Россия будет воевать

скачать книгу бесплатно

Как правило, особенно усердствуют либо укронавты, либо арийцы – ньютоны нашего посева, но пришибленные плодами советской культуры и кинематографа – «Русь Изначальная», «Детство Ратибора» и т. д.

Обычно люди, интернет и его исчадия повидавшие, на такие выпады уже не реагируют. И в самом деле: неужели что-то изменится, если начать рассказывать, как называют себя англичане, французы и немцы на родных языках человеку с разумом, который затмил оселедец? Ничего. Дураку ж понятно, что это только по-русски – француз – существительное, немец – существительное, англичанин – существительное, хохол, украинец – существительное, а русский – прилагательное. А в остальных языках…

Стоп.

А почему, собственно?

Лично мне трудно себе представить, что наши предки распорядились вот так языком с целью как-нибудь себя оскорбить и унизить – например, по сравнению с не существовавшими уже существовавшими миллионы лет тогда украми-свидомитами.

С одной стороны, слово «русский» отвечает на вопрос «ты кто?» и следовательно – существительное. С другой – на вопрос «Ты чей? Чей крови?» и тогда это прилагательное принадлежности.

А с третьей стороны, и вот такого я почему-то никогда и ни от кого не слышал – на вопрос «Каков ты?».

Не «какой?», а именно «каков?» – каковы твои свойства? И в этом смысле «русский» – прилагательное качества.

Не просто поверхностного признака – «какой этот мяч? – красный», а именно свойства – «Какой этот меч? – Он стальной».

То есть вещество сталь передало мечу свои свойства – твердость, боязнь коррозии, хрупкость и т. д.

Если продолжить аналогию, то Русь – это та руда, которая будучи закалена в горниле истории и откована ударами врагов, в итоге дала миру русских – как говорит мой товарищ Андрей Морозов, «русские – сталь этого мира».

Русский – это не просто свойство, это не только принадлежность и происхождение. Это – качество.

Превосходное качество – «Сделано в России».

Ну вы сами знаете, что у нас делают лучше всего.

И нечего стесняться.

Россия – колыбелька из листовой брони

В том, что «русский» – не только существительное, но и прилагательное, есть еще один приятный нюанс: русские не бессмысленны потому, что приложены к делу – России.

Слово «Россия» принято выводить из греческого. Так, говорят нам ученые мужи, называли Русь греки. Возможно – спорить не буду, потому что не знаю. Но я знаю другое: в русском языке замечательно существуют и другие названия стран. Например: Англия – страна, созданная англами, Германия – страна, созданная германцами, Франция – страна, созданная франками. А обычное русское слово «Россия» – страна, созданная росами.

Для того чтобы достичь успеха, про который так много говорят в последнее время, – необходимо признать, кто ты. Не смириться со своими недостатками, а просто признать, кто ты. Чем отличаешься от других? В чем похож? А это можно показать только на образе жизни, особенностях культуры и истории.

Россия – это для русских и колыбель, и убежище, и суровый воспитатель. Россия – колыбель из листовой брони – не очень комфортно, но и не затем вообще придумывалась.

Русские в том виде, в котором мир их знает сейчас, получились в результате изгнания. Вероятно, поэтому русских можно считать евреями Европы.

У нас психология народа в изгнании. Наша мифическая история делится на два периода: первый – Золотой век Киевской Руси и второй – период собирания земель. При этом важно понимать, что из Золотого века мы были, словно Адам и Ева из рая, изгнаны за грехопадение. В чем же оно заключалось? В разрушении единства Руси. В раздробленности. Именно раздробленность и была той причиной, по которой русские утратили независимость на несколько веков ига. Именно она стала причиной подпадания разных частей русского народа под власть разных государств с разной культурой.

При этом вина за раздробленность возлагается на плечи князей – элиты того времени. Это они водили друг на друга татарские, литовские, польские полки. Это они в своих интересах разделили народ. Это они предавали друг друга перед лицом врага всего народа.

Именно поэтому мы так стремимся к единоначалию. Для нас Царь – это не идол золоченый, как любит рассказывать нам же наша интеллигенция, а военный лидер.

Царь – лекарство против грехопадения раздробленности – символ единства. Это наш ставленник над князьями, персонифицированный народ – хозяин Земли Русской. Поэтому, когда наши интеллигенты и элиты вдруг начинают резко ненавидеть Грозного, Петра Первого, Невского, Сталина или еще кого, для нас это сигнал к тому, что они либо уже изменили нам, либо готовятся. Потому что не Сталина и не Грозного они ненавидят, а нас. Ненавидят ненавистью предателя к преданному.

Итак, благодаря раздробленности первый русский проект государственности – Киевская Русь – пал сначала под копытами коней войска Батыя, а затем был добит «европейскими братьями». Те, кто согласились жить в чужом государстве по чужим правилам – остались. Самые же отмороженные и упрямые пошли на гораздо менее уютный и обильный Север, заселенный финскими языческими племенами, – «белоглазой чудью».

С этого момента русская цивилизация меняет свое направление резко и драматически: русские отныне – не как все. Те, что были как все, остались со всеми – на более плодородных землях, в привычной обстановке, смирившись со званием людей второго сорта и невозможностью определять свою судьбу.

На Север ушли те, кто готов был терпеть лишения, воевать, мерзнуть и голодать, но не мог и не хотел быть вторым сортом. Поэтому русских можно считать не только евреями, но и чеченцами Европы. С этого и начался тот самый Особый Путь, проклинаемый всеми отечественными либералами. Для русских было важно самим решать, что есть Добро и что есть Зло. То есть быть первородными и не позволять никому решать это за себя. Русские сами строят свои отношения с Богом, сами ищут к нему дорогу. Их никто не ведет. Напротив – они ведут.

Первородство оказалось дороже всего. И защитить это первородство, защитить его носителей – русских, помогает Россия, которая является не только колыбелью, не только воспитателем, но и крепостью. Россия делает с врагом то же самое, что когда-то делала с русскими – купает в грязи, вмораживает в лед, заставляет драться за каждый сантиметр пространства. Только русских это сделало русскими, а всех прочих делает мертвыми – «что русскому хорошо, то немцу – смерть».

Или, как вариант, делает из немца/поляка/скандинава – русского, заставляя приобретать все те качества, то мировоззрение, которое делает русским самого русского.

И это – отдельный интересный момент.

Зарусь и вырусь

Русским не обязательно родиться. Им можно стать. Для этого нужен всего-то пустяк – родиться заново. В нашей стране, всегда доводящей человека до последнего края веры, сил, любви или ненависти, это не так уж и сложно. Родился ты немцем, пил пиво, ел сосиски, а потом – бах! И ты уже известный русский мореплаватель Иван Федорович Крузенштерн – человек и пароход. Или Фаддей Фаддеич Беллинсгаузен какой-нибудь.

Несколько веков назад ваш предок с гиканьем хватал за волосы светловолосых дев и уволакивал к себе в стойбище, а сегодня вас зовут Сергей Кара-Мурза и вы автор патриотичной и умной книги «Манипуляция сознанием». Вот ваш предок сидит где-то в Армении и смотрит на гору Арарат, а вот вы – Сергей Кургинян и, весь пропитанный русской культурой, лупите по мордасам некоего Дымшица.

Все перечисленные выше анамнезы – случаи, которые я условно назвал зарусью – когда человек, не имея наирусейшей родословной и/или внешности, становится русским потому, что приобретает все необходимые для этого качества и начинает стоять за Русь – небесную идеальную Россию. Царство Правды, которого пока еще нет, но которое непременно будет – и именно ради этого стоит жить.

Есть и обратный процесс. Русским ведь быть довольно трудно. Это звание от тебя многого требует, вешает на тебя множество обязанностей и критериев. Особенно тяжело про Царство Правды потому, что тут у некоторых закрадывается подозрение, что Правда состоит в том, что с тебя могут чего-то потребовать и в чем-то ограничить.

Возможно даже, что не будет ста сортов колбасы. Включаются защитные механизмы и оп-ля! Перед нами российский либерал, отстаивающий свое право на что-то очень нужное за счет жизненно необходимого.

Например, право на свободу слова за счет права на жизнь. Помните, как «уникальные творческие коллективы» отстаивали свои права на освещение боевых действий и терактов?

Или, как вариант, появляется некто, кто заявляет, что он тут не родной и не мама ему Россия, а злая мачеха, и может, ее того – бритвой по горлу и наследство поделить?

Эти люди в русских глазах совершают тот же самый смертный грех, за который предки поплатились потерей государства и изгнанием – разрушают единство и выгоду ставят выше силы.

Именно в силу священности перечисленных понятий для русских эти люди исторгаются из культурной среды, они более не воспринимаются за своих. Даже убийцы и воры, дураки и хамы могут быть своими, но не эти.

Эти – вырусь потому, что сила и единство – то, что составляет нашу жизнь как народа.

Приватизация истории началась

23 мая 2011

В последнее время мне задают один и тот же вопрос: «Рома! Они там все с ума посходили, что ли? Почему в западном кино сплошные вампиры, вурдалаки и людоеды-инопланетяне? Почему наши снимают жуткое оскорбительное дерьмо и при этом еще и требуют от нас, чтобы нам нравилось? Почему фильм, унижающий наших предков, провалившийся в прокате, тащат на телевидение? Они что, совсем нас не боятся?»

На самом деле очень боятся. Очень. Поэтому и торопятся – боятся не успеть.

Помните это постоянное «ж-ж-ж-ж-ж» про Эффективного Собственника, который должен повсюду прийти, чтобы начать эффективно управлять тем, что было построено всей страной? Помните, как шахтеры кричали, что хотят работать на Хозяина и ездить отдыхать на Канары?

К чему все эти сложности? Зачем думать о каком-то Светлом Будущем, которое неизвестно еще – настанет или нет, а бороться и страдать за него нужно уже сейчас. Проще нужно быть. Проще. Тогда все простое казалось таким привлекательным для многих: вот придет Хозяин. Он сделает все как надо. Мы отдадим Хозяину страну, а Добрый Хозяин за это позаботится о нас.

И началась приватизация советской экономики. На удивление пришедший Хозяин не обладал ни повышенными умственными, ни моральными качествами. Не было у него горделивой осанки, выпирающей вперед нижней челюсти и взгляда, устремленного в Будущее – туда, куда людям, назначившим себя Простыми, смотреть было лень. А был у него бритый затылок, толстые скрюченные пальцы, предназначенные самой природой для того, чтобы душить, бить, рвать и грабить, бульдожья морда и взгляд, устремленный не в Будущее, а прямо в Простого Человека – источник денег, объект власти и цель насилия. В Жертву.

На Простого Человека смотрела красными от постоянного употребления кокаина и алкоголя глазами примитивная машина для потребления, вся сила которой заключалась в том, что она потребляла не только товары и услуги, но и людей: отжимала деньги, квартиры, бизнесы, облагала данью, насильничала. У нее не было тормозящих моральных или культурных механизмов. Человек превратился в человекоподобное, враждебное человеку существо. Зомби.

Но время шло, эволюция и естественный отбор делали свое дело. И вот на верхушке пирамиды потребления выползло нечто в приличном костюме, в качественном галстуке, с дипломом и научной степенью. Оно не грабило, не гуляло по кабакам с воплями, б****ми и стрельбой, не насильничало. Оно не занималось такой мелочевкой. Оно начало с крупных финансовых афер, продолжило захватом крупных предприятий, потом телевизионных и радиоканалов и присасывалось к финансовым потокам. Вурдалак.

Затем, по мере ужесточения конкуренции, эволюция Потребления выплюнула еще один продукт. Это существо быстро разделалось с первыми двумя.

У этого существа был интеллигентнейший вид, прекрасная дорогая и со вкусом выбранная одежда, хорошая физическая форма – спортивная и подтянутая. Получилось на самом деле очень симпатично. Единственное замечание: это существо было нежитью не в меньшей степени, чем предыдущие. Просто оно уже не утаскивало понравившихся девок с улицы прямо в баню и не насиловало пьяной толпой, а назначало кастинг в уважаемом агентстве и увозило мясо в красивое место, чтобы там красиво его потребить. Оно уже не врывалось на предприятия и фирмы, размахивая бейсбольной битой, а заказывало налоговые проверки. Не поджигало дома, а вымаривало целые города. Впрочем, писать об этом виде в прошедшем времени – чрезмерный оптимизм, потому что именно этот вид и доминирует сейчас на вершине российской пирамиды потребления.

А вы думали, что такое «нормальная, как во всем мире, элита»?

Почему это, по-вашему, в свободном потребительском обществе так популярны фильмы про зомби и вампиров?

А вот именно поэтому. Так, в виде зомби, они видят преступность – человекообразные существа с деградировавшей моралью, высшей нервной деятельностью и непосредственно, грубо и неэстетично потребляющие обывателей методом их пожирания. Человек, зараженный «зомбическим вирусом», вскоре мутирует и опускается на их уровень. Так иносказательно показывается спуск по социальной лестнице.

Совершенно другое дело – вампиры. Они во всех произведениях пишут прекрасную музыку, занимаются живописью, изысканно одеваются. Они богаты, влиятельны и сексуальны. И Простого Человека они потребляют очень эстетично – аккуратно, так, чтобы не забрызгать жабо, высасывают кровь из сонной артерии. Жертве это может даже понравиться. Иногда, когда вампиру вдруг приглянется какая-нибудь девица, он может дать ей попить своей крови, и тогда она становится вампиром, что воспринимается зрителем как переход в высшую касту.

Так простые люди видят элиту общества. Простой Человек в этих мифах находит странное утешение – уж если его потребляют, то пусть его потребляют сверхлюди и потребляют красиво. Ну и пусть работает «социальный лифт».

Иногда даже встречаются специальные мифы, где «агнец возлегает рядом со львом», а именно – некие вампиры, заразившись от людей гуманизмом, прекращают пить человеческую кровь и делаются такими же, как все, только фотомоделистее.

В кино вампиров проще уговорить отказаться от крови, чем в реальной жизни заставить элитного капиталиста отказаться от сверхприбыли. Правда состоит именно в том, что нет и не может быть одной морали у кровопийцы и его еды, так нет одной морали у такой элиты и Простого Человека. Человечество, несмотря на все попытки самозаблудиться, отчетливо чувствует античеловечность севшей на его шею верхушки. Поэтому даже для самого доброго вампира-вегетарианца категорически противопоказаны святая вода и солнечный свет, сердце у него не бьется, а кожа – холодная.

Некто довольно известный говорил про это, что «нет мира между трудом и капиталом». Но мы ж не коммунисты какие, чтобы вот так нагло это повторять, правда?

– Но ведь они же нас не едят! – воскликнет читатель, но тут же вспомнит вымирающие ни с того ни с сего, как будто на ближайшем кладбище завелось что-то нехорошее, деревни и города, кровавые войны, перевороты, ложь в СМИ, убийство человеческой мечты, урезание зарплат и социалки, бурный рост порноиндустрии, торговлю органами, вспышки каннибализма, более всего похожие на попытки чему-то подражать…

В нашей стране, которая недавно попала на этот путь и пытается пробежать его семимильными шагами, все это видно гораздо лучше, чем где бы то ни было. И, возможно, именно в этой резкости и есть наше спасение. Возможно, именно эта резкость и скорость процессов поможет нашему народу понять, что та форма капитализма, которая предлагается сейчас миру – есть небытие русского народа и России. Потому что мы – нерентабельный народ. Мы слишком многого хотим, мы слишком ко многому привыкли, мы слишком ко многому стремимся, мы слишком о многом думаем, нас таких – слишком много, чтобы приносить достойную прибыль Хозяину.

Процесс продолжает развиваться в соответствии со своими законами. И один из этих законов был озвучен в федотовско-карагановской программе «национального примирения», а именно «нашему народу не за что себя уважать, кроме Великой Победы». И в самом деле – как прикажете потреблять людей, в которых вдруг, откуда ни возьмись, просыпается самоуважение? А? Как?

Жизненно важно объяснить потребляемым, что они – быдло, от природы лишенное каких-либо поводов для самоуважения. И единственное, что может дать им этот повод – если на тебя положит глаз кто-то из Высших и возвысит. Но для этого нужно модернизировать сознание, то есть – отказаться считать окружающих за людей и начать считать ресурсом – принять мировоззрение элиты. Или по-простому – продать душу дьяволу и поцеловать козла в жопу.

Вот как совершенно спокойно говорить, что ты, например, – полноправный хозяин огромного завода и можешь делать с ним, что хочешь – продать, распилить, вложить всю прибыль в американскую социалку вместо местной, если люди помнят, что именно их отцы, деды и прадеды построили этот завод непосильным каторжным трудом? И построили не для Эффективных Собственников, а для правнуков и внуков. Для нас. Как можно быть спокойным?

Надо внушить людям, что эти заводы были созданы ценой уничтожения лучших представителей страны – и поэтому только у нынешних Лучших Представителей Страны есть моральное право на владение ими.

И последнее.

Как можно чувствовать себя в безопасности, как можно обосновывать свою необходимость, если люди помнят, что они могут стать большим, нежели есть сейчас? Что они могут побеждать? Что они могут одерживать Великие Победы?

Надо, чтобы специально обученные люди объяснили быдлу, что ничего они не могут, что они – смазка для штыка, мясо, дрянь, пыль окопная, рвань портяночная, а все Победы и победки одержали Лучшие Люди с Божьей помощью. Не с вашей, а Божьей. Потому, что Бог – на стороне Лучших Людей, а не вас – быдла, дряни, рвани. А на вас Богу наплевать. Это наш Бог, а не ваш.

И это совершенно не случайно, что операцию по приватизации Победы поручили не кому-то, а рачительному Хозяину, человеку, ловко приватизировавшему Союз кинематографистов, участочек заповедника и даже целый налог. Человеку, которого ласково в народе кличут Барин. Опыт и кровная классовая заинтересованность. Кровная. Заинтересованность. Как и положено кровососу.

То есть, иными словами, завершается приватизация имущества. Это неизбежно ведет к приватизации идеологии. А приватизация идеологии не может быть проведена без приватизации истории и религии. То есть без присваивания новой элитой себе всех совершенных народом подвигов и без перетягивания на свою сторону Бога и жречества.

На наших глазах разворачивается именно этот этап.

И только это полностью объясняет все.

Но только я предполагаю, что все их усилия ни к чему не приведут. Они уже безнадежно опоздали и катастрофически ошиблись с народом.

Народ не тот.

Помните, что они все время говорят? НАРОД НЕ ТОТ.

И, Господь Всемогущий! Как же я от этого счастлив!

Рожденный летать и бесполетная зона

8 июня 2011

Вчера у Муаммара бен Мухаммед Абу Меньяр Абдель Салям бен Хамид аль-Каддафи был день рождения. Самое время подумать о подарке, потому что до следующего дня рождения полковник может не дожить. Во всяком случае, очень многие не хотят ему этого позволить. Поэтому я должен торопиться. Нужно успеть. Я должен успеть сказать это прежде, чем все будет кончено. Это важно.

Мы боимся говорить высокие слова о высоком. Когда кто-то вдруг с разгорающимся в глазах огнем начинает говорить что-то пылкое, захлебывающееся про Родину, про мечту, про счастье, которое всем и никто не уйдет обиженным, – мы в лучшем случае молчим, а в худшем пытаемся заткнуть блаженного.

Мы не можем смотреть на Большое. Без очков со специальными стеклами, унижающими все, на что смотришь, мы не можем даже оглянуться назад, на историю. Горящий в прошлом Вечный Огонь Великой Войны – тот огонь, в который наши предки входили обычными людьми, а выходили героями эпоса и персонажами икон – слепит нас.

Почему?

Ответ прост: НАМ СТЫДНО.

«Не трави душу! – хочется крикнуть в лицо дурачку, заводящему речи о чем-то большем, чем покупка машины или дачи. – Давай лучше о том, что попроще, – о том, что мы действительно можем: про дачу, про телевизор…»

Нас, наше поколение готовили к великому. Мы должны были защитить Родину, привести ее к славе. Нас учили любить ее, нас учили быть храбрыми. И мы учились.

Но в тот момент, когда мы уже почти были готовы, когда наше поколение было уже на подходе, – произошло странное и непонятное. Оттуда, где были наши Фермопилы, вдруг потянулись толпы взрослых с опущенными плечами. Они бросали оружие и говорили нам, чтобы мы шли домой, – наше дело не правое, и победы не будет.

Они шли назад и говорили, что счастье вовсе не в том, что нам объясняли раньше, а совсем в другом – в правильном и разнообразном питании, в уютном доме, в колбасе в холодильнике и в мягком халате….

Уже тогда мне, четырнадцатилетнему подростку, ничего не понимающему в жизни, в душу стал забираться холодок предчувствия какой-то жуткой катастрофы. В воздухе воняло скверной.

Не потому что я большой любитель коммунизма. Хотя я и капитализм не люблю. Я вообще не люблю «измы» – от них пахнет схемами, которые люди применяют, когда устают думать. Я знаю, что платить одинаковую зарплату трудолюбивому умнице и ленивому дураку – преступление, потому что это развращает их обоих. А «кто соблазнит одного из малых сих, верующих в Меня, тому лучше было бы, если бы повесили ему мельничный жернов на шею и потопили его в глубине морской». Но и для того, чтобы покупать огромную яхту или кутить с бабами в Европе в тот момент, когда 30 % призывников поступают с недостатком веса по причине обычного недоедания, – нужно обладать моралью крокодила.

Так вот – в воздухе пахло скверной, потому что люди страстно хотели не жить, а проживать.

И это было страшно – наблюдать, как они опускаются на глазах, но, будучи всего лишь подростком, не иметь никакой возможности понять суть того, что происходит и тем более высказать.

Сейчас это поколение – поколение наших отцов – не в лучшей форме. На них жалко и больно смотреть. Это соколы, которых научили ползать. У них отняли высокие слова. Их заставили стыдиться высокого, презирать мечту. Сейчас они уже понимают это. Прячут глаза. Врут. Краснеют. Оправдываются. Мы прощаем их, потому что мы – их дети и мы их любим. Они не виноваты. Их просто обманули.

И поэтому для нас особенно ценно то, что не все еще на нашей маленькой планете разучились говорить высокие слова.

«Мы можем умереть, – это не так страшно, – но мы не отдадим вам нашу Родину, нашу землю. Мы не сдадимся, мы не предадим ни ее, ни себя. Вы тираны. Вы фашисты. Ваше дело несправедливое, вы не знаете, что такое Родина…….

У вас есть выбор. Уйдите назад, откуда пришли, покайтесь, вы, кровопийцы, убирайтесь, уведите прочь своих солдат, раскайтесь и оставьте Ливию ее народу. Ливийцы сами решат исход этой битвы и сами положат конец этому.

Вы хотите слышать волю ливийского народа? Вы услышите, вы узнаете ее! Миллионы ливийцев пойдут в горы, пойдут во все районы страны, где прячутся банды, которых вы науськали стрелять в нас.

Ливийцы устремятся на восток и на запад, миллионы ливийцев найдут их, где бы они ни прятались, и ваши самолеты не смогут остановить их. Никакие банды не смогут устоять против миллионов мужчин, женщин, детей, стариков, вставших, чтобы освободить нашу землю. Это наш исторический долг. Нет слабости в нашей истории и нет предательства. Мы не предадим сами себя».