скачать книгу бесплатно
– Устали бедные, – усмехнулся Кузьмин, заботливо расстилая на мягкой, душистой траве конскую попону, – спать, наверное, улеглись.
– Дай-то бог! – удовлетворенно промолвил офицер, укладываясь на ней спать, предварительно уложив под голову седло.
Рядом фыркали кони, вспотевшие от быстрой скачки. Сквозь густую хвою сосен задумчиво поглядывала на отдыхающих после ратного дела гусар круглолицая луна. В лесу воцарилась тишина, изредка прерываемая мелодичным стрекотанием цикад, словно и не было в горах ни опасных рейдов, ни войны. Иногда до чуткого слуха Аристарха доносились чуть слышные переклички дозорных, да фырканье коней. Казалось, что природа убаюкала и русских, и австрийцев, давая возможность восстановить силы для последующих боев…
– Ваше благородие, – разбудил командира с рассветом Кузьмин, – а австрияков-то тю-тю!
– В самом деле? – удивленно воскликнул Аристарх, протирая глаза.
– Я еще затемно прокрался в село. В окопах ни души!
– Может быть, австрийцы засаду замыслили?
– Никак нет, ваше благородие. Я до самих евоных позиций прогулялся. Там все пусто. Даже пучка сена не нашел. Потом с версту прошел лесом вдоль дороги. Тоже никого не встретил. Ушли. Вот вам крест ушли! – Кузьмин истово перекрестился.
Аристарх ожидал ретирады австрийцев, но не так скоро. Рассчитывая в основном на то, что пехота противника, сосредоточенная на пересечении горных дорог, особенно чувствительна к разного рода слухам и неожиданностям, он предпологал, что его неожиданный маневр может навести австрийцев на мысль о том, что вслед за конницей ночью к селу могла подойти и русская пехота. И вот оказалось, что все в его решении оказалось верным. Противник, видя ничем не объяснимые маневры русской кавалерии, поспешил уйти от греха подальше.
– Ну что же, раз ты принес радостную весть, тебе мою реляцию и в руки! – удовлетворенно произнес офицер, набросав несколько строк на бумаге, которую запечатал в конверт. – На словах передашь полковому командиру о том, что сегодня наблюдал. Авось полковник не забудет тебя при составлении наградного листа.
– Рад стараться! – словно его уже наградили, задорно воскликнул Кузьмин и, быстро оседлав коня, галопом припустил на восток, откуда в горы медленно, но неукротимо вползала многоверстная кавалерийская колонна.
2
Аристарху уже не раз приходилось сталкиваться с поспешным отступлением австрийцев зачастую без достаточного к тому повода, и поэтому боевой эпизод в селении Брошнев-Осада его не очень-то удивил. Его всегда поражало лишь то, что, несмотря на свою спешную ретираду, противник никогда и ничего после себя не оставлял. Ни обозов, ни артиллерии, ни даже разбитой винтовки, не говоря уже о боеприпасах и фураже.
«Да-а, – усмехнулся про себя он, осматривая оставленные противником позиции, – в чем в чем, а в вопросах отступления за австрийскими офицерами можно признать большие организаторские таланты».
Выслав разъезд гусар во главе с вахмистром Стронским в сторону соседнего горного села, Аристарх с вахмистром Загородиным в ожидании полка решили проехаться по занятому ими селу с тем, чтобы договориться с жителями о покупке овса и кое-каких продуктов для гусарского котла. Несмотря на утро, ворота и двери домов были наглухо заперты. Только вьющиеся над избами дымки указывали на то, что хозяева дома и настороженно ждут обещанных австро-немецкой пропагандой разбоя и насилия со стороны варваров-русских.
Подъехав к двухэтажному каменному дому, возвышающемуся посреди села, конники спешились. Передав повод своего коня вахмистру, офицер, бряцая по вымощенной брусчаткой дорожке шашкой, направился по широкой каменной лестнице к двери. Не успел он стать на первую ступеньку, как дверь дома широко распахнулась, и на пороге возник кряжистый высокорослый гуцул в просторном плаще с длинным воротником, свисающим за плечи до уровня пояса. Плащ был украшен длинной свисающей бахромой, сплетенной в косы. Все его одежда говорила о том, что это человек достатка, а возможно, что и местный богатей. Он словно ожидал, что русские направятся именно в этот самый большой и богатый дом и заранее к этому приготовился. По испещренному морщинами, прокопченному лицу его трудно было понять, рад он неожиданным гостям или держит за пазухой заряженный пистолет, чтобы в случае чего защищаться.
– Guten Tag, Wirt![1 - Здравствуйте, хозяин!] – приветствовал горца штаб-ротмистр остановившись у порога.
– Ich wei?, dass Sie kamen, um zu pl?ndern und zu vergewaltigen. Ich beschw?re Euch beim Heiligen Madonna, mein Haus nicht verbrennen. Ich gebe Ihnen alles, was ich habe, nur ber?hren Sie nicht meine Frau und T?chter![2 - Я знаю, что вы пришли, чтобы грабить и насиловать. Заклинаю вас Святой Мадонной, не сжигайте мой дом. Я отдам вам все, что у меня есть, только не трогайте моей жены и дочерей!] – Хозяин обреченно рухнул на колени и, вознеся к небу руки, обратился к Богу с слезной молитвой о защите.
– Gott bewahre! – воскликнул офицер. – Nein, haben Sie keinen Finger r?hrt, wenn die Untertanen des ?sterreichischen Kaiserreiches besitzen keine b?se Absicht gegen uns[3 - Боже сохрани! Никто вас и пальцем не тронет, если подданные австрийской империи не будут иметь против нас злого умысла.].
Аристарх наклонился к хозяину, чтобы поднять того с колен. Гуцул же понял намерение офицера превратно и, неожиданно резво вскочив на ноги, схватил стоящие за дверью вилы и наставил их на него.
– Ты что, лешачья твоя душа, на русского офицера руку поднимаешь? – грозно рыкнул в одно мгновение взлетевший на крыльцо вахмистр Загородин и, не обращая внимания на предупреждение Аристарха, выхватил из рук гуцула вилы и крепко саданул его по лбу массивным черенком.
– Ну это ты, братец, зря, – с явной досадой в голосе пробурчал штаб-ротмистр, – я только-только договариваться с ним начал, а ты всю мою дипломатию – кобыле под хвост.
– Вин же на вас, ваше благородие, з вилами кинувся. Не мог же я вас вiч-на-вiч з отаким бугаэм оставити, – обиженно пробурчал Загородин.
– Ну ничего не журысь, гусар, – ободряюще похлопал вахмистра по плечу офицер, – лучше помоги ему встать после твоего сногсшибательного удара.
– Nichts f?r ungut Wirt auf meinen фельдфебеля, er ist ein wenig aufgeregt war. Ja und du hast mich nicht verstanden beim ersten mal. Ich wiederhole f?r Sie noch einmal – wir, mit B?rgern, die nicht im Krieg[4 - Не обижайся, хозяин, на моего фельдфебеля, он немного погорячился. Да и ты не понял меня с первого раза. Повторяю для вас еще раз – мы с мирными жителями не воюем.]. – И в подтверждение своих слов, он вытащил из командирской сумки лист плотной бумаги с царскими вензелями в заглавии и, дождавшись пока взгляд хозяина придет в себя, громко зачитал:
«Императорские Российские войска перешли границу Пруссии и Австро-Венгрии, двигаются вперед, сражаясь с войсками Германии и Австро-Венгрии.
Воля государя императора – миловать мирных людей.
По предоставленной мне власти объявляю:
1. Всякое сопротивление, оказываемое императорским войскам Российской армии мирными жителями, будет беспощадно караться, невзирая на пол и возраст населения.
2. Селения, где будет проявлено хоть малейшее нападение или оказано мирными жителями сопротивление войскам или их распоряжениям, немедленно сжигаются до основания.
Если же со стороны жителей Восточной Пруссии не будет проявлено враждебных действий, то всякая даже малейшая оказанная ими Российским войскам услуга будет щедро оплачиваться и награждаться.
Селения же и имущества будут охраняться в полной неприкосновенности».
Видя, что хозяин по-русски не понимает совсем, Аристарх перевел содержание листовки на немецкий язык.
– Ich m?chte hinzuf?gen, dass ich beabsichtige, kaufen Sie drei Sack Hafer und ein Schaf. Nen kleinen deutschen Marken[5 - От себя добавлю, что я намерен прикупить у вас три мешка овса и одного барана. Рассчитаюсь немецкими марками.].
Поняв, что русские не хотят причинить ему зла и готовы за деньги купить необходимые им продукты и фураж, богатей бухнулся в ноги офицеру теперь уже благодаря Бога за заступничество.
После этого гуцул созвал все свое семейство и от имени их всех поблагодарил Бога за спасение от «русских варваров».
Вскоре был накрыт богатый стол, расставлены всевозможные кушанья и напитки, и хозяин широким жестом пригласил гостей за стол.
– Скажи остальным, что сегодня обедать будем у гостеприимных хозяев. Оставь на позициях только охранение, – распорядился Аристарх многозначительно взглянув на Загородина.
– Будет исполнено, – радостно воскликнул вахмистр. Благодушно подмигнув хозяину, он степенно прошествовал во двор, лихо вскочил на коня и, задорно гикнув, был таков.
Весть о дружелюбии русских быстро облетела все село, и на единственную улицу, словно тараканы из нор, с опаской выползли горцы. Только после того, как они еще раз убедились в том, что русские их не собираются жечь и грабить, к каменному дому богатея потянулись любопытные. Вскоре во дворе стало тесно от спешивающих гусар и осмелевших селян, которых хозяин грубо выпроваживал на улицу, благоволя лишь к русским гостям. Встречая их, он то и дело прикладывал ко лбу медный пятак, подаренный ему вахмистром и вежливо здоровался с каждым за руку то и дело повторяя: «Guten Tag, mein Herr!», «Guten Tag, mein Herr!».
– Какой же я тебе «херр», – неожиданно обиделся на хозяина ефрейтор Попелюшко, – лучше называй меня Иваном.
– Guten Tag, mein Herr Ivan, – быстро исправился хозяин, стараясь угодить.
Прежде чем усадить своих охотников за стол, штаб-ротмистр попросил радушных хозяев убрать со стола все вино. Впереди предстояла дальняя, незнакомая дорога, которая в любой момент могла преподнести самые неожиданные сюрпризы, а он не хотел рисковать своими людьми.
Обед уже подходил к концу, когда на улице раздались заполошные крики селян: «Казаки! Казаки!» Услышав это, хозяин побледнел и, вскочив с места, кинулся к двери намереваясь запереть ее на все засовы.
– Отставить, – остановил его Аристарх. – Вахмистр, разберитесь, кто там так всех перепугал.
Загородин выбежал на улицу. Послышался цокот копыт и его грозный рык:
– Кто старший?
– Мирошниченко, – раздался звонкий молодой голос, и вскоре в дверях вместе с вахмистром появился среднего роста жилистый крепыш, одетый в изрядно потрепанную черную черкеску с газырями, черные шаровары с малиновым полулампасом, в лихо заломленной кубанке.
Аристарх при виде нового гостя встал с места и сделал несколько шагов навстречу.
– Разрешите представиться, подхорунжий Мирошниченко, командир пластунов, – доложил тот.
– Штаб-ротмистр Баташов, – в свою очередь, представился Аристарх, – начальник отряда охотников генерала Дениса Давыдова гусарского полка.
– Я со своими станичниками прислан генералом Павловым вам в помощь, – обрадованно воскликнул подхрунжий. – Скажу откровенно – всегда мечтал повоевать локоть к локтю с доблестными гусарами.
– Добрые желания обычно исполняются в первую очередь, – улыбнулся Аристарх, – я слышал, что и ваши пластуны не лыком шиты.
Крепко пожав друг другу руки, офицеры вышли на улицу.
Казаки с гиканьем и воплями лихо въезжали во двор богатого гуцула вслед за своим командиром, представляя собой формирование, казалось бы, не имеющее ничего общего с воинским подразделением. Нагруженные самой разнообразной добычей, они и в самом деле больше походили на разбойников из дикой дивизии, только что поживившихся в городе, отданном командованием на разграбление. Трое из них выделялись особо. Накинув на плечи в виде бурок зеленые портьеры с розовыми попугаями, они гарцевали на свих лошадках у всех на виду. Аристарх, с малых лет привыкший к военному порядку во всем, хотел было приструнить зарвавшихся казачков, но, подумав о том, что в дальнейшем им придется бок о бок выполнять боевую задачу, лишь негромко выразился:
– Ну и сукины же дети эти казаки!
Поняв, что он этим хотел сказать, штаб-ротмистр Мирошниченко лишь руками развел. Мол, такие уж у нас, у станичников, порядки.
– Здесь не шалить, – строго взглянув на подхорунжего, сказал Аристарх.
– Знамо дело, ваше благородие, – понятливо отозвался Мирошниченко, – тех, кто руку супротив рассейского воинства не поднимает, мы не трогаем.
В это время во двор вышел перепуганный хозяин. Но, услышав в голосе гостя, который разговаривал с казаком, повелительные нотки, он сразу же успокоился и, подойдя к Мирошниченко, пригласил его и сотоварищей к столу.
Передав приглашение хозяина дома, Аристарх добавил:
– Если есть необходимость, можете купить у богатея овес, цены у него божеские.
– Пропитание себе и своим коням казаки добывают, а не покупают, – многозначительно промолвил подхорунжий и, поманив станичников за собой, направился в гостеприимный дом.
Вскоре к околице села вышел передовой эскадрон гусарского полка во главе с ротмистром Лермонтовым.
– Наслышан о ваших геройских похождениях, штаб-ротмистр, – вместо приветствия с ходу выпалил тот, – ну дайте я вас облобызаю. Думаю, что имею на это право, как первый ваш командир.
Он крепко обнял смущенного разведчика и трижды его поцеловал.
– Ну что вы, господин ротмистр, это все мои орлы. Им и слава.
– Я не за то искренне благодарен вам, что лихо рейд провели, это, в конце концов, долг всякого профессионального военного, а за то, что боевую задачу выполнили и гусаров не погубили…
Заметив увешанных самым разнообразным барахлом коней, привязанных во дворе, ротмистр удивленно взглянул на Аристарха.
– А это что за цыганский табор?
– Пластуны здесь заправляются. Присланы командованием мне в помощь.
– А-а, – махнул рукой Лермонтов, – узнаю станичников. Без озорства никак не могут, – беззлобно добавил он.
Дождавшись, пока казаки отобедают у гостеприимных хозяев, Аристарх подозвал подхорунжего.
– Взвод своих охотников я выслал вперед, – проинформировал он его, – через пять минут выступаю с остальными. Если вы намерены идти с нами, то через десять минут встречаемся на околице.
– Мы будем рады выступить под вашим командованием, – неожиданно почтительно козырнул Мирошниченко, – распоряжайтесь нами по своему усмотрению. Пластуны в полном вашем распоряжении.
Аристарх был несколько удивлен тому, что подхорунжий так просто и без уговоров распростился со своей вольницей и стал под его руку. Обычно казаки редко соглашались на то, чтобы ими командовали «чужаки». Видимо, здесь сыграла роль солдатская молва, которая уже залегендировала удачно проведенную накануне операцию. Он не мог не заметить любопытных и довольно почтительных взглядов пластунов, которые те изредка бросали в сторону охотников. А все в армии прекрасно знали, что уважения казаков и тем более пластунов можно было заслужить, лишь совершив в бою что-то из ряда вон выходящее.
Гусары под командой штаб-ротмистра направлялись к околице, когда в небе послышался гул, а некоторое время спустя появился аэроплан, который, то снижаясь чуть ли не до деревьев, то взмывая вверх, начал кружить над селом.
– Спешиться, – приказал Аристарх, видя опасные маневры воздушной машины, явно примеривающейся, куда лучше сбросить на кавалерийскую колонну бомбы.
В полку тоже поняли намерение авиатора, и вскоре кавалерия быстро растворилась в близлежащем лесу. На дороге остались лишь груженные фуражом и нехитрым армейским скарбом повозки. Офицеры, спешившиеся в центре села, с любопытством наблюдали за эволюциями летательного аппарата, довольно рискованно маневрирующего меж мачтовых сосен, гадая, когда же военлет зазевается и врежется в лесину или в сопку, возвышающуюся к западу от села. Наконец, выбрав момент, летчик сбросил бомбу, которая упала на южной окраине населенного пункта. Взрыв никому вреда не причинил. На воздух взлетели лишь комья земли да образовалось облако пыли. Но грохота было много. Гусары вовремя успели подхватить внезапно взбесившихся лошадей и, немного успокоив их, открыли беспорядочную стрельбу. Эта первая сброшенная на глазах Аристарха бомба произвела на него довольно сильное впечатление.
«Теперь и с воздуха будут нас долбить, – с досадой подумал он, – мало того, теперь противник будет знать о нашем продвижении и своевременно подготовится к обороне. И тогда потерь не избежать».
Прибыв к месту сбора, он обнаружил отдыхающих под деревьями казаков, которые, казалось, не обратили никакого внимания ни на аэроплан, ни на грохот разорвавшейся бомбы. Увидев его, пластуны не мешкая вскочили на коней и во главе с подхорунжим выехали навстречу. Зная, что в боевой обстановке подразделения ни в коем случае смешивать нельзя, Аристарх, дождавшись казаков, объявил:
– Выдвигаемся в сторону Долины. Впереди пойдет разъезд пластунов под командой подхорунжего Мирошниченко. Двигаться рысью, наблюдая за окружающей местностью. На пути возможны засады противника. В случае обнаружения таковых, в бой не вступать, доложить мне и ждать подхода основных сил. Довожу до вашего сведения, что в трех верстах в районе хутора Ясеница находится наш разъезд, под командой вахмистра Стронского. Вопросы есть?
– Вопросов нет! – звонко отчеканил подхорунжий. – Вахмистр Колода, со своими станичниками в передовой дозор, – приказал он низкорослому, широкоплечему казаку с усами, похожими на укороченные турецкие ятаганы.
Вахмистр по-разбойничьи гикнул и рванул на своем рослом скакуне вперед. Вслед за ним порысила дюжина казаков. Пригнувшись к холке своих разномастных коньков, разъезд вскоре скрылся за поворотом дороги.
3
Оставив в селении Брошнев-Осада обозы и полусотню для их прикрытия, часом позже дивизионная колонна двинулась вслед за разведчиками.
Не доходя версты до хутора Ясеница, охотники услышали впереди разрозненную пальбу. Через несколько минут со стороны хутора прискакал вестовой.
– Всем спешиться! Занять оборону, – приказал штаб-ротмистр.
– Ваше благородие, – обратился посыльный, переведя дыхание, – в районе высоты 285 обнаружены замаскированные позиции противника, которые занимают до роты пехотинцев с двумя пулеметами и тремя артиллерийскими орудиями. Вахмистр Стронский приказал взводу спешиться и до вашего прибытия скрытно наблюдать за противником…
– А что это за стрельба? – недовольным тоном спросил Аристарх. – Я же приказал в бой не вступать.
– Это казаки столько шума наделали, – начал виновато оправдываться гусар, – их передовой дозор промчались мимо так внезапно, что мы не успели их даже предупредить…
– Как они?
– Ничего. Пока держатся. Австрийцы тоже не сразу пластунов обнаружили. А когда открыли огонь, казаки уже у дороги под защитой пригорка укрылись. И теперь ни вперед, ни назад, вся дорога с сопки простреливается.
– Вперед, – приказал Аристарх и, ведя коня в поводу, направился вслед за вестовым. За ним двинулись остальные.
– Отсюда лучше идти лесом, – предложил гусар, когда отряд добрался до поворота дороги, ведущей к хутору.
– Лесом так лесом, – согласился офицер, – главное, чтобы противник нас до времени не заметил.
Вскоре отряд вышел к густо поросшей кустарником опушке леса, за которой открывался вид на занятую противником высотку и хутор, притулившийся к ее подножию.
Подозвав к себе подхорунжего Мирошниченко и вахмистра Загородина, Аристарх распорядился:
– Прикажите вашим казачкам прикрыть отряд со стороны дороги. Мало ли что может прийти в голову противнику.
– Не беспокойтесь, ваше благородие, казаки уже заняли позиции у дороги.
