонович. Ваше здоровье.
Бразильская музыка.
4
Остановка автобуса.
Антон Антонович. Смотри-ка, глядит в упор и не замечает. Или не признаете уже, Григорий Васильевич?
Григорий Васильевич. А! Антон Антонович, дорогой, здравствуйте, рад вас видеть. Я как раз вас вспоминал.
Антон Антонович. Неужели?
Григорий Васильевич. Честное слово. Не верите?
Антон Антонович. Охотно верю. Отчего мне не верить. Ждете автобус, меня вспоминаете.
Григорий Васильевич. А вы сами собой, как в сказке.
Антон Антонович. Хорошо.
Григорий Васильевич. Не знаете, может, не ходит?
Антон Антонович. Я не знаю, но думаю, что не скоро пойдет. Иначе бы стоял кто-нибудь. А вы один. Значит, уже всех подобрал. Припоздали.
Григорий Васильевич. Ничего подобного. Я больше часа стою. Ни людей, ни автобуса.
Антон Антонович. Ну ради вас одного он вряд ли поедет. Хотя странно, конечно…
Григорий Васильевич. А вы?
Антон Антонович. Я-то пешочком. Вон, до булочной.
Григорий Васильевич. Подожду еще минут пятнадцать и тоже пойду.
Антон Антонович. Ждите, ждите у моря погоды.
Григорий Васильевич. Издеваетесь.
Антон Антонович. Так о чем же вы думали, Григорий Васильевич?
Григорий Васильевич. О вас и о вашей племяннице.
Антон Антонович. Об Анюте… Ну-ну… Анюта моя, ничего не скажешь…
Григорий Васильевич. Как она? Что нового?
Антон Антонович. Да так себе… Не то чтобы очень…
Григорий Васильевич. Еще, значит, не замужем.
Антон Антонович. Крутятся всякие. Я не вмешиваюсь.
Григорий Васильевич. Пусть, пусть покрутятся… У нее же дон Педро есть, бразилец. Замуж выйдет, тот спуску не даст.
Антон Антонович. Ну насчет замужества вы поспешили, Григорий Васильевич. Я сначала тоже так думал…
Григорий Васильевич. Вы говорили, у них все на мази с доном Педро.
Антон Антонович. Давайте о другом поговорим.
Григорий Васильевич. А мне так даже очень нравится, когда вы про дона Педро рассказываете. У меня самого кровь закипает в жилах.
Антон Антонович. Лёпа вот мой поумнел, представляете, телефонную трубку сам снимает. И глаза такие умные-умные, даже неловко как-то.
Григорий Васильевич. Чем же вы кормите его, интересно?
Антон Антонович. Он все ест. Кашу овсяную. Картошку пожарю с луком. Что я, то и он… А сальце не ест.
Григорий Васильевич. Почему?
