скачать книгу бесплатно
– Не сам он прыгнул, не сам! – доказывала всем растрепанная краснолицая тетка в потертой кожаной куртке. – Сам бы он не смог! Не решился бы! Помогли ему!
– Карточный долг – дело серьезное, – степенно говорил кривоносый мужик с синими от татуировок руками. – Или плати, или того.
Печальные обстоятельства Рябухина оказались известными всем. Странно, что о них ничего не знала его мать. Впрочем, близкие нередко узнают обо всем в последнюю очередь.
Хоронили Рябухина на Бабушкинском кладбище, рядом с дедом и бабкой. Похороны, на которые пошли всем классом вместе с классным руководителем Надеждой Германовной, оставили тягостное впечатление. Все помнили живого Рябухина, и никак невозможно было поверить в то, что это он, такой непохожий на самого себя, лежит в гробу. Невозможно было смириться с тем, что больше никогда не влетит в класс Димка, не швырнет свою тощую сумку (учебников он сроду не носил, только одну-две тетрадки) в угол и не скажет свое обычное: «Привет народу!» И еще было очень неловко сознавать, что Рябухин-то, оказывается, не врал – приперло его по-настоящему.
Общее настроение выразила Маргоша Шейнфельд. Когда шли к выходу с кладбища, она вдруг остановилась и сказала в пространство:
– На венок по пятьсот рублей собирали! А кому он на. нужен, этот. венок? Димке уже не до венков! А вот если бы ему вовремя деньги собрали, то он был бы жив! Что такое. деньги в сравнении с человеческой жизнью?!
Невиданное дело – Маргоша, красневшая от слова «жопа», материлась на кладбище, в присутствии классного руководителя и совершенно этого не стеснялась. Во всяком случае, даже не думала краснеть, напротив, была бледной, как мел.
– Какие же все мы гады! – констатировала Маргоша и закончила предложением, в котором слово «твари» было единственным цензурным, а затем убежала далеко вперед.
За ней побежала Надежда Германовна. Остальные шли медленно, избегали смотреть друг на друга, потому что стыдно было смотреть. Каждый делал вид, что идет вроде бы сам по себе. Вдруг Пименова, до этого не проронившая ни слезинки (она вообще была не из плаксивых), завыла в голос. Ее поддержал еще кто-то из девочек. Александр почувствовал, что сейчас сойдет с ума. Как сходят с ума, он не представлял, но впечатление было именно таким, словно он находился на грани безумия. Он ускорил шаг и долго шел, не разбирая дороги. Опомнился только посреди Северянинского моста, холодный ветер привел в чувство.
Когда Ева сказала, что ее свобода стоит недешево, Александр, не колеблясь, одолжил ей требуемую сумму, благо такая возможность у него была. Вспомнил Димку Рябухина, вспомнил слова, сказанные Маргошей на кладбище, и одолжил. Без всякой задней мысли. Просто потому, что мог это сделать и потому что глаза у Евы были хорошие, глаза честного человека.
Кто сказал, что проститутка не может быть честным и порядочным человеком? Проституция – это профессия, а честность и порядочность – качества личности.
5. Надоедливый брошенный любовник
Доверие пациента надо завоевывать. Само собой, на пустом месте оно не появится. Мало кто из людей (да практически никто!) склонен верить в абстрактный гуманизм врачей и в то, что они всегда действуют в интересах пациентов. Александр прекрасно понимал, что пациентов надо убеждать, что не надо жалеть времени на разъяснения и что полноценный контакт и доверительные отношения между пациентом и врачом устанавливаются только тогда, когда пациент понимает, что именно делает врач. Иначе – никак, иначе – непонимание превращается в недоверие со всеми вытекающими отсюда последствиями. Или человек уйдет, так и не став твоим пациентом, и при случае станет отзываться о тебе, мягко говоря, не самым лучшим образом, или же он все же станет пациентом, но пациентом особым – с претензиями.
Профессионала трудно чем-то озадачить. Но некоторым это удается. И если у тебя было две сложные операции и ты устал – по закону подлости возле кабинета тебя будет ждать именно такой пациент.
Увидев в коридоре Елену Карловну, Александр собрал волю в кулак, заставил себя улыбнуться и подумал о том, как обманчива порой бывает внешность. Милая тридцатилетняя женщина – тоненькая, изящная, большеглазая, с копной рыжих кудряшек. Так и напрашивается сравнение с цветком, и создается впечатление, что обладательница подобной внешности должна иметь если не чудесный, то, по крайней мере, легкий, приятный характер, но при общении это впечатление быстро проходит. Очень быстро.
Природа щедро одарила Елену Карловну красотой, но не бывает бочки меда без ложки дегтя. Чрезмерно развитые надбровные дуги «утяжеляли» лицо, и Елена Карловна решила от них избавиться. Подруга, сделавшая подобную операцию в известной венской клинике «Шварцинерхаус», щедро делилась опытом и впечатлениями, так что к доктору Бергу Елена Карловна пришла в определенной степени подготовленной.
Сначала все пошло хорошо – познакомились, поговорили, Александр назначил обследование. Во время второй встречи, оценив данные рентгенографии, он предложил Елене Карловне сделать инъекционную контурную пластику.
– Я не стану трогать ваши дуги, но сделаю их незаметными, сгладив контур лба, – сказал он. – Это простая, безоперационная методика, суть которой заключается в том, что я введу под кожу над вашими надбровными дугами пластический материал. Материалом может стать ваш собственный жир или другой материал – наполнитель на основе коллагена или, к примеру, на основе полимолочной кислоты. С материалом мы определимся чуть позже, сначала надо решить, согласны ли вы на контурную пластику. Главное достоинство этого метода – простота и относительная дешевизна. Главный недостаток – недолговечность. Конкретные сроки зависят от материала и особенностей вашего организма, но повторять придется. Ежегодно или раз в полтора-два года.
– А вот моей подруге сделали нормальную операцию! – перебила Елена Карловна. – Срезали лишнее – и все! Никаких повторов!
– У вашей подруги, Елена Карловна, видимо, был немного другой случай, – ответил Александр, усмехнувшись про себя над словами «сделали нормальную операцию». – В нижнем отделе между наружной и внутренней пластинками лобной кости находится полость – лобная пазуха. Вот, смотрите.
Александр встал, взял со стола рентгеновские снимки пациентки, подошел к висящему на стене негатоскопу[6 - Негатоскоп – устройство, предназначенное для просмотра на просвет радиографических (рентгеновских) снимков.], включил его, вставил снимки, вытащил из нагрудного кармана халата ручку, которой предстояло играть роль указки, и продолжил объяснять, одновременно указывая на нужные места на снимках.
– В вашем случае, Елена Карловна, выпуклость сформирована за счет чрезмерно развитой лобной пазухи. Она у вас как бы раздута, а передняя пластинка лобной кости тонкая, срезать там нечего. Видите? А у вашей подруги при небольшой пазухе имелось утолщение передней пластинки. Представьте, что вот здесь заканчивается полость и начинается кость. В таком случае можно срезать излишек и решить проблему раз и навсегда. А у вас нечего срезать – попадем в полость. Я понятно объяснил или нарисовать?
– Мне все понятно! – нахмурилась Елена Карловна. – В фотографиях ваших я не разбираюсь, но я разбираюсь в людях! У меня, чтобы вы знали, два высших образования – юридическое и психологическое.
«Гремучая смесь», – подумал Александр.
– И я прекрасно поняла, чего вы хотите! Вы хотите привязать меня к себе на всю жизнь, подсадить на иглу, чтобы я приносила вам стабильный регулярный доход, вместо того чтобы взять и убрать лишнее, как это сделали Полине!
– Но у вашей подруги.
– Вы не видели мою подругу! – не унималась Елена Карловна. – Как вы можете судить о том, что там у нее было? Я вас насквозь вижу со всеми вашими хитростями. Без рентгена! В Австрии – врачи, а у нас – рвачи и аферисты!
На этой высокой ноте общение закончилось. Елена Карловна выскочила из кабинета, позабыв про снимки. Александру пришлось догонять ее в коридоре. Елена Карловна поблагодарила его презрительным фырканьем и ушла, вся такая изящная и пышущая негодованием.
Александр был уверен, что видел ее в последний раз, но спустя неделю Елена Карловна пришла снова.
– Я проконсультировалась со специалистами, – как ни в чем не бывало начала она, делая упор на слово «специалистами», – и узнала, что можно совсем убрать мою кость и вставить вместо нее пластину из титана. Так можно убить разом двух зайцев – убрать эти противные выпуклости и улучшить форму лба. Что вы на это скажете?
Александру понадобилось секунд двадцать для того, чтобы понять, что Елена Карловна говорит серьезно. Сначала он подумал, что она шутит. Чувство юмора порой приобретает весьма своеобразные формы. Может, ей неловко за эмоциональный всплеск и несправедливые обвинения, а извиняться не хочется – вот и решила сгладить впечатление шуткой.
Нет – Елена Карловна не улыбалась, смотрела строго и пальцами левой руки по столешнице постукивала. Та-та-та, та-та-та.
– Так можно убить вас, а не каких-то там зайцев, – сказал, наконец, Александр. – Это очень серьезная операция, которая делается строго по показаниям.
– А разве мое желание и готовность оплатить ваши услуги не являются показаниями?!
– В этом случае – нет! – твердо ответил Александр и добавил: – Не для меня. И не думаю, что кто-то, хоть у нас, хоть за границей, рискнет сделать вам подобную операцию.
– А вот мой массажист думает иначе! – Крылья точеного носика Елены Карловны начали раздуваться, брови сошлись на переносице, а в глазах засверкали недобрые искорки. – И я сама изучила этот вопрос! У меня два высших образования, и я считаю, что могу разобраться в том, что мне подходит, а что не подходит!
– Я закончил лечебный факультет, прошел клиническую ординатуру и несколько курсов дополнительного обучения, работаю не первый год и считаю, что действительно могу разобраться в том, какие операции показаны, а какие нет, – в тон ей ответил Александр. – И скажу вам, положа руку на сердце, что проще и лучше раз в год или в два повторять контурную пластику, чем жить с титановой или какой-то еще пластиной вместо собственной кости. Вы просто не представляете, что это за операция и какие осложнения могут быть.
– Я читала про осложнения! – не сдавалась Елена Карловна. – Но вы же профессионал, вы же работаете не первый год. Вот и сделайте так, чтобы не было осложнений.
– Увы, не смогу, – в подтверждение своих слов Александр развел руками.
– Жаль, очень жаль! Никудышный из вас профессионал, – сказала Елена Карловна и ушла, гордо задрав подбородок.
И вот сегодня она пришла снова. Александр решил было, что здравый смысл возобладал над советами массажиста, но ошибся. Хотя начало разговора обнадеживало.
– Простите меня, Александр Михайлович, я вам наговорила много лишнего.
– Ничего страшного, Елена Карловна. Бывает, – великодушно сказал Александр. – Все мы люди, все мы человеки…
– Вы – не такой, как все! – тряхнула кудряшками Елена Карловна. – Вы – святой человек! У вас золотые руки и доброе сердце. Другой бы на вашем месте не стал со мной разговаривать, дал бы от ворот поворот.
Дифирамбы пелись долго, минут пять, если не больше. Александр узнал о себе много нового, но в гордыню впадать не спешил.
– И вообще, если где-то в мире можно встретить настоящего чуткого врача, так это у нас!
Елена Карловна сделала паузу, явно ожидая какой-то реакции на свои слова, но Александр молчал и ждал продолжения.
Продолжение удивило своей нестандартной откровенностью.
– Мой муж на тридцать четыре года старше меня, – тихо и как-то обыденно сказала Елена Карловна. – Пока он жив, я ни в чем не нуждаюсь, но. потом жизнь моя не будет такой уж безоблачной. Бизнес захапают партнеры, наследство растащат дети от двух прежних жен. Короче говоря, вряд ли я смогу ежегодно оплачивать все эти ваши процедуры. Мне бы лучше сделать все сразу. Здесь и сейчас. Войдите в мое положение, вы же врач.
По щеке Елены Карловны стекла слезинка, за ней другая. Если бы Елена Карловна скандалила или хамила, Александр повторил бы то, что сказал в прошлый раз, и сказал, что добавить ему нечего. Но если человек настроен общаться по-человечески, то разве можно не успокоить его и не попытаться объяснить все заново и поподробнее? Александр достал руководство по нейрохирургии и начал читать оттуда вслух и комментировать прочитанное. Получилось нечто вроде индивидуального занятия преподавателя со студенткой.
Елена Карловна старательно вникала, задавала вопросы, вбивала в свой телефон термины, которые хотела запомнить. Можно было надеяться на то, что она образумится.
– Что вы на меня так смотрите? – вдруг спросила она, поймав пристальный взгляд Александра.
– Думаю о том, что если поднять контур бровей с помощью специальных нитей и использовать тени для век на тон светлее, то это поможет скрыть выпуклость надбровных дуг, – ответил Александр. – Не полностью, но процентов на шестьдесят.
– А можно поподробнее?! – оживилась Елена Карловна.
Александр взял карандаш и за минуту нарисовал ее портрет с новыми бровями.
– Так вы еще и худо-о-ожник! – восхищенно протянула она, разглядывая рисунок. – Можно я его заберу?
Спустя полтора часа Елена Карловна ушла, поблагодарив на прощание и пообещав подумать еще. Александр просмотрел расписание на завтра в настольном органайзере, сделал пару звонков и решил, что на сегодня с него хватит. Чувствовал он себя полностью опустошенным, выжатым до предела. Операции утомили физически, а практическое занятие по нейрохирургии морально.
Так и подмывало поехать прямо домой и первым делом принять ванну, но Александр запланировал на вечер визит в полицию.
Ева так и не объявилась, и никакой информации о ней не было.
Пора подавать в розыск, а кому это делать, как не Александру? Больше ведь некому.
Ева была прописана в городе Гусь-Хрустальный Владимирской области, в каких-то развалинах, существовавших лишь на бумаге. Она выписалась от родителей накануне собственного девятнадцатилетия – то был полный разрыв, настолько полный, что не хотелось иметь с ними ничего общего. Подруга, работавшая курьером в агентстве недвижимости, нашла, куда можно прописаться за посильную (то есть весьма небольшую) сумму. Сейчас, до своего исчезновения, Ева жила в квартире Андрея, друга Александра. Не в той, где жил сам Андрей, а в другой – однокомнатной «хрущобе» в Бескудниково, доставшейся ему в наследство от бездетной тетки. По этому же адресу Ева была временно зарегистрирована. Элементарная логика подсказывала, что заявление о ее пропаже следует подавать в местное отделение.
Местное отделение встретило многолюдной суетой. Для того чтобы пообщаться с дежурным майором, Александру пришлось подождать минут двадцать, пока не рассосалась толпа перед окошком. «Совсем как регистратура районной поликлиники, – подумал он. – Люди лезут с разных сторон, говорят одновременно, да еще и телефон звонит не переставая.
Выслушав Александра и успев за это время ответить на два телефонных звонка, майор достал из кармана мятый платок, отер вспотевшую лысину, сунул платок обратно и скептически поинтересовался:
– Вы уверены, что с вашей знакомой случилось что-то плохое?
– Я надеюсь, что с ней ничего плохого не случилось! – ответил Александр, удивленный такой постановкой вопроса. – Но человек исчез, и неизвестно, что с ним.
– Вам неизвестно! – уточнил майор таким тоном, словно Александру было положено оставаться в неведении. – Если я правильно понял, то ваша знакомая нигде не работала, так?
– Так, – подтвердил Александр. – Но какое это имеет значение?
– Большое, – насупился майор. – Если человек на работу не является четыре дня подряд и дома его нет, то это уже повод для беспокойства, и то не очень веский. Некоторые, знаете ли, в запой уходят в прямом смысле этого слова. Уходят из дома и пьют где-то там – в гаражах, на дачах, у знакомых алкашей.
– Человек, о котором идет речь, не страдал запоями! И наркотиками она не балуется.
– Уверены? – прищурился майор. – Один мой знакомый нарколог полтора года не замечал, что его единственный сын на игле сидит. А вы говорите.
– Давайте не будем отвлекаться от дела, – попросил Александр. – Скажите, в какой форме и на чье имя я должен написать заявление…
На столе у майора одновременно зазвонили оба телефона – большой серый с великим множеством кнопок и маленький белый. Майор снял трубку с белого, а на сером нажал одну из кнопок, и тот замолчал.
Сказав собеседнику четыре раза «нет», майор вернул трубку на место, посмотрел на Александра и отрицательно покачал головой.
– Не надо заявления.
– Почему? – удивился Александр. – Вы не хотите портить себе отчетность?
Стандартная причина – полиция не принимает заявления, чтобы не портить отчетность.
– Нашу отчетность уже ничем не испортишь, – хмыкнул майор. – Я бы принял ваше заявление, но из того, что вы мне рассказали, нельзя сделать вывод о пропаже вашей знакомой. Она всего лишь съехала с квартиры, в которую вы ее поселили, не звонит вам и не отвечает на ваши звонки. Маловато для того, чтобы начинать розыск.
– Но я же говорил, что звонил ее знакомым, – напомнил Александр. – Всех обзвонил, от Аллы до Яны. И никто ничего о ней не знает, даже те, с кем она перезванивалась по нескольку раз на неделе. Разве это не настораживает?
Про визит к родителям он предпочел умолчать, потому что для дела никакой пользы от этого визита не было, но была вероятность услышать в ответ: «Вот пусть родители и заявляют».
– Она могла попросить не сообщать вам о ее местонахождении, – спокойно парировал майор и поднял вверх правую ладонь с растопыренными пальцами. – Женщина съехала с квартиры, в которую ее поселил друг, и не отвечает на его звонки. – Он загнул мизинец и продолжил: – Женщина из Владимирской области, не работает, на месте ее ничто не держит.
Майор загнул безымянный палец с массивным обручальным кольцом. «Оковы», – подумал Александр про кольцо.
– Вы говорите, что ссор между вами не было, но ведь иногда обида может и не приводить к ссоре. Или появился кто-то лучше вас.
К двум загнутым пальцам добавился средний.
– У нас были чисто дружеские отношения. – Александр невольно повысил голос и тут же осекся. – Простите. Если бы у Евы появился кто-то, то это никак бы не сказалось на наших отношениях. На основании чего вы сделали такой вывод?
– У меня эти надоедливые брошеные любовники вот где сидят! – майор поморщился и провел ребром ладони под подбородком. – Я не имею в виду лично вас, я просто говорю, что мужчины часто приходят заявлять о пропаже своих подруг. Вот женщины, при всей их мнительности, ведут себя разумно. Если любовник не дает о себе знать, женщина в первую очередь думает, что он ее бросил. А мужики даже мысли такой допустить не могут. Подружка не отвечает на звонки и слиняла со съемной хаты? Значит – что-то с ней неладное случилось, изнасиловали, задушили в землю закопали! А она сидит сейчас на другой хате с другим кавалером. Не приму я ваше заявление.
– На каком основании не примете? – поинтересовался Александр. – Может, вы еще скажете, что принимаете подобные заявления только от родственников?
– От всех принимаем, – буркнул себе под нос майор. – Я разве сказал, что-нибудь про родственников? Это вы сказали. А заявление я у вас не приму, потому что доводы ваши неубедительны. Подкрепите их чем-нибудь весомым – и я изменю свое решение. Или идите к начальнику, пусть он решает.
По взгляду майора чувствовалось, что, говоря о чем-то весомом, он имел в виду доводы, а не что-то другое. Александр попытался найти хотя бы один довод, но не смог. Он уже сказал все, что мог сказать, а по бокам, с обеих сторон стояли люди, тоже желавшие пообщаться с майором.
Пришлось уйти несолоно хлебавши. Благородный муж, как учил Конфуций, должен следовать человеколюбию, даже если терпит неудачу, поэтому Александр подавил раздражение и попытался взглянуть на историю с Евой с позиции постороннего человека. С одной стороны, майор прав, но с другой – должен же он разбираться в людях и понимать, что к нему пришел серьезный, не склонный к паникерству человек. И верить людям тоже надо.
Возле выхода внимание Александра привлекла женщина, не просто крупных, а прямо-таки необъятных размеров. Зажав в углу кого-то из сотрудников (видна была только фуражка), она громко и с надрывом причитала:
– Откуда же возьмутся умные мысли, если в голове пусто?! Я ему советовала-советовала, да все советы уже просоветовала! А ему хоть бы что! Чугунный лоб! Косая сажень в плечах, а умишко как у воробышка, если не того меньше. Только и хватает ума на то, чтобы в рюмку заглядывать. Стыд и срам! Вот за что мне такой срам? За какие такие грехи?
Александр подумал, что у такой особы майор, наверное, принял бы заявление о пропаже кого-то из ее знакомых. Мелькнула мысль о том, что можно вернуться и проявить настойчивость, но Александр не стал возвращаться, потому что не был уверен в том, что настойчивость ему поможет.
6. Бай Ланьхуа
Расслабленное отпускное состояние настраивало на философский лад, а созерцание лунных бликов на водной поверхности навевало мысли о мимолетности всего сущего. Захотелось опустить руку в воду, но Александр благоразумно переборол это желание.
Стоило только на миг вернуться к реальности, как очарование лунной тропической ночи напрочь исчезло. В нос ударил не самый приятный запашок, а левую ногу начало покалывать – затекла от долгого сидения. Лодочник уловил перемену в настроении пассажира и завел мотор, явно намереваясь пронестись по реке взад-вперед, но Александр решил, что с него хватит, и махнул рукой в сторону берега. Когда расплачивался, подумал о том, что соответствие валют, пусть даже и приблизительное, создает дополнительное удобство для туристов. Не надо каждый раз совершать в уме расчеты, чтобы понять, что сколько стоит, потому что один местный бат примерно равен рублю.
До отеля было рукой подать, вдобавок путь был прямым, и идти предстояло по освещенной многолюдной улице, поэтому Александр не стал брать такси, а пошел пешком. Когда идешь ночью по незнакомому городу, то впечатление такое, будто смотришь документальный фильм, потому что действительность воспринимается как-то отстраненно. Ты не часть этого мира, ты всего лишь зритель, собиратель впечатлений, турист…
Две девушки, блондинка и шатенка (судя по разговору – француженки), держали в руке палочки с нанизанными на них скорпионами. Скорпионы были крупными, можно сказать – огромными. Александр невольно загляделся на них, думая о том, уж не леденцы ли это в форме скорпионов, этакое «сублимированное» лакомство для желающих прикоснуться к местной экзотике.
Девушка, на которую налетел Александр, должно быть, тоже отвлеклась и не смотрела перед собой, потому что столкновение получилось «качественным», результативным, болезненным. Оба чудом устояли на ногах и в один голос сказали друг другу: «Простите!»
Переглянулись, улыбнулись, и Александр пригласил соотечественницу выпить по коктейлю. Та не стала отказываться, приняла предложение с видимым удовольствием, и перед ними тут же возникла проблема – какой из пяти баров, находящихся в поле зрения, можно посетить. Он немного помедлил, и девушка приняла решение за него.
– Сюда! – сказала она, указывая рукой на ближайшую к ним дверь, и добавила: – Здесь хоть не отравят.
